Сегодня ночью мне снова приснился кошмар. Там были все: Сэм, родители, Майкл и Мэдисон. И все друг с другом ругались, притом речь шла обо мне. В этом и заключался весь кошмар: неприятно, когда твои близкие ссорятся, а тем более из-за тебя. Плохой сон оправдывал мой «разжеванный» вид. Я встала пораньше, чтобы принять холодный душ, который по идее должен снять напряжение, но мы-то прекрасно знаем, что простым душем от тревоги не отделаешься.
Переодевшись, я проглотила таблетки, положив упаковку в шкатулку с замком, куда вдобавок упрятала брошь, на тот случай, если мама вновь сочтёт себя за Шерлока Холмса. А она это может.

— Привет, — вышла к завтраку я.

Мама, проходя мимо, успела чмокнуть меня в лоб и достала из холодильника упаковку молока. К удивлению, аппетит разыгрался только от одного вида бутербродов. Я потянулась за одним, позабыв об осторожности, замерла из-за боли в ребре. Чаще всего, быть неуклюжей больно.

— Брюс! Кофе! — окликнула отца мама, который шумел с самого утра: похоже, он снова не может найти свои запонки.

Из-за маминого крика я вздрогнула, немного встрепенувшись, однако на сон всё ещё тянуло. Если бы передо мной стоял выбор: взять два миллиона долларов или хорошенько выспаться, я бы без колебаний предпочла второе. По крайней мере, на данный момент.
Папа фурией залетел в кухню, застегивая на ходу найденные запонки. Его желание сделать всё поскорее означало одно - он опаздывал на работу. Любопытно, папа постоянно в работе, мало спит и часто за ноутбуком - в чем секрет его бодрости? Ха! Мне аж завидно.
Рассыпав в тарелку хлопья, я принялась завтракать. Мама поднесла отцу его долгожданный кофе и сама села рядом. Тишина. Если она начнёт задавать вопросы о моем здоровье и тому подобное, то я точно расплачусь — настроение паршивое. А что если, мне рассказать правду сейчас?

— Мам, пап, — не давая отчета своим действиям, я смотрела вниз.

Господи, неужели я признаюсь?! Папа с интересом поглядел в мою сторону.

— Я должна сказать...

Боже, голос с каждой мной выговоренной буквой становился тоньше и тоньше. В крови бурлил адреналин - пытаться сказать правду это конечно не прыгнуть с парашютом, но тоже безумно. От страха я вспотела, безостановочно сжимая и разжимая пальцы правой руки. Неуверенность заставляла сомневаться в правильности своих намерений: вдруг они меня не поймут, отвергнут? Отправят в психбольницу, вдобавок ещё и заплачут, тем самым окончательно меня добив. Не вынесу этого.
Они не оказывали давление, позволяли собраться с духом рассказать, но меня парализовало.

«Аманда, только не плачь! Не плачь!», — просил чужой голос в голове.

Я сделала глубокий вздох, набралась мужества и хотела только было признаться, но неожиданно мама подскочила изо стола, причитая на весь белый свет. Яичница, которая жарилась на плите, сгорела, и теперь по всему дому несло горелым - именно так пахнет моя провальная попытка сознаться. Пожалуй, это был знак. Как бы я не хотела признаться, однако в глубине души надеялась на чудо, и это чудо — яичница.
Мама полотенцем разгоняла дым и вонь, ругаясь как ворчливая бабка. Облегчения я не почувствовала, даже наоборот, мне стало жутко. В этот раз меня выручила еда, а в другой? Какая же я трусиха...

* * *
Мысленно я до сих пор за кухонным столом, между папой и мамой. Яичница не подогрела, и я сказала то, что хотела сказать. Мне тяжело представлять их реакцию, потому что она может быть любой. Папа непредсказуемей мамы, но вероятно он поступил бы следующим образом: во-первых, успокоил бы маму, а она точно бы истерила. Что дальше? Дальше - хуже. Они бы завалили меня неграмотными мне вопросами по типу «когда?», «как?», «почему?». Что потом?... Потом... Потом бы яичница все-таки сгорела. Забавно, неисключительные вещи творят исключительные вещи. Мне нравится мнение, что всё происходящее с нами случается для чего-нибудь важного.
От тяжёлых раздумий меня отвлек упавший мимо урны бумажный стаканчик. В нём ещё оставалось накидка, вот он и вытек через отверстие для трубочки. Я долго смотрела на него, не замечая гогота вокруг. Порой, находясь среди живой толпы, мне кажется, что я на краю земли - далеко от всего мира. Отчужденность тоже признак шизофрении или это приобретенное мною качество? Впрочем, справедливое чувство: лучше быть вдалеке от людей, у которых в руках дорогие мобильники, ключи от машин, но зато в голове свистит ветер. Все это помещение заполнено эгоистами, и, как не стыдно признаться, я одна из них. Может, в моей голове и возникают мысли о глобальном потеплении и о взаимоотношениях стран, только разве внутренний конфликт что-нибудь изменит? У здешних ребят, во всяком случае у восьмидесяти процентов их них, много денег, они богаты и обеспечены, потому не обучены финансовой грамотности, растрачивая родительские денюжки направо и налево. А есть люди, у которых не то, чтобы лишней зеленой купюры, у них еды нет дома! Что насчёт больных раком? Все эти плакаты в коридорах школы, вывески и соборы... Одна лишь показуха? Вот это да! Серьёзно, возьму и пойду сегодня в благотворительный центр и пожертвую последние деньги, которые останутся в кармане. Надо хоть с чего-нибудь начинать.
Вдруг ко мне присоединился Майкл.

— Привет, — улыбнулся тот.

— Салют, а где Мэдисон?

Майк пожал плечами. Я оглянулась в поисках и вскоре заметила с подносом в руках. Она захватила газировку и легкий салат, направляясь к нам в хорошем настроении. Мэдисон смешная, когда улыбается до ушей. Её вид ненароком вызвал усмешку, которая тут же померкла, стоило мне увидеть Лару, поставившую той подножку.

— Осторожно! — вскочила я с места, но было поздно: Мэдисон упала на пол, а на неё и еда с подносом.

Кафетерий залился ожидаемым хохотом. В ярости я собрала руки в кулаки, сжимая их так, что костяшки пальцем побелели. Лара в диком смехе схватилась за живот, нависнув над готовой расплакаться Мэдисон и явно ей говорила какую-то гадость. Вот же облезлая крыса! Стоять и наблюдать за очередным шоу не входило в мои правила, поэтому, поднявшись с места, я выхватила у одного парня шоколадный пудинг и быстрым шагом направилась к Ларе. Она не ожидала вмешательства со стороны, поэтому мое появление вышло эпичным: я выплеснула пудинг прямо ей в лицо, забрызгав даже вырез декольте. Послышался душераздирающий крик, от которого, без сомнения, у каждого на голове поседели волосы. Лара, словно я высыпала на неё ведро дождевых червей, прыгала на месте, в отвращении морща нос, рукой вытирала густое месиво. И вновь смех, однако на сей раз в сторону Лары. Все возвращается бумерангом, слышали о таком? Те, кто минутой ранее хохотал над Мэдисон, уже смеялись над ней, причем не стесняясь фотографировать ту на свои мобильники. Вот тебе и друзья.

— Ты! Я тебя уничтожу! — свирепствуя, зареклась Лара, в охапку схватив салфетки, чтобы избавиться от шоколада в глазу.

Между тем я помогала Мэдисон подняться на ноги и убрать с её головы остатки салата.

— Тебе повезло, что это был пудинг. В следующий раз получишь то, что правда заслуживаешь!

— Ты больная?! — ахнула она, соединив брови у узкой переносицы.

По сравнению с её голосом, писк комаров просто мелодия.

— Вообще-то, да.

Мы с Мэдисон хотели было развернуться, как внезапно услышали низкий голос директора. Черт!

— Девушки, немедленно в мой кабинет! — выглядел крайне враждебно Гроув.

Все затихли и мгновенно перестали смеяться. Класс, снова беда на мою голову. Мы послушно прошли в кабинет и встали напротив директорского стола, куда позже прошёл и он сам. Пожирая нас взглядом, он уселся за свое кресло и пробарабанил толстыми пальцами по столу.

— И кто мне объяснит, что произошло?! — прервал накаляющуюся тишину мистер Гроув.

Мы переглянулись.

— Аманда плеснула в мое лицо пудинг! — не тратя время зря, принялась обвинять меня Лара.

— Тебе так даже лучше, — пробурчала я, и мистер Гроув сделал мне замечание.

— А с тобой что, Фол? Тоже Аманда постаралась? — переключился директор, глядя на испачканную кофточку Мэдисон.

— Нет, это Лара!

Директор устало вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Дело обстояло так, — решила разъяснить я, видя чужую раздраженность, — Лара поставила подножку Мэдисон, она упала, а на неё еда. Я решила отплатить Ларе той же монетой.

Молчание. В голове вырисовывалось наказание, которое Гроув непременно для меня придумал.

— Фол, Эделен, марш умываться! — кивнул в сторону двери директор, и те быстро исчезли из кабинета, — Аманда, а тебя попрошу остаться.

Звучало многообещающе. Господи, вот хочешь справедливости, а получаешь наказание! Нечестно.

— Сколько раз я говорил, что не потерплю в своей школе насилие?!

— Несправедливо! — вырвалось у меня.

— Что-о?!

— Я плеснула десертом в её лицо, потому что она заслужила! То есть, когда я пытаюсь сделать все по совести, вы меня ругаете, а то, что Лара смешала шампунь Мэдисон со средством для облысения, так ей простительно?! Перед вашим носом все происходит, а вы не видите или не хотите видеть!

— Аманда! Не забывайся! — рявкнул в гневе директор.

— Нет! Я скажу! Вы считаете меня дурой?! Я же знаю, что спонсором нашей школы является отец Лары, именно поэтому вы ей потакаете! Ну, извините, извините меня за то, что мой отец всего-то какой-то аудитор!

— Аманда! — крикнул наконец Гроув.

Я даже заметила, как он покраснел от злости. Сердце замерло, и ярость потихоньку отступала. О Боже, что же я наделала?! Вспышка ярости меня ослепила! Гроув вывел меня из себя, и теперь он в моем чёрном списке «паразитов этого ничтожного мира». Чертов коррупционер!

— Чтобы завтра твои родители были здесь! Тебе понятно это?! А теперь ступай и подумай хорошенько о своём отвратительном поведении!

Что на меня нашло? Как я могла высказать такое директору? Ноги повели в женский туалет. Перед глазами желтые пятна... Я забежала в кабинку и села на закрытый толчок. Но даже здесь мне не удалось побыть наедине: кто-то вошёл в сортир. Голоса... Через дверную щель я рассмотрела две пары обуви. Девушки, судя по шуму воды, умывались и параллельно болтали о всяком.

— Кто тебе сказал? — интересовалась одна ученица у другой.

— Все только об этом и говорят. Мне его так жаль.

Я невольно прислушалась.

— Да уж, это ужасно! Главное, чтобы операция прошла успешно.

Не могу понять, о ком они говорили. Кто-то умирает? Черт возьми, что творится в этой школе?

— Доктор Мартин, наверное, сходит с ума...

— Ну, конечно! А если бы у твоей дочки обнаружили рак желудка?!

Меня бросило в жар. Не верю своим ушам! У мистера Мартина дочь больна раком и прямо сейчас её оперируют?! Меня ещё пуще прежнего распирало от эмоций, все смешалось. Так вот почему ещё не объявили результаты тестов! Видимо, он даже не проверил мой тест, иначе бы давно сообщил о результате родителям. Поэтому Мартина не видно в школе. Теперь все встало на свои места. Девушки вышли, оставив меня полностью разбитой от подслушанной новости.

* * *
В ушах наушники, на голове серый капюшон, а на лице невозмутимость. Этот мерзкий день прошелся по мне, как мощный ураган. Я настолько эмоционально истощена, что не реагировала ни на что вокруг. У меня была определенная цель, к которой я шла уверенным темпом. Приблизившись к стеклянному зданию, вдоль которого обставлены клумбы с цветами, я перешла дорогу. Двери распахнулись автоматически, и, не мешкая, я прошла к регистрационной стойке.
Красивая люстра, напоминавшая одуванчик, стены белые, кроме одной: она была салатового цвета и с глянцевым покрытием. Девушки в одинаковых белых рубашках, заметив меня, приветливо улыбнулись. Я стынула наушники с ушей.

— Здравствуйте, чем мы можем помочь? — спросила блондинка, разбиравшая бумаги.

Ничего не объясняя, я достала из кармана джинсовых брюк скомканные купюры - оставшиеся двадцать долларов.

— Я хотела бы пожертвовать эти деньги в благотворительный фонд.

— Конечно, — лицо девушки посветлело, она отложила все бумажки в сторону, затем я увидела на её груди бейдж, на котором написано «Сара», — в какой фонд именно вы бы хотели внести пожертвование?

— Для детей больных раком, — ответила я не задумываясь и протянула ей деньги.

Не знаю, принимали ли они наличные, но по-другому никак. Сара улыбнулась шире.

— Благодарим вас за вашу доброту.

Всего на секунду я загордилась собой, а потом остудила свое тщеславие, ведь оно портит людей. Считаю, что слетала то, что было необходимо. Может, эти несчастные купюры спасут кому-то жизнь?

— Аманда? — вдруг окликнули меня за спиной.

Я резко обернулась и от неожиданности замерла с открытой челюстью, потому что это была Эшли. И судя по униформе, она здесь работает, что меня подвергло в шок ещё больше.

— Привет, Эшли, — робко произнесла я.

Если честно, я рада нашей встрече. У меня к ней целый список вопросов, на которые мне срочно нужны ответы.

— Вот так неожиданность!

— Да... Слушай, можно с тобой поговорить?

Эшли кивнула, будто только и ждала этого вопроса. Мы прошли к кожаному диванчику. Я поерзала на одном месте, не зная, с чего начать разговор. Не хотелось бы лезть в чужую жизнь своими нелепыми вопросами, и так слишком много драмы за последнее время.

— Так о чём ты хотела поговорить? — подытожила Эшли.

К горлу подобрался комок. Я приоткрыла рот, но не смогла издать и звука. Что со мной происходит?

— Гм, — кашлянула я, — мне хочется понять, что ты имела в виду, когда сказала «уж я-то знаю». Что это значит?

— Я знаю, что значит поздно.

Вмиг изменилась в лице Эшли и отвела погрустневший взгляд в сторону, словно переносясь в прошлое.

— Ты врала родителям? - предположила я, вспомнив её категоричность насчет моей тайны.

Она коротко кивнула.

— Как и ты, я скрывала свои проблемы, сваливая все на стресс. Только я не учла, что дела у меня совсем плохи. Позже я начала лечение, о моем диагнозе знала лишь моя старшая сестра. Мы договорились рассказать правду вместе, когда родители вернуться с поездки. Но... Они погибли в авиакатастрофе, и я совсем лишилась рассудка. Если бы не моя сестра, мой психотерапевт, Райли... Не знаю даже, где бы я сейчас была... Теперь, конечно, мне лучше, однако мои родители так и не узнали, что я больна шизофренией.

Дослушав историю Эшли до конца, я прикусила язык до крови. Я представила себя на её месте, пропустила всю её боль и мучения сквозь себя и поняла, какая она сильная. Я спрятала глаза, чтобы Эшли не увидела в них сожаления. Не каждому по душе, когда их жалеют.

— Прости, мне не стоило спрашивать тебя об этом, — покраснев, постыдилась я и в то же время загрустила при одной мысли, что могу лишиться мамы и папы.

— Ничего, сейчас я в порядке. Поэтому в тот день я на тебя разозлилась - мне не хотелось, чтобы то же самое произошло и с тобой.

— То есть, ты пыталась меня предостеречь? - вопросительно изогнула бровь я.

— Разумеется. Знаешь, Аманда, невозможно вечно полагаться на ложь - она ненадежный товарищ. Ты не сможешь вечно прятаться и говорить, что это депрессия. Зато правда всплывает наружу именно в тот момент, когда мы её не ждём, - без каких-либо эмоций высказалась рыжеволосая, её каменное лицо меня смутило.

— Да, знаю...

— Ты хоть представляешь сколько таких, как мы мечтают о полноценной жизни?

— А сколько людей с полноценной жизнью мечтают умереть?

— Ты зря паясничаешь, - вздохнула она, — это ведь серьёзно. На кону твое здоровье. Чего ты боишься, будь честна?

Помедлив с ответом, я поджала губы. Эшли поняла, что я не собиралась откровенничать.

— Аманда, если ты не расскажешь правду сейчас, будешь жалеть об этом до конца своей жизни.

Я медленно закивала, словно под гипнозом и не сразу заметила, что Эшли вернулась к работе, а я уже несколько минут находилась в одиночестве.

* * *
Скажем так, родители не обрадовались, узнав о том, что их желает видеть директор. Маму очень огорчил мой поступок и по отношению к Ларе, и к директору. Но вот я не считала себя виноватой. Лара — ведьма, только без метлы: ей только дай повод над кем-нибудь поглумиться; а мистер Гроув — слабак без своего мнения. Папа был строг со мной, посадив под домашний арест. Я согласилась. Мне особо и некуда ходить, кроме школы и клуба шизофреников.
Вернувшись в свою комнату, я готовилась к свиданию: тщательно расчесала волосы и выпрямила их утюжком, нанесла розовый блеск для губ, единственной который был, оделась понаряднее. На улице смеркалось, так что Сэм должен явиться с минуты на минуту. Это наше второе свидание и оно должно пройти волшебно. Накинув пальто, я нацепила рюкзак с едой и напитками на плечи и открыла окно. Как влезть на крышку будучи с грузом на спине, я пока не придумала. Скорее всего, доверюсь к инстинктам. И поверьте, это было сложно. Для начала потому, что рюкзак зацепился за ветку дерева, пока я карабкалась вверх. К счастью, мне удалось высвободиться и одновременно не упасть. Таким образом, чуть было не свернув шею и выколов глаза, я все-таки поднялась на ровную поверхность крыши. Ура, я сделала это!Погода предательски изменилась. По небу лениво блуждали облака, сквозь которые просачивался лунный отблеск, однако долгожданных звёзд, к сожалению, видно не было. Пока Сэм не пришел, я накрыла на плед, а поверх него десерты, фрукты и шампанское, которое «одолжила» в кухонном шкафу. Заняв свое место, я обряда ноги руками и взглянула на небо. Оно такое чёрное, словно это не небосвод, а крышка от коробки, в которой нас закрыли. Иногда кажется, что кто-то следит за мной сверху. Улыбается, когда мне хорошо и плачет, когда мне плохо. Её морщинистое лицо подозрительно устремилось в мою сторону.

— Аманда, что ты делаешь на крыше? — с дома напротив крикнули мне. Это была старушка, подозрительно щурившая веки. Наверное, она подумала, что я хочу покончить с собой.

— Смотрю на звёзды, миссис Нюберг, — ответила я и мило улыбнулась.

Старушка недоверчиво взглянула на небо, а затем вновь на меня, после чего, бурча под нос, исчезала за шторой.

Время шло, а Сэм не появлялся, своим опозданием разжигая внутри меня тревогу, что он либо забыл о назначенном свидании, либо всё ещё злился. Обычно на свидание приходят позже девушки, но даже в этом вопросе мы с Сэмом отличались от всех. Зато за это время небо немного прояснилось, и засияли первые звёзды. Вдруг я уловило движение сбоку - Сэм, пыхтят, взобрался на шифер и, стряхнув пыль с одежды, приветливо подмигнул. Не может быть - он надел официальный костюм с бабочкой! Разинув рот, я ему поаплодировала, смеясь над его модельными позами. Это выглядело столь нелепо, ведь помимо костюма на Сэме пиджак, а поверх него красный пуховик.

— И этот красавчик мой бойфренд? Тушите свет, - решила поглумиться над ним я, хохоча, как в этот миг я ойкнула от боли в ребре. Меня предупреждали не напрягаться и не делать резких движений, что, в общем-то, я сегодня и сделала.

Сэм чмокнул меня в нос и достал из ниоткуда одну красную розу. Это впервые, когда мне дарит цветы парень. Я густо покраснела, не хуже розы и потянулась за еще одним поцелуем, только теперь в губы.

— Мило с твоей стороны.

— Тебе нравятся розы? Значит, я угадал? - сел напротив он.

— М, - протянула задумчиво я, выдерживая интригу, — предпочитаю кактусы, но розы тоже красивые.

Сэм хихикнул. Он загадочно улыбался, пристально наблюдая за моей реакцией. Ему нравятся помидоры? Если нет, то лучше бы ему перестать испепелять меня таким взглядом, иначе я так и не сумею остудиться.

— Ты красивая, - спустя вечность заметил он, наклонив голову набок, словно желая посмотреть на меня под другим углом.

Боже, мое сердце сейчас остановится!

— Ты чего это такой романтичный? Весь светишься!

— В тебя влюбился, - без привычной шуточной манеры ответил он и тихо засмеялся, когда я резко отвернулась.

— Ты невыносимый, - потирая щеку, пробубнила я.

Гилмор, не стирая улыбку с лица, потянулся за шампанским и оценивающе вчитывался в обертку, а затем с довольной ухмылкой проговорил:

— Поммери! Откуда оно у тебя?

Проглотив виноградину, я посмотрела на него.

— Стащила у родителей. Хочешь сказать, я сорвала джекпот?

— Да, но пить мы шампанское с тобой не будем, - заявил безапелляционно брюнет, отложив бутылку в сторону.

— Почему? - прищурилась я в недоумении.

— Тебе нельзя смешивать алкоголь с твоими таблетками - раз, - на пальцах показывал он, — я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с родителями - два. Лучше верни его на место, ладно?

Мы глядели друг на драга достаточно продолжительно. Между нами шла немая битва, и Сэм, разумеется, победил. Я закатила глаза, недовольно цокнув.

— Ты большая зануда! Тебе говорили об этом или это всеми известный факт?

Сэм вместо того, чтобы обидеться, взял и рассмеялся над моим заключением.

— Я ответственный.

— А я, значит, безответственная?

— Нет, ты - сорвиголова.

— Да забей, - приняв его слова за шутку, я села по-турецки и уставилась вправо, глядя на открывающийся вид на город.

Мне нравится проводить так время, сидя на свежем воздухе рядом с Сэмом. В подобные моменты я чувствую себя частью этого мира, будто всё на своих местах. Так вот какое оно - умиротворение?..
Однако, не ожидая подвоха со стороны, я упустила из виду, что Сэм взял гроздь белого винограда и бросил один в меня. От неожиданности я вздрогнула и рефлекторно повернулась к опасности лицом, но вновь получила виноградом в лоб.

— Ты что творишь? - наконец выдавила я, уворачиваясь от летающих ягод.

Но тому хоть бы что: он смеялся надо мной и ловил виноград ртом, демонстрируя, судя по всему, свои цирковые способности.

— Сумеешь так? - проглотил и параллельно бросил мне вызов Сэм.

Ребёнок, ей Богу! Я фыркнула, мол, мне это не интересно.

— Да брось! - протянул Сэм. — Это ведь легко.

— Я знаю.

— Тогда попробуй поймать. Только без рук! - предупредил он серьёзно, передав мне гроздь, на которой почти ничего не осталось.

Взвесив все «за» и «против», я приняла условие. Зря. Ведь все виноградины полетели мимо.

— Боже, кто же так бросает? - вздохнул он, взяв инициативу в свои руки.

Сэм принял удобное положение, наклонившись ко мне и предупредительно приподнял одну бровь. Я ему кивнула, широко открыв рот, все-таки, спустя четыре попытки, поймала виноградину. Есть! Повеселев от первого выигрыша, я дала Сэму «пять». Невероятное чувство!..

— Такой будь всегда, — застыл с улыбкой на устах он, — радостной. Не хочу видеть твоих слёз.

— Такой делаешь меня ты, Сэм. До нашего знакомства я была другим человеком - страшно злющей и раздражительной. Как меня вообще терпели? - грустно посмеявшись, посмотрела вниз я.

— Аманда, - заговорщически произнёс он, и я взглянула на него из-под ресниц, — никогда не сдавайся. Я знаю, ты сильная. И ты точно будешь счастлива.

— Как странно, — хмыкнула задумчиво я, испытывая дежавю.

— Что странного?

— Все это, — обвела взглядом крышу, — не думала, что у меня получится полюбить кого-то, но полюбила. Не думала, что это будет взаимно и что меня пригласят на настоящее свидание, — уголки рта невольно дёрнулись в улыбке. — Как вообще такое возможно, если ты больна? Честно говоря, мне казалось, что я не заслуживаю любви, раз уж у меня шизофрения?

— А разве любовь нужно заслуживать? - задал довольно обычный вопрос Сэм, но я оказалась под впечатлением, словно он открыл мне тайну мира. — Пойми, шизофрения ли у тебя или другое заболевание, ты в любом случае - ты. Думаешь, когда мы столкнулись с тобой в тот день, я гадал, не сумасшедшая ли ты? Нет, я всё время прокручивал в голове, какая ты красавица.

Он снова сделал мне комплимент. Я попыталась сдержать улыбку, однако она все равно показалась.

— Возможно впервые моя неуклюжесть оказала мне добрую услугу, - прыснув в смешке, села я ровно.

— Нам обоим, - взял меня за руку Сэм и обнял, позволив опустить ему на грудь. Я слышала каждый удар его сердца, набатом отдававшийся в ушах. Со стороны он выглядел спокойным, тогда почему у него такой быстрый пульс?

— Я должен сказать тебе спасибо, — заговорил он почти шепотом.

— За что?

— За то, что тебе удаётся делать мою жизнь лучше.

Украдкой улыбнувшись столь важным словам, я отодвинулась, заглянув ему в глаза, казавшимся черными из-за слабого освещения. Они сверкали, словно бриллианты.

— Спасибо и тебе, Сэм. За то, что смог сделать меня лучше.

Мы переплели наши руки и одновременно потянулись за поцелуем. Теперь я готова согласиться с Сэмом, что между нами возникла ментальная связь.

Мы легли на плед, не обращая внимания на кусающий холод, чтобы полюбоваться звёздами, ради которых и устроили свидание на крыше. Пока Сэм разглядывал фонарики в небе, я разглядывала его, пытаясь выяснить, о чем он сейчас думал. Для него я раскрытая книга - хватай и читай, но вот Гилмор до сих пор неразгаданная картина. Чем больше я спрашиваю о нём, тем таинственнее он кажется. Или я просто снова схожу с ума.