«Пока будни стекали в прежний уклон, я лежал в кипе бумаг на полу и слушал до раздражения мерное тиканье часов, повторяя себе, что не вернусь за ней. Я скорее уговаривал cебя ответить за свои слова и не мешать ей строить жизнь».

– Ты не можешь вечно скрываться за работой!

Еще мгновение назад Кис-кис разгуливал по балкону в обличие кота.

– Вообще-то могу. Тебя забыл спросить.

Чикаго потянулся через кучу разбросанных документов к двери, ведущей на пристройку, и пнул ее, чтобы захлопнуть от надоедливого проныры до того, как тот проберется внутрь. Валль придержал дверцу и, протиснувшись в щель, выставил указательный палец:

– Я еще не договорил! Мария уехала, ты переживаешь, и это совершенно нормальная реакция, мой друг. Но ты не должен замыкаться в себе!

Одарив Кессо презрением, Чик повернулся к нему спиной и, лениво подперев щеку, продолжил невидящим взглядом всматриваться в бумаги. Вернувшись в клан, Чикаго полностью забил свое расписание работой в жалких попытках выбросить Мари из головы.

– Без нее стало тихо, – пробурчал он в ответ на дивную речь Валля. – Отвлекающего фактора нет, и теперь я могу спокойно сосредоточиться на работе.

За спиной послышался тяжкий вздох Кис-киса. Он перепрыгнул через рассыпанные документы и, скрестив ноги, уселся напротив.

– Ты племянник королевы. Перед тобой открыты все дороги. По какой такой причине ты до сих пор остаешься здесь?

Разгадка на вопрос Кессо крылась в том, что первые дни после отъезда Марии Чикаго держал себя за преградой. Барьер и клан давали ему ощущение изолированности от человеческого мира. Он понимал, что достаточно скоро уберется с территории вампиров, но пока оставался на месте.

Сначала из-за Мари, а потом из-за Милларда и Валля. Чик хотел найти зацепку, по которой мог бы вытащить из клана своих друзей, в том числе. Он не простит себя, если охотники начнут операцию на территории вампирского города, и ребята пострадают. Однако ничего стоящего, что можно было бы использовать, так и не нарыл.

– Мою кошечку Мари ты отправил восвояси. Теперь ты полностью свободен.

Чикаго оторвал возмущенные глаза от текста и вперился ими в Кессо.

– Кошечку? – медленно переспросил он.

Губы Валля сомкнулись в тонкую полоску. Вампир хитро захихикал:

– Если что не так, прошу прощения!

Подобрав папку, Чик ударил ей Валля по плечу.

– Это ты, кот помойный.

– Вообще-то я голубых кровей! – в свою защиту охнул Валль, быстро заморгав.

– Да мне насрать! Проваливай! Давай, – Чикаго продолжал выпроваживать гостя из своей комнаты, как надоедливое насекомое, угрожая ему папкой, – не задерживаемся, не задерживаемся! У меня появилось неотложное дело.

Валль попятился к выходу.

– Какое еще дело?

– Ты прав. Мне пора наконец вернуться домой.

Кессо почти что засиял. Улыбка растянулась до ушей.

***

Стены не гарантируют тебе безопасность. Ее дарует неудержимость перед внутренней нерешительностью. Двигаясь вопреки страху, ты сам оборачиваешься его кошмаром наяву.

Заранее собрав чемоданы, Чик уверенно выдвинулся к дому «Судного Дня», полагаясь на свой талант к импровизации. Переполненный решительностью покончить с заточением, Чикаго ворвался в дом вампирской знати и остолбенел, увидев, как в проходе между приемной и коридором Дэйчи и Лилит пихают друг другу языки в глотки.

Когда высшие правители встрепенулись, на их лицах отразилось смятение, в следующую секунду сменившееся яростью. Внутри Чика все перевернулось. Но не от страха или омерзения, а от захлестнувшей его радости от того, как он удачно зашел. Вампиры сами преподнесли ему ту самую зацепку, которую Чикаго безуспешно искал, чтобы обратить против них.

Чикаго коварно облизнул губы и с превеликим удовольствием растянулся в ухмылке.

– Ой, а что у нас тут за жаркие родственные объятия между братом и сестрой?

Поправляя одежду, Коноэ стремительно отстранились друг от дружки. Пока Лилит возвращала себе хладнокровие и собиралась с мыслями, Дэйчи заорал:

– Какого черта ты ворвался сюда без разрешения?!

Поставив руки на талию, Чик ответил настолько равнодушно, насколько мог:

– Признаю, помешал. Не скажу, что мне жаль... Вообще-то я здесь по делу.

Вампиры разозлились не на шутку.

– Гад! – прорычал Дэйчи.

– Чикаго, ты стал слишком много себе позволять, – ледяной тон Лилит раздался, словно звон из преисподних.

– Нет, – усмехнувшись, Чик двумя пальцами оттянул серебряную цепочку на шее. Ребро болезненно кольнуло, напоминая о затягивающейся ране. С тех пор, как он вытащил пулю, ранение еще не зажило до конца. Вот тебе и последствия серебра. – Я отстраняюсь от всех ваших дел и выхожу из клана.

– И кто же тебя отпустит, наглец?! – распаляясь, Лилит вскинула руки.

Изображая недоумение, Нильсен-Майерс выгнул бровь.

– Ты, – в неприкрытой издевке он приподнял уголок рта, – и ты отпустишь не только меня, но еще Валля и Милларда. Разумеется, Валль – твоя ценная пешка. Как никак он домоправитель проблемного дома и ведет ваш бизнес, – чуть наклонившись вперед, Чикаго перешел на заговорщицкий шепот: – Cовет по старой дружбе – вам пора задуматься о его замене. Может, ты еще кого-нибудь из других кланов сюда призовешь, Лилит?

Прожигая Чикаго хищным взглядом, Лилит скрежетнула зубами.

– Размечтался, мальчишка! – снова встрял брат вампирши. – Осмелел и забыл с кем ты...

Чик лениво перебил Дэйчи, когда тот заплевался гневом:

– Нет, это вы забываетесь. Я не спрашиваю разрешения. Я могу уйти в любой момент. Одно мое королевское слово о вашем сомнительном союзе, и оно дойдет до вашего драгоценного аристократического рода. Это оскорбит древнюю вампирскую кровь, не так ли?

Дэйчи и Лилит сокрушенно переглянулись, видимо, обдумывая, что будет для них лучше: попытаться убить родственника королевы или пойти у него на поводу. Чикаго не собирался дожидаться вердикта высших правителей. В этот раз он выдвигает им условия.

– И я забираю Бенджамина с собой.

У вампиров глаза полезли на лоб.

– Никого ты не заберешь, щенок! Это нарушение закона! Он не покинет этот дом живым!

– Бенджамин! – выкрикнул имя дворецкого Чик, полагаясь, что тот услышит. – Берите свои вещи и спускайтесь!

Доски на втором этаже заскрипели. На лестнице появился дедушка и застыл в крайне недоумевающем виде. Он окинул вопрошающим взглядом хозяев дома, будто спрашивая у них разрешения.

– Возвращайся на свое место, – высокомерно махнула ему Лилит.

– Убирайся к себе! – рявкнул Дэйчи так, что Бенджамин нервно подскочил.

– Разве что за багажом, – подчеркнул Чикаго. – Вы свободны, Бенджамин, и пойдете со мной. Все в порядке, я жду Вас. Заберите свои вещи.

Подкравшись, Лилит задрала острый подбородок.

– Ты уже нарушаешь закон короны.

– Да, – наградил ее ядовитой ухмылкой Чик. – Как приятно, что мне плевать.

Суетящийся Бенджамин нацепил на ходу теплые вещи и сбежал по лестнице вниз. Больше при нем ничего не было.

Внезапно Чикаго задушила тревога. Дэйчи сделал шаг навстречу прислуге.

– Я сказал: он не уйдет отсюда живым!

Дэйчи попытался перехватить старика, чтобы свернуть ему шею. Но Чик вовремя подоспел. Вклинившись между ними, он спрятал Бенджамина за себя и, схватив вампира за короткие волосы, мощно ударил его лицом о стену.

Чикаго сломал Дэйчи нос. Тот скривился и закровоточил.

– Сукин сын! – Коноэ замахнулся, чтобы ответить, но Чик успел увернуться и оттолкнуть брюнета от себя.

– Это самозащита, – улыбнувшись, невинно пожал плечами Чикаго. – Мы уходим, – Чик направил Бенджамина к входной двери. У пенсионера вся жизнь пролетела перед глазами. – Больше я от вас не завишу. Поэтому идите на хер. Ты и ты, – он небрежно переводил указательный палец с Лилит на Дэйчи, – вы двое.

– Щенок! Да ты... – задохнулся брат высшей правительницы. – Мы перебьем всех, о ком ты так пекся!

Лилит беспрекословным жестом остановила поток угроз Дэйчи и огрызнулась:

– Проваливай.

Она дико покосилась в сторону Бенджамина.

– С радостью. Надеюсь, мы поняли друг друга? – прежде чем выйти из особняка, Чикаго повертел своим телефоном, на котором он заранее включил диктофон, чтобы на всякий случай записать разговор. – Спасибо за помощь, – напоследок сладко произнес Нильсен-Майерс.

Надо было видеть выражения их физиономий. Они были готовы взорваться от унижения.

Остановившись у крыльца, Чик снизу вверх осмотрел белую постройку «Судного Дня». Если приглядеться, можно заметить, что цвет чистоты целиком запятнан алыми каплями крови деяний хозяев.

Чикаго не мог поверить, что оставляет его позади. Бенджамин молча поспевал за ним.

– Что за чудесный день, Бенджамин, не находите?

От обращения дедушка вздрогнул.

– Похоже на то, сэр, – скромно промямлил он.

– Просто Чикаго, – исправил его Чик. – У Вас есть дом или место, куда бы Вы могли податься?

– Я... – неуверенно протянул Бенджамин, а потом сказал: – Я не знаю. Честно, я не помню, сэр, э-э-э, Чикаго.

Если Бенджамин прожил в заточении у Коноэ большую часть своей жизни, в этом не было ничего удивительного. Чик понимал, что он не нуждался в его жалости, но все равно очень сочувствовал этому мужчине.

– Я выведу Вас отсюда. И Вам не стоит оставаться одному. Поэтому я позабочусь о том, чтобы пристроить Вас в подходящее место, где Вам окажут поддержку. Бенджамин, я рассчитываю на то, что Вы сохраните тайну.

Дедушка остановился. Покрытые глубокими морщинами глаза покраснели.

– Спасибо, – c горячей благодарностью, он затряс пальцы Чикаго. – Спасибо, – еще раз повторил Бенджамин. Тоже, с трудом веря, что происходящее ему не снится.

– Не стоит, – Чик опустил его руку.

– Я буду молчать, – пообещал старик и тут же забеспокоился. – Вы не сделаете хуже, нарушая правила?

– Вас правда волнует этот вопрос после стольких проведенных здесь лет?

– Я не хочу снова заключать сделку с дьяволом, ­– встревоженно нахмурился Бенджамин.

«Снова?»

– Мне льстят Ваши слова, Бенджамин. Однако хуже будет. И непременно. Не из-за того, что я нарушаю закон, а из-за того, что замышляют вампиры. Вам должно быть много лет, и Вы уже многое пережили? Надейтесь не застать этих событий.

Не выдержав взгляд Чикаго, бывший дворецкий подавленно отвел глаза и тяжело сглотнул.

***

Полагаясь на то, что Афина и Виенна не вернутся до рассвета, Чик оставил Бенджамина в опустевшем доме, напомнив ему о том, что теперь он хозяин собственной жизни и отныне ему никто не приказ.

Смеркалось. В сумрачном небе показались силуэты вспорхнувших летучих мышей.

Подтянув колено к груди, Чикаго сидел под фонарем на скамейке возле «Пылающего заката» и наблюдал за тем, как догорала сигарета. Зимний мороз пробрался под укороченный рваный свитер. Человек бы уже продрог до костей, но Чик почувствовал едва ощутимую прохладу в зоне позвоночника.

Холодный лунный свет освещал могучие, припорошенные снегом ели и дорожку, по которой к нему приближались двое вампиров.

– Ты желал нас видеть? – довольный, как удав, вопросил Кис-кис, когда они с Миллардом подошли прямиком из библиотеки.

– Тучи над Чикаго рассеялись? Или мне кажется? – прищурился Лард. Парни сели по обе стороны от него.

– Кажется, мы близки к тому! Нашему другу не хватает одной персоны, которая разогнала бы с его небосклона каждую тучку, – лукаво заметил Валль, подыгрывая Милларду.

– Можете возвращаться туда, откуда пришли, – буркнул Чикаго, сбросив пепел на Кессо.

Он признавал, что очень скучает по своему чудовищу. И успел возненавидеть чувство нужды в ней. Но так бывает. И даже если Мария тоже тоскует по нему, на этом их жизни не заканчиваются.

«Ты не должен терять свою целостность ни с ней, ни без нее», – напоминал себе Чик, стараясь остановить кровотечение, на которое не выльешь перекись.

Вампиры расхохотались.

– Ты нас для чего-то собрал. И мы терпеливо подождем, пока не выясним, для чего.

– Я ухожу из клана, – резко объявил друзьям Чик.

В эмоциях Милларда и Валля проскочила общая грусть. Но Кис-кис ждал этой новости, он расплылся в гордой улыбке за него.

– Ты долго стремился к независимости, – Лард сжал его плечо. – Мне будет тебя не хватать, но я искренне рад, что ты, наконец, свободен, Чикаго.

– Согласен с Миллардом, нам будет не хватать твоей вредной натуры, – поддержал Валль, и глаза Чика закатились к небу. – Тебе давно пора выбираться отсюда. Поклянись, что мы как-нибудь встретимся!

– Моих слов вполне достаточно, – Чикаго поддался от него подальше. – Я буду не против, если мы однажды соберемся вместе в городе.

– Я определенно «за»! – радостно подхватил Миллард.

– Ловлю вас двоих на слове, – бодро закивал Валль.

– Это еще не все новости, – обозначил Чик, вновь приковывая на себя их внимание. – Я выбил у Коноэ свободу для Бенджамина. Он сейчас в доме...

– Я-то думаю, почему им тут пахнет, – подозрительно озвучил Кис-кис.

– Я тоже заметил, – проронил Лард.

– И для вас двоих, – закончил предложение Чикаго. Вампиры вытаращились на него. – Для вас жизнь в клане не является проблемой, но я хочу, чтобы вы знали, что тоже свободны.

Кессо был настолько независимой и вольной личностью, что мог бы давно улизнуть без разрешения и где-нибудь скрыться на свой страх и риск, не взирая на законы чародеев. Взяв Милларда под крыло, он не собирался оставлять его. Рабочие поездки на судах закрывали потребность Валля в путешествиях. Пребывая в клане, он ничего толком не терял, кроме права выбора в моментах, когда высшие правители требовали от него выполнить грязную работу. На это Валль тоже имел свои взгляды.

Что же касается Ларда, он сильно не жаловался. Да и идти ему было некуда. Внутри Миллард глубоко потерян, поэтому держится за Валля, как за старшего брата.

– Что ты для этого сделал? – насторожился Кис-кис.

– Это неважно. У нас состоялась милая беседа. Важно то, что я хочу, чтобы через год вы уехали отсюда.

Кац непонимающе заморгал.

– Зачем?

– Просто доверьтесь мне. Так будет лучше для вас обоих, – Чикаго заглянул в некогда ясное лицо Кессо: – А пока, Валль, я попрошу тебя сообщать мне обо всем, что будешь замечать подозрительного в поведении Коноэ или других вампиров.

Валль догадывался, что просьба Чика уехать – не просто прихоть.

– Я верю тебе. Не беспокойся. Если так надо – значит надо, – он внезапно поднялся со скамьи и, что-то задумав, потянул Чика и Милларда за собой. – Чикаго, ты достиг своей цели и сделал даже больше! Время для победных танцев!

– Ты смеешься? – уперся Чик.

Лард наоборот воспрял духом.

– Без музыки?

– Все, что нам нужно, уже есть в нашей голове, – Кис-кис с плутоватой улыбкой покрутил пальцем у виска.

– И в телефоне, – хмыкнул Чикаго в надежде на то, что у него все еще есть шанс улизнуть.

– Постоянно забываю об этой штуке!

Примечание от автора:  здесь и дальше цитируется текст песни «Dancin» – «Aaron Smith». хо-хо :3

Валль поставил первую попавшуюся песню. И они с Миллардом заскакали вокруг него, не выпуская из своего дружного круга.

– Выходи на танцпол! – радостно выкрикнул в подпевку Кессо. – Танцуй всю ночь напролет!

Чик все-таки сдался общему веселью. Его клетка разрушена и оковы сняты. Так почему бы не поддаться эйфории свободы, которая теперь наполняла его всего? Что насчет танцев плечами?

«Танцуй до первых лучей солнца!»

Попрощавшись с друзьями, Чикаго поднялся в спальню за чемоданами и осмотрел помещение в поисках забытых вещей. Вцепившись в ручку, он закрыл за собой дверь, поспешив распрощаться с клеткой навсегда.

А затем вернулся и выбросил надоевшие часы с балкона, чтобы те уже не тикали больше никогда.