— В нескольких районах Нью Йорка произошёл ряд ограблений, — твердил диктор в телевизоре. — Жертвами преступников стали несколько людей, в том числе и дети. На улицах дежурят отряды полицейских. Звоните, если вам известно лицо преступника.
Джордан снова пялился в электронную коробку с утра до ночи, словно его хоть что-нибудь там интересовало. Взгляд его был поникшим и расстроенным. Я не знала, как ему помочь.
— Будешь хотя бы чипсы? — спросила я, указывая ему на то, что он ничего не ест. Уже четвёртый день он пропадает в бутылках алкоголя.
— Отстань, Анна. Я поем, если мне захочется.
Выключив звук в телевизоре во время надоедливой рекламы, я снова попыталась воспользоваться случаем поговорить с ним. Уже какой раз у меня ничего не выходит.
— Давай поговорим. — Он продолжал молчать. — Джордан! Ну скажи же хоть что-нибудь!
Когда он посмотрел на меня, я пожелала извиниться. Такой ярости и злости в свою сторону я никогда раньше не видела в его глазах.
— Оставь же ты меня в покое! — раздраженно кричал он. — Я хочу побыть один. Как же ты этого не понимаешь?
Отвечать грубостью я не хотела. От его разъяренного тона голоса моё сердце обливалось кровью. Я чувствовала давление и еле сдерживала себя, чтобы снова не начать проливать слезы.
— Ты винишь меня в том, что ушла Челси? — тихо спросила я.
Он больше не был так зол.
— Нет, все не так. Она сама по себе такая. Ты не причём. Просто это действительно сложно жить с одной девушкой и пытаться построить с ней крепкие отношения, когда хочешь помочь другой. Ей было тяжело, но и мне не легче. Мы слишком разные люди.
— Жалеешь?
— Ни капли. То, что уходит от нас, даётся нам для опыта. Тем более, я любил её и всегда желал только счастья, пусть даже это счастье не будет делиться со мной.
   Он был таким искренним, честным со мной, что я даже чувствовала себя неловко. Наблюдая за ним, я все чётче слышала то, как тяжело ему приходилось произносить слова и оставаться сильным. Джордан лишь пытается играть роль бесчувственной твари, а в душе его буквально скребут кошки. Я рада тому, что в такие моменты могу быть с ним настолько близка.
   — Знаешь, я понимаю тебя. Моя мама в детстве говорила мне, что, если бьют в одну щеку, всегда нужно подставлять другую. И молиться. Моя мама раньше очень много молилась.
   Он посмотрел на меня и слегка задержал дыхание, заметив, что я тоже буквально держусь на волоске от попытки излить собственную душу полностью. Это опять будет для меня лишь шанс открыться кому-то, а потом морально уничтожить саму себя.
   Подставят.
   Солгут.
   Раздавят.
   Я зачастую убеждалась в том, что никому нельзя доверять, но Джордан другой. Парни не плачут, а передо мной он едва сдерживается. Это доказывает то, что ему небезразлична моя поддержка и искренность. Он поймёт меня, выслушав.
   — Я очень много плакала, когда не стало родителей. Я чувствовала себя беззащитной и одинокой. Меня хотели закрыть в детском доме до совершеннолетия, но я боролась до конца. Первое время незнакомые люди из благотворительных компаний даже помогали мне, принося еду практически ежедневно. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока обо мне не перестали говорить по телевизору. О местной сироте забыли, а дело так и осталось незакрытым.
   Мне пришлось долго упоминать свои страдания, пытаясь ощутить это чувство жертвы и сострадания. Джордан взахлёб вслушивался в мою историю, будто впервые слышал её. Он словно и так знал все, но лишь сейчас смог почувствовать меня гораздо сильнее.
   Я не сдержалась, и он предложил мне сесть рядом.
   — Анна, я всегда хотел помочь тебе. Ты настоящая, и я считал своим долгом не бросить тебя. Я был одержим Челси, бесконечно одержим, но я точно был уверен, что влюблён в неё по уши. В её глазах я видел нечто похожее на любовь, а через какое-то время перестал. Этой теплоты я больше не получал с её стороны. Никогда.
   — И ты просто так взял и отпустил?
   — Я просто ничего не смог поделать.
   Такую трепетность я не получала раньше. Этот разряд сдерживал меня, но я уже тряслась, ощущая то, как он прикасается ко мне. В уголках глаз просачиваются мелкие слезинки, и я медленно тянусь к нему, чтобы убрать их.
   Он также крепко пахнет и глубоко дышит, но я не испытываю неприязни. Меня колотит от чувств, но я не перестаю казаться каменной. Я слишком многое пережила от собственной глупости и поспешных выводов. Я должна быть аккуратнее.
   Мы оба словно пьяны. Нас наполняет усталость с головы до ног. Смотря в глаза друг друга, мы чувствуем нечто нового для себя самих. Такое странное чувство, которое мы не хотим оставлять. Он нежно проводит по моей руке вниз, и я вздрагиваю. Мурашки выдают меня, доказывая, что я не хочу отдергивать его от себя.
   Джордан настойчив и уверен в себе. Забываясь в пространстве, он прикасается ладонью к моему затылку и тянет меня к себе. Он касается своими губами к моим, и я чувствую на вкус оставшиеся капли ароматного напитка. Я не понимаю значение этого поцелуя, но и не хочу думать об этом.
   Мне нужно было только признаться самой себе, что я хотела этого. Признаться в том, что я не была равнодушной к этому человеку, испытывая неповторимую влюбленность даже без взаимности. Я должна была понять, что не хочу видеть никого другого рядом, кроме него.
   — Я... Люблю тебя, — произношу я и больше всего желаю услышать тоже самое в ответ. Казалось бы, три слова, десять букв заставят меня простить его за все, навсегда быть верной только одному человеку и быть лишь с ним. Время идёт, он продолжает растворяться со мной в крепком поцелуе, но он молчит, и я не знаю, что не даёт ему сказать одно и то же.
   — Я знаю, — позже на выдохе прошептал он, поставив меня в тупик.
Джордан не переставал наслаждаться мной, этим моментом, ощущениями. Мои волосы совсем растрепались, лёгкий макияж размазался по лицу, но я все равно не считала себя некрасивой перед ним. Мне не хотелось думать ни о чем, чувствуя лишь его с собой рядом. Мне так не хватало этого, но даже сейчас я не могу расслабиться.
Как ни странно, я снова воспринимаю это как знакомую для себя вещь. Такого чувства, как новизны, у меня нет, но я продолжаю сходить с ума от его губ. Казалось бы, ничто не может нам помешать.
Кроме прошлого.
Те слова, которые он произнёс мне пару дней назад, все время были для меня неким абсурдом, но ни с чем таким, что войдёт в мысли так надолго, раньше мне не приходилось сталкиваться. Несколько сказанных фраз так и умоляли найти им ответ. Я не хочу так думать, но, кажется, сейчас я начинаю догадываться об их важном значении.
Воспоминания связывают нас с прошлым тугими нитками, которые нельзя перерезать. В моем случае, эти нитки оказались прозрачны, из-за чего я не помню своего прошлого так досконально. Некие отрывки того, что происходило со мной, возвращаются назад в память только после того, как я начинаю понимать, что делаю то или иное действие уже не впервые.
Так и с Джорданом. Я больше не верю самой себе и своим мыслям, полным надежд.
Эта страсть и внимание с его стороны для меня как дежавю, только вовсе не то, которое я захочу оставить навсегда в своей памяти. Позволяя ему продолжать, я все больше «погружаюсь» в осознание того, что я помню свои чувства в тот момент. Я боялась и сейчас уже, похоже, тоже.
Голоса внутри меня будто «всплывают» наружу. Мне хочется точно знать причину собственного страха.
— Я знаю, что ты любишь меня, но, Анна, пожалуйста, не повторяй мне этого.
— Ты не хочешь слышать то, что много значишь для меня?
— Нет, просто такие слова словно обязывают. Я не хочу сейчас каких-то отношений. Прости, если что-то не так, — шептал мне он. — Ты хочешь заплакать? Для меня ты все равно красива. Безумно красива.
Джордан расстроил меня, сказав слова отказа от моих признаний, но я не могла долго обижаться на него. Он щедр на комплименты, которые заставляют широко улыбаться. Единственным выходом оставалось только сменить тему разговора.
— Челси тоже любит тебя. Ты и ей не позволял признаваться в любви?
— Она никогда не говорила, что любит меня, — спокойно промолвил он и заставил усомниться в его искренности.
— Совсем никогда?
Он подумал, смотря в одну выдуманную точку на белом потолке, и через некоторое время ответил:
— Совершенно.
Я отчетливо помню то, как он нежно поцеловал мою руку, а позже озарил меня своим ярким взглядом больших тёмных глаз. Я помню, что сказала самой себе, что влюблена в эти глаза, но не понимаю сейчас, почему для меня этот человек настолько чужой.
Мне помнится боль. Боль, причинённая именно им.
— Убирайся отсюда! Уходи прямо сейчас! — разбудил меня Джордан своим громким и вспыльчивым тоном голоса ещё раньше семи утра.
Я посмотрела на часы и удивилась тому, что сейчас было слишком рано, чтобы уходить.
— Может немного позже? Сейчас только шесть сорок восемь. Мне некуда спешить, — ответила я и дальше продолжила наслаждаться мягкостью постели после крепкого сна.
— Нет! Я не буду ждать! Уходи! — Джордан показывал пальцем направление к двери.
— Ты серьёзно? — занервничала я и убрала подушку с лица. — Милый, успокойся.
— Не называй меня так больше! — со всей злости и ненависти кричал он. — Эта ночь была ошибкой. Я прошу тебя, уходи и не возвращайся. Я люблю Челси и должен быть только с ней. И я не хочу других отношений.
   — Что случилось? Расскажи, пожалуйста!..
   — Я просто никогда, слышишь? Никогда тебя не любил. И не буду. Я не тот, кто тебе нужен, Анна. Понимаешь? — говорил он, делясь со мной своими эмоциями. Я села на край кровати и внимательно слушала его, взглядом умоляя его забрать свои слова обратно. — Исчезни же ты раз и навсегда из моей жизни и перестань писать свои сообщения каждый раз, когда ты вляпываешься во всякое дерьмо! Убирайся отсюда!
   Светлая сорочка на моем теле едва прикрывала ноги. Шёлк розового цвета красиво переливался под ранними солнечными лучами. Это была ночь, что должна была изменить меня навсегда. Я в первый раз попробовала, какого это любить и говорить о своей любви. Я в первый раз влюбилась в человека так, что все моё тело выворачивалось наизнанку от новых ощущений. Мне хотелось ещё и ещё, все больше получая нежные прикосновения Джордана постоянно и много. Каждую минуту этой ночи мы наслаждались друг другом, и я наивно посчитала это началом чего-то прекрасного.
   Он был таким добрым, чувственным, понимающим. Но это, как в сказке. Наступило утро, и от идеального парня не осталось ничего. Джордан снова смотрит на меня так холодно, что его взгляд впервые кажется мне мерзким. Я убегаю со слезами на глазах, желая по дороге словить такси. Из-за сжатого времени и эмоций мне даже не удаётся одеться в то, в чем я была вчера, и я лишь ступаю мелкими шажками по холодной росе на улице, прикрываясь одеждой в своих руках.
   Это ощущение ужасного вида тоже взяло меня в штыки. Я ненавидела плохо выглядеть и попадаться другим на глаза. То, чего я хотела в тот момент, — это сейчас же уехать домой и навсегда забыть проведённое с Джорданом время. Он не ценит ничего, а у меня связаны руки. От бездействия я злюсь ещё больше, скапливая весь свой негатив в его сторону. Я ненавижу его и Челси и никогда уже не смогу его простить.
   Я сажусь в такси и прошу водителя доставить меня прямо по названному мной адресу. Он давит на газ, и мы быстро отрываемся от дома Джордана. Я мельком бросаю взгляд в его окно, и мне кажется, будто я замечаю его. Он смотрит на меня и, наверное, пытается сказать хотя бы «прости», но это лишь мои догадки, и я все равно больше не верю ему.
Я думаю о том, как скрыть слезы перед мамой и что придумать, чтобы не заставлять её волноваться. На мобильном я замечаю пропущенные от неё и отца. Меня наверняка искали, но это было бесполезно. Похоже, теперь меня ожидает серьёзный разговор.

***

Я буду падать больно и мгновенно,
Разбиваясь, как хрусталь, в тени,
Молчать о том, что потерялась где-то,
Пока в глазах твоих будут гореть огни.

Я буду, словно пламя, разжигаться
И возвращаться лишь туда, где я была.
В твоих объятиях будет так приятно,
Но я желать буду тебе гореть дотла.

Я буду задыхаться не от боли,
А от того, что пыльная душа,
Ломая кости, как сухие брёвна,
Желая, чтобы грусть моя ушла.

Я буду плакать тихо и спокойно,
Пытаясь раствориться до конца,
В глазах твоих не видеть больше горя,
Что было в отражении лица.

Я буду видеть лик свой в зазеркалье
И приходить к тебе я буду в твоих снах.
Как верой, будет тело наполняться
Моим дыханием, как в розовых мечтах. 

Я буду выдыхать усталость сердца
И наполняться лёгкостью сполна,
Смотря на звёзды вдали где-то,
Расплываться в воздух навсегда.