В логове тихо.

Только в гостиной слышны щелчки кнопок и иногда восторженные, но тщательно задавленные возгласы младшего из черепашек.

— О! Жми, детка! Не подведи меня! — Майки дернул рычажок на приставке и подпрыгнул на диване. — Давай! Победа наша!

На экране по городской дороге летели две гонки, уворачиваясь от встречных автомобилей и фонарных столбов.

— Да!!!

— Не ори так, — в комнату вошел Донни с планшетом в руках и сел в кресло. — Майки, если ты не перестанешь, я заберу ее и выброшу.

Рыжий недовольно сморщился, но не выдержал и хихикнул.

— Ой, прости-прости, — торопливо извинился он, отключая джойстик. — Заигрался немного.

— Лео разбудишь, — Донателло покачал головой и стал листать утренние новости. — Я же просил тебя.

— Боже! — Микеланджело закатил глаза, откладывая приставку.

Все! Сейчас начнется!

Раньше ему казалось, что только старший способен занудничать на каждом шагу, угрожать выкинуть приставку в мусорное ведро и заставлять всех вставать вовремя, чтобы тренироваться.

Сейчас, когда Лео спит в своей комнате, выползая только чтобы дойти до душа и туалета, младший надеялся, что его жизнь изменится до неузнаваемости. Некому же загонять в зал на тренировку, некому проверять, как убрано в доме и когда именно будет вымыта посуда! Красота!

Но нет! Судьба и тут повернулась к нему отнюдь не лицом, а совсем другим местом. Раф валяется в полуотключке в своей комнате, почти не ест и крайне редко просыпается, Лео тоже лежит у себя… что еще для счастья надо?

А, точно! Из тени выполз их гений и принялся наводить порядки в логове в своей очень мягкой, но просто убийственной манере.

Это лидер только грозился выкинуть то, что валяется не на месте, а потом со вздохами убирал, это ему не лень было самому вымыть посуду и полы, если Майки успевал улизнуть кататься с Рафом на скейте. Это, блин, Лео сам вставал к плите, только чтобы братцы не остались голодными!

С Донни такое не прокатывало.

Гений не орал, как Раф, не швырял комиксы через всю гостиную и не носился за Микеланджело по логову, желая надавать подзатыльников и тумаков, чтобы младший не разбрасывал свое шмотье.

Он тихонечко отправил в мусорку целую пачку новых комиксов, два диска с играми и пакет чипсов, которые обнаружил не на месте.

И стоило Майки начать возмущаться, как следовал удар ниже пояса.

— Не ори, — тихо улыбался ему Донни. — Лео разбудишь.

А тревожить старшего брата Микеланджело и в самом деле не хотел.

Как только Донателло все видит?! Он же, блин, носит очки, потому что у него плохое зрение! Сколько раз лидер сетовал, что свои глаза гений оставит за компьютером!

Нет! Старший фатально ошибался и заблуждался! Этот книжный червь глазастее кого угодно, их всех вместе взятых! Он и под шкафом найдет микро-соринки, он совершенно точно знает, что под ковром лежит фантик, а в подушку дивана спряталась упаковка от шоколадки!

«У него что, сканер встроен в глаза? — злился Майки, вынужденный нормально убираться в логове, чтобы не лишиться всего того, что вдруг окажется не там, где надо. — Или рентген в башку сразу вмонтирован?»

Причем самое поганое было в том, что такой вариант, как с Лео, опять же не прокатывал. Если рассовать фантики и пакеты под диван и ковер, то они не окажутся в мусорном ведре. Там окажутся только игры и журналы, а мусор каким-то мистическим образом перемещался Майки точно под одеяло.

— Донни, какого фига! — возмутился в первый раз младший, когда не глядя плюхнулся на кровать и обнаружил на свой простыне обертки от шоколадок и собственные кроссовки.

— Не ори, — в дверях его комнаты нарисовался гений, все с той же теплой улыбкой. — Лео разбудишь. А ты думал, я стану за тебя выносить мусор? Ну вот я и вынес в самое грязное место в логове, в помойку.

Майки подскочил на кровати, от злости даже забыв, что хотел спать.

— Это нечестно! — возмутился он. — Ты же комиксы мне в кровать не выбрасываешь!

— Я выношу мусор, куда сочту нужным, раз ты не удосужился это сделать, — Донателло отвернулся и вышел, совершенно спокойно и бессовестно прикрыл за собой дверь. — Доброй ночи, Майки.

«Доброй ночи!» Вот так вот запросто и совершенно беззастенчиво свалить в кровать родному брату целое мусорное ведро, грязные кроссовки и пожелать приятных снов! Хорошо хоть скейт сюда же не затолкал… а, нет, вот он, под подушкой!

— Донни! — Микеланджело вскочил и вылетел следом за братом. — Это просто свинство!

— Оно самое, — все та же милая улыбка была ответом на это возмущение. — Тебе же нравится жить в свинарнике. Вот я о тебе и позаботился. Просто не все разделяют твои взгляды. Лео, если встанет посмотреть телевизор, будет расстроен бардаком в гостиной, но я не могу заботиться только о нем в ущерб своему младшему брату, вот я и решил и о тебе тоже немного подумать.

Майки застыл на месте, обескураженный этой выбивающей из колеи, но совершенно безапелляционной логикой.

Спорить с Донни было просто невозможно и бессмысленно.

Гений не Лео, он не станет делать все за всеми и устало улыбаться на неловкие извинения, он просто вынудит делать все правильно.

— Что будем на обед есть?

Вопрос вырвал Майки из размышлений и заставил отложить приставку, которую он все еще вертел в руках.

— Я думал сварить рыбный суп, — отозвался он. — А тебе чего бы хотелось?

Донни пожал плечами, отвлекаясь от новостей.

— Мне все равно, ты же знаешь. Давай суп сварим. Рафу бы, конечно, печенку приготовить и влить в него гранатовый сок, но это будет очередная бесплодная попытка и даром испорченные продукты.

Микеланджело вздохнул, мысленно соглашаясь.

Надо отдать должное — Донателло не сваливал на него всю заботу о доме целиком. Стоило Майки хоть немного начать делать все правильно, и гений тут же включался в процесс, легко принимая участие в готовке и уборке.

Но ровно до того мига, как Микеланджело опять позволял себе расслабиться.

— Я не стану жрать печенку, — раздалось от двери. — Сами этим давитесь, олухи!

— О! — Донателло вскинул глаза. — Тварь покинула свою нору! Доброе утро, брат!

Рафаэль едва кивнул на голос и вошел в гостиную по стеночке.

— Не могу сказать тебе то же самое, — он сел на диван, ощупью отыскав нужный предмет мебели, и откинул голову на спинку. — Утро добрым не бывает.

— Зачем ты вскочил? — Донателло подсел к нему поближе и осторожно поправил повязку на глазах. — Тебе стоит побольше лежать.

— Ага, пока панцирь не сплющится, — Раф сердито отдернул голову. — Когда ты уже ее снимешь? Мне надоело бродить по дому в полной темноте.

— Скоро.

— Я твое «скоро» слушаю с первого дня, — проворчал в ответ горячая голова и фыркнул. — Я жрать хочу. Есть нормальная еда?

Донателло не выдержал и улыбнулся.

Рафаэль выздоравливал быстро — под металлическими скобами уже начал нарастать хрящевой слой, обещавший стать со временем прочной броней.

Конечно, изменится рисунок на панцире, но Рафа это вряд ли сильно заботит. Все, что его волнует, это когда же наконец-то ему дадут спокойно видеть и снимут с его глаз плотную ткань.

Донни не спешил с этим. Вправить вывернутые шейные позвонки, чтобы избавиться от защемления нервов, особо упрямой черепахе стоило огромного труда, и он не хотел свести все на нет только потому, что бешеный брат начнет шарахаться по логову или, что еще хуже, потащится в зал. Поэтому умник сообщил Рафаэлю, что при падении он сильно ударился головой и на время потерял зрение. Смешно, конечно, но обладатель пары сай поверил, а потом не проверял.

— Если это «скоро» не настанет в ближайшую пару дней, я сам от нее избавлюсь, — пригрозил Рафаэль. — Надоело.

— Давай, — легко согласился гений. — Я все равно не смогу контролировать тебя постоянно. Хочешь, хоть прямо вот сейчас, только сперва подумай, как ты этим Лео обрадуешь.

Донни не смог удержаться от улыбки, увидев, как дернулись руки Рафаэля и тут же обреченно опустились обратно на колени.

Чувство вины перед братом, все еще терзавшее демона их семейства, стало отличным рычагом давления.

Своей гениальной головой Донателло хорошо понимал, что удержать братьев в узде он не сможет. Он не Лео. Он не способен пригвоздить одним взглядом к стене или терпеливо вколачивать одно и то же в голову, тратя на это кучу времени.

Он не был готов отказать себе во всем, как старший брат, и не считал это правильным, но в то же время понимал, что если оставить все на самотек, то ничего не изменится.

Лео вскочит и начнет бегать по логову, приглядывая за всеми, как заботливая нянька, младший продолжит валять дурака, а Рафаэль вообще ничего не увидит, если его не натыкать носом, причем не в физической форме.

И Донни нашел тот единственный рычаг, который был недоступен Леонардо, но вполне подходил гению, временно исполнявшему обязанности лидера семьи.

Рычаг назывался «Лео».

Братья любили своего старшего до умопомрачения и люто тосковали по его заботе и теплу. Стоило их этого лишить, чтобы оценили по-настоящему и впредь берегли!

Донни видел, что Майки старается и из кожи вон лезет, стоит только сказать волшебное «Лео расстроится», а Раф бегает по потолку, прикрываясь своим вечным ворчанием, но терпеливо сносит вынужденную беспомощность, чтобы только не слышать это ненавязчивое «Лео бы не хотел, чтобы ты так поступал».

Да, гений беззастенчиво пользовался этой любовью братьев, заставляя их прочувствовать, насколько лидер им нужен на самом деле, и осознать, что старший устал и загнался.

Ведь Майки никогда особо не вдумывался раньше, как тяжело день за днем делать его работу за него, а Рафаэль просто плевал на потребность Леонардо в заботе и своей собственной жизни.

Вот и получайте, дорогие, самое больное, что только есть в жизни — осознание. Оно вам скоро пригодится!

— Донни, ты так и не сказал, что со старшим, — Рафаэль повернул голову в сторону своего гениального брата. — Он сильно пострадал при падении? Почему он все время спит?

Майки вскинул голову, тоже очень заинтересованный ответом.

Ведь когда братья притащили Рафа в лабораторию, именно ему было хреново до отключки, это именно в его панцирь вколачивали скобы и видеть не мог именно он. Что же случилось с лидером, который выглядел вполне нормально, не считая надсадного дыхания? Почему уже на следующий день он не встал на тренировку и вообще выполз только к вечеру лишь для того, чтобы выпить стакан воды и снова вырубиться?

— Время все лечит, — уклончиво ответил Донателло. — Все с ним хорошо будет. Майки, пойдем суп варить, а ты, Раф, послушай вот аудиокнижки, я тебе на плеер записал «Мастера и Маргариту» и «Короля Лира».

— Спасибо, — Рафаэль сморщился. — Я лучше новости спорта послушаю.

***

— Десять, одиннадцать… — Донателло постучал стеклянной палочкой по пустым ампулам, выставленным ровной батареей на его столе в лаборатории. — Все идет своим чередом.

Он усмехнулся, вспомнив, как радовался его бешеный братец, наконец избавившись от плотной повязки на глазах, как забавно щурился на яркий свет и шипел, что уже завтра вернется к тренировкам.

— Конечно, — Донни пожал плечами, осматривая его карапакс. — Только сперва…

— Не начинай! — Раф показал ему кулак. — Я не собираюсь создавать Лео еще больше проблем. Нельзя так нельзя. Так бы сразу и сказал. Мне хоть увидеть-то его можно?

— Он спит, — гений поправил очки и пожал плечами. — Хочешь, конечно, можно. Еще можно прибрать у него в комнате…

Бешеный ниндзя не удержался и хмыкнул.

— Значит, грушу бить нельзя, а ползать с тряпкой можно?

— Это не требует таких физических нагрузок.

Рафаэль обернулся и вперил свой хищный взгляд прямо в глаза брату.

— Дон, если я узнаю, что ты что-то намутил у меня за спиной, я тебя покалечу!

Донни улыбнулся ему, спокойно выдержав пристальный немигающий взгляд, и согласно кивнул.

***

— Божечка!!!

Майки с тоской уставился на пустую полку своего шкафа, где обычно аккуратной стопкой лежало постельное белье.

Второй комплект за неделю улетел в стирку, потому что вечером он обнаружил у себя в наволочке грязные тарелки и кастрюлю.

Когда Донателло успевал просачиваться в его комнату и творить это непотребство, младший так и не отследил.

Мало того, что, вернувшись вчера с покатушек, он обнаружил полное отсутствие ужина и читающего в кресле Донни, так теперь еще и постелить на кровать нечего.

— Надо постирать! — Микеланджело вздохнул и захлопнул шкаф.

Сколько ни смотри на полки, чистое там не появится.

Откуда оно раньше бралось? Наверное, Лео складывал, больше некому, а теперь он спит уже который день, почти не просыпаясь, а когда выползает из комнаты, то еле-еле добредает до туалета и снова падает в кровать.

Он вообще ест хоть иногда? Что с ним случилось? Почему Донни ничего не делает? Даже Раф уже спокойно бродит по логову и пытается лезть во все домашние дела.

Майки вздохнул и поплелся в ванну, чтобы запустить стирку, и улыбнулся сам себе.

У Майки улыбка лета. Самых первых дней июня, когда уже тепло на рассвете, но еще по-особенному яркая листва, сохранившая юность мая.

Он дарит ее всему миру, от их подземелья до Статуи Свободы, и не скупится согревать ей весь мир.

У Майки улыбка лиловых сумерек июльской короткой ночи, которая хранит в себе ясность жаркого дня и обещает нежное тепло рассветного солнца.

И в этой летней улыбке теперь сквозила едва уловимая мудрость последних дней августа, полных терпким ароматом гиацинтов.

На ходу Микеланджело уже на автомате подобрал с пола свой скейт и поставил его в угол у двери, глянул, не валяются ли на столе обертки от печенья и убран ли диван в гостиной.

***

— Раф? — Донателло застыл в дверях кухни, очень удивленный увиденным.

Горячая голова что-то с упоением кромсал на столе, мурлыкая себе под нос незнакомую гению песню.

— А? — он обернулся. — Что надо?

— Я думал, ты спишь, — Донни вошел и с интересом глянул через плечо брату, чтобы понять, что тот творит.

— Да вот, решил встать пораньше, надоело уже в кровати панцирь пролеживать. Когда я уже смогу в гамак спать перебраться?

— Думаю, через месяц, — Донни поправил очки. — Так что ты тут творишь?

— Не твоего сверхумного ума дело, — огрызнулся Раф. — Вот, держи.

И сунул брату под нос довольно грубо свернутый ролл.

— Ешь, а то совсем думать разучишься.

Донателло не смог удержаться от смешка, но принял этот кулинарный шедевр и даже рискнул откусить.

— Спасибо, Раф, не знал, что ты заморочился готовкой.

— А я ей и не морочился, — возразил брат. — Это так…

Он бросил нож и вышел с кухни, недовольно что-то ворча себе под нос.

Донни проводил его смеющимися глазами и направился в лабораторию, на ходу дожевывая пересоленный ролл с очень большим куском рыбы и полным отсутствием овощей.

***

— Восемнадцать, девятнадцать… — Донни тихо щелкал стеклянной палочкой по пустым ампулам, выстроенным ровной батареей на его столе. — Привычка формируется за 21 день. Осталось всего два.

Он усмехнулся сам себе и откинул голову на спинку кресла, прокрутившись в нем.

Через два дня он позволит Лео проснуться в совершенно новом для брата мире, где нет фантиков под ковром и не надо спотыкаться об скейт, где стиральная машина не завалена горой постельного белья и всегда есть ужин…

Палочка еще раз мелодично ударила по пустой ампуле. Точный расчет дозы снотворного почти не позволял лидеру просыпаться, а даже если это и происходило, то его внимание было настолько расфокусировано, что не могло сконцентрироваться на чем-то конкретном.

Мир вокруг старшего брата изменится, и приедет подарок к его пробуждению.

Донателло скосил глаза на монитор, где медленно вращался проект огромного крыла дельтаплана. Он найдет способ достать им самолет ненадолго, и Лео сможет прыгнуть с огромной высоты с этим крылом, чтобы долго-долго лететь к земле, наслаждаясь своей свободой.