Утро следующего дня прошло у всех по-разному. Тэхён встал раньше Чонгука, поэтому решил приготовить завтрак и немного прибраться, ведь весь мусор, который они оставили вчера ночью так и не исчез, хотя Ким помнит, как Чонгук умолял волшебных фей прибрать всё за ними. Такое поведение со стороны младшего забавляет, а порой и шокирует, ведь иногда он может выдать такое, что даже психу в голову прийти не сможет. Ему нравится то, как Чонгук не унывает, из-за потери родных или из-за всей лжи, которая окутала его. Ким хочет, чтобы Чонгук был счастлив, пусть и не с ним.

  Пока старший складывал последнюю бутылку, что валялась на полу, то заметил пошатывающуюся сонную фигуру в огромной растянутой футболке и спальных шортах. Темноволосый улыбается, засматриваясь на ещё не раскрытые глаза, помятое лицо со следом от подушки, сухие губы, которым требовалась влага после вчерашних посиделок. Забавное лицо и милая поза, что никогда не выйдут из головы парня.

  — Наконец-то, — молвит темноволосый, убирая пакет с мусором к входной двери. — Ты вовремя, сейчас завтрак приготовлю, — Ким улыбается, смотря на то, как Чонгук зевает на его слова, ероша рукой свои и без того запутанные волосы.

  — Хён, сколько мы выпили вчера? — еле выговаривает парень, направляясь медленным шагом к кухне. — Почему я выгляжу как овощ, а ты нет? — смотрит на себя в зеркало, осматривая с ног до головы.

  — Ты не пил столько, сколько пил я, — отвечает Тэхён, проходя за младшим. — Что будешь? — Ким холодильник открывает, замечая много продуктов.

  Младший перестаёт мучить свои глаза ужасающими видами отражения в зеркале, поэтому решает сесть на стул, который был прямо около Кима. Старший улыбается этому, ведь помятый вид черноволосого был очень милым, такого домашнего Чонгука хочется оберегать ещё больше. Тэхён быстро ставит на стол чашку красного чая, который полюбился младшему после того, как он побывал у него на работе. Каждый раз, когда к Киму в офис приходил черноволосый, то весь отдел готовился к тому, что сейчас каждые тридцать минут будут звонки с приказами от их начальника, что нужен красный чай и несколько пирожных. Сейчас Чонгук сразу же чувствует знакомый и приятный запах чая, поэтому тут же обхватывает большую чашку своими тонкими пальцами, который сразу же стали покалывать от кипятка внутри.

  — Он горячий, пей осторожно, — вроде строго, но в то же время заботливо произносит Тэхён.

  Ким накладывает в тарелку вчерашнюю еду, которая была приготовлена вчера вечером, а затем ставит ёмкость в микроволновку, чтобы ты смогла хорошо подогреться. Тэхён поворачивается лицом к младшему, что опирается на свою руку, чтобы его голова могла держаться примерно на уровне груди старшего. Ким посмеивается безмолвно, чем непроизвольно вызывает сонную и измученную улыбку Чона, который пытается удержаться на стуле.

  — Я так устал, — говорит черноволосый, подставляя под подбородок вторую руку, опираясь на стол, чтобы поддерживать голову. — Хочу отдыхать, — мямлит так, что слова тяжело разобрать. — Чего ты молчишь? Как воды в рот набрал, — возмущается, забавно дуя свои пухлые бледные губы. — Айщ, отвали, — сдаётся сам себе, убирая обе руки на стол, вытягивая их и кладя свою голову на стол.

  — Вот и поговорили, — несколько раз кивает, поджимая свои уста, после чего слышит писк микроволновки, в которой грелась еда.

  Тэхён ставит на стол тарелку с едой, из-за чего голова младшего тут же стала приближаться на запах. Чонгук моментально оживляется и выхватывает из рук старшего палочки, которые тот не успел даже положить на стол.

  — Почему меня это не удивляет? Взрослеть когда будешь? — спрашивает, хотя сам прекрасно знает ответ, которого вовсе не требует от младшего. — Не торопись, Чонгук, — строже молвит Ким, хмуря свои брови и складывая руки на груди, будто строгая мамочка. — Еда горячая, — кивает на тарелку, с которой младший уминает еду за обе щеки, не замечая для себя высокой температуры.

  — Хён, отстань, — отмахивается Чонгук. Парень быстро жуёт, чем напоминает зайца или хомяка, а затем переводит взгляд на недовольного старшего. — Ты не голодный? — спрашивает, смотря на Кима, что продолжал глядеть на младшего.

  — Будто ты мне что-то оставишь, — хмыкает, но всё же присаживает напротив, хватая палочки из расслабленной руки черноволосого. Чонгуку это не нравится, поэтому он моментально подрывается со своего места, чтобы отобрать столовые приборы, однако Ким быстро реагирует и поднимает палочки вверх. — Хотя, — молниеносно запускает палочки в тарелку с овощами и вытаскивает оттуда небольшой кусочек. — Наглости мне не занимать, — улыбается, отправляя овощ себе в рот.

  — Почему я не удивлён?

  — Потому что мы лучшие др..друзья? — спросил шутливо Ким, хотя его изуродованное и искалеченное сердце вместе со лживым языком отчётливо говорят ему о том, что ему больно, хотя Ким и сам знает это прекрасно.

  — Однозначно, — подмигивает старшему с широкой улыбкой, чем ранит того ещё сильнее, заставляя миллионный серебряный кинжал впиваться в его сердце, которое никак не может заживить одну рану, как появляется новая, что намного глубже и больнее прежней. — Хён, ты меня слушаешь? — из размышлений выбил голос черноволосого, что уже щёлкал пальцами перед глазами старшего.

  «Как же хочется прикоснуться к тебе...»

  — Прости, задумался, — улыбается Тэхён, откладывая палочки на стол. — О чём ты говорил?

  — Может к тебе? Судная ночь на носу, — повторяет Чон, доедая овощи с тарелки. — Я фильмы скачаю.

  — Чонгук, — немного грустно молвит старший, ведь понимает, что в эту судную ночь он никак не сможет быть с ним. Однако говорить Чонгуку такие вещи невыносимо. — Я не смогу быть с тобой этой ночью. Меня срочно вызывают на границу, ведь они перепутали некоторые документы с прошлого года. Ты сам знаешь, что я не хочу, но...

  — Ничего, — немного огорчённо молвит парень. — Я знаю, что у тебя трудности, поэтому не переживай за меня, — улыбается, откладывая посуду в раковину. — Но прошу, будь на связи, ладно?

  — Хорошо, — кивает Ким, а затем проводит рукой по своим густым волосам.

  Чонгук улыбается, вытягивая свои руки, ожидая ответной реакции от старшего. Тэхён понимает к чему всё это, поэтому немного устало разводит свои длинные сильные руки в стороны. Его глаза искрят, а после он чувствует тепло другого тела. Чон руки за спиной Кима крепко сцепляет, прижимаясь в его груди, глубоко вдыхая аромат дорогого парфюма, который пропитался во всю одежду старшего. Тэхён ответно обнимает черноволосого, а у самого сердце останавливается, ведь такой порыв чувств и разносторонних эмоций ему неподвластны.

  «Ты не достоин его... Даже простой дружбы с ним.»

***

  Ночь. Начало страха и ужасающих событий, которые совершаются раз в год. Начало хаоса и разрушений, где мир погружается в полнейший Ад под руководством озлобленных людей и их жертв. Крики людей, взрывы, битые окна и сигнализации. Столько шума в полной темноте, что прячет под своей чёрной юбкой орудие смерти и истребления.

  Небольшое помещение, которое находится в заброшенной больнице, где остались некоторые битые стёкла от препаратов, кушетки, шприцы от наркоманов, бутылки из-под алкоголя, хирургические инструменты, маски и халаты бывших рабочих. Столько всего, что невозможно перечислить всё сразу. В тёмной и мрачной комнате находятся люди в чёрных защитных масках и такого же цвета одежде. У них оружие по всему накаченному телу. Среди них есть только один парень, который был в ярко красном костюме с длинным пиджаком и белыми перчатками. Сразу ясно, что он главный среди всех, а ещё ценит роскошь.

  Прямо перед этим человеком на коленях стоит парень, что мычит и постоянно вырывается из оков тугих верёвок и чёрного мешка на голове. Он не знает с кем он, не понимает где находится, а уж тем более и не думает о том, что у него есть хоть какой-то выход из этой ситуации. На нём была потёртая одежда, предназначенная для судной ночи, ведь он хотел убить лишь своих недоброжелателей... Однако на него вышла слишком крупная рыба.

  — Снять, — слышит строгий мужской глас, который уже напоминал голос самого дьявола, что встречает его около ворот загробного мира.

  Сильная мужская рука резким движением срывает с головы юноши чёрный мешок, убирая его в сторону. Шатен вертит своей головой, пытаясь привести зрение в норму. Он видит, что перед ним стоят трое мускулистых мужчин европейской внешности, за его спиной стоят ещё двое, но уже не такие, как первые. Он пытается определить, кому же подойдёт такой голос, но никого подобрать не может, пока не показалась ещё одна фигура из-за троих мужчин.

  — Кто вы такой? — спрашивает шатен, стараясь подняться на ноги.

  Парень направляется всё ближе к Паку, что уже и так получил не мало, ведь синяки и ссадины на его лице говорят за себя самостоятельно. Темноволосый парень идёт настолько медленно и не спеша, что кажется, будто нарочно заставляет кости Чанёля дрожать сильнее, а сердце биться так, что барабаны покажутся лишь треском ветки в лесу.

  — Кто вы, чёрт возьми?! — повышает свой тон, чтобы толи прикрыть свой страх, толи попытаться запугать.

  Однако, как же тяжело запугать голодного льва, когда ты всего лишь безногая антилопа, что оказалась с ним в одной клетке. Чанёль никак не может понять, кто это парень в красном костюме, что так желает напугать его. Темноволосый стоит перед ним в маске, однако при таком освещении его лицо было надёжно спрятано. Красивая фигура, достаточно хорошее тело для юноши.

  — Спрошу ещё раз, — злится, хотя у самого кровь к голове приливает, заставляя лицо краснеть. — Кто, — медленно и напористо говорит Пак, сцепляя свои зубы. — Вы, — вновь пытается встать, поднимаясь на своё ободранное колено. Мускулистый мужчина, что стоял позади парня в красном стал делать шаги в его сторону. Чанёль немного отталкивается назад, ведь с такими руками, как у этого громилы, его шея будет словно зубочистка. Пак сглатывает вязкую слюну, но от своего не отходит, старательно поднимаясь. — Такой, — рычит на парня, что скрестил руки на своей груди.

  Незнакомец молчит, продолжая игнорировать Пака полностью. Мускулистый мужчина уже был почти в шаге от Чанёля, однако один взмах руки темноволосого и тот отходит от шатена опуская голову вниз, сложив свои руки в районе паха.

  — Что здесь происходит? — Пак уже оборачивается на парней азиатской внешности, что стояли позади него, надеясь, что сможет услышать от них хоть какую-то малую каплю информации. — Почему все игнорируют меня?! — его глаза наливаются солёной влагой, ведь безвыходность и напряжённость всего, что сейчас происходит не могут больше копиться в таком теле.

  Темноволосый делает небольшой шаг к напуганному шатену, из-за чего сердце второго уходит в пятки. Его тело в миг немеет, язык не может связать и двух слов, а голос не прорезается, как только в нос ударяет знакомый аромат сладковатых духов. Пак не помнит откуда ему знаком этот запах, но точно уверен в том, что это тот самый аромат, который он будет чувствовать в своих кошмарах. Шатен головой начинает вертеть в право и лево, отрицая всё возможное.

  — Почему я? — спрашивает, что в его голосе прорезаются нотки смеха. Эта яма, которая не имеет конца, а Пак даже не сделал и шага, чтобы провалиться в эту бездну. — Что я такого сделал? — он не может контролировать себя. Истерика берёт верх.

  Фигура темноволосого парня делает ещё один шаг к шатену, который, кажется, перестаёт дышать. Парень наблюдает за каждым действием темноволосого, чтобы не упустить ни одну деталь. Чанёль продолжает стоять на одном колене, однако, как только незнакомец встаёт перед ним, то его нога моментально опускается на пол. Парень в красном костюме плавно вытягивает свою руку и несильно сжимает подбородок Пака, проводя большим пальцем по его челюсти, будто изучает. Пак не двигается, он лишь наблюдает за тем, как незнакомец трогает его лицо, поглаживая, но и временами царапая кожу.

  — Какой ты послушный, — почти шёпотом говорит темноволосый, а затем одним движением пальца заставляет голову шатена опрокинуться назад, поднимая глаза на своё скрытое лицо. — Может, — берёт небольшую паузу, из-за чего по комнате раздался глухой и рваных вдох шатена. — Это из-за того, что..., — немного наклоняется к лицу Пака, чувствуя, как его дыхание накрывает белую кожу. — Ты боишься? — с насмешкой спрашивает, зная, что Чанёль уже без задней мысли готов на всё, лишь бы его не трогали.

  — Умоляю вас, — руки около груди держит, ровняя пальцы рук, смыкая ладони. — Отпустите меня, я ничего не сделал плохого, — качает головой в разные стороны, что его слёзы сами слетают с щёк.

  — Тш, — большим пальцем проводит по его розовым губам, закрывая ему рот. — Как думаешь, что сейчас будет? — спрашивает незнакомец, опуская большой палец на нижнюю губу. Глаза его горят так, словно фонари в ночи, густые ресницы немного скрывают этот блеск, однако его всё равно очень хорошо разглядеть. — Правильно, — сладким голосом убаюкивает, но только так, как это делает смерть: холодно, бесчувственно. — Твои губы потрескаются от слёз, — вновь проводит большим пальцем по нижней губе. — Ты прикасался ими к его шее, — плавно рукой спускается по глотке, заставляя мурашки пройтись по ней каскадом. — К его ключицам, — опускается к плечу шатена, оголяя его, а затем большим пальцем затрагивает выпирающую кость. — К его груди, — опускается ниже, забираясь под футболку, только уже царапая светлую кожу парня своими ногтями, которые ощущались даже через белоснежные перчатки.

  — Я... Я правда не понимаю о ком вы мне с..сейчас говорите, — Пак старается держать себя в руках, но его голос пару раз дрогнуло выдавая всю его никчёмность.

  — Почему же? Ты не помнишь? — будто удивляется, вытаскивая руку из футболки парня. — Вот незадача какая, — разводит руками в разные стороны, а затем отходит от перепуганного Пака. — Парни, похоже мы ошиблись, — смеётся незнакомец, давая Чанёлю огромную надежду, что это всего лишь ошибка.

  — В..Вы правы...

  Незнакомец не даёт ему закончить фразу, так как замахивается своей сильный рукой и ударяет Пака с огромной силой. Шатен отлетает, падая на спину. Из его носа тут же хлынула кровь, взрываясь водопадом. Фейерверк из алых брызг оставил за собой следы капель на белоснежных перчатках темноволосого и на холодном кафеле заброшенной больницы. Чанёль тяжело дышит, но всё же решается поднять свои глаза на парня, что уже стоял около него. Он аккуратно присаживается на одно колено, облокотившись на собственную руку, а свободной он ведёт к голове. Парень цепляет край маски, что держалось за ухом, а затем сбрасывает её, открывая вид Паку на своё лицо.

  Чанёль понял откуда ему известен этот голос, он вспомнил этот сладковатый аромат. Теперь ему ясно всё до мелочей. Перед ним тот, кто будет стоять за спиной Чонгука, оберегая его от таких, как он сам. Это Ким Тэхён.

  — Узнал, — улыбается темноволосый, что стоит и наблюдает за реакцией младшего. — Я говорил тебе, что не стоит играть со мной и тем, кто мне дорог.

  — Т..Ты...

  — М, нет, — как-то по-детски обрывает его Ким, поджимая губу. — Мне больше нравилось, когда ты говорил со мной «на вы». Понимаешь?

  — Тэхён, прекрати всё это, — качает головой Пак, пока кровь из его носа попадает в его раскрытый от удивления рот.

  Старший меняется в лице. Его улыбка сумасшедшего ушла, будто испарилась. Однако вместо неё пришло лицо убийцы, которое никогда не видел Пак. Ким всегда был строгим и серьёзным, однако если ко всему этому добавить то, что он изощрённый маньяк, то только от такого зрелища можно рыть себе могилу и быстрее закапываться, чтобы только не видеть этого лица.

  — Прекратить? — спрашивает своим басистым голосом, который будто из преисподней. — Я ещё и не начал.

  После этих слов Пак отползает назад. Тэхён позволяет ему это, а сам в это время снимает с себя белые перчатки и красный пиджак, оставаясь в белой рубашке и красных брюках от костюма. Ким поворачивает голову в сторону мужчин, которые стояли в ожидании команд, а после поднял руку вверх и покрутил указательным пальцем. Мускулистые европейцы быстро среагировали и стали надвигаться на Пака.

  — Не дёргайся, — говорит азиат, что стоял сзади и придерживал Пака за плечи. — Хуже себе...

  — Он псих! — только выкрикнул Чанёль, как его стали избивать трое парней, не оставляя живых мест.

  Каждый удар отражался на состоянии шатена. На его лице появлялись огромные гематомы, разбитые в мясо губы уже не чувствовались младшим, его глаза опухли настолько, что он с трудом мог их открыть. Одно слово Тэхёна и всё прекратилось. Пак не понимает, что было дальше, но он оказывается привязанный к операционному столу, что стоял здесь с самого начала.

  — Т..Тэ, мы же...

  — Заткни пасть, пока я не разорвал её! — рыкнул в сторону шатена Ким. Чанёль в ужасе. Он даже и представить себе не может на что способна фантазия Тэхёна, когда он зол. — Никто, — шепчет, однако в тишине, где можно услышать, как бьётся твоё и чужое сердце, было прекрасно понятно, что говорит старший, завязывая свои волосы резинкой. — Никто, — чуть громче говорит он, опуская свои руки, а затем подходя к столу, где был Пак. — Никто не смеет меня называть так, кроме него, ясно? — проговаривает каждое слово, глядя Паку в глаза.

  — Умоляю тебя, — шепчет шатен, стараясь максимально раскаяться во всём, что натворил. — Не...

  — Ты целовал его? — внезапно спрашивает, хотя сам прекрасно знает ответ. Он сам отвечал на этот вопрос ранее, однако знает, что перепуганный Чанёль будет говорить то, что Тэхён хочет услышать.

  — Н..Нет.

  Одно мгновение. Крик Пака раздался по всему подвалу. Его вопль был невероятным. Мускулистые парни, что стояли вокруг операционного стола реагировали по-разному: одни кривились и отворачивались, другие в ужасе наблюдали за тем, что сейчас будет дальше. Парень кричал и сильно ворочался, но это всё бесполезно против стягивающих ремней. Пак попытался выбраться, однако всё тщетно. Пак смотрит на свою руку, извиваясь и крича сильнее. Его два пальца на левой руке были отрублены, из-за чего он видел, как кровь истекает алой кровью, окрашивая полотно и белую рубашку Тэхёна. Из некоторых пальцев парня виднелись кости, переломанные из-за сильного удара кулака Кима и куска стекла в его руке. Прозрачный материал будто покрылся витражными красками, а Ким художник, который добавляет более тёмные и грубые оттенки, прокручивая стекло внутри руки, уродуя её. Стекло порвало кисть юноши насквозь, тем самым вытаскивая мясо, кровь и кости наружу. Костяшки вывернулись вместе с мясом наружу, превращая руку в фарш. Зрелище и крики были ужасными. Такое не снимают даже в кино.

  — Ничего страшного, — говорит темноволосый, крутя куском стекла по фаршу из человеческого мяса. — Ты, наверное, перепугался, вот и забыл, да? — Чанёль не слушает. Пак кричит не смолкая, ведь адская физическая боль невыносимая. Он уже готов к смерти от потери крови, однако мужчина европейской внешности наматывает на его запястье, перед раздробленной ладонью жгут, чтобы тот не ушёл из этого мира так быстро. — Мы не должны потерять тебя так рано.

  — Ты ненормальный! — кричит Пак, продолжая вырываться, хотя все его попытки и шансы на спасение равны нулю.

  Парень кричит так сильно, что, кажется, будто весь Сеул мог услышать эти ужасающие вопли. Мужчины, которые считались напарниками Тэхёна были в ужасе от того, что сейчас делает их главный. Они никогда не видели его настолько жестоким. В его лисьих глазах с отливом сладкой карамели разгорался адский огонь, который никак не может затухнуть. Эти люди очень долгое время знакомы с Тэхёном, однако сейчас он переходит все границы дозволенного.

  — Что, уже больно? — спрашивает темноволосый, а затем рвёт остатки кожи на кисти руки, если это можно так назвать, ведь то, что сделал с ней Ким не может иметь схожести с этим понятием. — А ведь это только начало, — ласково говорит тот, будто общается с малым ребёнком. — Кого убить хотел этой ночью?

  — Ублюдок, — выплёвывает шатен, однако уже не дёргается, ведь так ему гораздо болезненнее. — За что ты так? Чонгук не стоит этог...

  Тэхён не даёт договорить предложение. Темноволосый хватает шею парня, что был обездвижен некоторыми мужчинами, а затем силой заставляет стекло, что ранее было в руке шатена, оказаться в его рту. Из красивых скул образовались ужасающие виды: рваные открытые раны, сквозь которые проходили куски окровавленного стекла. Тэхён давит сильнее, полностью разрывая кожу и мясо, открывая вид на зубы и челюсть. Ким силой и резким движением вырывает стекло, отбрасывая.

  — Не выводи меня, ладно? — спокойно спрашивает Ким, смотря на то, как шатен задыхается, ведь не может произнести и слова, его глотка разорвана полностью, насквозь, поэтому любой звук адская боль. — Чонгук стоит дороже, чем миллиард таких, как ты, — более грубо говорит, хот сам прекрасно осознаёт, что вряд ли сможет смотреть черноволосому в глаза после того, что он сам сделал с Чанёлем. — Скажешь что-нибудь, пока можешь делать это? — вскидывает бровь, после чего отходит от стола.

  Тэхён весь окровавлен, но кровь не его, что одновременно радует, но и настораживает. Ким никогда не думал, что сможет пойти на такое ради человека, однако с появлением Чонгука в его жизни он стал переосмысливать всё, что случается с ним.

  — Т..Ты, — Пак сильно шепелявит, ведь его рот и скулы отваливались в буквальном смысле. — Смусш..шедший... Он никогда н..не будет с тобой, — выговаривает каждое слово с огромным трудом, но ему уже нечего терять, поэтому он не боится смерти. Ему страшен только Ким. — Он никогда не будет с убийцей... Ты б..будеш..шь навсегда в запас..се...

  — Я знаю, — спокойно, однако с горечью в голосе молвит старший. — Я бы хотел быть с ним вечно... Проводить романтичные вечера после долгого рабочего дня, — мелодично и плавно продолжает, взвешивая каждое слово, пробуя его на вкус и представляя всё это у себя в голове. — Но ты прав, — старший подходит к небольшому столику с разными медицинскими иглами, которые собрал ещё перед приходом в это место. — Я всегда буду рядом с ним, — ироничная ухмылка слетает с кимовых уст. — Ведь... Я – его тень. Всегда следую за своим хозяином.

  Тэхён берёт небольшую иглу в свои руки, а затем осматривает её, словно это бриллиант. Темноволосый крутит ею перед изуродованным лицом шатена, а затем глазами ловит изумлённые очи.

  — Ты думал о пирсинге? — Ким руку к лицу Пака подносит, чем вызывает дрожь у того. Шатен старается выдернуть целую руку, однако его крепко держат мужчины. — Сейчас я лично сделаю его тебе... Как насчёт, — осматривает всё тело парня, пока тот пытается вырваться. — Глаз?

  — Нет! Перестань! — кричит и извивается, но как же поздно...

  — Расслабься, будет не больно, — подносит иглу к глазу. — Это просто адски неприятно, — шепчет темноволосый, а затем под крик Чанёля протыкает веко и всаживает иглу до самого ушка.