– Кто это был?

Алина заметила ожесточившееся, но в то же время испуганное лицо Сони, которая отшвырнула телефон на другую сторону кровати.

– Вадим, – сквозь зубы произнесла девушка. Мыслей настолько много, что кажется, вот-вот лопнет голова, как воздушный шарик.

– Что он хотел?

– Поговорить. Помнишь, я рассказывала тебе о том, зачем вообще согласилась помочь ему?

– Чтобы узнать, что между вами общего? Это глупо, Сонь, – чуть насмешливо произнесла Алина.

– А вдруг нет? Ведь человек не будет постоянно вредить кому-то беспричинно. Даже если этот человек Вадим. Я хочу знать эти причины. Хочу знать, что он пытается до меня донести своими поступками.

– Ох... Мне кажется, что ты найдешь ещё больше проблем.

– Возможно. Пора бы к ним привыкнуть, – хмыкнула Соня и положила голову на плечо подруги. Та обняла её одной рукой, говоря о том, что будет всегда рядом.

– А что будешь делать с Лёшей?

– Не знаю. Для начала нужно поговорить с Димой. Я не особо с ним знакома, но думаю, что он согласится мне помочь. А если Лёша действительно все забыл, то...

Соня не смогла договорить, так как горло охватила неприятная боль, заставив молчать.

– То-о?

Брюнетка покачала головой в разные стороны, даже не сумев в мыслях ответить на этот вопрос.

Как часто мы хотим выговориться кому-то, произнести что-то вслух, но сталкиваемся с высоким барьером в виде скомканных и несвязных предложений, которые тихо бормочут в разуме.

Чувство одиночества навалилось всей тяжестью на Соню. Печаль поселилась в ней, нарочно перематывая плёнку воспоминаний. Несмелый отголосок понимания того, что Лёша мог бесповоротно вернуться туда, где знает себя и помнит все свое прошлое, мгновенно переворачивал карты, так что Соня больше не могла обманывать ни себя, ни кого бы то ни было. Она больше не могла скрывать, что каждая ее мысль, каждый глоток воздуха, каждый удар сердца принадлежат шатену с золотым блеском в глазах. И осознание этого вызывало дикую беспомощность, жалкое ощущение неспособности исправить исчезновение самого нужного в данный момент человека. Оцепенение призвало армию мурашек и захватило тело девушки, окружив каждый миллиметр её кожного покрова.

Если бы ценой короткого разговора с Лёшей, являлось прощение всего, что он сделал, Соня непременно так бы поступила. Услышать еще раз этот грозный звук в голосе, когда он произносит её имя, окружить себя волшебным запахом, вселяющим уверенность и ощущение безопасности, поймать на себе увлечённый взгляд и загадочную полуулыбку на мужских губах... Это всё, что требовалось для счастья, такого трепетного и пугливого чувства.

Но даже в сказках героям и героиням приходится пройти сотню испытаний, прежде чем зажить «долго и счастливо». Почему в жизни должно быть проще? Правильно, не должно быть.

– Ты пойдешь одна? – спросила Алина, как только Соня поднялась с кровати и медленно потянула на себя дверь шкафа с одеждой.

Брюнетка повернула голову.

– Да. У меня нет выбора. Тем более Вадим не маньяк, что может случится? – ответила Соня, но тут же поняла, в каком шатком состоянии находится предъявленный ею аргумент.

– Утром ты задала такой же вопрос перед тем, как пойти на просмотр. Но случилось же.

Алина опустила голову вниз, делая свой голос все тише и тише.

В неподвижном воздухе зависла надвигающаяся гроза, эмоции зловеще смеялись за спинами.

– Алин, мне кажется, что хуже некуда. Я буду всегда на связи. Как думаешь, поздно будет, если после встречи я заскочу к Диме и узнаю у него про Лёшу?

– Даже не знаю.

– Я не могу просидеть сложа руки до завтра. Мне нужно знать, что произошло. Может быть, Лёша все-таки рассказал Диме о причине своего исчезновения, а тот просто не посвятил в неё Вадима.

– Тебе он так важен?

В ответ Алина получила уверенный кивок. Настолько уверенный, что не требовалось слов.

Из-за проблеска надежды взгляд Сони на несколько секунд освободился от гнетущей ярости и замешательства. Надежда всегда предоставляет запас терпения. Она заставляет удержать в глазах слезы, поднимает на ноги, предоставляет те самые последние силы и дает шанс доказать, что все не так плохо, как кажется. Только вот действительно ли это надежда или очередная иллюзия?

– Ты пойдешь сейчас? – спросила Алина, свесив ноги с кровати.

Посмотрев на циферблат, Соня дала отрицательный ответ.

– Нет, через полчаса. Он подъедет сюда.

Девушка вернулась к гардеробу и, не предаваясь особым раздумьям о выборе одежды, схватила черные джинсы и свитер пурпурного цвета.

Отрезок времени, составляющий около тридцати минут, Алина заполнила отвлеченными разговорами.

– Ты же посидишь здесь, подождешь меня? Если мама вновь придет поздно, не хочется в одиночку засыпать, слишком многое придется переваривать одной.

– Конечно, я останусь у тебя. Позвони, как всё закончится. Не знаю, что лучше: ад или разговор с Вадимом, – Алина предъявила ещё одно обвинение в сторону личности, покрытой густым слоем желчи и эгоизма.

– Он начальник названного тобою места, – вздохнула Соня, ведь её жизнь начала превращаться именно в ад.

– Точно. Ладно, будь на связи, – повторила Алина, когда подруга переступила порог.

Соня остановилась на ступеньках, наблюдая, как Алина медленно тянет на себя за ручку дверь. Прямоугольный лист металла сравнялся со стеной, и Соня осталась одна.

Времени размышлять не было, поэтому девушка поспешила вниз.

«Чем раньше встретимся, тем быстрее я окажусь вновь дома», – подумала Соня, мечтая снова вернуться в мягкие обхватывающие тело ткани пледа.

На первом этаже тяжелая подъездная дверь сначала не хотела поддаваться усилиям девушки, будто не пуская её. Но вскоре брюнетка смогла оказаться на улице, где хозяйствовала зима, даря всем щедрые порции мороза и украшая щеки румянцем.

Соня оглянулась по сторонам в поисках чёрной иномарки. Как раз машина, почти сливающаяся с покровом темноты, подъехала к узкой дорожке. Соня сжала кулаки до боли в мягких тканях ладони и забралась в машину, не оглядываясь. Девушка тут же услышала щелчок дверного замка. Из-за чего на горизонте показалась волна беспокойства.

– Для безопасности, – будто читая Сонины мысли, ответил Вадим и тут же поехал дальше.

Девушка не замечала ухмылок на его лице. Он серьёзен, что настораживало еще сильнее.

– Куда ты меня везешь? – поерзав на кожаном сидении, спросила Соня. Молекулы неизвестности зашевелись под кожей.

– Ко мне в квартиру. Здесь недалеко.

Размер Сониных зрачков увеличился, и она даже подумала, что ослышалась. Уж куда, но в логово этого человека ей не хотелось.

– Что?! Нет, я не поеду к тебе. Останови машину.

Соня приложила ладонь к холодной пластиковой ручке.

Юноша не обратил внимания на требовательные слова, и продолжил плавно вести машину.

– Ты слышишь меня?! – Соня повысила голос, упираясь взглядом в парня.

– Слышу. Истерики для тебя нормальное явление, не так ли? Соня, моя квартира — единственное место, где мы сможем поговорить.

– Я так не думаю.

Девушка сузила глаза, пыхтя от импульсов злости.

Вадим больше ничего не ответил, поражая своим хладнокровием.

– Какие объяснения ты мне не предоставишь, они не оправдают тебя, – пробурчала Соня, проклиная свое согласие здесь оказаться.

– Ты думаешь, что мне нужно перед тобой оправдываться? Или я хочу заслужить твое прощение? Мне плевать на твое мнение обо мне и моих делах, наивная девчонка. Ты просила ответить на вопросы, я этим и занимаюсь.

– То есть тебе даже не стыдно?

– Нет, конечно.

Соня хотела сказать много гадостей, но поняла, что Вадим провоцирует её, стараясь разозлить и выбить из колеи снова. Нет, на этот раз ему не удастся этого сделать. Молчание не нагнетало обстановку. Ехать в тишине Соне нравилось больше, чем вести переговоры с Вадимом, ведь это настоящая словесная битва.

Вскоре он свернул с главной дороги, и высокое здание из стекла похвасталось своим сверкающим и переливающимся богатством. Соня бы спросила, сколько здесь этажей, но тут же проглотила слова, вспомнив, кто с ней рядом. Заехав на стоянку, которая заняла огромную территорию, залитую бетоном и асфальтом, Вадим припарковал машину около самого входа.

– Выходи, – сказал он, нажав на кнопку дверного замка.

Девушка выбралась из автомобиля и посмотрела на электронное табло часов, висящее над высокими дверьми из стекла. Она засмотрелась на секунды. Кажется, промежуток между ними равен минутам. В стенах современного здания подъемник довез молодых людей до пятнадцатого этажа. Девушка отметила, что все здесь совершенно новое, и скорее всего парень переехал в этот дом недавно.

Открыв обитую кожей дверь, Вадим впустил Соню в свое жилище. Все совершалось по взаимному молчанию, никто не собирался перебивать звук тишины. Вадим замешкался у дверей в то время, как Соня медленно обошла большую гостиную. Ей казалось, что она попала на раскрытую обложку журнала с предложенным вариантом оформления интерьера. Хозяина часто судят по жилищу, но Соня ничего не могла сказать по идеально чистой мебели, будто к ней никогда не прикасались, по полкам, которые не застилались пылинками. Вадим здесь как будто не живет. Нет ни единой разбросанной вещи.

– Я точно попала в твою квартиру? – не сумев скрыть удивление, произнесла девушка.

– Вроде бы ключи подошли, – с сарказмом произнес парень.– А что?

– Здесь очень чисто, как будто никто не живет, – пояснила Соня, обернувшись к нему.

– Не зря же папа платит за это деньги определенным людям.

– К тебе приходит горничная?

– Слушай, мы не для обсуждения моей квартиры здесь собрались, если ты, конечно, не риэлтор.

Соня тут же замолчала, и новая порция розового цвета окрасила её щеки.

– Сядь на диван, – произнес парень что-то похожее на приказ, а сам подошел к узкому шкафу, выполненному из дерева.

Соне стало не по себе, ведь Вадим не сказал еще ни слова о его тайнах. Она заметила, как он начал нервничать. Из его рук не раз упала какая-то бумага, а его резкое отрывистое бормотание говорило о явных переживаниях. А Вадим редко бывает таким. Точнее, Соня видела его в таком состоянии впервые. Наконец-то юноша сделал шаг в сторону Соню, держа приличную стопку бумаги, которая местами пожелтела, а где-то блистала ядовитой белизной, вырезая силуэт черных букв.

– Держи.

Вадим небрежно протянул листы, а по его лицу можно было сказать, что ему противно к ним прикасаться. Соня приняла стопку, но взглянув на них, почувствовала, как фокус зрения не попадает на строки.

– Расскажи, что в этих бумагах, – поняв, что бесполезно вчитываться в содержимое, сказала Соня и отложила стопку в сторону.

– Это доказательства.

– Доказательства чего? Вадим, ты можешь говорить четко и ясно? – хмурясь, спросила девушка. Отчего Вадим так серьезен?

Юноша еще больше приобрел потерянный вид, что начало пугать.

– Что между нами общего? – Соня задала главный вопрос.

– Я так же, как и ты, был в приюте, был в приемных семьях, – выдохнул Вадим, расхаживая по комнате и не поднимая глаз на Соню.

– Но...

– Помолчи. Я все расскажу, имей терпение.

Девушка сомкнула губы. Она хотела знать, зачем Вадим так старается испортить её жизнь. Его прошлое не волновало её, сколько общего между ними не было бы.

– Я хотел найти своих настоящих родителей. Дай угадаю, тебе мама сказала, что твоя биологическая мать сбежала из роддома, а отец непонятно где?

Соня с подозрением кивнула.

– Откуда ты...

– Откуда я знаю? Это выдуманная история. Мой приемный отец рассказывал мне то же самое, пока я не начал копать. Я заставил его признаться, что все было совсем по-другому.

– Что? Прости, я все понимаю, но я здесь причём? – брови опустились к переносице до предельной точки.

– К несчастью, ты моя сестра.

Вадим высокомерно произнес эти слова и даже на несколько секунд скривил губы.

– Вадим, ты в своем уме?! Тебе мало было в институте, ты решил сейчас поиздеваться надо мной? – резкий выброс ярости заставил привстать с дивана. Соня готова была на что угодно, но не на разыгрывание мелодрам.

– Этого не может быть! – твердо произнесла девушка.

– Зачем мне такое придумывать? Это даже в страшном сне не приснится. Твоя приемная мать, – Вадим изобразил в воздухе кавычки,– наша настоящая мама. Она оставила нас двоих на произвол судьбы в первый же день нашего рождения. Спустя почти десяток лет решила исправить ошибку своей молодости. Только вот плохо удалось. По настоянию твоего приемного отца, который конечно же не в курсе всего этого, она могла забрать только одного ребенка. Как видишь, выбрала она не меня.

Вадим указал на себя рукой.

– Она не могла так поступить... Ты лжешь...

Девушка растерянно оглянулась по сторонам. Она считала свою семью честной, заслуживающей уважения. Мама никогда ничего не скрывала, и сама Соня не создавала секретов.

– Зачем, Соня? Ты разве не видишь, как мы похожи с тобой? У меня даже эти дурацкие веснушки вылезают на солнце.

Вадим поморщился.

–Чтобы успокоить свою совесть, она нашла для меня богатенькую семью, которая обеспечила бы мое настоящее и будущее. Как ты считаешь, это честно? Ты живешь с настоящей матерью, с родной, у тебя есть вся забота родителей. Ведь лучше родной мамы не позаботится никто на свете.

– Но у тебя же есть всё, – дрожащим голосом произнесла Соня, сразу поняв, что сказала глупость.

– Всё?!

Вадим сделал резкий шаг на неё, и Соня наклонилась назад, вдавив тело в спинку дивана. Шея парня покраснела, и на ней выступили синие вены и жилы.

– Я понимаю, что все вокруг думают, будто моя жизнь удалась. Деньги можно использовать вместо салфеток; я могу находится, где хочу и когда захочу. Для меня все двери открыты. Но вот только окружающие видят не меня, а мешок с этими самыми деньгами. В семье я не получил ничего, кроме наследства. Настоящий семейный ужин или вечер я видел только в кино. Все здесь напоказ. Даже эта квартира, ты сама заметила. Все самое хорошее в этой жизни получила ты. Тебе достался кусочек детства, хоть и не такой долгий, как у других. Но у меня даже этого не было. У меня нет настоящих друзей. Нет хорошей девушки, а лишь длинноногие пустые модели. У тебя есть внимание и забота родителей, тогда как обо мне перестали переживать с восемнадцати лет, когда они перестали нести за меня ответственность. Смотри-ка, у меня есть деньги, но за них я не могу приобрести все ранее перечисленное. Я ненавижу тебя за это. Ненавижу каждую секунду твоего существования.

– Но это несправедливо. – Голос Сони сорвался. Ее слова оказались тихим писком в большом безмолвном пространстве убранства комнаты.

– Ведь это не я приняла то решение. Я не виновата в том, что мама так поступила.

– Ты виновата своим появлением на свет, – Вадим будто выплюнул эти слова прямо Соне в лицо.

– Знаешь, после каждого раза, когда я тебя чем-то задевал, мне на пару минут становилось легче. Но потом было еще хуже, чем раньше.

– Своими выходками ты ничего не исправишь. Я переживу их, но ты будешь тонуть в этом болоте ещё быстрее. Что в итоге? Ты убьешь меня, и тебе станет легче?

– Вот именно, что не станет! Не станет... – повторил Вадим, выдохнув пар безысходности.

– Как ты узнал, что я твоя сестра?

– Это долгая история. Как я сказал в самом начале, в этих бумагах все, что тебе нужно, чтобы ты поверила. Я даже поступил в тот же университет, что и ты.

– Если бы ты мне рассказал тогда, в сентябре, все могло быть по-другому.

– Нет, сестренка, не могло быть. Меня уже не исправить. Я помешан на эгоизме и удовлетворении лишь своих желаний и прихотей. И мне даже не жаль, что ты стала одной из моих целей.

– Это неправда, – искренне произнесла Соня. Сейчас Вадим открылся перед ней совсем другим, и она не верила, что ему не жаль. Человек, который чувствует боль, определенно жалеет о своих поступках.

– Правда. Горькая, но правда.

Вадим остановился у небольшого столика и заполнил стоявший стакан жидкостью медового цвета.

– И мы просто забудем об этом разговоре? – Соня развела руками.–Ты будешь продолжать ненавидеть меня за существование с тобой на одной планете и станешь дальше мешать мне нормально жить?

– Не знаю. Я рассказал тебе все, можешь идти домой. Больше мне нечего с тобой обсуждать.

– Ты запутался, Вадим. И затащил в этот лабиринт других.

– Обычно я не повторяю дважды. Уходи, – будто не слыша Соню, сухо пробормотал юноша.

– Послушай, – настойчиво возразила девушка.

– Уходи! – рявкнул Вадим так, что показалось, будто вот-вот вылетят стекла из шкафов и разобьются зеркала. Он весь побагровел от вырывающейся наружу ярости и задрал руку со стаканом вверх, явно не для тоста.

Девушка вздрогнула, и тысяча мурашек рассеялась по её телу, которое начало покрываться толстой корой ужаса.

Она смотрела на человека, которым управляла необузданная ненависть. Она крутила им в своих костлявых руках и шептала на ухо мысли о мести.

Сделав несколько быстрых шагов в прихожую, Соня обернулась и встретилась с тем же враждебным взглядом. Вадима трясло. От погружения в эту ужасную смесь воспоминаний его эмоции получили новую дозу боли. Соня быстро накинула куртку и скользнула ногами в сапоги. Держа шапку в руке, она вновь оглянулась.

– Убирайся! – крикнул он, скалясь и замахнувшись рукой вновь. Звон в ушах распространился отравляющим эффектом по всему телу. Ноги девушки подкосились, но пока в нее не полетела тяжелая масса стекла, она нырнула в приоткрытую дверь.
Захлопнув её, брюнетка прислонилась к холодной бетонной стене, и набрав ртом воздух, почувствовала, как горизонтальная поверхность притягивает к себе, словно магнит. Девушка опустилась на кафельный пол, и, прикрыв глаза, попыталась вернуть нормальный ритм ударам сердца.

Девушка приложила ладонь ко лбу, осмысливая всю информацию. Глаза чуть покраснели, ведь от усталости и стресса слезы появлялись мгновенно.

Соня несколько лет надеялась, что не придется так основательно возвращаться к прошлому. Но теперь, зная, что у неё есть брат, пускай не такой, какой есть обычно в фильмах и книжках, всё окружающее приобрело совсем другие краски. Она видела не желчного парня, который в капкане эгоцентризма, а одинокого мальчика, которому так и не досталась хоть капля заботы и внимания. Его заполняют воды боли, которую он вынужден выплескивать на других, чтобы не захлебнуться самому. Теперь Соня видела смысл во всех его поступках. И она не хотела ему мстить или проклинать его существование. Теперь она хотела помочь, несмотря на то что он слепо обвиняет её в том, к чему она совершенно не причастна. Сострадание красной нитью проходит через сердце Сони. Только вот нужна ли Вадиму эта помощь?

Но девушка отказывалась верить, что все рассказанное юношей о матери, это правда.
Соня всегда видела в ней добродетеля, которая никогда не могла так поступить. Или, оказывается, могла?

Сейчас Соня испытывала больше симпатии к Вадиму, чем к женщине, которая вырастила её. Та хранила все это время секреты, делая вид, что рассказывает правду. Но наоборот копила все больше тайн, окутанных ложью. Девушка не представляла, как сможет переступить порог своей квартиры и посмотреть в глаза женщине, которая теперь казалась незнакомкой. Неужели она думала, что деньги способны заменить Вадиму любовь и настоящую семью?

Девушка проглотила слизкий ком из отвращения. Этот день длился так долго, что Соня потеряла счет времени. День, ночь... Все одно и то же. Наряду со всемостальным за Соней волочился испуг, ведь от Вадима теперь можно ожидать все,что угодно. Он не предсказуем, его шаги невозможно предугадать. Его пылающий ненавистью взгляд не выходил из головы. Из-за него замирало дыхание, и леденелакровь. Неужели прошлое имеет настолько сильную власть над юношей, что ничегонельзя изменить?