— Урис, налево!!!

— Понял, - сказав, Урис поворачивает за угол, чтобы его никто не заметил и никто не нашел, а партнер, который заворачивает в другую сторону, бежит быстрее обычного, чтобы от Уриса отстали. И чтобы его не заметили, ибо Урис уже попадался много раз. Много раз его шокером ударяли, от чего электричество пронизало все тело, заставляя болеть и душу тоже, били прямо в хрупкие ребра, в живот ногами со всей силы, заставляя закрывать глаза и тихо плакать от мучительной боли, но пытаться скрыть плачь. В голову, от чего кудрявый закрывал руками именно ее. И хотели посадить в мрачную тюрьму, но его партнер все делал так, как надо. Он убивал их. Убивал тех, кто причинял боль Стэну. Он был злым, когда Стэну причиняли боль. Он был в ярости от того, как его бьют. А ведь Урис не заслуживает этого. Он смело направлял пистолет на обидчиков и стрелял, не жалея пуль. Не жалея ни о чем. Не думая. Стрелял с ненавистью в душе. На глазах.

Темно. Ночь. Нейболт Стрит, 29 перед его красным носом. Урис стоит и не шевелится, чтобы не спалиться. В руках у него коричневая, среднего размера, сумка, которая принадлежит магазину ювелирных изделий на Канзас Стрит, которую он хотел бы вернуть. Хочет. Ему очень хочется. Очень, но нет. Почему? Потому что это его работа. Работа, из-за которого у него сейчас нет ничего. Тишина. Стэн никого не слышит. Ничего не слышит. Стоит спиной к стене, прижавшись всем телом. Сердце бешено бьется о ребра, ноги отказываются работать и стоять, будто ватные палочки. Возможно от сильного страха, а возможно и от тишины, которую никто разрушать не собирается, пока Урис сам этого не сделает когда-то. И это когда-то должно наступить. Тишина, которая поглощает его всего к себе, пытаясь успокоить все его эмоциональные выходки и вообще его мысли в целом. Держа его за спину и толкая. Тишина, которая напрягает его, давя на кудрявого, от чего тот плачет в душе и плачет по ночам от стыда и совести, которую имел только он. Ему кажется. Тишина, в которую он будет кричать, срывая голос, но ответа не дождется никогда. Только эхо... Потому что не от кого. Потому что он один в своем черном, мрачном мире, и он никому не нужен в чужом. Потому что никто не стоит в пустоте и в тишине как он, такой же одинокий. Слабый. У всех смех, цветочки, лепесточки, волны, леса, моря, океаны, небеса в душе, все радужно и прекрасно. А у него? На душе всегда тупая пустота и ничего больше. Серая пустота, черная. Особенно ночью. Каждый день Урис утром прогуливается в шесть утра и смотрит на всех, скрывая лицо за капюшоном своего чертового свитера. Теплого. Только свитер дает ему тепло, которое Стэн не получает от других, но родительское тепло ничего не заменит. Никто и ничто. Внутреннюю рану ничто не  вылечит. Каждый день он смотрит на детишек, которые недовольно идут в школу, скорчив рожицы. Лица у них только мечтают умереть, а он мечтает о школе. Он хочет ходить в школу, быть свободным как обычные, нормальные дети. Как птица, но без крыла. Хотя бы так. Хоть как-то. Он мечтает о друзьях, мечтает о ласках и вообще о том, кто бы позаботился о нем. Он заботится сам о себе, но ему не хватает любви от родителей, ему не хватает всего: дружбы, любви, внимания, заботы. Он живёт в подвале, где всегда дрожит от страха и ненависти, от холода, который давит на него со всех сторон. Дрожит от плача. Детского плача. Своего же плача. Ему восемнадцать, но он ребенок. В душе он невинный, слабый ребёнок, который делает все не по своей воле. На него давят, заставляют, угрожают. В душе он человек, как и все, такой же, ничем не отличается. И ему нужна помощь такого же человека. И не только. Он постоянно прячется от мира. От чужого мира. От своего никогда не скрывался. И не скроется. Потому что только в его мире все его понимают. Голоса издалека всегда пытаются успокоить его, говоря ласково и тихо. Нежно.

Ему кто-то говорил: "я люблю тебя"?

Или же спрашивал: "все хорошо? чего ты хочешь? могу ли я помочь? чем? скажи пожалуйста, если что-то не так. прошу скажи, если что-то не так. скажи, пока не поздно. просто возьми себя в руки и скажи, что все хорошо или же наоборот, все плохо. расскажи, что ты чувствуешь, не бойся рисковать. расскажи о том, о чем ты хотел рассказать так долго."

Прошу, найдись тот, кто будет присматривать за Стэном, чтобы он не бил стены, и чтобы он не плакал по ночам. Чтобы кто-то заполнил его душу своим теплом или же просто своим присутствием. Чтобы он не ломал свои красивые костяшки пальцев каждую гребанную ночь. Каждая косточка, каждый миллиметр кожи страдал от боли. Скажите кто-то ему: "все хорошо, тюрьма просто комната. комната страха, которая разрушится когда-то для тебя. я тебя спасу. я, слышишь? доверься мне."

Скажите кто-нибудь ему, что он не виноват. Погладьте по голове, нежно проведите руками по его золотым, мягким кудрям, заставляя мурашкам пробежаться по всему телу. В них можно запутаться. В кудрях, в которых люди готовы прожить целую вечность на свободе, только со своими мыслями. Погладьте. Мягко. Нежно. Пальцами перебирайте каждую его прядь волос, пытаясь выпрямить, что конечно невозможно. Накручивайте на свой палец. Не сильно. Нежно и медленно. Заварите зеленый чай, его любимый, самый сладкий и ароматный. Сядьте рядом и просто обнимите этого ребенка, который еще не вырос в душе. Просто обнимите, крепко прижав к себе. Он не заслуживает всего этого дерьма. В душе Стэн очень сентиментальный человечек, очень добрый и всегда рад помочь, но он не доверяет людям. А должен? После всего этого?

Он смотрит по сторонам, пытаясь прислушаться что же происходит. Никого, вроде, нет. Вроде... А что, если его риски просто разрушат его? В один миг. И его нет. Один миг, и он мертв. В душе и не только.

Одну ногу парень двигает медленно вперед. Тишина. Шуршание под его ногой, что заставило вздрогнуть. Медленно отходит от холодной стены. Ветер дует ему в спину, и Урис невольно содрогается всем телом от сотни мурашек, пробежавших по его спине. Страшно. Хочется плакать, прижаться к кому-то и не отпускать. Плакать. Кричать в подушку. В мягкую, приятную подушку. В теплую.

Тишина. Никого. Стэн двигается вперед от стены. После встает смирно, задержав дыхание.
Ветерок. Опять темно. Будто находишься в фильме ужасов. Знаете такое чувство? А жизнь Уриса — это сплошной ночной кошмар и фильм ужасов.

Никого нет. Партнера тоже нет. Полиции тоже. Он делает осторожное движение влево, показывается из-за угла. Никого нет. Стэн вздыхает, расслабляется. Страх уходит постепенно. Парень берет ту самую сумку, которую он ранее положил на землю. Берет аккуратно, но быстро. Срывается с места и бежит в направлении Уитчем Стрит. Бежит он быстро. Очень. А как вы думаете, как он смог сбежать от полиции? Бежал настолько быстро, что они его потеряли.

Пробежал. Хочется плакать. Слезы текут по его щекам. Горько и противно. Он — слабак. Он просто слабак. Просто слабак, который плачет именно когда бежит, чтобы никто этого не видел. То, как он плачет. Он ведь сильный мальчик, и не хочет, чтобы кто-то заметил его слабость. А кто заметит? Никого же нет и не будет. Для него все невозможно. Все так же никого. Его это радовало. Стэн заворачивает направо, — угол, тупик, но не для него. Для него это не тупик, а Ад. Ад, в который он всегда возвращается и будет возвращаться. Ад, в котором он страдает всегда. Ад, в котором его прожирают изнутри.

— Ты тоже это слышишь? - спрашивает Тозиер у Денбро, смотря по сторонам. Волосы Денбро развеваются на ветру. Денбро убирает свою мохнатую челку. А Тозиер путается в своих собственных волосах. Обладатель кудрявых волос и веснушек просто смотрит на друга и орет в себя от того, какая длинная челка у него. «Зато милая», - так говорит Беверли Марш, их подруга. Эти оба идут домой после тусовки у Бена. Было весело, очень, но не Стэну.

Эту ночь он убегал от полиции. И не только от них, но и от себя в целом. Билл пугается на мгновение. Он смотрит на Тозиера, делает вопросительное лицо.

— Что? Что слышу? - спрашивает Билл, после чего Ричи показывает туда, где находится как раз таки Стэн. Ричи аккуратно приближается к углу. Сердце бьется настолько быстро, будто он катается на американских горках. Вверх-вниз. Так, будто сейчас кто-то вылезет с ножом в руках и начнет им угрожать, а вовсе убивать. Билл решается пойти вслед за Ричи. Его сердце бьется не менее сильно. Урис берет ключ, но тут же роняет его. Он смотрит на него, находясь в ступоре.

—  Чёрт, - тихо выругивается Стэн. Волосы его немало мешают ему самому, так что он убирает их рукой назад, нагибается, чтобы взять ключи.

— ААА!!! - пугается Урис, от чего те вздрагивают. И вот, Стэн смотрит на этих мальчишек, которые несколько часов назад были на тусовке и веселились, а Урис пахал недобровольно. Не хотел он этого, никогда не хотел никому причинять боли. Никогда. Перед тем, как начать бежать, он всегда извинялся за все свои выходки. Мысленно произнося судорожное: «Прости», - и он удивлен, как его полиция не поймала.

Ричи вздрагивает, как и Билл. Стэн смотрит на Билла, позже на Ричи. Он удивлен. Хотя, нет, не удивлен. Урис такой идиот. И он мысленно вопрошает: "как я мог попасться? слабак, и так ничего не умею, а тут уже конец мне."

Руки трясутся, а сердце бешено танцует танец живота. Ричи не понимает, что происходит, а вот Денбро морально падает в обморок. И сейчас он лежит внутри себя и пытается успокоиться. Нет, Билл — это не маньяк. Тишина гробовая. Легкое дуновений ветра. Несильное. Пока что несильное.

Они смотрят друг на друга. Билл делает непонимающее лицо, но из-за темноты, Урис этого не совсем видит.

— Т-ты к-кто? - спрашивает Билл, заикаясь. Он же больше не заикался никогда. Его отучили, и говорил он свободно, но медленно. Не как улитка, но и не как спортивный комментатор. Он говорил медленно, будто боялся заикнуться. И будто сейчас он разрушит все, испортит все на свете: общение, дружбу, отношения с кем-то.

Ричи удивляется его заикам. Он что, настолько испугался? Билл? Настолько? Он их лидер, и он никогда не боялся, но почему тут? Тут же нет ничего такого. Билл заикается только в прошлом, а тут какой-то незнакомый заставил его заикнуться. Билл же самый смелый среди них, и это доказано. Почему он испугался какого-то мальчика, которому наверняка не больше восемнадцати? Который, наверное, тоже такой же человек. У него в руках нет ножа, пистолета, он не монстр. Это просто человек.

— Не твоё дело, заика проклятый, - грубит Урис, и от такой резкости Ричард хочет уже накинуться на него. Нагрубил он жестоко. Но Билл сразу останавливает Тозиера, гневно смотря на него. Ричи останавливается. Взгляд Денбро прожирает Тозиера изнутри. Огонь горит, сердце пытается убежать от огня. Спастись от пожара, который сотворил Денбро внутри Тозиера. Ричи смотрит на Билла. Его глаза полны гнева. Не на Стэна, а именно на Ричи. На его поведение. На его ужасное поведение.

Ветер дует опять. Сильно. Будто свистит. Сильно свистит. Стэн берется за ухо. Глаза раскрываются до ужаса. Он замирает. Боль, которая не пройдет. Боль, которую ничего не излечит. Слезы текут из глаз Уриса. Он падает на колени, а они болят от ударов по ним. От ударов ног, дубинок. Билл в ступоре. Ричи сам уже не знает что делать. В ушах звенит. В ушах долбит, будто ты находишь в комнате, где включили оглушающие волны смерти. Для тебя же. Чтобы ты умер среди этих волн. Чтобы ты понял свою вину. Чтобы ты страдал от стыда. Стэн держит это чертово ухо. В ушах колокола. Волны смерти. Ужасная боль. В ушах одни воспоминания о его прошлом. Урис плачет? Однозначно. Эта боль невыносимая. От этой боли можно умереть. Это как Ад. Нет, хуже.

— Ты чего? - спрашивает Ричи. Стэн этого не слышит. Стэн просто стоит на коленях и пытается восстановить дыхание и не паниковать. И, конечно же, успокоиться. Но не получается.

Внутри Билла страх за то, что с этим парнем что-то будет. И дело не в том, что их могут обвинить. Просто Билл слишком волнуется за всех и всегда. После смерти брата он чувствовал себя слишком закрытым и вовсе стал грубить всем подряд. Стал сильнее и стал больше плевать всем в лицо. Кидаться и драться. Пытался понять смысл жизни и вообще забыл обо всем хорошем, думая обо всем плохом. Родители его игнорировали после смерти брата. Даже не смотрели на него. Уходили. Билл винил себя. И до сих пор. Не надо было отпускать его одного. Он утонул. Он просто утонул. Наводнение, черт. Его просто унесло, как бумажный кораблик Джорджа, и его тело не найдено. Его нет. И все ведут себя так, будто все хорошо, а на самом деле совсем нет и не было хорошо. Будто ничего не было и не будет в будущем. А кто знает, что будет в будущем? Билл волнуется за Лузеров, потому что они единственные, кто с ним и они единственные, кто слушает его и поддерживает. Ведь для него это важно. Важно, потому что родителям побоку. Потому что для них Билла нет. Он любит Лузеров. Для родителей он уплыл далеко вместе со своим братом. В наводнении. Для родителей он мертв, но не для друзей, не для школы. В школе Билл был любимчиком всех, но когда умер Джорджи, то уже нет. Он стал агрессивной тварью, которая могла ударить кого-то просто так. Да, учителя его любят до сих пор, но он грубит всем. И учителя пытаются помочь ему: зовут к себе, чтобы понять что с ним, пытаются поговорить, задать вопросы, не намекающие на его жизнь и на него в целом, но Денбро умный. Он понимает всё и отказывается отвечать на такие вопросы. Вызывали раньше его родителей, чтобы поговорить. В ответ получали: «Кто такой Билл?». Каждый раз, когда Билл приходил домой, родители собирали свои вещи и уходили. И сейчас так делают. Просто исчезают до утра. И каждый день Билл плачет в чертову подушку, нуждаясь в родительской любви и внимании. Горькие, соленые до ужаса слезы льются на подушку, делая её полностью мокрой. После чего Денбро спит на мокрой подушке, чувствуя горькость собственных слез. И то, настолько они горячие. Родители же его игнорируют полностью, уходя куда-то прочь из дома, не сказав ничего. Его сердце пустое до такой степени, что каждый день у него болит сердце. И это психически. Как психическая астма. Он лежал на полу, когда болело сердце и не двигался, задыхаясь в собственной боли. Боли, которая пожирала сердце, делила его пополам. Он сгибался и замирал, рыдая на полу. На холодном, ледяном полу, в котором тепла не найти. Как и в его душе. Как и в его сердце. Билл дрыгался, пытался закричать, чтобы заглушить острую боль. Чтобы эту боль кто-то заглушил, засунув ему в рот тортик и чаек сладкий, ароматный и вкусный. Чтобы погладил по голове, взял на руки и положил на кровать, укрывая его одеялом. Чтобы ушла, зажила рана внутри. И чтобы он просто забыл про все, но не про малыша Джорджи. Джорджи был для него родным. Он очень любил его. Он был таким маленьким и славным. Они всегда игрались вместе, тыкая пальчиками друг другу в носик. В щечку. В животики. Всегда давали друг другу «пять» и у малого всегда глаза горели от тепла, они жаждали видеть Билла после школы, чтобы они могли, хоть и чуть-чуть, но поиграть. Которую давал ему Денбро старший. За что тогда ему такое наказание? За что? Почему он должен лежать на полу, кричать от боли, а потом вовсе не шевелится, потому что боль усиливалась не только морально, но и физически?

Билл сразу садится к Стэну, чтобы попытаться что-то сделать. Садится на колени. Чувствует, какая земля холодная. Мурашки по телу. По спине, в частности. А внутри пустота, но ветер будто бы заполняет пустоту. Нет. Не заполняет. Эту пустоту никто не заполнит. Никогда. Никто не сумеет этого сделать. Это как пустой лес. Его заполнят люди, но какие? Вдруг эти люди начнут резать деревья и жечь костры, устроят пожар, погубив лес полностью? При этом не думая, насколько этот лес жив и чувствует все, плачет в душе, сидя где-то там, сложив колени. Что, если от леса не останется следа, и про него забудут, как страшный сон? Как страшный кошмар, про который стоит забыть. И сжечь.

Трясет Уриса. Тот не шевелится: он тупо держится за ухо, а другой рукой пытается понять, где Билл, и тянется к нему, моля о помощи. Он его не знает, как и Билл не знает Стэна, но ситуация настолько страшная, что он готов тянуться даже к полицейским. Руки холодны, как лед. Ричи в ступоре и не понимает, что делать. Урис чувствует, что больше не может так. В глазах темнеет. Жмурится. Теряет сознание и падает на землю прямо перед Денбро. В такую же пустоту. Холодную, как его душа. Билл в ужасе тянется ближе к нему и пытается будить, трясет. Видит, что бессмысленно. Денбро смотрит на Ричи и делает жест, чтобы тот помог донести парня до дома Денбро. Берет аккуратно руку кудрявого незнакомца и кладет на спину, поднимая с такой же осторожностью.

Ричи в ступоре. Рука Стэнли, полностью вся рука, настолько холодная, что дрожь бежит по телу Денбро. Хочется плакать, кричать. Ему надоело постоянно чувствовать дрожь! Он постоянно дрожит, но… не сейчас, хорошо? Соберись, окей? Сейчас это просто какой-то человек. Он тебе ничего не сделал, Билл, даже не тронул и не собирался. Он просто стоял. Тут нечего кричать и паниковать. И плакать. Ричи понял. Начинает помогать Биллу: накидывает другую руку, и они начинают таскать.

На улице никого. Казалось, все мирно спят дома, но не все.

Беверли Марш не спит уж точно. Она сидит и ждет чуда. Ждет своего чуда. Пока Ричи и Билл тащат. Тишина. Такая странная. Ветер. Непривычно. Время 2 часа ночи, но тишина не всегда такая была. Обычно в это время кто-то заорет и будет гнаться за женой с ножом в руках и трехэтажным матом; или же кто-то начнет играть на пианино на весь Уитчем Стрит. И это будет прекрасная мелодия, которая будет заполнять душу чем-то. Хотя бы чем-то. Теплом, но не таким, в котором нуждаются наши дети, не таким, какое им нужно, чтобы заглушить все внутри: все раны и сломанные частички тела и души. Эта мелодия может принести столько воспоминаний.

Клубу неудачников всего лишь неделя, но они так близки, что даже на ночевки друг друг идут. Их шестеро и они очень рады, что сейчас дружат. Безумно. За эту недели много цветов раскрылось, и много яблок упало с дерева; много ран было залечено, много растений было посажено; было рождено много тепла и хорошего настроения, смеха и души, много пластырей было наклеено, много щек было надуто, много носиков тронуто, много смеха слышно, и много любви раздарено.

— Что с ним? Как думаешь? - спрашивает Денбро, который тащит незнакомца домой, чьи ноги свисают, не в силах держаться. Он сейчас в своем мире, даже не думая просыпаться. Он спит сладким детским сном. Для него это временно. Потому что он проснется, и вернется он в этот ад снова. Ему снова придется пахать, чтобы только выжить. Но разве ему нужна такая жизнь, где одни беды и то, чего он не хочет делать? Нет. Единственное, чего он хочет — кричать за все, что было: пять чертовых лет делал одно и тоже, каждый год переезжал в города и страны, где можно было бы продолжать делать то, что ему не нравится. Около пяти раз пытался не убиться из-за этого всего. Пять раз пытался не показаться слабым, но он казался. Он показывал своему партнеру, какой он слабый, но ему было все равно.

Но дело обстоит иначе. Партнеру стыдно. За все. Душа Уриса чиста, но не в этом случае. Почему он должен это делать? Чтобы жить, быть всегда тут до самого конца. Чтобы смотреть за всем: за людьми, изучая их; смотреть за природой, чувствуя, как ветер бьется в уши; как деревья пугают своим звуком во время ветра, как они прекрасно двигаются, танцуя свой собственный танец; как листья падают на его лицо, когда он смотрит в небо, лежа на земле и кайфуя, отдыхая от всего этого. Когда он это делал в последний раз? Год назад? Год назад.

Билл, разве мама не учила, что нельзя пускать к себе незнакомых? Конечно нет. Когда ты видел родительской любви? Даже при Джорджи папа и мама всегда странно себя вели, но не давали этому значения, ибо малой дома, и все может рухнуть. Однако все уже рухнуло.

Но когда ты видел последний раз родительскую любовь, Билл? Три года назад? Четыре? Пять лет назад? Никогда?