Парень на мотоцикле бежит к Чонгуку, что до этого стоял неподвижно, ведь его колени дрожали, а тело парализовалось. Парень добегает до Чона, а тот в оцепенении ничего сделать не может. Кареглазый смотрит, как бита с острыми дополняющими уже в десяти сантиметрах от его лица, но удара не приходит. Парень видит, как тело нападающего медленно бледнеет. Противник открывает уста, стараясь глотнуть хотя бы немного воздуха, однако вместо этого из его уст выплёскивается фонтан из алых брызг, которые в миг струйками стекают по белому лицу и шее.

  Тело парня оседает на землю, а после Чонгук замечает, что за тем незнакомцем стоит ещё один. На нём была маска, которая закрывала его лицо, тёмные шелковистые волосы небрежно собраны в хвост, яркий красный костюм идеально подчеркивал фигуру, однако портила лишь та деталь, что весь парень был в крови. Его рука, что держала окровавленный нож, который он вонзил в тело лежащего между Чоном и им самим, была вся окровавлена, чего нельзя сказать о той руке, которую он держал в кармане брюк. На ярком костюме были те бордовые капли, что не красили одежду, а наоборот отталкивали. Глаза темноволосого «спасителя» было тяжело увидеть из-за челки, которая спадала на бледное лицо, однако этот элегантный образ был до ужаса знаком и приятен, что внутри всё сжимается от непонятных чувств.

  — Н..Не н..надо, прош..шу, — Чон еле на ногах стоит, смотря на высокого темноволосого парня, что так и стоял перед ним. — Пр..рошу вас...

  — Пойдём.

  Темноволосый говорит коротко, а после хватает парня за руку и бежит к мотоциклу. Кареглазый видит, как парень в красном костюме садится на мотоцикл и заводит его.

  — Быстрее, — строго говорит парень, даже не взглянув в сторону младшего.

  Чонгуку ничего не остаётся, как только послушаться незнакомца, ведь тот его не убил, а значит с ним будет гораздо безопаснее, чем в одиночку бороться с профессионалами, которые сейчас выбивают зубы друг друга.

  Как только Чон перекидывает ногу на мотоцикл, то темноволосый сразу же начинает движение. От такой резкости младший чуть не упал, поэтому вцепился в костюм парня, который ехал в непонятном направлении. Скорость была невероятной. Черноволосый вжимается в широкую спину своего спасителя и прикрывает глаза в надежде уйти от реальности. Однако реальность намного страшнее, чем могла оказаться.

  Этот запах...

  Манящий одеколон со сладким запахом клубники, который буквально дурманил, когда приближаешься к его носителю. Но несмотря на приятный запах, у этого аромата куда более пугающая история. Чонгук не верит. Это не может быть он.

  — Не может быть, — шепчет черноволосый, а после резко открывает свои глаза.

  Парень отстраняется от теплой спины и дрожащие руки ослабляет, чтобы отпустить незнакомца. Его покусанные уста приоткрыты, а глаза широко раскрыты. В этот момент черноволосый чуть не свалился с мотоцикла, но сильная рука хватает запястье младшего и обвивает его руку о свою талию, что находилась спереди.

  — Держись, иначе упадешь, — глас басистый и красивый, но до ужаса пугающий, ведь знаком ему.

  Чонгук поддаётся, обхватывая талию сидящего, а затем видит, что верхняя часть костюма задралась, оголяя тем самым красивые запястья. Чонгук не верит своим глазам.

  Браслет... Это тот самый браслет...

  Черноволосый смотрит на своё запястье, на котором висит браслет с небольшой подвеской с надписью «Friends», а на руке его спасителя находится точно такой же, но с надписью «Best». Чон ошарашен таким исходом событий, однако до последнего надеется, что это не Ким. Чонгук не хочет верить в то, что сейчас рядом с ним Тэхён. Пусть это будет маньяк, убийца, педофил. Кто угодно, но не его лучший друг, который совершил убийство на глазах Чона.

  Мотоцикл с парнями останавливается прямо около дома Ким Тэхёна. Темноволосый быстро спрыгивает с мотоцикла, хватает за руку Чона и направляется к дому. Старший вводит пароль и двери перед парнями раскрыты. Чонгук в полном шоке, ведь его опасения себя подтвердили. Как только юноши вошли, то хозяин дома закрывает дверь и устанавливает максимальную охранную систему, дабы никто не смог проникнуть внутрь.

  — Пошли, — хладнокровно говорит темноволосый, а после проходит внутрь дома, направляясь на кухню.

  Чон повинуется, ведь он знает кто сейчас перед ним, однако даже не догадывается, что сейчас предстоит за разговор между ними.

  Младший проходит в знакомые ему помещения, эти стены, пол, натяжной потолок. Всё такое родное, но в то же время сейчас всё это пугает и настораживает. Близкие ему люди, которых парень считал своими защитниками оказывались ему не надежной опорой в жизни, а скорее ненавистниками, что скрываются до судных суток.

  Неужели Ким Тэхён окажется таким же подонком, как и его родная мать? А может он будет, как и его отец, что внезапно уходит из жизни, утаскивая все секреты личных отношений с собой в могилу?

  — Чай? — внезапный голос темноволосого раздаётся со спины.

  Чон вздрагивает, а после понимает, что пока размышлял оказался в большом помещении с большим мягким диваном, телевизором, который висел на стене, подобно картине, небольшим кофейным столиком возле дивана. Это был зал в огромном доме Кима.

  Черноволосый поворачивает голову, видя, что позади него стоит Тэхён с двумя кружками чая на подносе и тарелкой кексов. Парень робко кивает, а после присаживается на диван, смотря за тем, как Ким раскладывает всё на столик.

  — Ты... — Ким пытается начать разговор, однако с чего понять не может. — У тебя всё нормально? — глаза на младшего поднимает, присаживаясь напротив за столик.

  — Серьёзно? — такой грубый тон Чона Тэхён давно не слышал.

  Старший мнётся, опускает глаза и не знает, как ему дальше поступить.

  — Ну, — старший вновь делает паузу, пытаясь оправдаться. — Ты, наверное, удивлён.

  — Наверное.

  Чон обрывает одним словом весь диалог. Черноволосый аккуратно берёт кружку с чаем и преподносит к своим губам. Глаза, что напоминали Киму Вселенную полную красивых звёзд прикрываются, пока уста вбирают горячую жидкость. Сладковатый вкус мяты и тропических фруктов танцем на языке появляется, расслабляя в тяжелую минуту.

  — Тэхён, — пока старший смотрел на Чонгука, то даже не заметил, как тот уже наблюдает за ним пол минуты. — Может расскажешь, что всё это значит? — Чон смотрит на темноволосого, будто тот щенок, что натворил дел и сейчас нужно его отчитать.

  — Я не знаю, как начать, — старший честно признается в этом, ведь никогда не думал, что злосчастный диалог настанет его.

  — Хорошо, — спокойно молвит Чон, вновь отпивая горячий чай, а затем ставит красивую кружку на столик. — Я помогу тебе. — Черноволосый опирается локтями о свои ноги, а затем поднимает голову, смотря в карамельные очи напротив. — Пак Чанёль?

  После этого имени повисла тишина, давящая на парней. Дожидаясь ответа Кимовы глаза идут на встречу шоколадным очам напротив, в уголках которых уже скапливается солёная влага, ведь морально он готовится услышать то, к чему никогда не был готов. До последнего надежда остаётся в сердце, однако тут же исчезает, как глаза улавливают кивок от старшего. Вера в лучшее разбита вместе с маленькой надеждой, как и стеклянная слеза, падающая на собранные в замок руки Чонгука.

  Юношу потряхивает, но он старается максимально выглядеть спокойно. Он не хочет слышать это. Он не понимает, какие чувства испытывает к Киму. Страх сковывает тело, от чего внутренняя сущность даёт о себе знать, выпуская солёные ручейки.

  — Я разорвал его, — Тэхён говорит тихо, однако в гробовой тишине можно было услышать пение покойника, а не только Кима. — Я вывернул его пальцы и руки стеклом и гвоздями, чтобы его кости были раздроблены. — старший вспоминает ту первую ночь, когда он встал на сторону убийств. — А его лицо... — Ким наблюдает за реакцией Чона, что трясся от услышанного. — Я выколол его глаза иглами.

  Младший переваривает эту информацию. Ему даже в голову не приходило, что его лучший друг может оказаться таким садистом. Даже в самых отвратительных кошмарах он не мог представить того, что сделал Ким с Чанёлем. Разумеется, что он тот ещё моральный урод, но такой жестокости Чонгук не ожидал.

  — Со Ёнхо, — тихо молвит черноволосый, смотря в глаза старшего.

  — Он чуть не изнасиловал тебя в кабинете, — вспоминает Ким, от чего отвращение подходит к горлу. — Я нанял людей, чтобы они сделали с ним нечто похуже этого.

  — Зачем тебе всё это, Тэхён? — черноволосый до сих пор не понимает, для чего старший убивает людей, хотя ответ плавал на поверхности, словно поплавок.

  — Ты так и не понял? — Ким изгибает одну бровь, а после встаёт со своего места. — Эти люди хотели навредить близкому мне человеку. — Старший обходит стул, на котором сидел, а затем руками опирается на его спинку.

  — Их бы наказали другие! — немного повышает тон Чон. — Зачем тебе это, Ким Тэхён?

  Темноволосый глаза в сторону уводит, чтобы не встретиться с очами карими, что жаждут узнать истинную причину всех убийств и пролитой крови.

  — Помнишь, когда-то ты спрашивал меня о том, кто мне нравится? — Ким говорит это максимально мягко, от чего самого бросает то в жар, то в холод. — Я бегал за этим человеком долгие годы, однако я труслив для признания ему.

  Чонгук встает с дивана, направляясь к Киму. Тэхён видит это, но никак не реагирует, пряча свои карамельные глаза, в уголках которых скапливалась неприятная жидкость.

  — Причём здесь это? Убивать моих обидчиков ради...

  — Я никому не позволю тронуть того, кого люблю больше жизни, — Тэхён смелость собирает в кулак, пока его сердце готово выпрыгнуть из своей груди. — Я люблю тебя, Чон Чонгук, — Ким убирает руки со спинки стула, а затем выпрямляется в полный рост, вставая напротив Чона, который будто оцепенел. — Удивлён? — смотрит в глаза напротив, ожидая хоть какой-то реакции.

  Чонгук молчит. Минута за минутой тянутся настолько быстро, однако так незаметно, что остаются считаные десятки минут до окончания судной ночи. Ким смотрит, не отводя взгляда, будто, если сейчас отвернётся, то больше никогда не увидит млечный путь внутри чоновых очей. Ким растворяется в этой тёмной глубине, улетая на встречу глазам, которые хочет видеть каждый миг, когда делает вздох в этом мире. Кажется, что уже нет сил сдерживаться иначе рваное, избитое и измученное сердце старшего не выдержит и сдохнет от голода к этому неопытному пареньку, который так и стоит напротив, ничего не предпринимая.

  — Т..Тэхён, — глаза наполняются новой волной хрустальной воды.

  — Я не хочу, чтобы ты принуждал себя к ответу, — Ким делает шаг к парню, который так и стоял буквально в пол метре.

  Старший протягивает свою руку к Чону, который стоит не двигаясь, однако это не мешает тому обратить внимание на кисть Кима.

  — Мы же всегда были вместе...

  Чонгук пытается хоть что-то сказать, однако невероятно тяжело формулировать свои мысли при этом красиво их излагать, чтобы собеседник понял. Ким аккуратно берёт ладонь младшего, притягивая к своему лицу. Темноволосый ласкается, словно питомец встречает своего хозяина. Глаза карамельные прикрыты, наслаждаясь моментом, что длится вечность, которая может оборваться, будто судьбоносная нить, что обрывается в конце жизненного пути каждого человека. Чон рассматривает родные черты лица.

  Одинокая слезинка делит щёку старшего на две половинки, рука подрагивает, но он не намерен отпускать того. Черноволосый большим пальцем поглаживает скулы, пытаясь стереть влажную солёную дорожку, но только растирает её.

  — Ну и придурок же ты, Ким Тэхён.

  На этих словах младший максимально сокращает расстояние между парнями, а после неумело впивается в чужие губы напротив. Запах сладкого клубничного выстреливает в голову, вынося мозг и разум на ближайшие стены, словно огнестрелом. Чонгук не умеет углублять поцелуй, однако довольствуется тем, что происходит именно сейчас.

  Тэхён, что до этого винил себя за своё прошлое растворяется, будто сахар в сладком чае. Он словно невесомости, чувство бескрайних океанов плавно топит всю совесть, которая сжирала парня изнутри. Его страх перед младшим рассыпается по бледному телу дрожью, ведь Ким давно понял, что зависим от какого-то тихого мальчишки.

  Ким нежно притягивает к себе младшего за талию, утягивая в свои тёплые объятья. Ноги черноволосого подкашиваются, тем самым хрупкое тело покорно поддаётся старшему. Горячий язык Тэхёна нежно скользит по губам Чона, пробуя на вкус заветную сладость, что давно должна была быть его и только его. Ким никому не позволит быть кому-то рядом с ним. Упаси Господь того, кто попытается обидеть его чудо.

  Кимовы губы нежно сминают уста напротив, проникая горячим языком внутрь, проникая между зубов, сплетаясь с шершавым языком напротив. Эйфория в головах обоих бьёт через край, погружая в глубокие воды расслабления и спокойствия. Чон неумело пытается повторять за действиями старшего, периодически кусая того. Тэхён на это лишь улыбается, сильнее углубляя поцелуй, утягивая Чона будто осьминог затягивает свою жертву в крепкие смертельные объятья.

  Чоновы руки хватают скули старшего, пальцами зарываясь в спадающие локоны чёрных, как смоль, волос. Шелковистые прядки обвиваются вокруг тонких пальчиков, пока тэхёновы руки опускаются вниз, забираясь под верхнюю одежду младшего. Руки трогают плоский живот, красивую гладкую грудь, плавно переходят на узкую талию с изгибом песочные часы, переходя на ровную выгнутую спинку.

  Воздух заканчивается, из-за чего оба отстраняются устами друг от друга, расцепляя тоную прозрачную ниточку слюны между ними.

  — За придурка было обидно, — молвит Ким, тяжело выдыхая, а после крепче обнимает.

  — Нормальным тебя не назвать, — также выдыхает, упиваясь запахом одеколона с шеи Тэхёна.

  — Тогда, называй любимым, — улыбается, гладя спину младшего.

  — Любимый придурок.

The End.