Почти весь день она проспала, поднималась только за тем, чтобы поесть и снова принять обезболивающее. Геля ухаживала за ней, периодически меняла ей повязки на ногах и обрабатывала мазью, чтобы раны лучше заживали. Какие уж там каблуки и шпильки, какие туфли, если эти ступни до сих пор болели, что даже в квартире в мягких носках по ковролину сложно ходить. Да и морально Марьяна чувствовала себя опустошённой, хотелось чего-то приятного и тёплого. Маму обнять, например. Если бы Артём приехал... к сожалению, он в другой реальности. Здесь его нет. Здесь нет никого.

В гостиной пусто, но можно услышать, как в соседней комнате, похоже, Геля играет на гитаре. Любопытно взглянуть, да и заняться нечем, если быть честной. Так девчонка заглянула в комнату. Геля даже не сразу обратила на неё внимание.

- Добрый вечер, Марьян. Как ты?

- Ужасно. – Она зашла в комнату, облепленную со всех сторон звукоизолирующим материалом, не просто дешёвый поролон, а что-то другое.

- Тебе стоять сложно. Справа от тебя стул есть, если хочешь, то можешь туда присесть.

Девчонка аккуратно села, даже не пытаясь изобразить из себя принцессу. Ей всё ещё слишком больно. Но выглядела какой-то растерянной, будто хотела что-то сказать, да не могла это выразить. Она с какой-то тоской задержала взгляд на гитаре.

- Когда-то... - Начала Марьяна и замолчала.

- Гитары что-то напоминают тебе?

- Да.

- Ты сама играла?

- Нет. Ходила на концерты с подругой. И тусила с «Воронами». Как будто в другой жизни.

- Ваше высочество даже ходило на концерты для обычных людей? Вау.

Да, и правда ходила. Чувствовала себя тогда гораздо счастливее. Когда отрывалась на танцполе, срывала голос, уходила «ночевать к подруге», в это время она... жила. Даже мамины наставления в духе «мы не сможем всегда тебя обеспечивать» отходили на второй план. Никакой женитьбы, никаких дедов тем более, фальшивых улыбок, это было такое настоящее, что... из мыслей её выдернул вопрос Ангелины.

- Почему ты плачешь?

А она как-то и не заметила этого даже. Слёзы полились и всё. Выражение лица осталось холодным, но эмоции всё равно пробивались наружу. Про себя Марьяна думала, что так тупо это выглядит – пришла сюда поплакать, что ли? Но как-то не получалось придать себе непоколебимый вид и уж тем более натянуть спокойное выражение лица, мерзко от этого было. Марьяна не может ответить на вопрос. Как будто она не в состоянии говорить в принципе.

- Хочешь, сыграю для тебя?

А она и правда хотела бы этого. Только коротко кивнула.

Сильно же она удивилась, когда услышала, что Геля не только играет, но и поёт. Причём, на немецком. Песня про маму. Тяжёлая и мощная. После такого Марьяна ощутила ещё больше давящего чувства в груди. Что-то так просилось наружу, но насколько же тяжело это высказать. Даже если рядом нет никого из прошлого окружения. Даже если дочь Алмазовых может нести любую чушь и вытворять любую дичь, она не может себе этого позволить. В этом мире Марьяна – просто красивая девчонка, у которой нет даже действующего паспорта.

Ангелина смотрела на неё с интересом. Ведь девчонка не уходила, но ничего при этом не рассказывала.

- Кажется, я знаю, что нужно сыграть для тебя.

Песня на английском в этот раз. Про любовь, которая никак не хочет уходить. Даже у Гели дрогнул голос под конец, она отдавала себя этой музыке полностью. Вот это уже было стопроцентное попадание в самое сердечко Марьяны.

- Геля, скажи мне, пожалуйста... - Всхлипнула и посмотрела куда-то в угол. – Я... я не могу... - Для неё высказать свои чувства невероятно тяжело.

- Мне вот интересно, откуда у тебя такой холод внутри? – Девушка поставила гитару в сторону. – Тебя что, науськивали на то, чтобы потом сосватать богатому папику?

- Да! – Выпалила и тут же спохватилась. – Откуда ты узнала?!

- Ну так... не только потому, что я в два раза старше тебя. И не только потому, что меня саму в своё время нагружали тем, чтобы удачно выдать замуж. Ты должна была соответствовать. Правда же? Как и насчёт того, куда бы тебя пропихнуть подороже. Как будто ты не человек, а товар с хорошими манерами. Папа твой постарался?

- Мама.

- Ну блять.

Марьяна могла с этим только согласиться. И понять, что всё время это было действительно так – мама собирала красивую восемнадцатилетнюю куклу для того, чтобы удачно спихнуть и выдать замуж. Неважно, что это будет дед. Между прочим, до сих пор любящий свою покойную жену. Да ещё свадьба прямо сразу с днём рождения... Ровно восемнадцать стукнуло – добро пожаловать за дверь, моя прелесть, не забудь закрыть её с другой стороны. И на деньги наши не претендуй, доченька, нам их как бы не жалко, но на самом деле жалко. Мы не бедствуем, но тебе нассым в уши, что всё очень плохо.

Из-за этого всего Марьяна почувствовала себя ужасно одинокой. Сидела на чужом стуле в квартире у какой-то посторонней девушки. Которая при всём, что творится, оказалась неравнодушной. Почему же так? Почему Ангелина, которой она вообще не впёрлась, проявляла заботу? Между прочим, даже больше, чем собственная мама. Спрашивала «чего ты хочешь?», «что тебе заказать?». По-настоящему ухаживала. Даже если опустить всё то насилие, причинённое Викой, то и до этого же. И одежду, и полотенца, и принадлежности... Ведь Геля ничего с этого не имела и ни к чему не обязывала.

- Геля, почему ты так хорошо со мной обращаешься?

- Если опустить выбор Вики... если ты хочешь послушать моё мнение, то потому, что ты у меня в гостях. Хоть и свалилась на меня внезапно, но как я могла просто оставить тебя, как есть?

- Я не буду тебе должна после всего? Если в живых останусь, конечно...

- У меня денег жопой жуй, ты думаешь, я из-за этих копеек париться буду?

Вот так, матушка лепила из Марьяны леди, а посторонняя девушка делала это из вежливости и уважения. Да, вспылила пару раз, но не отвернулась.

- Гель... А ты можешь ещё поиграть для меня? Пожалуйста.

- Как ты понимаешь, я люблю потяжелее, тебе нравится?

- Да. – И через секунду добавила. – Ты классно поёшь.

- Спасибо. Итак, лиричная песня специально для тебя. – Девушка взяла в руки гитару, немного покрутила что-то у комбика.

Марьяна прекрасно знала английский на слух, уловила и текст, и смысл... и себя в этом всём. Сидела такая тихая и грустная, только набегающие слёзы вытирала время от времени. Сама пока ещё не очень понимала, что она хотела и зачем. Какие у неё чувства были внутри? Куда их направить?

Ангелина закончила песню и устало выдохнула.

- Ох, нравится мне. Концерты давать не буду, конечно, но очень помогает, чтобы расслабиться и куда-то деть свои чувства.

- Классно. – И правда классно, она так искренне считала. И даже подумала, что хотела бы тоже иметь что-то такое. Те моменты, когда она срывала голос на концертах, снова всплывали в памяти.

- Тебе тоже разрядка нужна. Ты такая зажатая. Что тебе нравится? Уже который раз этот вопрос задаю. – Геля выключила комбик, поставила гитару на своё место.

- На концерты ходить... танцевать, прыгать, орать. И не думать ни о чём в этот момент.

- А то я и смотрю, что ты всегда себя на жёстком контроле держишь. Ставлю сто баксов, что это из-за маминых представлений, как делать надо. Эх, Марьяна... - Ангелина подошла к ней и присела рядом, чтобы стать на одном уровне, и они могли посмотреть друг другу в глаза.

Потому что она видела в ней потерявшегося подростка в первую очередь. Семнадцать лет, а уже всё будущее до старости определили, за кого выходить, как говорить, что есть, чем дышать, как думать. И чем больше она узнавала Марьяну, тем больше хотелось ей помочь.

- Бедный ты ребёнок. – Геля взяла её за руку без спроса и практически не встретила сопротивления.

- Я уже взрослая. Мне почти восемнадцать. – Смотрит на девушку, а у самой слёзы продолжают идти.

- Как же ты ошибаешься. Ладно... пора спать, мне завтра надо выехать. Я тебе денег оставлю, чтобы ты с голодухи не мучилась тут. Спокойной ночи.

Ангелина вышла из комнаты и отправилась в ванную. Марьяна осторожно встала со стула, опираясь по стене, дошла до «своей» комнаты и там рухнула на кровать от усталости. Сначала лежала на спине и смотрела в белый натяжной потолок. Прокручивала в голове огромное количество моментов из своей жизни, которые как картинки постоянно сменяли друг друга. И заснула только тогда, когда обняла подушку и плотно прижала к себе.

Утром тело уже так сильно не болело, что хорошо, можно было спокойно передвигаться. Да, не очень быстро, кровавые мозоли на ногах тоже ещё давали о себе знать, но Марьяна в целом понимала, что хоть как-то пришла в норму. Только сегодня она впервые надолго осталась одна. Завтрак Ангелина ей не оставила, к сожалению. Есть только тысяча рублей одной бумажкой на кухонном столе. Всего тысяча? И что на эти копейки можно себе позволить? Для Марьяны это не то, что не деньги – губки свои пухленькие подтереть такой салфеточкой можно было. А тут... ну всё, больше нет ничего.

Кофе сварить тоже проблематично, она же сама ни разу этого не делала. Человек-мебель, чтобы быть красивой и ходить всей из себя стройной такой по квартире, наверное. Девчонка всё чаще задумывалась о том, что по факту собой ничего не представляет. Ну правда, гонору выше крыши, а одну оставь с тысячей рублей – и что? Она и наличных в руках не держала никогда. Тут придётся выйти в люди и контактировать с простыми смертными. Только в этом мире она сама была такой же обычной, разве что красивой и элегантной самой по себе. Но тут папа с мамой восемнадцать лет назад постарались, собственных усилий Марьяна в себя практически не вложила. А кому эта оболочка тут нужна?

Для девчонки это стало даже некоторым испытанием – выйти на улицу, зайти в какое-нибудь заведение и взять себе кофе. Ещё и за наличные. Нарядилась в белые оригинальные «Найки», простые голубые джинсы и белую рубашечку с коротким рукавом, погода сегодня по-настоящему летняя, не хотелось запариться ещё на выходе из подъезда. Кстати, тысячу-то надо растянуть и на завтрак, и на обед.

Опять пробка собралась на Большом проспекте Петроградской стороны. Но Марьяна даже порадовалась, что она может спокойно прогуляться пешком. Времени у неё сколько угодно, почему бы не пройтись? Да и к чёрту это правильное питание, тем более, что есть хочется до безумия. Тут одним салатиком и свежевыжатым соком не обойтись, нужно что-нибудь более тяжёлое. И вкусное. И такое, чего не было раньше. Чего она хотела на самом деле, а не вот это вот всё. Тем более, что от какой-то местной едальни с шаверной на борту идёт запах на всю улицу.

И зачем она только надела белую рубашку? Вошла в эту забегаловку походкой королевы, положила тысячу рублей на прилавок с видом богини, ступившей на грешную землю и озвучила «Доброе утро, будьте добры среднюю шаверму в лаваше и большой американо без сахара». Продавец этого заведения при взгляде на красотку начал шевелиться быстрее обычного. Чего у Марьяны не отнять – она даже без сил и вся помятая выглядит потрясающе. И это она ещё не сходила в салон и не привела свои волосы в полный порядок. Как и макияжа практически не было – только необходимый минимум для выхода в свет. Через пять минут девчонка уже получила свой завтрак и стакан кофе. Есть среди людей такую еду – это дурной тон, а вот в дорогой квартире Ангелины можно расслабиться. И не так страшно запачкать домашнюю одежду.

Этот завтрак ей так пришёлся по душе, что она сама про себя подумала «и зачем я только себя ограничивала? Дура, наверное». Это всегда было под рукой, всегда доступно и недорого, в чём был большой смысл корчить из себя идеальную королеву? Тем более, что этого так хотелось всегда. Как пиццы когда-то в детстве. Да что уж там, Марьяна тихонько сама для себя созналась, что с удовольствием бы навернула жирнющей пиццы и шлифанула пивом! Тем более сейчас, когда больше нет никакого маменькиного контроля. Геля ей ни слова плохого про это не сказала. Да никто, если честно, это не осуждал. Кроме высшего общества, которое всегда найдёт, до чего докопаться. И почему для осознания некоторых моментов в жизни нужно сначала получить по носу?