🎶Immediate Music - Hurry, It's Coming🎶

- Скорее! Бежим! Они уедут без нас!

Денис кричит, отчего теряет силы для бега. Я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто из нашей группы отстает. Старики и дети. Дети и старики. Мы всегда знали, что с ними будет тяжелее всего.

- Инга, Инга! - визжит возле моего уха Карина, я непроизвольно тяну ее за собой, чуть не вывихивая свою руку от неправильного угла.

Инга беременна, она тоже в списке риска. А нам нужно успеть на поезд. У нас еще есть шанс.

- Нет!! - Я слышу крик и не сразу понимаю, что это Денис. Он орет нечеловеческим голосом. 

Подняв взгляд выше голов я понимаю, что поезд начинает движение. Мы еще слишком далеко, чтобы успеть запрыгнуть в него, пока он не разгонится. 

Я смотрю, сколько вагонов пришло на этот раз. Их цепочка уходит далеко за горизонт. Значит, у нас есть еще шанс. Главное - правильно прыгнуть, чтобы не попасть под колеса. Это последний поезд, больше их не будет. И это знают все, кто бегут к нему со мной наперегонки.

Карина пытается вырваться, но я настырно держу ее и бегу вперед, продираясь сквозь сгущающуюся толпу.

- Скорее! - снова орет Денис.

- Денис, - воет какая-то девочка далеко позади.

- Инга! - кричит моя девушка подруге. - Отпусти.

- Нам нужно бежать! - Наконец, и я открываю рот. Но не смотрю на нее. Не до этого. Я боюсь упустить из вида поезд, будто от моего взгляда он будет медленнее двигаться.

- Инга! Инга! Прекрати! Отпусти меня! - Последние слова Карина говорит мне и теперь царапает меня второй рукой. Ничего не остается, кроме как разжать пальцы.

Мгновения хватает для того, чтобы принять решение. Я бросаю короткий взгляд на нее: испуганную, румяную, с растрепанными каштановыми кудрями, и срываюсь на быстрый бег, расталкивая локтями других людей. Без Карины бежать стало легче, толкаться проще. У меня появился шанс убраться отсюда. А она сама сделала свой выбор. Боль и угрызения совести я успею почувствовать потом. А сейчас главное - поезд.

Он издает гудок. Я вижу, как в носовой части люди прыгают на пути прямо под колеса. Интересно, они хотели таким образом остановить его или просто решили сдаться?

Если я не успею на поезд, я тоже прыгну под колеса. Лучше так, чем ждать смерти тут. Ждать их корабли, зная, что будет.

Подбегаю довольно близко к поезду, но тут такая давка, что ни о каком разгоне и речи быть не может. Толпа толкает людей под колеса, все визжат. Я слышу рев и детский плач. Какая-то девочка беспрестанно ноет "Мама, мама, мама..." От ее визга никуда не деться. Люди плачут. Люди матерятся. Люди зовут друг друга и прыгают под колеса поезда.

И в вагонах полно людей, они смотрят на нас, прилепившись к стеклам, как маленькие детишки, рассматривающие рыбок в аквариуме. Не сразу я понимаю, что они это делают не из любопытства, а от ужасной давки внутри. Оттого и поезд до сих пор еле ползет, никак не набирая скорость: он ужасно переполнен.

Ну ничего, одного восьмидесятикилограммового человека он выдержит. Я вырываюсь из давки и бегу вдоль железных путей. Мимо меня со стуком идет черный вонючий вагон. Я не сбавляю скорость и жду, пока перед глазами появится дверь. Вот она. У меня есть миг. Я сосредотачиваюсь, напрягаюсь как пружина и прыгаю.

У меня получается! Я зацепляюсь за ручку двери, но она не поддается. Сзади кто-то тянет меня за рубашку, грозя стянуть с поезда. Ну нет уж, я отпинываюсь, не глядя, вцепившись в ручку двери так, будто это моя последняя надежда на спасение. Впрочем, так и есть.

Замечаю, что пути идут под небольшим градусом, мы почти незаметно поворачиваем. Но из-за этого поворота позади меня раскидывается вид на всю толпу, что я оставил, на сбитую в пыль дорогу к перрону, на лежащие тут и там тела.

Я замечаю, что за мной бежит Денис. Он что-то кричит, но пресловутое "чух-чух" его заглушает. Я замечаю след от ботинка у него на рубашке. Значит, я пнул его, своего лучшего друга.

На душе становится противно. Я кое-как поворачиваюсь, тяну в нему руку. Он, будто не веря, смотрит на меня осуждающе. Между нами еще несколько метров, а поезд набирает скорость, и ровная дорога вдоль путей кончается, заменяясь на каменистую насыпь. Денис бежит, бежит, смотрит умоляюще на меня.

- Прыгай! - кричу я, сам себя не слыша.

Но Денис понимает и прыгает. Цепляется за руку, проезжается коленями по гравию, чуть не стянув меня по инерции. Я держусь за ручку двери так, будто вместо мышц у меня железо. Остальные люди остались далеко позади. Если я отпущу друга, он покатится по каменной насыпи и скорее всего умрет.

- Ванька, - молебно шепчет Денис. Я не слышу его, лишь вижу свое имя на его губах. Сердце начинает ныть от понимания, что Карина осталась там, вместе с Ингой и кучей других несчастных людей.

Почему-то мысль о Карине дает мне силы, я напрягаюсь и подтягиваю Дениса к себе. Он, к счастью, тоже изо всех сил работает мышцами, хватается мертвой хваткой за дверь, ставит ноги на подножку. Теперь мы рядом, а поезд уже далеко от разъяренной толпы. В ушах только шум ветра и стук колес. 

Не проходит и минуты, как земля под колесами кончается и начинается длинный мост. Огромные ворота, не дававшие нам покинуть это место, открыты и без проблем пропускают поезд. Я смотрю вниз и вижу черную пропасть. Есть вода внизу или нет, отсюда ее не видно и не слышно. Железный длинный мост будто летит по воздуху, я вижу под ногами пустоту. Эта пустота всю жизнь не выпускала меня за свои пределы, и вот я ее пересекаю, словно птица.

Мы уезжаем из резервации в неизвестность, и лишь надеемся, что поезд привезет нас туда, где будет безопасно.