Примечание автора: здесь цитируются строчки из песни «Flawless» музыкальной американской группы «The Neighbourhoood». 

«Ты – кукла, ты само совершенство,

Но я просто не могу ждать, когда любовь нас разрушит,

Я просто не могу ждать любви...

Единственный недостаток – ты само совершенство,

Но я просто не могу дождаться, когда любовь нас разрушит,

Я просто не могу ждать любви».

Лежа на измятой постели в свете оранжевого неона, Мари ласково перебирала мягкие белокурые пряди волос Чикаго, удобно устроившегося на ее оголенном животе. Он медленно водил губами по бархатной коже, щекоча и разгоняя редкими дразнящими поцелуями море теплых мурашек. Прохладными аристократичными пальцами Чик неспешно выводил грациозные узоры на ее ребрах, пока приглушенная музыка вибрацией растекалась по венам.

От новой поднимающейся волны жара, сменившейся холодом, Мария немного продрогла. Спустившись вдоль живота ниже, Нильсен-Майерс несильно укусил ее за боковую тазобедренную кость. В позыве жажды его клыки заострились, и она инстинктивно поежилась. 

Поцеловав в место укуса, он сразу же приподнялся, плотно запахнул свою черную рубашку на ней и сгреб в охапку, стискивая ее грудь и вжимая позвоночник в свой обнаженный торс. Мари окутали древесные нотки любимого фруктово-цитрусового парфюма, и она поудобнее устроилась, прижимаясь к его широкой грудной клетке.

Руки Чикаго были такими сильными, а объятия надежными, что их не хотелось никогда покидать. Рядом с ним Мари чувствовала себя настолько уверенно, защищенно и комфортно, что разрешала себе выглядеть хрупкой.

– Не могу припомнить, когда в последний раз позволяла себе быть уязвимой без ощущения собственной никчемности...

Чик наклонил ее голову в бок. Слегка приподняв, он в мимолетном поцелуе коснулся уголка челюсти и оттянул нежную кожу зубами.

– Знаешь, в чем заключается все волшебство? – он усмехнулся, и его дыхание обдало ключицы. – В несломленной грации. В том, как хрупкость может сочетаться с силой, создавая образ, не поддающийся слабости. Тебе ли этого не знать? Даже в моменты, когда ты впадаешь в слабину, твоя внутренняя сила никуда не девается. Из соображений мудрости она дает тебе время восполнить пламя здесь, – Чикаго взял ее ладонь и приложил к горячей груди, – чтобы потом своей мощью сжечь все к чертовой матери.

Выслушав его с затаенным дыханием, Мария повернулась к нему вполоборота. Ее нутро трепетало и распирало от самых разных эмоций, что она с трудом удерживала внутри. Мягко посмотрев на Чика с огромной благодарностью и особенным обожанием, Мари рывком привлекла его к себе за шею. 

Их губы слились в глубоком поцелуе, в который она вложила весь шторм сложных чувств, что испытывала к нему. Горячую привязанность, бурно смешанную со взаимным уважением. Преданное восхищение, переплетающееся с безрассудной страстью, навязчивые страхи и cомнения относительно их будущего, намертво повязанные с призрачными надеждами.

Отстранившись, он лукаво прикусил нижнюю губу и погладил большим пальцем ее подбородок. Неожиданно у Чикаго зазвонил телефон. Он нехотя проверил входящий вызов, дабы убедиться в важности звонка.

– Мама? – без особого энтузиазма ответил на вызов Чик.

Мария распознала в трубке ее озабоченный тон.

– Хенни не выходила с тобой на связь?

– Нет. Наверное, я должен радоваться. – Он уставился в потолок. – А что?

– Она нам не отвечает ни на звонки, ни на смс. Хотя уже должна была вернуться домой.

– Возможно, у нее сел телефон. Вы пробовали написать Эсме?

– Эс тоже не отвечает.

– Cлавно...

На его телефон пришли оповещения. Чик, нахмурившись, убрал трубку подальше от уха и прикрыл веки.

– Это твоя сестра, – с облегчением и нарастающим негодованием объявила Лекси.

– И твой звездный выход.

Сбросив звонок, Чикаго перед носом Марии открыл семейный чат и пролистал переписку.

– Я тоже могу читать? – как бы спрашивая разрешение, уточнила она.

– Если научилась, можешь попытаться. – Он пожал плечами и под сдавленный смех получил от Мари толчок в бок.

В чате висело старое сообщение от Лекси.

Мама (самая чудесная женщина в мире): «Хенни? Ты где? Почему еще не дома?»

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Родители, я тут немного задерживаюсь».

Следом она напечатала не впопад:

«У нас не пред виденная обстановка».

«То есть ситуация».

Отец (не брать трубку): «Та-а-а-к».

Мама (самая чудесная женщина в мире): «Кто-то УЖЕ должен быть дома».

Отец (не брать трубку): «Ты все-таки напилась?»

Лиам (тот, что коп): «Хен, Эсме с тобой?»

Хенни набирала текст очень долго, а потом выдала целый поток сообщений:

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Конечно! Да!»

«В плане у меня».

«Я не пилась».

«НЕ НАПИВАЛАСЬ Я».

«Братишка, дочь свою не жди! Она останется сегодня у меня на ночевку».

Лиам (тот, что коп): «Настолько все плохо?»

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Не-е-е-т! Просто нам надо с друзьями отвести собаку в ветеринарную клинику».

Отец (не брать трубку): «Хеннесси... Чью собаку вы сперли?»

Мама (самая чудесная женщина в мире): «Что, черт возьми, происходит? Ты время видела? Хочешь, чтобы вас арестовали?»

Чикаго впервые вмешался в семейную баталию и с каменной физиономией внес в чат краски:

«Ура! Приключения».

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Мы нашли на улице собачку ;) Ей нужна помощь! Все хорошо... Мы с друзьями сейчас ее отвезем и нас с Эс привезем».

Лиам (тот, что коп): «Какой у вас адрес? Где вы находитесь?»

Мама (самая чудесная женщина в мире): «Хенни, мне это не нравится. Назови адрес, мы тоже поможем и заберем вас».

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Не волнуйтесь ;3 Все ноРмальго».

Отец (не брать трубку): «Нью-Йорк не самый безопасный город для ночных гулянок. Даже в компании друзей. Хеннесси, ты же знаешь».

Лиам (тот, что коп): «Дохренище чуваков с оружием».

Вспомнив о Лекси, он тут же решил загладить напряженное положение.

«Мам, не переживай. Уверен, с ними все будет хорошо».

Мама (самая чудесная женщина в мире): «ТАЩИТЕ СВОЙ ЗАД ДОМОЙ».

Чикаго: «Ну молодец, Лиам».

Лиам (тот, что коп): «Что Лиам?»

Чикаго: «Зачем панику сеешь? Они справятся».

Мария планировала удивиться, однако тот с издевальческой ухмылочкой допечатал и с самодовольным видом отправил:

«Дуракам везет».

Хеннесси (маленькая назойливая мышь): «Ты кого дурой назвал????»

Отец (не брать трубку): «Адрес. Хеннесси».

Дело закончилось тем, что Чикаго отговорил Лиама и родителей ехать за девочками и вызвался забрать их сам, взяв светло-изумрудный «форд мустанг мач-е» Тетсу, дабы родители не устраивали сцен. Мария поехала вместе с ним. В течение сорока минут они приехали по адресу, который в итоге прислала Эс, так как у Хенни умер телефон. Адрес привел их к ветеринарной клинике.

Они вошли в приемную, в которой сидели несколько посетителей с питомцами и ждали своей очереди. Среди них сильно выделялась компания шумных пьяных подростков, получающих нагоняй от строгой полной администраторши. Cреди молодых людей они не увидели ни Хеннесси, ни Эсме.

– Что-то мне подсказывает, что это друзья девочек, – проследовала Мари за Чиком к высоким дверям напротив, ведущим в следующий коридор.

Смерив троих парней и девушку надменным взглядом, Чикаго промолчал. За дверями послышалась бессвязная и торопливая речь тонкого голоска:

– Если вам интересно, дело было так: ее отец – сын моего отца. Просто мой папа довольно рано приобрел сына и вообще-е-е...

– Давай мы отпустим доктора, а эту прекрасную историю ты поведуешь в следующий раз. – прервала Хенни измученная Эсме. В отличие от cвоей родственницы, она казалась более-менее трезвой. – Нам пора домой. Мне уже не только папа, но и дедушка названивает.

– То есть ее отец? – включился в разговор еще один голос, но мужской. Незнакомый, утомленный и низкий. Похоже, его крайне забавляла ситуация. Мария предположила, что это ветеринар.

– Именно, – ответила Эс. – И это не предвещает ничего хорошего.

Закатив глаза, Чик не вытерпел и толкнул двери. Они вышли в коридор, окрашенный в нежно-голубой цвет, с множеством прилегающих кабинетов.

– Надеюсь, вы закончили. – Нахмурившись, он нетерпеливо сложил руки в замок за спиной. – Вы же закончили?

Девочки вмиг обернулись. На юных лицах застыло напряжение, смешанное с оттенком неловкости. Ветеринаром оказался черноволосый симпатичный парень, походивший больше на стажера. Воспользовавшись спасением в виде их внезапного появления, он, приняв бытие этого мира, поднял брови и увел хромающего песика в кабинет, напоследок пожелав посетительницам удачи.

– Эсме и Хеннесси, мне глубоко насрать, нагулялись вы или нет, – не очень дружелюбно известил их Чикаго. – Ваши родители не дадут мне покоя, пока я не отвезу вас домой здоровыми. Ну или не очень. – Он оценил уровень катастрофы, взглянув сверху вниз на покачивающуюся из стороны в сторону, младшую сестру. Раскрасневшись, Хенни еле стояла на ногах, опираясь на Эс. – Ну просто охрененно! – Вдохнул он поглубже. – Когда я ехал сюда, не думал, что все так критично. Хеннесси, алкаш малолетний, мне как тебя отрезвлять?!

На лице Хен читалась мольба. Девушка рассчитывала на поддержку Марии. И хоть она знала, что лучше не вмешиваться, попробовала немного смягчить раздраженного Чика, дернув того за рукав.

– Как будто ты не выпивал в их возрасте.

– Даже не старайся, – покосившись на нее, отсек попытку Чикаго и устремился к Хеннесси.

– Ты такой жуткий старший брат, – стыдливо потупив избегающий взгляд, Хен неловко отшутилась и припала к стене.

– В таком состоянии тебе бесполезно читать нотации. Но когда ты протрезвеешь, мы мило побеседуем.

Шмыгнув, Хенни виновато поджала губы и потерла нос. Чик обратился к племяннице:

– Эсме, тебя не трогаю. Тебе и так дома достанется. Лучше не тревожить беременных матерей и отцов полицейских. – Мари прямо слышала злорадственные нотки в его интонации. – Нужно что-то оплачивать?

– Нет, – пристыженно ответила Эсме. – Мы обо всем договорились с интерном. Он сказал, что лечение пройдет за счет клиники.

– Замечательно, тогда топайте в машину. Я хочу домой.

Когда они выходили, в приемной компании уже не было. Те ждали снаружи и, завидев подруг, громко окликнули:

– Эсме! Хен! А попрощаться?

Хеннеси и Эсме, плетущиеся впереди, оглянулись. Эс замахала руками, умоляя замолчать, и пообещала им написать позже. Чикаго обернулся. Его профиль заострился и посуровел. Мария ухмыльнулась. Роль заботливого старшего брата и дяди ненавязчиво, но достойна исполнена. Возможно, когда они останутся наедине, она даже осыпает его аплодисментами за проделанную работу.

***

После того, как они завезли девочек домой, Чик вдруг остановился у круглосуточного цветочного магазина. Вывеска ярко горела и приглашала посетителей внутрь. Вытянув шею, он с задумчивым блеском в глазах что-то разглядывал в витрине, подсвечиваемой выставочные цветочные шедевры флористов.

– Что ты задумал? – таинственно улыбнувшись, поинтересовалась Мари, не понимая, во что конкретно тот вглядывается.

– Я ненадолго. – Чикаго прикоснулся к ее волосам. – Подожди пожалуйста здесь.

Кивнув, она сонно потянулась. Мария была бы не прочь снова оказаться в постели и устроить долгожданное свидание с подушкой. Чтобы не уснуть cпустя пару минут, она вынырнула на свежий воздух и недалеко отошла от машины, встав под крупный фонарь. В конце центральной улицы из приоткрытых окон бара донеслось улюлюкание развлекающихся в субботнюю ночь студентов. Нежная весенняя прохлада объяла кожу и пробралась в легкие, когда Мари с наслаждением прикрыла веки. На фоне остались шуметь басы разъезжавших автомобилей.

Мыслями она промотала предыдущие недели, наполненные замечательными событиями, которые сумели поглотить огромную долю беспокойства о предстоящем суде и охотниках. В голове закрутился переливающийся яркими красками калейдоскоп лучших воспоминаний за последнее время. Кто же знал, что между ней и Чикаго способно сложиться что-то настолько прекрасное. Хрупкое, как тонкое стекло, но в то же время надежное, как высокопрочная сталь.

Внезапно все органы чувств обострились, и тело Марии налилось тяжестью, словно забив тревогу о том, что что-то не так. Когда она распахнула глаза, было поздно. Разъяренная физиономия Адзе находилась в нескольких сантиметрах от нее. Он действовал бесшумно и молниеносно. Перекошенный от гнева и шока вампир одной рукой с яростью вцепился в кулон отца, висящий на шее Мари, а другой обхватил затылок, сжимая и погружая реальность в минувший кошмар.

Суарес прокляла себя за потерю бдительности, за которую ей теперь придется расплачиваться.

– Ты! – Он сверлил ее темными глазами, заплывшими свирепой ненавистью. – На озере это была ты, дрянь! И в клане, и в лесу! Я все думал: знакомый запах, но не мог вспомнить!

В ушах загрохотало. Что-то проломилось. Она снова погрузилась под лед. Кислород выбило из легких, как тогда,обжигающе ледяной водой. Правда вскрылась. Марию парализовало от ужаса. Ноги и руки налились свинцом. Комок тошноты подступил к пылающему горлу. Она судорожно сглотнула, потянувшись к ножам.

Мышцы пронзила острая боль. Адзе впился в ее плечи железной хваткой и встряхнул так, что звезды посыпались из глаз.

– Надо было прикончить тебя без замедлений!

– Аналогично! – стараясь вырваться, прорычала Мария и плюнула ему в лицо.

На миг выпустив из рук, вампир зарядил ей хлесткую пощечину, да такую, что у нее щелкнула челюсть. Шею потянуло, и Мари развернуло в право. Еле удержав равновесие, она отшатнулась и сцепила зубы, ощущая, как пульсирует горящая щека. Головорез вновь схватил ее, и так крепко, что боевые приемы против него были бесполезны и рискованны.

Тогда Мария во всю глотку заорала:

– ЧИКАГО! – Она не узнала своего голоса, прорезавшего отчаянием улицу.