Nil permanet sub sole.

Ничто не вечно под солнцем.

Габриэль Сарто

Октябрь 1990

НАСТОЯЩЕЕ

Мучительно шли дни и недели, а Эстер все ещё не появлялась. Мы не считали нужным говорить о своих планах, а прощаться и вовсе казалось моветоном. Мы были просто людьми, которые встретились друг другу, чтобы когда-нибудь исчезнуть навсегда, не оставив и следа. Мы были людьми, которые проводили время вместе, спали в соседних комнатах, делили ванную. Вот только один из нас был смертельно влюблен в другого. И это непоправимо.

Эстер неоднократно пропадала на месяц - в карьере актрисы это было обычным делом. Она старалась прочувствовать свою роль во всех возможных аспектах: посетить заранее место съёмок, испытать все то, что пережил герой, освоить новую профессию -конечно, в пределах разумного, изменить имидж, приобрести навыки, которыми обладает героиня, изучить новые языки. Она безусловно очень старалась, однако сама признавалась, что особого таланта у неё не было. И потому каждый раз делала все возможное ради того, чтобы восполнить этот недостаток. Эстер часто играла и в театральных постановках, они собирали много положительных рецензий. Упорством она заработала себе преданных фанатов. Конечно, их было мало, но они старались не пропускать ни единой постановки, в которых она играла.
В этот день была необычайно хорошая погода. Солнце, ещё не потерявшее своей силы, ласково грело горожан Падуи, ветер с Адриатического мора пока не приносил характерной для нашей территории прохлады. Для моих постоянных пробежек условия идеальные. Я надел наушники и сделал пару шагов по направлению к двери. Остановился. Бросил взгляд на телефон. Закралось желание позвонить Эстер. Ещё несколько секунд я пялился на экран, а потом вышел из дома. Сковывать её обязательствами я отчаянно не хотел. Я включил плеер и погрузился в музыку. Она всегда была одним из лучших способов избежать реальности, лишь погрузившись в её громкие биты.

Вдох.

Выдох.

Рок бил по ушам. Дыхания катастрофически не хватало. Температура предательски поднялась, несмотря на раннее утро.
Я весь взмок от пота и выбился из сил. Медленно перешёл на шаг и оглянулся в попытке понять, где очутился.
Эстер жила в историческом центре Падуа, рядом с кафедральным собором Дуомо ди Падова. И моё сердце привело меня сюда. Я даже не удивился. Слишком предсказуемо.
Аренда в этом районе была баснословно дорогой, но жених Эстер настоял на том, чтобы невеста жила с ним - конечно же, в те редкие дни, когда они оба были дома. Джакомо был полицейским, и часто пропадал на ночных дежурствах, а Эстер на съёмках и очередных "опытах" для своей роли. Зарабатывал он неплохо, и эта квартира оказалась ему по карману. Моретти квартира совсем не нравилась. Близость архитектурных памятников может соблазнить туриста, однако девушка не любила общее состояние здания, в котором находилось их жилище, постоянного гомона под окнами, вечной толпы зевак на улицах, пробки на оживленных автострадах. Моя квартирка в самом бедном районе города служила ей "гаванью", как она сама любила говорить. Но стоило Джакомо вернуться, Эстер была дома, верно ожидая любимого.

Окно их квартиры не горело. Да и странно ожидать хоть какого-то присутствия жизни в такую рань.

Интересно, как выглядела её квартира?

У меня Эстер была миллион раз, однако я ни разу не был у неё.
Я невольно вспомнил, как она удивлялась крохотному зеркалу в моей ванной. В их квартире наверняка найдётся парочка больших прямоугольных зеркал, у которых она любит кривляться, репетируя очередную роль. Возможно, большой шкаф в спальне, где она прячет свои не самые удачные наряды, которые рекламирует в дешёвых модных журналах. За счёт платы она иногда получала вещи, чему очень злилась. Однако каждая вещь хранила воспоминания, которые Моретти хотела уберечь. Не смогла себя простить, когда в порыве ненависти сожгла всю одежду, которую носила в приюте. Прошлое было безжалостно уничтожено. Хотя с течением времени понимаешь, что важно хранить все воспоминания.
Я разочарованно направился обратно.
Через два часа я уже был в церкви. Сегодня было много людей. Я даже видел новые лица. Небольшая группа прихожан образовала круг и тихо шепталась. И хотя священники никогда не вступают в подобные мероприятия, я живо заинтересовался причиной активности. Мне не пришлось прерывать их круг. Кто-то вышел из кольца и из его рук упала газета. В таких обычно описывают грязные сплетни нашего города. Я склонился и подобрал её. Протянул руку к мужчине, чтобы отдать и замер. Заголовок пестрел слишком вызывающим названием:

ЖЕСТОКОЕ УБИЙСТВО МОЛОДОЙ ПОДАЮЩЕЙ БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ АКТРИСЫ. СЛЕПАЯ СТРАСТЬ ФАНАТА ИЛИ ЛИЧНАЯ МЕСТЬ?

На главной странице красовалось черно-белое фото, на котором едва ли можно было что-то увидеть. Множество сосен на заднем фоне, а в центре лежит чьё-то тело. Слишком маленькое, чтобы быть мужским, но слишком большое, чтобы быть детским. На теле не видно одежды, хотя с таким качеством утверждать что-то точно, трудно. Страшное предчувствие неприятно кольнуло в солнечное сплетение. Я слишком резко перевернул страницу, почти разорвав её:

Тело 27-летней актрисы, Эстер Моретти, было найдено в национальном парке. Личность едва удалось опознать, тело и лицо девушки были обезображены животными. Причина смерти выясняется. По предварительным данным труп пролежал в парке не меньше месяца.
Эстер Моретти поражала публику своим актёрским талантом вот уже несколько лет. Как актриса второго плана она играла в фильмах: " Тайфун", "Скользкая дорога", "Минуты тревоги", "Гавань". В личной жизни актриса тоже преуспевала. Она была помолвлена с 30-летним Джакомо Романо. Молодая пара собиралась пожениться в декабре.

В лёгких не осталось воздуха. Звуки исчезли, спрятав меня в непроницаемом коконе. В коконе жалких иллюзий, надежд и боли. Боли, которая больше меня не покинет. Которая будет меня сжигать каждый новый день.

Она никуда не уезжала. Она была убита в тот самый день, когда не пришла в церковь.

Я чувствовал, как бешено стучит сердце. Пульс отдавал в ушах. Щемящее чувство в грудной клетке сдавило все органы. Не давало дышать.

Её убили. Мою Эстер жестоко убили.

Я не чувствовал своего тела. Оно было чужим. Все конечности онемели. Перед глазами помутнело. Яд осознания отравлял мой измученный разум.
— Падре?
— Падре!
Что-то все-таки пробилось сквозь кокон. Меня трогали за плечо. Несколько пар глаз удивлённо смотрели на моё лицо. Постаравшись овладать собой, я бросил последний взгляд на газету:
— Покойся с миром, Эстер. Помолитесь за её душу.