Будто находясь под водой, Чикаго расслышал голос Милларда, доносящийся откуда-то

с поверхности.

– Чик! – парнишка как следует встряхнул его за плечи. – Чикаго, проснись!

Давящий на голову туман понемногу рассеивался, звуки становились четче, картинка прояснялась. Раскрыв глаза, он проморгался и, наконец, вспомнил, где находится и кем является.

Чику не верилось, что он смог очнуться от непробудного сна. Чикаго не знал, сожалеть ему об этом или нет.

Склонившийся над ним встревоженный Миллард тут же выпалил:

– Мария пропала! Я не чувствую ее запаха.

Это он уже понял. «Пожалуйста больше ни слова».

Милларду хорошо известна позиция Чикаго в отношении людей. Вероятно, сначала он понимал, что Чик выручает человеческую девчонку, оказавшуюся не в нужное время не в нужном месте, однако после выходки на балконе с рыданиями Марии, распространившимися по всей территории, добродушного Милларда посетили сомнения в благих намерениях его друга.

И тем не менее, сейчас он здесь.

– В доме был чародей! – продолжал изливать Миллард.

Чикаго слышал ее, но заклинание парализовало и погрузило в небытие быстрее, чем кто-то из вампиров успел среагировать. От одолевающей досады ему отчаянно хотелось, чтобы Миллард прекратил напоминать о том, что Чику не удалось предотвратить.

Заклинания и убаюкивающее пение забирали Марию у него из-под носа, но Чик, парализованный колдовством, не смог ничего сделать, кроме как возненавидеть себя за то, что не защитил Мари и позволил кому-то прикоснуться к охотнице.

Что может быть хуже, чем утопиться в собственном бессилии перед тем, кому дал обещание?

Чикаго знал, чья подпись скрывалась под чарами. Ну почему все девушки, с которыми он когда-либо спал, норовили вставить ему палки в колеса?

Кац звучал чрезвычайно громко для Чикаго, только что отошедшего от тяжелого заклинания, поэтому он жестом попросил его замолчать и, осмотревшись, хрипло произнес:

– Я в курсе, Миллард. Нас всех усыпили. Белладонна наведалась в гости к подружке.

Белладонна Бронвэн – чародейка и близкая соратница Лилит.

– Думаешь, она нас усыпила, чтобы похитить Марию для Лилит?

– Разумеется, отсутствие Марии лишь подтверждает возвращение бабки в родные края.

Медленней, чем хотелось, Чик оторвал чугунное тело от кровати и потрепал за ухом до сих пор спящую лису.

Миллард смерил Чикаго подозрительным взглядом.

– Ты как-то не торопишься за Марией...

– До чего наблюдательно с твоей стороны, – Чик выпрямился в полный рост, выразительно ответив мальчугану. Он пребывал в бешенстве на сложившиеся обстоятельства.

– Ты же не оставишь ее там?

«Боже, ну конечно, не оставлю».

– А почему нет? Это не твоя забота, Миллард.

Миллард тяжко вздохнул и вышел из комнаты, осознав, что большего от него не добьется.

Чикаго не хотел, чтобы наивность Милларда случайно выдала остальным вампирам их настоящие отношения с Марией и поставила сделку под угрозу.

Как бы его нутро не порывалось нестись сломя голову в дом «Судного Дня», чтобы разнести там все к чертям собачьим и забрать Мари из лап Коноэ, он не мог поступить так опрометчиво, ведь Лилит именно этого и ждала. Вампирша украла Марию, чтобы вызвать у Чикаго реакцию и посмотреть, как он будет вести себя, дабы выяснить истинную причину его поcледних решений, касающихся человека.

Марию они не тронут, пока Чик не появится в доме. В любом случае, если он придет слишком быстро, то навредит ей и их плану лишь сильнее. Если у Лилит закрадется хотя бы одна мысль о том, что Мари представляет для Чикаго ценность как личность, или подозрения, что он сохранил ей жизнь, потому что пощадил, она без лишних раздумий прикончит ее.

На улице светало, когда Чикаго вынуждал себя шевелить окаменевшими пальцами, затягивая на талии пояс поверх серого клетчатого пиджака. В дополнении к образу он забросил на шею цепь и, глядя в зеркало, нацепил солнцезащитные очки.

Если разыгрывать представление, то по полной.

Взглянув напоследок в свое отражение в зеркало, Чик напомнил себе:

«У тебя нет права на ошибку».

Дверь «Судного Дня» открыла Белладонна.

Каждое посещение этих стен устраивало Чику испытание и эмоциональную пытку.

– Как всегда при параде, – обольстительно заметила чародейка, приоткрыв дверь. Бледное родимое пятно по праву часть лица, выделялось на фоне теплого тона кожи. Оно начиналось от линии роста волос и доходило до верхней губы. Пятно ничуть не портило внешность Белладонны, напротив, придавало особенность.

Глубоко посаженные глаза медового оттенка томно скользнули по его прикиду.

Чик приспустил очки на переносицу и надменно оглядел знакомую.

Баклажановые волосы Белладонны стали еще длиннее с их последней встречи и теперь доставали до бедер, облаченных в лавандовую юбку в пол с глубокими разрезами по бокам. Пепельные пряди челки были убраны и заплетены в аккуратные косы, cкрепленные за остроконечными ушами. В юбку девушка заправила белую рубашку, прикрываемую изумрудным корсетом.

– Я пришел вернуть свой «завтрак».

Чикаго усмехнулся про себя, вспомнив о том, что вчера выдала Мария про его душу.

«До чего забавная глупышка, конечно».

– Лилит ждала твоего появления.

– Да мне плевать.

Поставив руку со множеством украшений на талию, Белладонна пропустила Чикаго в дом.

Стремительно сократив расстояние от прихожей до гостиной, Чик без лишних формальностей непринужденно заявил:

– Вижу, вы успели познакомиться с моим новым домашним питомцем. Мария, погуляла и хватит. Пора домой, ко мне, песик!

Побледневшая Мари, на первый взгляд невредимая, сидела в пижаме за небольшим круглым столиком и грела в руках кружку с какой-то жидкостью, которую Чикаго понадеялся, ей хватило мозгов не пробовать.

Она тут же развернулась на звук его голоса. Суровое выражение лица на мгновение просветлело, но затем ожесточилось еще больше.

Чикаго предполагал, что вампиры пытались выпытать из нее информацию. Как бы Мари за часы пребывания в их компании не ляпнула чего-нибудь лишнего.

Лилит вполне могла напрячь свои связи и пробить ее личность, однако бесполезно, ведь не нароет ничего компрометирующего.

Тайная Государственная Организация охотников настолько печется о конфиденциальности, что обеспечивает своих подчиненных отдельным удостоверением личности c фальсифицированными деталями о социальной жизни. Это было лишь предположением Чикаго, но Мария подтвердила его догадки после встречи с охотниками.

Лилит стояла за спиной Мари. Завидев Чикаго, вампирша расплылась в коварной улыбке и коснулась плечей Марии, те моментально напряглись. Мари сжала зубы, смотря прямо перед собой на Дэйчи, занимавшего место за тем же столом напротив. Подле него скорчился Бенджамин с заварочным чайником в дрожащих руках.

Крышка звонко стучала о его фарфоровые стенки.

– Чикаго! – наигранно воскликнула Лилит. – Ты как раз вовремя! Чаю?

Для полного счастья ему только не хватало чаепития с серийной убийцей. О чем еще он мог мечтать после выдавшейся чудесной ночи?

Бедняга Бенджамин растерялся в поисках еще одной чашки.

– Не стоит, Бенджамин, я не задержусь.

Дэйчи противно фыркнул и перешел сразу к делу:

– Возможно, после нашей беседы ты больше нигде и никогда не сможешь задержаться, безмозглый юнец.

– А-а-а! – Чикаго выставил указательный палец. – Прошу заметить, безмозглый здесь один ты, а я имею выдающиеся интеллектуальные способности. Продолжай, хотя постой, – он театрально приложил палец к губам и закрыл глаза. – Я погорячился, надеюсь, ты закончил? – не дав вампиру шанса ответить, Чик обратился к его двоюродной сестре. – Лилит, вас с братом не учили, что красть чужое дурной тон?

– Ты нарушил правила и имеешь наглость говорить с нами в таком тоне? – да что ж такое, Дэйчи опять открыл свой поганый рот.

– Я обращаюсь не к тебе. И, по правде говоря, ничего не нарушал.

– Чикаго, надо заметить, ты быстро вступил в свои новые полномочия, – речи Лилит были сладки, но пропитаны ядом ровно настолько же, насколько и она сама. Руки от Марии вампирша до сих пор не убрала.

Было ясно, как день, что Лилит сделала Чикаго домоправителем только для того, чтобы приобщить к клану и поднапрячь. Ей хотелось вывести его на эмоции и заставить влиться.

Для нее это было ничем иным, как забавой.

– Я ничего особенного не сделал.

– Ты оставил в живых человека, – ледяным тоном произнесла Лилит, надавив на плечи Мари так, словно пыталась продавить ее.

За те дни, что Чику довелось узнать Марию поближе, он был уверен: ее непоколебимая гордость не позволит вампирам сделать это. «Без резких движений». Лилит в моменте могла сломать Мари кости.

– Ну, Вы же хотели, чтобы я Вас повеселил? Наслаждайтесь. Жить она вечно не будет и когда-нибудь все равно умрет, а пока человек мне удобен. Роль Марии ничем не отличается от роли Бенджамина. Да и вампирский закон не запрещает приводить людей на территорию для пропитания или развлечения.

Под развлечением закон подразумевал утехи или человеческие истязания. Лилит в особенности любила пытать людей в дни своего плохого настроения.

– Не смеши! – огрызнулся Дэйчи и, переглянувшись с сестрой, вставил: ­– Лилит, они выходили за пределы! Мы не оставим это так!

«Крыса».

Не спуская глаз с Чикаго, Лилит играла с волнистыми волосами Марии так, будто не слышала его пререканий. Ничего хорошего за этой маской умиротворения не скрывалось. Пока Лилит молчала, а Мари терпела ее, Чик договорил:

– В законе говорится, что людей запрещено выпускать с территории обратно в мир, но условия, запрещающего человеку выходить в город в нашем сопровождении с условием возвращения на территорию – нет, – сунув руки в карманы серых брюк, подытожил Чикаго. – Поэтому закон не нарушен.

Довольная Белладонна развалилась на диване, обшитом кремовым велюром.

– Лилит, а ведь Чикаго прав.

Затаив дыхание, все выжидали реакцию высшей правительницы. Дэйчи в полнейшем непонимании наморщил лоб и ворчал себе что-то под нос. Истощенный Бенджамин, вцепившись в чайник, с тревогой и состраданием смотрел на Марию. Быть может, он думал о том, что через какие-то пару минут увидит, как Лилит ломает девушке шею. На глазах старика брат и сестра Коноэ нередко убивали людей.

Они никого не щадят, даже детей.

Слава богам, у Марии где-то оставалось чувство самосохранения, раз она до сих пор не шелохнулась, представляя собой несокрушимость. Мышца на ее каменном лице все же дернулась, когда Лилит потянула Мари за волосы со стула, чтобы та встала.

Каким-то чудом Чикаго удалось не выдать подкравшуюся к его горлу комом панику. Пальцы в карманах сжимались в кулаки, пока он пристально следил за провоцирующими движениями вампирши.

– Ты же не будешь против, если я угощусь? – Лилит передавила грудную клетку Марии, силой прижимая ее затылком к себе. Мари повисла у нее на руке. Внешне эмоции у охотницы отсутствовали напрочь, но внутри Чикаго был уверен, разгорался пожар.

Вот и контрольная проверка.

– Сестра! – раздраженно вклинился Дэйчи, чтобы повторно начать гнуть свое.

Лилит ждет проявление слабости Чикаго. Последняя попытка вывести Чика на чистую воду. Чикаго показалось, что его сердце заледенело и перестало биться. Его вампиры пока точно не убьют, но, если он хочет спасти жизнь Марии, придется нарушить данное ей обещание.

«Вот же черт...»

Чикаго принял настолько равнодушный вид, насколько мог, и благодушно пожал плечами, когда и так пострадавшее запястье Мари оказалось на уровне губ Лилит, застывших в испытывающей хищной ухмылке.

Вампиры должны поверить в то, что у него на уме лишь грязные умыслы. Он ни за что не поддастся их манипуляциям.

Не выдержав жестокого зрелища, Бенджамин, cклонив седую голову, рискнул покинуть гостиную без разрешения хозяев и выйти в коридор.

– Делай, что хочешь, – померкшие глаза Марии зацепились за его беспечную усмешку, он помнил, как ее океан в них ярко светился еще день назад.

Хоть у Марии не было ножа, ей все равно каким-то образом удалось вонзить острие в неродившуюся совесть Чикаго. Она не отвела взгляд даже в тот миг, когда клыки Лилит воткнулись в незажившую кожу. Мария не дрогнула, а Чикаго позволил ей повернуть внутри него лезвие.

В моменте ноги понесли его вперед. Холодно выдернув Марию из тисков вампирши, Чик вызывающе провел языком по ее запястью, слизнув струившуюся из раны кровь.

Перекус перед выходом роли особой не сыграл. Обжигающая жажда ослепляла.

Промелькнувшие настороженность и ошеломление Марии так и вопили: «Что мать твою, придурок, ты вытворяешь?»

– Хорошего понемногу, – c трудом сдерживая себя, непринужденно осек Лилит Чикаго. – Иначе мне ничего не достанется и понадобится искать новую.

Затем он вернулся к Марии, во всю пилившей его презрением. На ее шее не было привычного серебряного кулона. Похоже, вампиры избавились от украшения, сама Мари его ни разу до этого не снимала.

Пока серебра на теле не было – не было барьера, строившего защиту от воздействия вампирского гипноза. Если они старались разговорить ее, и она до сих пор жива, значит, Мари не выдала лишней информации. Идеальное время, чтобы воспользоваться ситуацией и продемонстрировать владыкам, что он держит человека на цепи.

Пальцами одной руки Чикаго схватил Марию за челюсть. И, задрав голову охотницы, грубо впился в ее губы. 

Поцелуй нужен, чтобы установить связь для гипноза. Наитупейший проводник, который можно было придумать. За это время необходимо успеть войти в энергетическое поле человека, мысленно настроиться на одну подсознательную волну и погрузить жертву в транс.

Чикаго понял, что связь образовалась, почувствовав ледяной гнев Марии. Отпрянув, он образовал зрительный контакт и приказным тоном сказал:

– Иди за Бенджамином в холл и жди меня там.

По команде девушка направилась к выходу из гостиной. На секунду Чик решил, что гипноз не сработал. Странное ощущение.

Развернувшись к Коноэ, Чикаго благочестиво заявил:

– Она в моей власти, и мне удобно ее использовать. Девчонка остается под моей ответственностью. Иногда я буду вывозить ее с территории, как ланч. Я осведомлен, что на кону.

Для Лилит Чикаго был забавным цирковым зверьком. По азарту, отражающемуся у нее на лице, представление, что разыгрывал Чик своей ролью в клане, не просто удовлетворило вампиршу, а стало в разы увлекательнее.

– Не оступись, Чикаго, – ровно и предостерегающе наказала Лилит. – Порой от обрыва нас удерживает один неверный шаг.

За те года, что он прожил в «городе вампиров» Чик научился расшифровывать фальшивую сдержанность главы. За тихим предупреждением скрывалась угроза: «Не то убьем не только ее, но и тебя, и всю твою семью».

Впрочем, ничего нового.

Дэйчи, смирившись с тем, что его слово – пустое место, яростно пихнул Чикаго плечом и скрылся в кабинете.

– На моей кукле был кулон. Где он? – хладнокровно потребовал Чикаго.

Открыв мини бар в виде глобуса, Лилит неспешно налила себе вино.

– Тебя волнует серебряная безделушка девицы? – покачивая в бокале бордовый нектар, колко осведомилась вампирша.

– Это моя безделушка, так что волнует, – Чик красноречиво протянул ладонь. – Я хочу, чтобы она ее носила, и другие вампиры не посягали на нее. Я брезгливый.

Сделав глоток, Лилит подала Белладонне знак, и та, лениво поднявшись с дивана, вернула Чикаго кулон.

Забрав украшение, Чик и Мария покинули дом «Судного дня».

Обратную дорогу Мари игнорировала его. Она не дала Чикаго себя поднять, чтобы добраться быстрее. Кроме того, эта сумасшедшая шла босиком.

Ну, пожалуйста, если нравится.

Они были на полпути к особняку. Струящиеся потоки холодного осеннего ветра продували тонкую одежду. Чик едва успел набросить на Марию пиджак, как та его избила им и бросила Чикаго в лицо.

Это было занятно... Над доверием придется работать дольше, чем он думал.

– Ты в одной пижаме, Мария! Перестань упрямиться! – нагнал ее Чикаго со спины. – Хочешь заболеть здесь и сдохнуть? – Мари позволила себя поймать. И он, наконец, укутал ее в свой пиджак, оставшись в футболке. Через ткань грудью Чик ощущал ее замершую одежду и тело под ней. Его губы находились над ухом Марии: ­­– Послушай, я нарушил обещание, чтобы спасти тебя. Я разрешил ей укусить тебя, чтобы она ничего заподозрила. Будь я против, они бы тебя убили. Если ты этого не понимаешь, это не моя проблема!

Мария повернулась к нему.

– Чтоб ты знал, гипноз на меня не действует. – тогда ясно, почему ему показалось, что что-то не так. Видно, закалом охотников занимаются очень серьезно. – Ты должен мне все рассказать!

– Кому я должен, всем простил.

Она злобно сощурилась.

– После того, как меня украли, я заслуживаю знать остальную часть правды.

– И я поведаю ее тебе позже. А теперь проси что-нибудь посущественнее, раз я прокололся. Скажи мне, чего ты хочешь?

– Зачем? – недоумевающе переспросила Мария. – Ты сам сказал, что не мог поступить иначе.

– Я нарушил обещание, – железно повторил Чикаго. – Мария, проси, что хочешь.

Секунду колеблясь, она уступила.

– Я должна вернуть кулон, это отца. – Мари выглядела решительной, но глубоко потерянной.

Хмыкнув, Чикаго вытащил серебряную цепочку с кулоном. И снова этот ее застывший изумленный взгляд. Перекинув кулон через голову Марии, Чик наклонился, чтобы застегнуть цепочку.

Притихшая Мари почти утыкалась носом в его грудную клетку.

– Ты заметил? – удивленно пробормотала она. – И как ты успел его достать?

– Неважно. Я догадался, что вещица для тебя важна, раз ты ее не снимаешь, и решил прихватить.

Отстранившись, Чик засмотрелся на маленькую родинку над верхней губой Марии и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, избавляясь от призрачных следов поцелуя, если его можно было назвать таковым.

– Прости... – шепотом выдохнул он.

Эта ненормальная укусила его за палец.

– Чудовище, – мягко усмехнулся Чикаго, прежде чем отнести ее в особняк. – Только посмей испачкать меня.

– Замолчи! – несильно стукнула Мари. – Ты лишь провоцируешь.

В доме «Багряного заката» царила нетипично оживленная атмосфера для него.

– Что у вас тут за собрание бешеных белок? – Чикаго спрятал Марию позади себя и заглянул в общий зал, где трое вампиров что-то суматошно обсуждали.

Настроение у собравшихся нельзя было назвать располагающим. Их что-то сильно всполошило.

Виенна враждебно оскалилась.

– Охотники убили Декстера.