Рождество было не за горами, снег уже покрывал весь замок, квиддич был далеко позади. Близнецы Уизли ради веселья заколдовали снежки и они летали за бедным профессором Квиреллом, врезаясь ему в затылок. Они, кстати, получили отработку до конца семестра. Я разузнала сие заклинания и практиковала его на Филче, который догадался, что это я устраиваю шумиху в коридорах. Теперь он ходил по замку ночью, заглядывая в каждый угол, и бормотал: «Я знаю, что ты здесь! Я знаю!». Попытки те были тщетны. Очень даже тщетны.
После того матча, где меня чуть не убила метла и противный Снейп, я стала искать всё что только могла о Николасе Фламеле, но даже с помощью Рона и Гермионы — я ничего не нашла. Ничего. Совершенно. Том считал, что такого не может быть, поэтому мы перечитывали некоторые книги по нескольку раз. От сией несправедливости я начала пожирать шоколад в неопределённых количествах.
— Ты не можешь всё время есть шоколад! — говорила, заботившаяся о моём здоровье, Гермиона, хмуря брови. — От этого у тебя будет жуткий кариес, а еще ты потолстеешь.
— Тогда ты будешь еще больше опасна на метле, — подкалывал меня после той реплики Том. — Ты просто на них упадёшь и свалишься. Убьёшь кого-нибудь своим весом.
После этого я перестала есть так много шоколада, потому что фантазия Реддла оказалась безграничной и попала в одну прекрасную ночь в мою голову. У меня после одно из его фантазийных сновидения дёргался глаз и я была в шоке от его фантазий. В них я была невообразимо толстой и мне казалось, что вот-вот лопну. Невообразимо толстая я была на метле и все от меня шарахались. Почему-то все из моей сборной и сборной Слизерина (?!) были шоколадными. А я догоняла их и пыталась съесть.
Это было просто ужасно.
Я тогда хотела убить Тома за его фантазии, но он был не материален, чем очень меня разозлил.
В общем всё было как обычно.

— За что отработка, профессор МакГонагалл? — вопрошала я у профессора, ходя за ней по пятам. — Я ничего не делала!
— Мисс Поттер, — вздохнула она, посмотрев на меня одним из своих самых серьёзных взглядов. — Мы же с вами знаем, что это не так.
— Вы ничего не докажете! — пошла я на попятную, понимая, что она прекрасно знает, что это была я.
— Мне не нужны доказательства, чтобы дать вам отработку, — хмыкнула она и ушла.
И как она догадалась, что это была я?
— Думаю надпись «Не смейте обижать наших ребят» и еще то, что ты повесила над спальней мальчиков ведро со слизнями, а еще и то, что ты пририсовала рожу Флинта на дверях спальни для девочек, — иронично заметил Том, который был решительно против той вылазки.
Дело в том, что я в одно декабрьское утро вспомнила про своё желание насолить Флинту, поэтому-то и хотела просто нарисовать его рожу на какой-нибудь двери в гостиной Слизерина. В этот же день Драко Малфой опять активизировался и стал дразнить моих соседок по комнате, обзывая их уродинами. Он довёл Браун до слёз, а Патил, которая за это толкнула его в сугроб, получила отработку от Снейпа. Гермиона же сказала, что он идиот и что ему мозгов не купить ни за какие деньги. Моя школа.
Но факт оказался фактом. Меня кто-то сдал.
— Картины-то видели что кто-то несёт ведро со слизнями, что кто-то пишет надписи, — опять-таки сказал очевидность Том.
Но я же была в мантии-невидимке.
— Иногда ты так туго соображаешь, — возвёл глаза к небу Том.
Да иди ты.

Чёрт.
Отработка была у Снейпа.
Почему у Снейпа?
Чёрт.
Я шла по коридору в ледяные подземелья, где было настолько холодно, что у меня замерз нос и выходил пар изо рта. Я щас окоченею.
— Мисс Поттер, — гаденько произнёс Снейп, когда я открыла дверь. — Наконец-то вы пришли.
Я хмыкнула и удержалась от того, чтобы сказать, что я вообще приходить не хотела. Меня заставила Гермиона.
— Простите за опоздание, сэр, — сказала я, не чувствуя вины.
— Заходите, Поттер, — прошипел Снейп, взглядом указывая на стул.
Что?
Я не буду чистить котлы? Все знают, что на своих отработках Снейп заставляет чистить котлы. Я зашла в его кабинет и села на стул. Я была, мягко говоря, в замешательстве. Он сидел за столом и смотрел на меня своими глазами-туннелями. Я смотрела на него в ответ.
— Он пытается залезть тебе в голову, — сообщил Том. Голос его был на редкость недовольно-ненавистный, обычно это проявляется только, когда я встречаю где-нибудь в коридоре Дамблдора.
И вдруг я поняла.
Это был допрос.
— Мисс Поттер, — наконец произнёс Снейп, всё еще глядя на меня. — Что вас заинтересовало в Николасе Фламеле? — напрямую спросил он.
Чёрт. Меня, наверное, сдала библиотекарша, которая наблюдала за тем, как я забирала книги. Но всё же я была удивлена его прямотой и медленно думала, что же ему ответить.
— Ничего не говори, — предостерег Том. — Изобрази дурочку.
— Я не понимаю о ком вы говорите, сэр, — медленно произнесла я. Он смотрел на меня и явно не верил мне.
— Врёте, Поттер, — зашипел он, аки василиск. — Что вас интересует в Николасе Фламеле?
— Я не понимаю о ком вы говорите, сэр, — продолжала гнуть своё я, прищурив глаза.
— Врёшь! — он аж встал от переполнявшей его ярости, щеки его покрылись красными пятнами, дыхание было очень яростным и я до чёртиков испугалась. Поэтому я молчала и старалась не провоцировать его.
— Если я узнаю, что вы брали книги из библиотеки о Николасе Фламеле, — медленно произнес он, садясь. — Поверьте, вам не поздоровится.
— Я и не собиралась искать ничего о Николасе Фламеле, — сказала я сквозь зубы.
Чёрт.
Он всё испортил. Теперь придётся лезть в библиотеку Блэк-мэнора, чтобы найти информацию о гребаном Фламеле.
— Тогда вы можете идти, Поттер, — прошипел Снейп и я вышла из кабинета полная злобы и ярости.
Он всё испортил.
Чёрт.

— Он запретил тебе читать книги из библиотеки? — в миллион первый раз спросила Гермиона, не веря. Когда я пришла в спальню, Гермиона начала меня допрашивать, благо, что Патил и Браун не было.
— Он запретил мне искать информацию о Николасе Фламеле, — в миллион первый раз отвечала я, закатывая глаза и откусывая кусочек от шоколадной лягушки.
— Это возмутительно! Он не имеет права!.. — задыхаясь, проговорила она и открыла учебник по травологии.
— Слушай, давай забудем об этом, ладно? — пыталась отвязаться от Гермионы я, разглядывая попавшуюся карточку. Это был Дамблдор. Опять.
— Прочитай надпись, Эмили, — вдруг сказал Том, указывая на надпись под колдографией.
Я вздохнула.
«Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы „Хогвартс". Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Гриндевальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли», — гласила надпись.
Стоп.
Николас Фламель?!
Том, ты гений!
— Гермиона! Смотри! — я указала на золотистые буквы. — Николас Фламель!
Она, оторвавшись от учебника, с недоверием посмотрела на карточку и её брови доползли до макушки.
— Всё это время ответ был у нас под носом! У меня есть книга «Алхимия, древнее искусство» — там точно должно быть написано всё о Николасе Фламеле! — продолжала рассуждать я, доставая книгу из рюкзака. — Я сейчас найду её!
Я, достав книгу, начала быстро её читать.
— Нашла! Нашла! — завопила я. — «Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир. На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы», — прочитала я.
— Пошли быстрее, — сказала Гермиона, хватая меня за руку. — Расскажем всё Рону.
Рона мы вытащили из компании близнецов и всё ему рассказали.
— Значит, Снейп хочет стать бессмертным, — заключил Рон, почесывая макушку. — Помните ограбление «Гринготтса»?
Чего-о-о?
— Когда это «Гринготтс» грабанули?! — выпучила я глаза. — Почему я об этом ничего не знаю?!
— Ты тогда была очень рассеяна и пропускала мимо ушей очень много важных фактов, — фыркнула Гермиона. — И вообще, Эмили, оттуда ничего не украли, хранилище было пустым.
— Значит Философский Камень лежал в том самом хранилище, оттуда его забрал Дамблдор и решил спрятать в Хогвартсе, потому что знал, что кто-то хочет его украсть, — вслух размышляла я, думая. — Но Снейп-то всё время был в Хогвартсе! Он же не мог быть в двух местах одновременно!
— Значит, у него есть соучастники, — догадался Уизли, нахмурив брови. — Но кто?
Гермиона предложила всё рассказать Дамблдору, но я сказала, что доказательств у нас кот наплакал и нам, скорее всего, не поверят.
— Единственное, что мы можем делать — это следить за Снейпом, — предложила я. — И надо бы следить за той дверью на третьем этаже.
— Но нас же увидят, Эмили, — сказала Гермиона. — Филч, МакГонагалл... Снейп, в конце концов!
— Знаете, мне надо вам кое-что рассказать, — вздохнула я. — У меня есть одна вещица, которая нам в этом поможет... Даже две вещицы...

— Для чего мы ходим по коридорам, если мы всё равно прошли запретную дверь с коридором? — нудил Том, который от моей прогулки был, мягко говоря, не в восторге. — И что же ты хочешь найти?
Я просто хочу прогуляться, Том.
— И в чём смысл? Мы кругами ходим по замку.
В том, что я хочу прогуляться.
— Ты невыносима.
Я знаю.
Я услышала шаркающую походу Филча и мяуканье миссис Норрис. Они всё приближались и приближались, но мне всё было не почём и я продолжала идти. Я же в мантии-невидимке. Он свернул в другой угол и его шаги утихли.
Выходя из-за угла я услышала голос Снейпа и медленно пошла на звук.
— Думаете я не знаю, Квирелл, что это вы пытались убить Поттер на матче по квиддичу, — шипел он на прижавшегося к стене Квиреллу. — Вы же не хотите иметь такого врага, как я?
— Ч-что в-вы, п-проф-фессор С-снейп, — заикался напуганный Квирелл, таращась на Снейпа, как на умалишенного. У меня вдруг заболел шрам, когда я посмотрела на его тюрбан. — Эт-то был н-н-не я, к-клян-нусь в-вам!
— Клятвы ни к чему, — снова зашипел Снейп. -Мы же знаем, что вы их не сдержите, да?
Квирелл пробормотал что-то, а я поспешила ретироваться, потому что Снейп что-то почувствовал и поглядел в мою сторону.
Я забежала в первую попавшуюся дверь и, к счастью, она оказалась открытой. Я наглухо заперла её и принялась раздумывать над тем, что только что видела.
— Снейп угрожал Квиреллу, Снейп хочет подставить Квирелла, — сформулировала я свои мысли, пытаясь отдышаться.
— Я почувствовал что-то, когда ты посмотрела на Квирелла, — поделился своими размышлениями на совсем другую тему Том. — Как будто... не знаю... что-то меня по голове стукнуло... и боль адская в голове... — запинаясь бормотал он.
Я хотела уже было что-то ответить, но увидела зеркало, стоящее у стены. Я медленно к нему подошла и осмотрела его. Красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».
Что за фигня?
Я сняла мантию-невидимку и посмотрела на зеркало и охнула от неожиданности.
Этого не может быть!
Передо мной сначало было моё отражение, но потом я увидела двоих людей позади себя. Красивая рыжеволосая женщина с зелёными глазами и высокий худощавый мужчина в очках и с растрёпанными волосами. Они улыбались и смотрели на меня так, будто я была самым дорогим человеком в мире.
— Её глаза... — со слезами на глазах пробормотала я, сглатывая комок в горле. — Такие же, как и мои.
Конечно же я сразу их узнала. Джеймс и Лили Поттер. Мои родители.
— Этого не может быть, — прошептала я, зажмуриваясь и отворачиваясь. — Нет-нет-нет!
Я чувствовала, как слёзы бегут по щекам, я чувствовала, как сильно сжимается в груди. Они мертвы. Они погибли. Этого просто не может быть! Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать от той боли в груди, она, казалось, сейчас вырвется наружу во всём своём проявлении.
Что происходит?!
— Эта надпись на верхней части рамы, — сказал Том, когда я успокоилась и накрыла зеркало белой простынёй, валявшейся на полу. — «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя» — прочитай его наоборот.
— «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание», — пробормотала я, вытирая слёзы. — Так вот какое у меня желание, — усмехнулась я и посмотрела на Тома. — А ты что видел?
— Ничего, — вздохнул Том. — Зеркало показывает желания только тех, кого оно видит.
Ясно. Понятно.
В эту ночь я очень плохо спала, видя во сне то зеркало и своих родителей в нём.

— Прекрати ходить сюда каждую ночь! — воскликнул Том, когда я в очередной раз пришла в ту комнату с зеркалом. — Ты скоро станешь зависимой от него! — вопил он на меня.
Но я, сидя на полу и смотря в зеркало, не обращала на него никакого внимания. Я чувствовала себя очень хорошо, когда была рядом с родителями. Слёзы ушли и я стала просто сидеть и смотреть на них, пока Том вконец не распсихуется и мне приходилось уходить. Мне было так хорошо. Было внутри какое-то тепло. Такое... жаркое пламя, что ли?
— Итак, Эмили, ты снова пришла?
Ой.
Я молчала и смотрела на зеркало. Том обвёл Дамблдора злым взглядом и сказал сквозь зубы:
— Вот только его здесь и не хватало.
— Итак, — снова повторил он, подходя ко мне. — Ты, как и сотни других до тебя, обнаружила источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.
— Возможно, сэр, — сказала я и дотронулась кончиками пальцев до стекла. — Но это не просто моё желание, а, наверное, мечта.
— И что же ты видишь, девочка моя? — мягко спросил Дамблдор, он остановился рядом со мной.
— Своих родителей, — еле слышно сказала я, опуская руку от зеркала и вставая. — Но мёртвых нельзя оживить, сэр, поэтому это моя несбыточная мечта.
— Ты умная девочка, Эмилия, — сказал Дамблдор, грустно улыбаясь. — И ты понимаешь, что зеркало Еиналеж погубит тебя. Медленно и невозвратно ты будешь заглядывать в него, ища своё желание или мечту, как ты выразилась, оно может сломить тебя. Ты станешь искать в нём свое прошлое, настоящее и, возможно, будущее. Зеркало Еиналеж, — он дотронулся своей ладонью до поверхности зеркала. — Не дает нам ни знаний, ни правды. Оно ломает людей и их судьбы, понимаешь, Эмилия?
Я кивнула, понимая, что он прав. Но при этом что-то внутри было против всего этого, против его слов и против его убеждений. Я старалась подавить в себе это чувство, но получалось очень плохо.
— Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Эмилия, — продолжал он. — И я прошу тебя больше не искать его. Но если ты когда-нибудь еще раз натолкнешься на него, ты будешь готова к встрече с ним. Будешь готова, если запомнишь то, что я скажу тебе сейчас. Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни. А теперь, почему бы тебе не надеть эту восхитительную мантию и не вернуться в спальню?
Я взяла с пола мантию-невидимку и напоследок не выдержала и спросила:
— А что видите вы, сэр?
Он обернулся и улыбнулся мне, сияя своими голубыми глазами.
— Я вижу себя, Держащего в руке пару толстых шерстяных носков, — улыбнулся он.
— Чего-о-о? — протянул рядом не менее удивлённый Том.
— Понимаешь, Эмилия, мне всегда дарят только книги и никогда не дарят обычные вещи, вроде носков, — пояснил он на мой удивлённый взгляд.
— До свидания, сэр, — попрощалась я и ушла в спальню.
— Он точно чокнутый, — бормотал Том по дороге. — Как его могли сделать директором?
Я ничего не отвечала и думать не думала.
Что-то осталось там, в той комнате с зеркалом. Что-то, что я уже никогда не смогу вернуть и увидеть.
Возможно, там осталась моя несбыточная мечта.

Я стояла напротив зеркала и смотрела на красивого мужчину и женщину.
Это ложь.
Женщина была не самой красивой внешности, но мне казалось, что её улыбка была самым лучшим, что я когда-либо видела.
Прошу вас, скажите, что это ложь.
Мужчина был красив, очень красив. И так похож на меня. Он не улыбался, но выглядел очень довольным. Он смотрел на меня и губы его что-то говорили. Я старалась понять, что он говорит, а когда поняла то от удивления у меня приподнялись брови.
Ты молодец, Том.
Я молодец? Я во всём восхитителен, я лучше всех во всей этой школе, лучший во всех своих начинаниях! Конечно же я молодец, глупый магл!
Я увидела, что женщина дотронулась до моей щеки и тихо пробормотала что-то. Я чувствовала слёзы в своих глазах.
Прошу, хватит!
Для меня было пыткой смотреть на них, смотреть на своё несбывшееся детство, несбыточные желания и разрушенные надежды. Что-то в груди очень сильно ныло и разрывала душу на части.
Это была самая настоящая пытка похуже самого искусного Круциатуса.
Я отвернулась от зеркала и зашагала прочь.
Это всё ложь.
Но я почему-то знала, что это не так. Что-то заставило меня обернуться и прошептать одно-единственное слово.
— Прощайте.
Я оставила в той комнате своё самое тайное желание и самую несбыточную мечту.