Пак Чимин был требовательным преподавателем танцев, который не щадил никого, а безделье пресекал. Достаточно жестоко, по мнению многих — оставлял после занятий в огромном зале, заставляя практиковаться до стёртых в кровь ног и потери сознания. Лиса, будучи девушкой, которая безукоризненно выполняла всё, никогда не оставалась после занятий у этого человека — страх быть посмешищем в его глазах и страх банальной боли заставляли её из кожи вон лезть, лишь бы быть лучшей в своей группе. И это ей удавалось.

Некоторые девушки наговаривали на преподавателя; тихим шёпотом доносили до ушей иностранки, что Пак Чимин может в приступе злости ударить, а то и вовсе наказание в виде отработки танца заменить банальнейшим проходом через его постель. Кто-то говорил, что в его так называемом списке была и Лалиса Манобан, потому что мужчина — любитель всего экзотического, но ни разу Лиса не давала повода усомниться в своём профессионализме. Она была хороша в танцах — это неоспоримый факт, который подчёркивали высокие баллы за предмет.

— Все свободны, идите переодеваться, — голос преподавателя в этот день был спокойным, даже сам его вид был расслабленным.

Дженни лишь чудом не свалилась на скамейку в женской раздевалке — её придержали остальные девушки, даже не придав значения её болезненному виду. Снимая кроссовки, она шикала от боли, ведь только сегодня утром налепила новые пластыри, а они снова пропитались кровью. Их стоило отклеить и выкинуть, чтобы никакая зараза не попала, но девушка босыми ногами пошла в душ. Пак Чимин очень сильно к ней цеплялся. Говорил, что она слишком толстая для их факультета, заставлял танцевать босиком, видя, что её ноги стёрты в мясо. Говорил, что так проще определить, продержится она до конца курса или нет. Но Дженни Ким чувствовала, что она скоро заберёт документы, похоронив нормальную походку вместе с желанием стать танцором.

— Он отвратительный, — ступни Дженни были красными, даже с каким-то синеватым оттенком; она хромала, ведь всё было сбито и в мозолях. Лиса с сожалением посмотрела на неё, а потом окинула взглядом собственные ноги. Они были худыми — не настолько, чтобы можно было волноваться, но под кожей скрывались твёрдые мышцы.

— Ну что, девочки, может, после занятий все в кафе зайдём? — десять девушек синхронно пожали плечами, затем морщась — мышцы заныли с новой силой. Дженни вывалилась из душевой, на ходу налепляя свежие пластыри и переспрашивая, что случилось.

— Я лучше пойду домой, мне Юнги обещал подкинуть заживляющую мазь, да и денег особо на развлечения нет, — покачала головой Ким. — А вы развлекайтесь.

Дженни пришла на танцевальный факультет без должной подготовки: позорные два месяца в балетной академии в глубоком детстве и любительский кружок по хип-хопу, и после каждого выступления там она не понимала, почему у неё болит голова или же живот, да так, что тошнит. Нарушение координации — серьёзная болезнь, но это ей не помешало сдать нужные экзамены, а сейчас её одногруппницы, худосочные, с крепкими мышцами и годами выверенной выправкой, с сожалением наблюдали за попытками Ким улыбаться после содранных мозолей. Её понимали все, но никто не решался на глазах жестокого преподавателя ей помочь, сделать так, чтобы девушку лишний раз не мучили и не насиловали вечным «Ким Дженни, штрафные баллы».

— Ты тоже хорошо проведи время! — девушки слаженно поклонились, и Нини, прихрамывая, направилась к выходу босыми ногами — она не решилась натянуть носки и кеды, пол приятно холодил, а ещё её новый маникюр с нарисованными пионами точно должна была увидеть половина университета. Зря она, что ли, пятьдесят тысяч потратила на него? В её нынешнем бюджетном положении — это огромное движимое имущество, которое можно было абсолютно вложить в еду или же средства первой необходимости.

Лиса вместе с одногруппницами направилась к ближайшему кафе, что располагалось через квартал от университета; девушки все были достаточно близки, обсуждали друг с другом многое, особенно нервничали на втором курсе, что их группу расформируют, ведь очень многих танцовщиц просто отчислили. Дожив до четвёртого курса и оставшись в составе одиннадцати человек, все сжились настолько, что готовы были детей друг у друга в перерывах между сном качать и кашу готовить во время болезни, а потом и стакан в старости подать, и проводить в мир иной достойно. Лалиса достаточно сильно сдружилась с Ким Джису — в середине первого курса эта девушка с очаровательной улыбкой перевелась с вокального факультета и не пожалела, что это сделала, ведь танцы оказались тем, что ей было нужно. Лишь при помощи движений она раскрывалась полностью и дарила зрителю незабываемые эмоции, её даже подбивали снимать видео на ютуб, но Су отказалась — сказала, что пусть Лиса снимает, ведь у неё и пластики, и опыта, и харизмы больше, чем у среднестатистического человека. Лалиса ухмылялась, ведь готовила новый «lilifilm», как она назвала эти перфомансы, осталось лишь нарезать кадров с разных ракурсов и наложить музыку, и будут довольны все: и сама девушка, и ютуб новому контенту, и подписчики, что уже добрались до директа и третировали молодую танцовщицу.

— Господи, почему у нас так много классики? — проныла Наён и размешала ложечкой кофе. — Я так не люблю профессора Пака, а он ещё, как назло, нависает и не даёт продохнуть, боже мой. Джису, я слышала, он опять тебя жирной обозвал, ты понимаешь?! Это ненормально, тем более что фигура у тебя отличная! А вдруг посадишь желудок, если снова начнёшь голодать...

Каждая девушка хоть раз в своей жизни садилась на диету, правильное питание, ходила в зал и тягала штангу, а потом вытирала пот махровым полотенцем и показательно пила лишь воду — такой момент проходил и с Су, о которой сейчас очень сильно заботились. Момо подтолкнула к ней фисташковый чизкейк, улыбаясь, Лиса — прекрасный и манящий капучино, и Ким ничего не оставалось, как начать есть и пить, ведь две недели назад её день обязательно включал в себя пункты «упасть во время теоретических пар в обморок», но теперь всё ушло. Наён до этого оканчивала колледж по специальности «сестринское дело», не захотела работать и решила попытать счастья в университете искусств, где главенствовала музыка, и в те самые моменты желания быстро скинуть вес, потребляя по два кубика льда в день, Им вставала из-за парты и говорила, что диеты должны быть сбалансированы и прописаны врачом, а самим себе никто ничего не назначает, ведь чревато последствиями. Она разуверяла людей в пользе изнурений, говорила, что здоровый образ жизни — это хорошо, но доходить до фанатизма не надо, а то, посещая залы, девушка не может расслабиться из-за обилия качков на спортивном питании и девушек в модных костюмах, что качаются и в процессе фотографируются, мол, я слежу за собой и вообще я самая-самая. Лису тоже от таких порой перекашивало — её природная худоба поражала и восхищала, потому на неё в таких залах смотрели без оценки или привычного для многих «да эта малышка сломается, если поднимет штангу», и Манобан не ломалась, качалась и выглядела прилично.

— Кстати, вы в курсе, что Чон Чонгука числанули на последнем курсе? — Момо втянула в себя молочный коктейль и одновременно с этим поражала всех, кто сидел за небольшим столиком.

— Да ну? — Джису заинтересованно поддалась вперёд, а её волосы лишь чуть-чуть не попали в чизкейк. — Ректор сказал что-то по этому поводу? Он любит комментировать уход каждого, а тем более кого-то с вокальных отделений. Чон вроде оттуда, да?

— Он сказал ему уёбывать и забирать с собой всю наркоту, что гуляет по универу, — Хираи заставила всех девушек разом кашлянуть и немного отвести глаза. — Он же барыжил, вы не знали?

— Впервые слышу, — проговорила Лалиса, — он вроде на мой канал подписан, ничего такого плохого не делал. Ну да, татуировки у него есть с пирсингом, это его плохим человеком не делает. У Ким Тэхёна, вон, тоже в губе пирсинг, но он вроде веществами не торгует.

— Тэхён, вообще-то, его друг, — сказала Наён, — и явно сам по себе наркоман или кто-то ещё. Может, бордель содержит, кто его знает. Как-то по нужде общалась — тот ещё уёбок со сладкой улыбкой, да ещё и странный. Но это только моё мнение, девочки, вы не обязаны его поддерживать.

Когда речь заходила о популярных парнях со всех факультетов, возникало очень много загвоздок: они часто бывали на тусовках, они употребляли наркотики, они безбожно трахались, подцепляя афродитов букет и потом леча его всеми силами врачей. Поговаривали, что Тэхён был полностью таким же, так ещё и приторговывал, смеялся и говорил, что товар чистый, а в пакетик мог намешать муки вместе с коксом, чтобы было интереснее, точнее, чтобы денег было много, а товара — ещё больше. Его дилер, Чон Чонгук, в своё время обучающийся в этом же университете, говорил, что так поступают только ублюдки, но Ким пожимал плечами и продолжал мешать два белых порошка, продавая смесь и забавляясь с разных приходов. Говорили, что в некоторых местах он получил кличку «Пекарь», но на учёбе никто не смел так к нему обращаться: староста группы, прилежный золотой мальчик, порой в туалетах развлекающийся с младшекурсницами, ненавидящий ректора и платящий на сессии огромные деньги. А мог ведь и не платить — и так ходил на все лекции, непонятно как успевая, писал все контрольные срезы и вёл чёткие конспекты; была даже как-то шутка, что на самом деле у Тэхёна есть брат-близнец: один учится, а другой ходит на экзамены и красиво улыбается. Ким был единственным ребёнком и сидел сейчас на корточках перед окном ректора и курил уже вторую сигарету в ожидании друга, что мог объявиться с минуты на минуту.

— Хён, ты опоздал, — колени хрустнули, когда Тэ встал и пожал руку Ким СокДжину. — Заебал уже опаздывать.

— Скажи спасибо, что вообще пришёл.

Джин и Тэхён были знакомы очень давно — один был ребёнком богатых родителей и завсегдатаем вечеринок, а второй поощрял разные формы девиации людей и любил их желания кайфовать. СокДжин был тем, кто брал ещё чистый товар у Тэ, нахваливал и расхваливал, а потом как-то на его вечеринке кто-то не словил кайф, зато испёк хорошие пянсе — по крайней мере, так говорила легенда, но в реальности всё было намного прозаичнее и менее прикольно. Тому парню пришлось промывать нос, потому что он забился чем-то, не похожим на кокаин, и все с удивлением смотрели на ошмётки, оставшиеся в раковины — это было тесто, и если бы на тот момент горе-дилер не убежал, его заставили сожрать весь «товар» и потом сдохнуть от передоза. Но деньги уплачены, Чонгук с истории ржал, потом вызвал Тэхёна на разговор и вполне себе доступно объяснил, что так честные барыги не поступают. «Блядское благородство», — произнёс тогда Ким, сплёвывая после очередной сигареты, покачал головой и решил, что мешать надо не в равной пропорции, чтобы совсем уж не палевно было.

Совсем недавно Тэхён проиграл СокДжину в покер, старший был самым настоящим шулером и вёл нечестную игру, но факт оставался фактом — Тэ продул, обязан был заплатить наркотой и желанием, и пускай на последнее фыркал и говорил, что это не по-мужски и совсем уж по-детски. Джин выглядел довольным, если не удовлетворённым, и уже планировал много чего на парня, что стоял подле него, щурился и готов был держать тайну и дальше, но уже не выдержал Тэхён, плечи которого дёрнулись. Честно говоря, ему было неуютно, тем более что они находились в совсем уж непосредственной близости от окна ректора — это тебе не курить, сидя на корточках, мужчина мог подслушать лишний для своих ушей разговор.

— Пошли к дорожкам, сядем на скамейку.

Парни не были особо друзьями, но часто проводили время вместе, знали многое друг о друге и подкалывали — не зло, порой с добром, но оба знали, даже не чувствовали, что сейчас это желание, пари перевернёт что-то в их жизнях. И ведь не скажешь, что оба были беспросветными идиотами, наоборот, оба практически отличники, социальные бабочки и золотая молодёжь, и такое было бы для них нормой, если в какой-то мере они бы предпочитали большее количество людей рядом. Порой, когда богатым парням нечем заниматься, они заключали пари на девушек, насильно их в себя влюбляли, вели двойную игру, говоря в лицо комплименты, а в спину кидая помои, а потом забавлялись, когда бросали этих девчонок, поверивших в любовь до гроба. Если девушка ломалась, отчислялась из университета, кончала жизнь самоубийством, тогда ловелас мог рассчитывать на кругленькую сумму, ведь такие дуры встречаются редко, но всё же в природе и таких можно встретить. Джин, будучи далеко не бедным, готов был заплатить за любое зрелище, ведь знал, что таким предложением отлично унизит Тэхёна, а потом поощрит за развлечение.

— Ты знаешь Лалису Манобан? — задал вопрос Джин, и Тэхён нахмурился — нет, он, конечно, слышал про иностранок, обучающихся здесь, но лично ни с кем не был знаком — все они были ему в какой-то мере противны. — Она на танцевальном, третий курс. Частенько выбирается от универа на разные конкурсы, занимают первые-вторые места, да и в принципе она вроде умница-разумница. Мне сестрёнка про неё рассказывала, они одногруппницы, и я решил, что она для тебя отличный вариант.

Бедняжка Дженни не знала, что порой стоит прикусить язычок и не говорить ничего брату, обучающемся на четвёртом курсе на вокальном, ведь он имел одну очень плохую особенность — рассказывал обо всём своим друзьям, которые выбирали прямо из её группы девчонок. У самой Нини был своеобразный иммунитет, её не трогали, она лишь хлопала ресницами, удивляясь сокращению одногруппниц, а потом по ночам грустила, ведь осталась совсем одна, а подруги ушли. Про Лалису она прожужжала все уши Джину ещё давно, на первом курсе, как только увидела тайку, но они не смогли нормально подружиться: Дженни часто говорила, не подумав, Лиса же предпочитала более здравомыслящих людей, не понимая, что может порой очень сильно ошибаться. Она в принципе была склонна к ошибкам, но, раз за разом ударяясь о стекло, как муха, не понимала, почему оно не разбивается от её силы, пускай крохотной, но всё же силы.

— Ты хочешь сказать, что?.. — Тэхён расширил глаза, отступил на шаг назад, но понял, что раз продул в карты, обязан подчиниться.

— Влюби её в себя. Сломай её. Ну и хочу видеть вашу порнуху, — ухмыльнулся СокДжин. — Ты же не откажешь своему хёну в домашней порнушке?

— Как я узнаю, кто эта твоя Лалиса Манобан? — Ким поёжился и пнул мыском туфли маленький камешек и понял, что ему просто нужно смириться.

— Ничего, я вас сейчас с ней познакомлю. Вот она с подругами как раз идёт.

И ведь никто из четырёх девушек, идущих по направлению к студенческому общежитию, не знал, чем обернётся вполне себе «случайное» знакомство, ведь Джина, такого хорошего, знали все, а Тэхён казался им «просто странным» и «не вызывающим отторжения».