В его королевстве круглогодично цветут цветы, а в сердце – бушует студёная вьюга.

– Ваше Высочество, Вы слишком холодны для Летнего Королевства.

– Несмотря на то, что цвет Ваших глаз, как и наш, зелёный, взгляд слишком пронзительный, как у жителей Зимнего Королевства.

– Вы так грубы и бездушны, что даже странно, что Вы – принц Лета.

– Вам бы пошли белые волосы, как у зимних.

– Не думали перебраться в Зиму?

Чонгук презрительно морщился каждый раз, когда слышал подобные высказывания в свой адрес. Жалкие людишки, которые искренне верят, что их мнение что-то значит и вообще кого-то волнует. Чонгука оно уж точно не волновало, скорее просто надоедало. Каждый словно считал своим долгом указать принцу на его неправильность. Королевская семья Чон была как на подбор максимально «летней» – все как один улыбчивые, дружелюбные, с искрящимися радостью зелёными глазами, каштановыми вьющимися волосами и с диким абсолютно необоснованным оптимизмом. И только младший принц был совершенно другим. Шумным пирам он предпочитал одиночество, прогулкам по цветущему саду – холодные стены замка, приветственным объятиям – короткий кивок, дружеским шуткам – язвительные издёвки, пёстрым одеяниям – серые тона.

Ему бы как все венки плести, да с заливистым смехом в реку пускать, но...

– Да кто ж их выловит-то? На том берегу Весеннее Королевство, а с ними свадьбу играть нельзя. Не судьба вам найти пару, страдайте, – разводит руками Чонгук, а юные девчата дуют губы.

– Злой ты.

Чонгук не злой, но и добрым быть ему совсем не хочется. Да и не получается. Вьюга внутри всегда требует выхода. Он не желает никого нарочно уколоть, обидеть, но вот стереть улыбки с вечно счастливых лиц – очень.

– Да что такое наше празднование Нового года по сравнению с Зимним! – вещал молодой пухлощёкий пекарь ораве детишек, уплетающих пышные сдобные булки. – У нас-то гирлянды и не заметно толком на цветах да зелёных деревьях. А вот в Зимнем Королевстве всё белым-бело! – он сделал эффектную паузу, чтобы привлечь к своим словам внимание. – Снег аж искрится от всевозможного сияния. Вот вы знаете, что такое снег? – дети, широко распахнув любопытные глаза, отрицательно замотали головами. – Он мягкий и пушистый, – продолжил, – как сладкая вата, и холодный, как мороженое. И покрывает он всё-всё вокруг. Только представьте, и на земле, и на крышах, и даже на скамейках – снег повсюду. Травы и цветов совсем-совсем не видно.

– А есть снег можно? – спрашивает самый младший.

– Не думаю, что он сладкий, – задумчиво хмурится пекарь. – Но можно полить вареньем!

Дети радостно повизгивают, представив, каким же огромным количеством снега можно полакомиться абсолютно бесплатно.

– А ещё, – не унимается пекарь, – наряжают дерево – ель. Это очень странно, но выглядит красиво. Однажды я был там на Новый год – и сам всё видел! – гордо ударил себя в грудь под детские восхищённые возгласы.

Чонгук стоял в стороне у прилавка, крутя в руках симпатичный рогалик, щедро посыпанный сахарной пудрой, и думал о том, что должно быть, снег похож на эту пудру. Чонгук бывал в соседних Весеннем и Осеннем Королевствах, но в Зимнем – никогда. Каждый раз, когда он слышал о нём, каждый раз, когда его самого сравнивали с зимними, ему всё больше хотелось там побывать. Неужели там действительно лишь белые пустоши? Неужели его жители все сплошь как он, Чонгук, такие же хладнокровные и бессердечные? Как же они тогда уживаются вместе? Или, быть может, у каждого есть своя ледяная юрта, в которую они прячутся от других?

– О чём задумались, Ваше Высочество? – вырвал его из размышлений голос пекаря, распрощавшегося уже с детворой.

Чимин был давним другом принца, одним из немногих, кого Чонгук ещё мог кое-как терпеть.

– Хочу в Зимнее Королевство, – несмело признался Чонгук. – Хочу встретить Новый год там, – произнёс уже твёрже, глядя другу в глаза.

– Правда? – удивился. – Неужели так понравился мой рассказ?

– Да, безумно, – выдал безэмоционально.

– Хорошо быть принцем.

А принцем действительно быть хорошо. Ведь границы королевств пересечь не так уж просто – обычному люду запрещаются такие прогулки. И лишь бумага, заверенная самим королём, о дипломатических целях визита, позволяла открыться перед принцем огромным кованым воротам в каменной стене, которой было обнесено королевство.

Чонгук узнал, что такое холодно, едва за его спиной захлопнулись тяжёлые створки Осеннего Королевства. Резким порывом морозный ветер ударил в лицо принца ворохом колючих снежинок, заставив зябко поёжится и запахнуть тяжёлый плащ. Чонгук даже голову покрыл капюшоном, хоть над ним и сияло ясное голубое небо.

Вокруг действительно было всё белым-бело, как рассказывал Чимин. Как будто в абсолютно чистой комнате, похожей на ту, в которой принимал больных королевский лекарь. Снег словно одеяло покрывал всё вокруг, и можно было лишь догадываться, что это за белоснежные мягкие пуфики – кустарники, пеньки или и вовсе каменные валуны. Ярко светило солнце, и в его лучах снег искрился и переливался, совсем ослепляя. Хотелось зажмуриться – Чонгук так и сделал. Впрочем, очень скоро ему пришлось распахнуть глаза.

– Бубенцы, бубенцы радостно галдят, звон идёт во все концы, саночки летят. Эх! – пел парень, тащивший за собой ёлку, которая была если уж не выше, то точно с него ростом.

Чонгук непроизвольно сделал пару шагов в его сторону – ноги непривычно утопали в снегу, и слышался странный хруст. Пока принц удивлялся, парень уже приблизился так, что его можно было рассмотреть. На нём была белая вышитая серебром дублёнка с пушистым мехом, а на голове маленькая сверкающая диадема, то и дело сползающая ему на лоб. Не прерывая пения, парень в очередной раз привычно поправлял её рукой в облепленной снегом варежке. Но самым удивительным были его волосы – красные. Хоть это и был первый из зимних, которого Чонгук вообще в своей жизни встретил, принц всё равно был твёрдо уверен, что тот какой-то неправильный. Поэтому он его заинтересовал.

– Здравствуй, – Чон шагнул парню наперерез.

Тот затормозил, замолк и с интересом уставился на него.

– Полагаю, ты принц, – Чонгук замолчал, ожидая, что тот представится, но парень, постояв ещё пару секунд в замешательстве, двинулся в обход Чонгука, снова затянув «Бубенцы».

Чонгука по ногам ударила еловая ветка мимо скользящего по снегу дерева. А после ещё одна. И ещё. Чонгук не привык к такому отношению к своей персоне – никому не позволено его игнорировать.

– Так ты не принц? Это просто карнавальный костюм? – хмыкнул Чон парню в спину, напустив в голос задумчивости и издёвки.

Тот остановился. Помолчал с полминуты, а после обернулся, гордо поправляя вновь падающую диадему.

– Вообще-то принц. Самый настоящий. Ким Тэхён. На «Вы» и шёпотом, – в его тоне было столько надменной уверенности, что уголки губ Чонгука непроизвольно дрогнули в подобии улыбки.

Ему это нравилось. Поведение этого Ким Тэхёна было для него в новинку. Летним совсем не были свойственны высокомерие и заносчивость, а потому они казались Чонгуку ужасно скучными.

– Я тоже принц, так что обойдёмся без формальностей, – коротко кивнул тому в ответ и подошёл ближе.

– Хорош заливать, принц, – Тэхён выделил интонацией последнее слово, и Чонгук еле удержался от того, чтобы не закатить глаза. – За ложь можно и языка лишиться. А может даже и всей головы, – для устрашения провёл варежкой на уровне горла. – Королевская семья здесь одна – моя. А тебя я вижу впервые.

– Что ж, тогда проверим, чья голова слетит с плеч первой, – Чонгук сбросил капюшон. – Я из Лета.

– Странно. А остр на язык, как будто ты местный.

– Странно. А волосы у тебя, как будто ты осенний.

Парень скривил губы – видимо, ему часто приходилось это слышать.

– «Ого, у тебя красные волосы! – Спасибо, у меня есть зеркало» – разыграл диалог сам с собой, притворно любезничая. – Считаешь, ты оригинален? – фыркнул.

– Мне всю жизнь говорили, что я похож на зимнего, – внезапно для самого себя поделился Чонгук. – Говорили, что я холодный и бездушный. Я и сам так думаю. Внутри меня нет совсем никакой жизнерадостности и тепла.

– Поэтому ты пожаловал сюда? Посмотреть на других отморозков? – он рассмеялся.

– Я тебе душу открыл – а ты смеёшься.

– Так закрой обратно – простудишь ещё. А я виноват буду. Потом войну развяжете. И лишусь я головы раньше тебя. Оно мне надо? – взглянул на парня.

Несмотря на серьёзное лицо, его голубые глаза улыбались. Они не были похожи на безжизненные льдинки, скорее на ясное небо в самый безоблачный день. Чонгуку понравилось смотреть в них, вот только Тэхён быстро отвёл взгляд.

– А что тебе надо? – спросил Чон, сакцентировав внимание на последней его фразе.

– Что надо? – эхом вторил тот. – Ёлка нарядная. И компания для встречи Нового года.

– Тогда тебе сказочно повезло, – Чонгук взял выпущенную им из рук ель и потащил вперёд. – Как ты там пел? Бубенцы, бубенцы радостно галдят...

– Э нет, твоя компания мне не подходит, ты стрёмный.

– Ты тоже. Мне нравится.

Под негромкие перебранки они незаметно добрались до королевского замка. Вот только вместо того, чтобы направиться к парадному входу, Тэхён свернул налево к небольшой деревянной пристройке, в коих обычно ютится прислуга.

– Чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, – распахнув ветхую дверь, взмахнул приглашающе руками. – И опережая твои вопросы – да, я тут живу. Вроде как и в замке, а вроде как и нет. Отшельник.

– А у меня своя отдельная башня.

– Хвастаешь?

– Нет, говорю, что я тоже отшельник.

Тэхён возился с посудой, а Чонгук стоял у окна, повторяя пальцем по стеклу морозные узоры, что были на той стороне. На улице уже было совсем темно, и шумно завывал ветер, а внутри маленькой, обшитой деревом комнаты уютно потрескивал камин и возвышалась украшенная перламутровыми шарами ёлка. Летнему принцу всё это казалось волшебным. Всё было другим, необычным и новым. И даже, возможно, чуточку неправильным, каким был он сам. Ему это нравилось. Внутри его доселе опустошённой груди словно зарождалось что-то. Восторг?

– Я приготовлю нам глинтвейн, – сказал Тэхён. – Ты, наверное, никогда не пробовал.

Чонгук лишь неопределённо передёрнул плечами и обернулся, рассматривая затылок и спину парня – даже они выглядели потрясающе.

– Моя мама из Осеннего Королевства, – внезапно признался зимний принц, а Чонгук чуть стушевался от этого, не зная как реагировать. – Я незаконнорожденный. Мне запрещено это говорить. Генетический сбой, мутация – вот официальная версия. Но даже эта версия никак не помогла мне в жизни. Надо мной либо насмехаются, либо избегают. «В семье не без урода» – вечно шепчут у меня за спиной. Вот только я, похоже, единственный урод на всё королевство, – произнёс с досадой, и посмотрел на парня – теперь его глаза были похожи на тяжёлое пасмурное небо, что вот-вот обрушится на людские головы ураганом. – Сложно быть не таким как все, верно?

– Все весенние – романтичные и мечтательные, летние – весельчаки и добряки, осенние – меланхоличные и мрачные, зимние – гордецы и язвы. Кто придумал эту чушь? – Чонгук фыркнул. – Разве жители целого королевства могут быть одинаковыми?

– Вероятно, все просто стараются соответствовать.

– Тогда почему ты не стараешься? Разве нельзя что-то сделать с волосами?

– Побриться налысо? – он усмехнулся, продолжив нарезать апельсин для глинтвейна. – Стоит обдумать сей чудный вариант. Как считаешь, мне пойдёт?

– Тебе идут красные волосы.

Рука Кима с ломтиком апельсина замерла над высокой стеклянной кружкой.

– Действительно так думаешь? Или говоришь так потому, что ты летний?

– Ты красивый. И когда хмуришься, и когда смеёшься. И эта странная диадема тебе идёт, хоть и не сочетается с этим уродливым свитером, – усмехнулся, глядя на вязаное изображение непонятного существа из трёх белых кругов и с оранжевым носом. – И мне нравится с тобой говорить. Ты лучший собеседник за всю мою жизнь.

– Ты просто с другими зимними не общался. Вдруг нормальные тебе бы понравились больше.

– Уверен, что они также скучны, как и все летние. А ты другой.

– Потому что неправильный.

– Особенный, – поправил Чонгук.

– Докажи, что не лжёшь. Чтобы я поверил тебе, исполни моё новогоднее желание.

– Какое?

– Заветные желания не произносят вслух.

Между ними был метр и повисшая тишина. Чонгук растерянно смотрел в голубые глаза, ища там подсказки. Взгляд тех же в свою очередь был направлен ниже. Тэхён не моргая смотрел на потрескавшиеся от непривычного холода губы и мысленно молился, чтобы тот догадался. И Чонгук догадался. В два быстрых шага он оказался с Тэхёном лицом к лицу. Чон всегда думал, что парень не может влюбиться в парня. Верил, что представители разных рас никак не могут быть вместе. Но само существование Тэхёна опровергало последнее. А значит, он, Чон Чонгук, может опровергнуть и первое.

Чувствуя лёгкую дрожь во всём теле, Чонгук нежно целует Тэхёна в лоб через красные пряди, и Ким принимает этот поцелуй с тихим вздохом. Летний принц осторожно берёт зимнего за подбородок и, встретившись с взволнованным взглядом, целует в губы.

– Только попробуй сказать, что я не угадал, – тяжело дыша пробормотал Чон, поправляя съевшую диадему на голове Тэхёна, а тот продолжал держать парня за талию, не желая отпускать.

– Вообще-то я загадал десять поцелуев.

– Ах ты... Хорошо, до Нового года управлюсь.

– И что потом? Когда наступит Новый год. Ты вернёшься домой?

– Как ты относишься к путешествиям?

– Неужели хочешь позвать меня с собой в Лето?

– Нет, хочу предложить кое-что поинтереснее. Мне пришла в голову отличная авантюра. Давай жить в каждом из королевств по очереди. Так, чтобы за год побывать во всех. Выходит, по три месяца в каждом. Разные пейзажи, разные люди. Может, даже отыщем ещё таких же чудаков, как мы. Как тебе такое?

– Звучит безумно. Мне нравится.

В Зимнем Королевстве бушует студёная вьюга, а в сердце Чонгука цветут цветы. 

~Конец~

-----

С Наступающим Новым годом, ёробун~
Пусть всё плохое останется в прошлом, возьмите с собой в Новый год только самое светлое.
Любите себя. Верьте в себя. И будьте счастливы))