- У меня есть кое-что на память о тебе. Это и есть мой сюрприз.

Даня отстранился, и Юля смогла перевести дух, пока он доставал телефон и что-то в нём искал.

- Только взгляни на это, - он весь искрился от какого-то предвкушения, и Юля напряглась.

И было от чего - Даня показал ей фото, слишком пикантное. Юля вспыхнула. Он сделал фото сразу после того, сразу, как вернулся из душа!

Юля не помнила, как именно, но как-то оказалась в его объятиях, хоть и прятала лицо на его груди, но было понятно, что это она!

И ещё эта родинка на плече!

И довольное лицо Дани, и смятая постель Иры!

- Прости, я не мог отказать себе в удовольствии, всё-таки это наш первый раз.

Он издевается? Юля посмотрела на него круглыми от ужаса глазами и едва не расплакалась: он улыбался, довольный и даже счастливый!

Он действительно был рад, что успел сделать такое фото.

Юля вспылила и потянулась к телефону, но Даня её опередил.

- Нет-нет, я с тобой пока не поделюсь, придержу для себя. Но если ты будешь упрямиться - его могут увидеть.

Даня выглядел победителем. Сложно было сказать, зачем он сделал это фото: действительно на память или сразу для шантажа?

Но Юля почувствовала жгучий стыд, будто ей публично дали пощёчину, и все вокруг засмеялись. Зачем он снова делает ей больно?

- Что такое? Ты плачешь? Посмотри на меня! - Даня вздёрнул её подбородок, чтобы заглянуть в глаза, чтобы она не могла отвернуться.

Девушка покраснела, из-под закрытых век всё-таки пробились слезинки, и Даня едва не зашипел на неё. - Да что с тобой? Гаврилина, говори со мной!

- Ненавижу!, - её голос изменился до неузнаваемости, будто последний вой агонизирующего животного, и Даня не решился к ней приблизиться.

Одним словом, но такой сильной интонацией Юля смогла передать все те чувства, которые ещё сама не осознала до конца. Она так и не открыла глаза, но слышала, что Даня отступает.

- Мы ещё не закончили, мой котёнок.

И всё-таки, несмотря на его надменный довольный тон, Юля поняла, что он попросту сбежал. Вот только ей от этого легче не стало - эта встреча настолько её разволновала, что Юля никак не могла взять себя в руки.

О готовке уже и думать было нечего - у Юли едва хватило сил доползти до своего убежища, чтобы свернуться на кровати и замереть, затаиться.

Эти дни она будто находилась в каком-то тумане, будто ещё не до конца поняла, что с ней произошло.

Что это действительно произошло!

Более того, она ничего не попыталась сделать, чтобы защитить себя.

Просто впала в ступор, просто подчинилась, будто так и должно быть, будто он имеет право...

И теперь он снова пришёл и вёл себя ещё нахальнее, чем тогда. И на этот раз Юля уже не могла выдержать: у неё буквально раскалывалась голова, в висках пульсировало, а желудок сводило узлом.

Хоть она и была голодной, но чувствовала, что её сейчас вырвет. Это было невыносимо.
Буквально невыносимо. Юля настолько глубоко погрузилась в свои мучительные ощущения, что не замечала ничего вокруг.

Только боль, отвращение, стыд и тошнота.

Хотелось сжаться, спрятаться, исчезнуть, чтобы никто больше её не видел.

Так было всегда - Юля никогда не могла за себя постоять, поэтому предпочитала не привлекать лишний раз внимания, чтобы потом не пришлось защищаться.

И в этот момент ей так хотелось, чтобы пришёл кто-то сильный и защитил её, укрыл в заботливых объятиях от всех бед.

Но всё это было так смутно, туманно, зыбко, Юле едва удавалось поймать какие-то образы - всё мешалось в гудящей голове.

Она и сама не заметила, сколько времени прошло, в какой-то момент всё-таки пришлось бежать в туалет, и мучительная рвота наконец-то принесла облегчение.

Юля долго стояла под прохладным душем, чувствуя, как проходят и боль, и жар, и дрожь.

Но вместе с ними проходили и мысли. Было спокойнее не думать, не чувствовать, не помнить.

Ничего уже не изменить.

Лишь бы только он не сделал это снова.

Никогда больше.

В следующий раз она...

Нет, следующего раза не будет.

Она не допустит.

Ведь так?