Примечания:
Советую послушать при прочтении главы:
- That's my girl (Fifth Harmony);
- Like that (Bea Miller);
- Seven nation army (White stripes);
- Copycat (Billie Eilish);
- This Is War (Thirty Seconds to Mars);
- 7 Years (Lukas Graham).

- Рассказ бывалого пиздабола, - шепнула я Бессмертному, вполуха слушая болтовню Гриндевальда о том, что в его время такой фигни не было и что с ним все соглашались всегда и везде, а не как этот придурок Дамблдор, не желающий его слушать.
- Он такую ахинею каждый божий день несет, - ответил тихо Колька. - Вообще, знаешь, я уже привык.
Я только вздохнула.
Оглядев всех взволнованных, готовых к Битве, я подавила в себе желание улыбнуться. Чему улыбаться? Тому, что мои друзья, их друзья, родственники и случайные люди оказались в эпицентре войны? В точке пересечения смерти, ужаса и страха? Но все равно хотелось улыбаться. Именно в этот момент казалось, что мы едины. По-настоящему сплочены.
Но если для того, чтобы быть рядом, плечом к плечу, нужна война, то я отказываюсь от всего этого. Я готова жить одиночкой, готова отказаться от всех благ, что имею сейчас, лишь бы не было этой ужасной войны.
Но выбора у меня, как такового, нет. Да и никогда, собственно говоря, не было.
- У тебя есть какой-то план? - спросила я у подошедшего Гриндевальда. - Если вдруг идея Дамблдора пойдет ко дну, мне нужен второй вариант развития событий.
Геллерт пожал плечами и, наблюдая за Флер, хмыкнул:
- Никогда не любил вейл. Они все напоминают мне мою пришибленную маман, а она была той еще тварью. Вот отец у меня был что надо. До того, как мне исполнилось четырнадцать. А потом все пошло к черту. Люди меняются, планы меняются, никогда не знаешь, что ждет за очередным поворотом, - он слегка повернул ко мне голову. - Есть у меня идейка, но при условии, что ты ничего не испортишь, она сработает.
- Когда я что-то портила, солнце мое? - насмешливо произнесла я. - Я только улучшаю, делаю все опаснее, интереснее и совершенно непредсказуемо.
- Непредсказуемость вкупе с опасностью - не самая лучшая смесь, принцесса.
- В таком случае, Гелла, меня можно назвать не самой лучшей девочкой, - ответила я. - В чем состоит твоя идея?
Гриндевальд проследил за Грюмом, а потом тихо, едва шевеля губами, сказал:
- Когда я преподавал в этой школе, то заметил, что у многих стен есть отличительные магические свойства. Например, в них с помощью одного интересного, слегка темного заклятия можно спрятаться. Да, принцесса, прямиком в стене. Думаю, я могу тебе его прошептать как-то невзначай. Вести борьбу с помощью тайн, обманов и интриг - не вариант для гриффиндорцев, но ты же не совсем гриффиндорка, так ведь? Я хочу создать небольшой отряд тех, кто в случае прорыва Пожирателей в Хогвартс - что является весьма вероятным, учитывая план этого недоумка, - может их убрать за долю секунды, при этом даже не обнаружив себя. Рискованно, слегка хитро и совсем не во вкусе Дамблдора. Как тебе?
- Я в деле, ты же знаешь, - мигом ответила я. - У меня есть на примете люди, которые согласятся на это, но каждый человек в этой комнате на счету.
- Поверь, я сам начинал с малого.
Я прикусила губу. Он, конечно, говорит дело, но дело-то не слишком... как это сказать? Не слишком во вкусе многих людей. Прятаться, пока все воюют? Ха, да кто согласится?
- Совсем не нужно сидеть там все время, - добавил Гелла. - Главное, чтобы в нужный момент, все ушли туда, куда нужно, и не рыпались. Нужно взять верных.
Я вздохнула и пояснила:
- Здесь все верные, Гелла, каждый из них пошел на огромный риск. Они все верны мне, Хогвартсу и...
- Ордену, я понял. Но тут дело другое. Верность не тебе, не Хогвартсу и не Ордену. Верность самим себе. Здесь нужно самообладание, понимаешь? Если вдруг кого-то убьют под носом спрятавшегося, он должен сидеть смирно, а не стремиться отомстить, заплакать, заистерить и прочее, - Гриндевальд скривился. Конечно, в такие минуты думается не о чувствах, а о дисциплине. - Нужны железные люди, девочка моя, нужны сильные. И не говори мне, что каждый тут сильный, я уже наслушался. Лучше назови имена тех, в ком ты уверена.
Я подумала, обводя взглядом собравшихся. Постепенно приходили все новые и новые люди, Большой Зал был похож на собрание какой-то огромной вечеринки, на которой не было ни пунша, ни торта, ни стриптизерш, ни даже нормального освещения. Где-то там ругались два брата. Одному не нравилось, что через его бар проходят какие-то люди, дети, а второй был глубоко потрясен, что его младший брат беспокоится о таверне больше, чем о родном брате. Где-то там Грюм, МакГонагалл и Гермиона спорили насчет защитных заклятий. Я разглядела макушку Вуда, которую когда-то, казалось, в другой жизни, задела (я его чуть не убила, о чем это я?) старенькой школьной метелкой. Тут были все. Миссис Уизли, с красными глазами и разбитым сердцем, помогала профессор Стебль с ее мандрагорами, которые могли оказаться прекрасными борцами. Идею, конечно же, подсказал здешний Темный Лорд, революционер и просто няшка-обаяшка в возрасте сто один год Геллерт Гриндевальд.
У него вообще было полно идей, а Дамблдор, уверенный в чем-то, не пользовался ими.
Хотя... Я знаю, почему он это делал. Прекрасно он знал, что я собираюсь делать, и совершенно не пытался препятствовать этому.
Когда-то он засадил своего старого друга, чьи идеи разделял, ради общего блага, так и теперь он позволит мне умереть ради общего блага. Двойные стандарты - так это называется? По-другому это никак не скажешь, честное слово.
- Я еще хочу добавить к защитным чарам парочку своих, - сказал напоследок Гелла. - Нужно также кое-что сделать с доспехами на первом, втором и третьем этаже. Этим пусть займется МакКошка, она все равно ни черта не делает, только языком молотит. Горгулий и прочую карикатуру я собираюсь превратить в кое-что чертовски полезное. Знаешь, когда на голову падает горшок с мандрагорой, ты не очень-то и радуешься жизни, - он криво усмехнулся. - Мой идеальный план заключается еще и в том, что ты должна быть живой. До конца.
- Этого обещать не могу.
- Все ты можешь, не глупи, - отмахнулся Гриндевальд. - Ни одно общее благо не стоит того, чтобы с тебя снимали голову с плеч. Это нужно только фанатикам, идиотам и гриффиндорцам. Поэтому, принцесса, не глупи. Подумай хорошенько.
Я уже все обдумала, Гелла. И ты не представляешь себе, что я надумала.
- Обязательно, - кивнула я. - Сам тоже оставайся живым, ладно? У тебя двое прекрасных детей...
- У меня трое прекрасных детей, - поправил он меня. - И я буду осторожен, не переживай. В конце концов, этот мальчишка мне и в подметки не годится.
Самоуверенность Гриндевальда постепенно передалась и мне. Я расправила плечи и смотрела на происходящее с некой долей оптимизма. Волдеморту нас не сломить. Нет, ни за какие шиши. Мы слишком сильны, слишком любим друг друга и... просто мы вместе.
- И Дамблдор отпустил слизеринцев, - печально и как-то зло вздохнул Гелла. - Жаль. Это мог бы быть прекрасный шантаж. Заложники были бы весьма кстати.
- Мы не грабители банков, чтобы брать заложников, - скривилась я. - И это подло. Ненавижу подлости. И захват заложников тоже. Одно дело - убить, но другое...
- Все мы так говорим, милая, но когда-нибудь такое случается, - пропел в ответ Гелла.
- Кого ты взял в заложники?
- Троих, - признался он незамедлительно. - Имен не знаю, но мне, честно говоря, плевать.
- Освободи их, - потребовала я. - Немедленно!
- И не подумаю, - улыбнулся в ответ Гелла. Поцеловал меня в щеку. - Война - гиблое дело. И все равно какими способами ты ее выигрываешь. Цель оправдывает средства. Поверь мне. Всегда оправдывает.
Он ушел, оставив меня один на один с этим заявлением.
Чертов Темный Лорд.
Вечно он что-то такое выдумывает, что аж тошно становится.

Выпотрошить, кто, что и как находится у Гриндевальда мне не удалось, хотя я старалась. Честно говоря, я надеялась, что это он просто приврал, чтобы казаться более зловещим и умным.
Сейчас у меня возникли немного другие проблемы, так как Гермиона начала что-то подозревать и все время торчала рядом, наблюдая за каждым моим движением.
- Я тебя, вроде бы, в телохранители не нанимала, - заметила я, вставая у окна и заглядывая в непроглядную черноту тумана, за которой, как предполагали все находящиеся в зале, находился Волдеморт.
Гермиона встала рядом со мной, облокотилась спиной о стенку, где минут десять назад стояла ваза, но теперь ее утащил Пивз, чтобы подарить Пожирателям незаменимые воспоминания.
- Ты что-то задумала, - констатировала факт гриффиндорка. - Ты задумала что-то явно не хорошее. Ты же обещала мне, что не будешь сильно рисковать.
- Я буду просто рисковать, милая, не переживай, - криво усмехнулась я. - Я буду просто рисковать. Мы рискуем, даже стоя у этого окна - вдруг какой-нибудь меткий Пожиратель-киллер попадет тебе Авадой в глаз?
- Не говори глупостей, - скривилась Гермиона. - Вечно ты городишь какую-то чушь.
- Гриндевальд убил своего приспешника-предателя Авадой в глаз на таком же расстоянии, милая, - ответила я незамедлительно. - Не думаю, что это выдумка, ведь и то, что говорил Гриндевальд, и то, что написано в его биографии, сходится. Поэтому я верю в то, что Гелла иногда болтает, можно узнать много полезного.
Грейнджер закатила глаза.
- Слышала бы тебя МакГонагалл, - проговорила она вполголоса. - Она-то думает, что ты очень изменилась, вся такая хорошая, а на деле ты просто слияние своего отца, Сириуса и Гриндевальда.
- Ох, какой комплимент, ты мне прямо льстишь, - улыбнулась я. - Хочешь довести меня до слез, чтобы потом от моего раскрасневшегося ебала Пожиратели шарахались, да? У тебя извращенное чувство юмора.
Гермиона приложила руку к глазам, а потом ушла, махнув на меня рукой.
Я повернулась к Большому Залу и, прикусив губу, наблюдала за семьей Уизли. Многие похлопывали их по плечу, улыбались и старались отвлечь. Джинни была с красными глазами и все время оглядывалась, ища кого-то в толпе, я предполагала, что она ищет меня, поэтому старательно поворачивала голову так, чтобы слиться с общей массой (что было очень нелегко, учитывая, что я была в отличающейся ото всех одежде). Джинни направилась к Невиллу, миссис Уизли продолжала помогать мадам Помфри, слезы так и бежали по ее щекам, ей приходилось вытирать их ладонями, ведь сам платочек уже был насквозь мокрый. Мистер Уизли разговаривал с Кингсли. Вид у него был поникший. У всех них вид был поникший. Близнецы были мрачными, что было для меня открытием, никогда еще я не видела их такими. Привычнее видеть их вечно веселыми, улыбающимися, чем такими подавленными, грустными и мрачными. Билл сидел на скамейке, Флер держала его за руку и что-то говорила. Выглядел он не лучше близнецов, да и вообще всей своей семьи. Чарли, приехавший из Румынии, чтобы побороться за свою страну, сидел, опустив голову вниз. А Перси, когда-то преданный Министерству, обвинявший семью в сумасшествии и прочей херне, которой я не особо интересовалась, стоял в стороне и смотрел в стену пустым взглядом.
Я не могла больше наблюдать за ними, сердце кровью обливалось и чувство вины съедало сильнее, заставляя меня чувствовать себя еще дерьмовее. Заметив вдалеке длинную седую бороду, я прямиком направилась к ее обладателю, чтобы обсудить дальнейшее сражение и планы. Мои планы.
- Здравствуйте, сэр, - поздоровалась я, подойдя к нему. - Давно не виделись.
Дамблдор тепло улыбнулся, словно мы вчера сидели за чашкой чая и разговаривали о жизни.
- Эмилия, рад тебя видеть. Не хотелось бы, что бы мы встретились при таких обстоятельствах, но так уж получилось. Судьба, можно сказать с уверенностью, странная штука, приводящая нас неведомыми дорогами к решающей точке.
Как начать разговор о своей смерти? Заговори о судьбе и неведомых дорогах! Совет от Дамблдора.
- Я не хочу, что бы Том видел, как я... - я говорила тихо, но потом ком встал в горле. - Ну, вы поняли, сэр.
Профессор смотрел на меня внимательно, раздумывая над чем-то.
- Понимаю, Эмилия, я все понимаю, - сказал Дамблдор. - Вам не стоит насчет этого переживать. Я все продумал.
Конечно, в Нурменгарде делать больше нечего. Только думать. Думать, размышлять и помышлять.
- Мне жаль, что так вышло, - добавила я. - Я не думала, что они засунут вас в Нурменгард и оставят там на целых полгода. Уже март, да?
Дамблдор абсолютно равнодушно пожал плечами.
- Что случилось, то случилось, - проговорил он с улыбкой.
- Когда Волдеморт начнет наступление? - спросила я, чтобы перевести тему разговора.
- В любой момент, но...
Его последние слова потонули в раскатах другого голоса, разнесшегося по Большому Залу. Голос был высокий, холодный и ясный. Невозможно было определить, откуда он исходит: казалось, говорят сами стены. Как чудовище, которым он некогда повелевал, этот голос, возможно, дремал в стенах веками:
- Я знаю, что вы готовитесь к битве.
Раздались испуганные вскрики, все в ужасе прижимались друг к другу и затравленно озирались, пытаясь понять, откуда доносится голос. Я в полном недоумении смотрела на испуганные лица. Лично мне казался этот голос большим позерством. Такое же выражение лица я увидела у Геллы и Бессмертного. Один смотрел на все, как на дешевый детский спектакль, а второй тихо подбухивал из фляги.
- Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников.
В Зале царила теперь полная тишина, та тишина, что давит на барабанные перепонки и распирает стены.
Скажите хоть слово, разрушьте эту тишину, молила я про себя, прекрасно зная, что далее речь пойдет непосредственно обо мне.
- Отдайте мне Эмилию Поттер, - сказал голос Волдеморта, - и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Эмилию Поттер, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Эмилию Поттер, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи. И снова Зал погрузился в тишину.
Черт подери.
Что делать дальше я не представляла. Все молчали. Даже Дамблдор. Даже мои друзья.
- Весьма пафосно на мой взгляд, - громко сказал Геллерт в наступившей тишине. - Одно позерство, честное слово. И ложь на лжи. Аж тошно стало.
Эти слова стали чем-то вроде рычага для остальных. Некоторые начали посмеиваться, некоторые просто улыбались. Все пришло в норму.
- До полуночи осталось два часа, - к нам подошла МакГонагалл, - а многие несовершеннолетние не хотят покидать стены школы.
Я заметила головы Криви. Они пытались пройти мимо Геллы, но тот их поймал и теперь активно пытался узнать, что они собираются делать - уйти или остаться? Если же они собираются остаться, то не собираются ли они участвовать в его мега-умном плане. У него не было никаких моральных рамок и приличий, возраст участников его не интересовал, что сыграло, судя по улыбкам на лицах Криви, решающую роль.
- Шестнадцатилетние, думаю, могут остаться, - сказала я смело. - Они почти совершеннолетние, мэм, не вижу ничего страшного в том, что они хотят остаться.
- Они почти совершеннолетние, мисс Поттер, - отчеканила МакГонагалл. - Я очень рада тому, что вы вернулись, мисс Поттер, но...
- Я думаю Эмилия права, Минерва, - прервал ее Дамблдор.
- Что значит права, Альбус?! - возмутилась она. - Я безмерно рада тому, что вы оказались живы, но, при всем моем уважении, вам не стоит поощрять такие нахальные, неправильные и безумные идеи... Да как вам вообще?..
- Эмилия, вас ждут ваши друзья, - обратился ко мне Дамблдор, и я, поняв намек, быстро слиняла.
Не нужны мне все эти дурацкие разговоры, честное слово.

- Я правильно понимаю, профессор? - удивленно переспросил Невилл. - Вы правда разрешаете нам сделать это?
- Да, вы все правильно понимаете, мистер Долгопупс, - ответила на ходу МакГонагалл.
- Взорвать мост? Бум?
- Бум! - подтвердила профессор.
- Круто! - обрадовался Симус, идущий рядом с Невиллом и держащий за руку свою подружку Лаванду Браун. - Но как же нам это сделать?
- Вам ли говорить такое, мистер Финниган? - изумилась МакГонагалл. - Насколько я помню, именно у вас среди всех нас есть особая расположенность к пиротехнике.
- Устроим все, мэм, - сказали парни одновременно и, подозвав за собой стайку таких же пришибленных, направились к мосту, который в ближайшее время хотели заминировать и тем самым показать Волдеморту огромный средний палец. Хрен ты доберешься до нас, Лысый, без моста-то дороги нет.
Во мне проснулась самая независимая симпатия к своему декану, ибо только она может разрешить своим студентам подорвать мост, школу и всю Британию к чертям. А наши гриффиндорцы только и рады этому, лишь бы что-нибудь натворить да взорвать.
- Невилл! Подожди! - окликнула я его. - К тебе подходил Гриндевальд? - спросила я у него.
Гриффиндорец кивнул.
- Его идея весьма интересна, - прохладно ответил он, краем глаза наблюдая за удаляющимися друзьями. - Ты веришь в то, что он предлагает? Если Пожиратели проникнут в Хогвартс, то...
- Я ему верю, Невилл, - прервала я его. - Я бы доверила ему свою жизнь, если бы потребовалось.
- Тогда я с тобой, - незамедлительно сказал Невилл уверенным голосом. - Как и Симус, и Лаванда, и Парвати, и Дин, и все остальные. Ты же знаешь, Эмс, мы всегда за тебя. Горой стоять будем, если потребуется.
- Стой лучше горой за родную школу, - похлопала я друга по плечу. - А за меня не переживай, я и не такое могу пережить. Я живучая.
Невилл улыбнулся, и позади меня вдруг начало что-то шевелиться. Мы с Невиллом наблюдали за тем, как колдует гордость нашего львиного факультета - Минерва МакГонагалл.
- Иртотум Локомотор!
Два слова, взмах палочки - и вот древние каменные статуи, на которых мы с Роном раньше рисовали всякие каракули, начали оживать, спрыгивать со своих мест и идти вперед, ряд в ряд. Это выглядело прекрасно и величественно, прямо в духе Хогвартса.
Каменные рыцари шли мимо нас, в их руках были мечи, щиты, палицы и прочее оружие. На секунду я остолбенела, но голос Дамблдора вновь вернул меня в реальный мир.
- Хогвартс в опасности! - громко произнес директор, смотря прямым взглядом в темноту, в подбирающийся к школе туман, смотря на дементоров, томящимся в нем. - Охраняйте границы! Защищайте нас! Выполняйте свой долг перед школой!
Невилл хлопнул меня по плечу и направился к Симусу и его компании юных пиротехников.
Мне хотелось сказать ему, что я в теории знаю, как делать бомбу, но, боюсь, наша с Симусом общая бомба подорвет не только мост, но и Хогварст, и три графства включительно.
Надо мной пролетел Ник со своей возлюбленной Анной Болейн, я помахала призраку, и тот улыбнулся мне бледными, едва видными губами.
- Мисс Поттер, Эмилия, жаль, что мы вынуждены встретится в такой ситуации, - произнес он. - Но я рад тому, что борюсь за будущее тех, кто еще жив!
- О, моя любовь, - проворковала Болейн. - Как это благородно! Как прекрасно! Как храбро!
Приятно видеть, что даже среди призраков, даже в такое время, даже в этот момент, есть место любви. Настоящей любви.
- Иного и не могло быть, сэр Николас, пора дать злодею по роже! - ответила я с улыбкой.
- Слова истинной мародерши! - отсалютовал мне Почти Безголовый Ник. Он вместе с дамой поплыл куда-то дальше, кажется, к Кровавому Барону, который и помышляет показать Волдеморту, где раки зимуют. Я была слегка удивлена тому, что факультетное приведение идет против своих учеников, но особенно не зацикливалась на этом, помятуя, что многие могут найти правильный путь только после долгих раздумий.Это распространяется и на жизнь в бестелесном состоянии.
Гермиона помогала профессорам создавать вокруг школы щит.
- Надолго не хватит, - вздохнула я. - Волдеморт разрушит его быстро, я в этом уверена.
Бессмертный, не принимающий в этом пока никакого участия, только посмотрел на меня и хмыкнул, поправив свою шапку-ушанку.
- Я надеюсь, что  вашему уроду набьют ебало. Я пришел посмотреть, как ты бьешь ему ебало и оставляешь его в дураках. Не подведи, солнц.
- Я думаю, каждый в этой комнате хочет набить Волдеморту ебало.
- Тебе он жизнь гора-а-аздо больше попортил, чем этим, - мгновенно отреагировал Колька. Порылся в своих карманах. Достал флягу. - Будешь, солнц? Для храбрости, уверяю.
Я пожала плечами.
- Давай сюда, - согласилась я, взяла флягу в руки и сделала большой глоток. Тут же чуть не задохнулась от содержимого. Сунула флягу обратно этому придурку. - Что это, ебать кочергой?!
- Не спаивай мою принцессу, алкаш ты недоделанный, - сказал из неоткуда Гриндевальд. - Это медицинский спирт.
- Его же пить нельзя! - возмутилась я, чувствуя вместо горла пожар. Взяла из рук Геллы заботливо поданную воду. - Спасибо.
- Королям закон не писан, дорогуша, - ответил Бессмертный, криво усмехнувшись. - Я хочу набить кому-нибудь ебало. Давайте набьем кому-нибудь ебало.
Гриндевальд остался объяснять своему горе-другу, что вскоре припрутся оборотни, дементоры, людишки в черных костюмах, и им можно бить ебало.
А вот если бы у Волдеморта было целое море инферналов, то они бы нас схавали за несколько...
Блять.
У него же есть море инферналов.
Я круто развернулась и вернулась к Бессмертному с Геллой.
- Возникла проблема.
- Какая? - спросили они одновременно.
- Инферналы. Море инферналов.
Два Темных Лорда переглянулись, блеснули глазами.
- Я так и знал, что не зря притащил сюда дракона, - возбужденно проговорил Бессмертный. - Я так и знал!
- Ты притащил сюда дракона?! Как, черт возьми?! - искренне удивилась я. - Ты его что, сожрал?
- Нет, я его уменьшил и поместил в один из своих карманов, в нужный момент я его увеличу и направлю против ваших трупаков, - скороговоркой сказал Колька, его глаза блестели и сам он едва ли не подпрыгивал от открывшейся возможности. - Ух, я им покажу, варвары, еретики, ироды!..
Он ушел, оставив нас с Геллой вновь один на один.
- Нет, - сразу же сказал он, едва я открыла рот.
- Я даже ничего не сказала! - нахмурила я брови.
- Я знаю, о чем ты подумала, милая, для этого не нужно быть легиллиментом, - просто ответил Геллерт.
- И о чем же я подумала?
- Я не скажу тебе, кто эти ребята, которых я взял в заложники, даже не проси, - и он ушел к Грюму, орущему что-то про безопасность и дисциплину.
Я же вздохнула и поплелась в школу.
Едва поднявшись наверх и свернув в сторону очередной пробки с шестикурсниками, я едва успела отскочить, так как слева от меня с оглушительным звоном разбилось окно. В оконный проем влетело огромное тело, врезавшись в противоположную стену. Что-то большое и мохнатое, скуля, отделилось от новоприбывшего и бросилось ко мне.
- Хагрид! - мигом обрадовалась я, гладя Клыка за ухом. - Какого черта ты тут делаешь? Я думала, ты скрываешься с Гроххом в горах!
Огромная бородатая фигура наконец поднялась на ноги.
- Эмили, ты здеся! Ты здеся!
Отодвинув псину в сторону, великан обнял меня с такой силой, что ребра хрустнули аж два раза подряд.
Часы пробили полночь.
- Хагрид, нужно торопиться! - взволнованно проговорила я. - Сейчас начнется наступление!
Лесник мигом сообразил, что к чему, и с радостью возвестил, что они с Грошиком будут помогать нам в отстаивании Хогвартса.
- Хогвартс - ето святое! Самое святое! - гордо сказал он.
Я кивнула, посмотрела в окно.
В тумане далеко за горизонтом начали появляться люди. Сливаясь с темнотой, они напоминали выпавших из Ада демонов, темных личностей, что пытаются совратить тебя, направить в сторону зла всеми силами.
И вот они подняли палочки и за секунду на защитный купол полились заклятия. Сначала было всего несколько лучей, но их становилось все больше и больше.
Не выдержав напряжения, царившего в своей душе, я, плюнув на все, забралась на подоконник, посмотрела вниз. Где-то там стоял великан, наблюдавший за цветными облаками с восторгом. Я еще раз взглянула вниз. Спускаться по лестнице нет времени. Второй этаж - это ничего.
С этими мыслями я с преспокойной душой прыгнула вниз, услышав позади себя испуганный вопль Хагрида.
Приземлившись довольно-таки нормально, я поднялась и показала высунувшемуся другу большой палец - мол, все хорошо, я в порядке. Он кивнул и его лохматая голова пропала из моего поля зрения.
- Ты совсем больная, Поттер?! - рявкнул рядом со мной голос Грюма, который должен был заниматься обороной школы во внутреннем дворе.
- Тебя не смущает, что наш купол пытаются прорвать? - парировала я. - Я не успела бы на заварушку, если бы шла по лестнице, поэтому выбрала оптимальный вариант.
Грюм крутанул глазом.
- К остальным направляется Волдеморт, - хрипло проговорил он. - Боюсь, что ничем хорошим это не закончится...
Я выхватила из рукава палочку и бегом побежала к воротам школы, где толпились люди. Грюм шел вслед за мной, по дороге выкрикивая приказы. И, да, он был прав - ничем хорошим это все не закончилось. Одним ударом, мощной струей магии он разрушил щит, сотканный из магии больше десяти человек.
Ошметки щита падали вниз.
Я прикрыла глаза.
Вдруг стало страшно.
Невыносимо страшно. Больше за других, чем за себя. Хотя за себя тоже было немного.
Битва началась. Та самая Битва началась.
- Мерлин, спаси нас, - пробормотала я себе под нос, проходя в первые ряды защиты Хогвартса.
Только в тот момент, когда я увидела бледные волосы Люциуса Малфоя в толпе Пожирателей, до меня дошло, кто заложники Гриндевальда.
Драко Малфой, Блейз Забини и Пэнси Паркинсон.

Невилл улепетывал ноги от оборотней в человеческом обличии, стараясь по дороге отправить им в глаз какое-нибудь заклинание, но получалось у него плохо. Дин хотел помочь ему, но Симус крепко держал его за плечо, тихо говоря, что все идет по плану.
Мы с Лавандой и Джинни наблюдали за всем этим с затаенным страхом, ведь кто его знает, что может произойти в следующий момент?
Многие из отряда юных пиротехников пошли на помощь Грюму и Флитвику в школе, остались только мы с Лавандой, Симусом и Дином.
Я не выдержала и хлестнула Секо одного из гонявшихся за Невиллом егерей. Было приятно считать их егерями, чем оборотнями. Они же все-таки не в зверином обличье.
- Эй, ничего не надо делать! Все сработает автоматом, когда Невилл доберется до нас. Мы уже все придумали, Эмс, и мы не должны делать что-то
- А если случится засечка, Симус, - тихо проговорила я. - Что будет, если случится засечка? Если он не успеет?
- Он успеет, - напряженно проговорила Джинни мертвым голосом. - Он обязан успеть.
- Невилл знал, на что идет, когда согласился, - сказала Лаванда. - Он точно знал, на что идет.
Но Невилл не успел.
МакГонагалл обещали большой бум. Получился действительно большой бум.
И случился бум в тот момент, когда Невилл почти добежал до нас. Симус уже протянул руку, чтобы схватить гриффиндорца за руку, но тут бомба рванула.
Нас отбросило назад. Ударившись головой, у меня в глазах на несколько секунд все померкло, в ушах стоял невыносимый звон, а все тело пробирала мелкая дрожь, граничающаяся с легкой болью.
- НЕВИЛЛ!
Кажется, это был голос Джинни.
- НЕВИЛЛ, НЕТ!
Я изо всех сил зажмурилась и попыталась встать. Не получилось.
- ОН ЖИВ?! СИМУС, ОН ЖИВ?! - продолжала кричать Джинни. - СИМУС!
Я сделала глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Открыла глаза и посмотрела вокруг себя. Все было черным, кое-где мелькал седой, а иногда и белоснежный пепел. Дышать было трудно - вокруг был дым. Приподнялась на локтях и увидела открывающуюся передо мной картину: мост разрушен, Джинни кричит, а Симус и Дин пытаются вернуть к жизни чье-то тело, лежащее на земле. Лаванда стояла в стороне и ее всю трясло. Она повернула голову ко мне и в глазах ее застыл ужас. И страх.
Я кое-как встала с земли и почувствовав боль в ноге. Я часто задышала, наплевав на боль, я пошла к ним.
- Что случилось? - хриплым шепотом спросила я. Прокашлялась. - Что, черт возьми, произошло?
- З-засечка, - проговорил Симус, махая палочкой перед носом Невилла.
Лицо Невилла было перепачкано сажей и кровью. При этом оно было мертвецки бледным. Одежда была местами порвана и прожжена. Его, видимо, отбросило прямо с моста к нам.
Невилл не дышал.
Он, черт возьми, не шевелился и не дышал.
Джинни поборола себя и принялась делать ему искусственное дыхание и массаж сердца. Но все было без толку.
Невилл умер.
- Нет, - прошептала я потрескавшимися губами. - Нет, нет, нет...
Ноги дрожали, как и руки, как и все остальное. Слезы бежали по щекам.
- Он умер, - потухшим голосом сказал Дин. - Невилл умер, Джинни.
Но Джинни не слышала его, продолжая делать и искусственное дыхание, и массаж сердца.
- Джинни...
- Он не умер, - сказала она. - Невилл не может умереть.
Я смотрела на мертвое тело друга, меня захлестывали слезы и желание сбежать отсюда. От мертвого тела, от них всех, от всего происходящего.
- Мерлинова мать, - прошептала я, увидев впереди надвигающихся дементоров. Взяла в руки палочку и направила ее на них. - Вам нужно идти, ребята. Немедленно. Берите Невилла и уходите в замок, предупредите Дамблдора, что тут есть дементоры.
Дин схватил в охапку Джинни и потащил ее в сторону замка. Она упиралась и все время повторяла, что нужно помочь Невиллу, что нам нужно ему помочь. Симус взял на руки Невилла и потащил, немного медленнее, чем Томас Джинни, к замку.
- Экспекто Патронум, мать твою, - прошипела я и из палочки вырвался серебристый феникс. - Пошли к черту, ироды вы несносные.
Дементоры все равно не отступали.
Вдруг серебряный волк пробежал из-за моего плеча. Я обернулась и увидела Нимфадору. Что она тут забыла?!
- Что ты тут забыла?! - озвучила я свои мысли. - Ты должна быть дома! С Тедди!
Она не успела ответить, так как полчища дементоров не спешили останавливаться. Тонкс подбежала ко мне и потащила к замку. Я, хромая, старалась бежать за ней, но нога то и дело взрывалась острой болью.
- Я... не... могу так быстро... бежать... - пропыхтела я. - Нога... будто сейчас разорвется...
Тонкс, оглянувшись, ответила:
- Нам осталось немного, потерпи чуть-чуть.
Ну, терпеть так терпеть, выбора-то у меня особого нет.
Мы забежали (я кое-как дохромала) внутрь замка, плотно захлопнув за собой дверь.
Разрушив щит вокруг Хогвартса, Волдеморт смог и на время поломать защитную систему школы. То есть теперь на территории Хогвартса можно было трансгрессировать, чем Пожиратели и воспользовались. Я увернулась от Авады и тут же послала в ответ одно из темных проклятий авторства Гриндевальда.
- Ремус! - крикнула Нимфадора, вбегая в дерущуюся толпу. - Ремус!
Замечательно, тут не только мать-героиня, но и отец-герой. Надеюсь, они сюда Андромеду с Тедди не притащили.
Я искала глазами Гермиону, но не находила ее. Заметила дерущихся Крауча и Грюма, Гриндевальда, который одной левой показывал Пожирателям, что значит идти против Темного Лорда. Заметила даже Дамблдора с МакГонагалл.
Но нигде не было Гермионы.
- ГЕРМИОНА! - крикнула я во всю мощь своих легких. - Гермиона!
Она не отзывалась и паника во мне возрастала. Я похромала к лестнице, отбивалась от заклинаний Пожирателей и сама нападала на них. Держась за поручень, я поднималась наверх.
- Гермиона! - звала я ее. - Гер... миона!
У меня уже умер один друг, мне не нужно, чтобы еще и моя подруга умерла.
Рядом пролетел Пивз с горшком в руках.
- Посмотрим, как им понравится это! - расхохотался полтергейст, полетел к окну и, вытащив из горшка мандрагору, бросил ее в Пожирателей.
Я поднялась на второй этаж. Огляделась.
- Нет! - крикнула я, увидев присосавшегося к шее Чжоу Чанг вампира. - Авада Кедавра!
Непростительное слетело с губ быстрее, чем я успела подумать о чем-то другом. Палочка поднялась вверх, зеленый луч ударил вампиру в плечо и он упал на бедную когтевранку. Я подбежала к ней, спихнула вампира от Чанг и прислушалась. Дышит или нет? Лишь бы дышала.
И она, к счастью, все еще дышала.
Я оторвала от ее мантии кусок и приложила к отметинам на шее.
- Не подыхай, Чанг, у тебя еще вся жизнь впереди, - пробормотала я бледной девушке, находящейся в бессознательном состоянии.
Я завязала вокруг ее шеи тот кусок ткани, и потащила ее подальше. Над моей головой летали заклинания и я изо всех сил старалась тащить и себя, и Чанг так, чтобы ни один из этих лучей не попал в нас. Положив ее в тайник за портретом какой-то старухи, я пошла дальше.
- Гермиона! Гермиона, черт возьми!
Я посмотрела в окно, которое выходило прямо на Озеро. Где-то там полыхало пламя, а в небе летал дракон. На нем восседал Бессмертный, который что-то орал и размахивал руками. Кажется, был безмерно счастлив, что поджег инферналов.
Я слышала смех Плаксы Миртл, которая активно топила некоторые коридоры. Симус вдруг вывалился из стены и вырубил ничего не понимающего Треверса за несколько секунд.
- Молодец, Финниган, - сказала я ему. - И Гриндевальд молодец. Все мы молодцы, - тише добавила я и спросил у гриффиндорца: - Где Джинни?
- Она вместе с Дином на пятом этаже, - признался он. - Лаванда вместе с Парвати на третьем помогают Вектор, а остальные могут быть где угодно.
- Где Гермиона?
Симус развел руками.
- Я ее не видел.
Вот черт.
Я посмотрела по сторонам и заметила вдалеке копну знакомых каштановых волос. Облегчение наступило внезапно и накрыло с головой.
- Герми...
Раздался взрыв. И в тот самый миг, когда непосредственная опасность отступила, мир вдруг распался на куски. Я слышала крики, но не могла понять, откуда они доносятся, кто кричал...
Второй раз за час я наткнулась на взрыв и оказалась прямиком рядом с ним.
В ушах звенело сильнее, голова болела, а ногу, казалось, оторвало - так сильно она болела. Или болело то, что от нее осталось. Легкие будто жгло огнем, жгло так сильно, так сильно, что я не могла сделать ни вдох, ни выдох.
Мне показалось, что я отключилась.
А может, я и правда отключилась.

- Эмили! Эмили!
Гермионин голос был словно антипохмельное зелье. Мне нужно было его выпить, как бы сильно ты этого не желал. Я не хотела просыпаться, но мне нужно было это сделать.
- Грейнджер, ты что, не видишь? - обеспокоенно и насмешливо проговорил женский голос. - Она без сознания, ударилась о пол, да на нее чуть стена не упала!
Они начали ругаться. В их спор вмешался еще один голос. Потом еще один.
- Да заткнитесь вы, - прошептала я, с трудом открывая глаза. - От вашей болтовни у меня голова еще сильнее болит.
Голоса тут же замолкли.
- Ты жива! - воскликнула Гермиона, просияв. - Ты жива, черт возьми!
Я попыталась улыбнуться, но вышло как-то не очень.
- А вы те самые заложники? - спросила я у тройки слегка потрепанных слизеринцев. - А ты, Гермиона, спасительница этих заложников... Весело... А где я?
Гермиона, взяв меня за руку, терпеливо объяснила:
- Я увидела, как подорвалась стена - это были великаны со стороны Волдеморта, они напали на Хогвартс и сломали несколько стен. А потом Симус, вытаскивающий из под обломков людей, сказал мне, что ты стояла рядом с ним, а потом куда-то делась. И мы начали искать вместе, но тебя нигде не было.
- И где же я была? У черта на куличиках?
- Ты была практически в другом коридоре - так далеко тебя отбросило.
- Охрененно, - улыбнулась я. - Пропустила всю битву, потому что чертовы великаны решили бить именно ту стену. Заебись. А сейчас мы где?
- В гостиной Слизерина, - сказал Малфой. - Нам нужно было куда-то тащить тебя, чтобы Пожиратели тебя не схватили.
Ясно. Понятно.
- Я перевязала тебе ногу, - сказала Гермиона. - Там торчал осколок...
Я скривилась и попросила рассказывать все без подробностей.
В конце концов я заметила, что гостиная Слизерина выделалась своей строгостью и некой чистокровностью. Гостиная Гриффиндора была мягкой и уютной, в то время как эта выделялась своим холодом и каким-то неведомым изяществом.
- Можешь дать мой рюкзак?
Забини подал мой рюкзак и я, поковырявшись там, достала на свет мантию-невидимку, которую тут же положила в карман своей кожаной куртки с серебряной надписью «Принцесса». Там же я нащупала кольцо, отданное мне Гриндевальдом.
Слизеринцы с радостью мне рассказали, что стали заложниками по собственной воле, и сидели здесь с момента начала Битвы, чтобы не попасться на глаза хоть кому-то из Пожирателей, которые тут же доложат о местонахождении чистокровных наследников Темному Лорду.
- Раньше его политика казалась правильной, - сказала Пэнси, - но со временем все стало безумнее и безумнее, и вылилось в то, что происходит сейчас. Теперь же мне кажется, что половина из того, что говорили нам в детстве - неправда. А, быть может, все, что нам говорили - чистой воды ложь.
Драко поджал губы. Блейз согласно кивнул.
Мы с Гермионой переглянулись, но ничего не сказали.
- Мне нужно идти, - я убрала рюкзак в сторону и попыталась приподняться. Не получилось. - Мне нужно срочно идти.
Гермиона запротестовала, как и Пэнси с Драко и Забини.
- Думаешь, Дамблдор сможет пережить Гриндевальда? - насмешливо спросила я. - Я вот не думаю.
- Ты ранена.
- Каждый второй в этом здании ранен, - огрызнулась я и все-таки встала. - Поэтому я могу идти туда. Понятно?
- Эмили...
Головная боль никуда не ушла, но зато не было ни звона, ни боли в ноге. Думаю, меня чем-то опоила Гермиона. Она же умная.
Голос Волдеморта разносился от стен и пола, и стало понятно, что Темный Лорд обращается к Хогвартсу и его окрестностям, чтобы и обитатели Хогсмида, и уцелевшие защитники замка слышали его так ясно, будто он стоит рядом с ними, дыша им в спину, готовясь нанести смертельный удар.
- Вы храбро сражались, - говорил этот голос. - Лорд Волдеморт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.
Волдеморт сделал небольшую паузу.
- Я обращаюсь прямо к тебе, Эмилия Поттер. Ты позволила друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Эмилия Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого - мужчин, женщин и детей, - кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.
Один час. Всего один час.
Мне хватит и половины, чтобы дойти, учитывая мое ранение.
Я прикрыла глаза. Значит, битва закончилась. Замечательно. И я все пропустила.
Поняв, что меня никто никуда не отпустит, я решила, что пора перейти к более грубому варианту развития событий.
И, когда я уже сидела, разглядывала свою обмотанную ногу и радовалась тому, что она на месте, а не где-то далеко, я посмотрела на Гермиону.
- Прости, милая, - пробормотала я и, резко встав, трансгрессировала.

Я хромала по пустым коридорам, где были либо тела, либо разрушенные стены, потолки и другие архитектурные строения замка. Битва закончилась. Спускаясь вниз, я слышала голоса.
- Коля! - позвала я идущего куда-то Бессмертного. - Коля!
Он обернулся и, на мгновение прищурившись, тут же расцвел. И поспешил ко мне.
- Эмили! Эмили, черт возьми! Мы думали тебя схватили или ты умерла и валяешься где-то под завалами.
Я обняла его.
- Ну, как ты видишь, я жива, - сказала я. - Жива и относительно здорова.
- Пошли к Гелке, пока он не...
Я покачала головой.
- Коля, я не могу, - призналась я, отводя глаза в сторону. - Я не могу.
- Что это значит? - взвился Бессмертный. - Тебе помочь, что ли? Нога болит?
Взглянув на него неожиданно тоскливо, я достала палочку из рукава, куда ее положила Гермиона, и быстро проговорила «Обливиэйт». А потом вырубила его Пирисимо, усыпляющим заклятием.
- Прости меня, Коля, но я... - ком застрял в горле. - Я должна идти.
Оглянувшись, я не заметила кого-либо и поэтому быстро надела на себя мантию-невидимку, которую до этого также взяла у Гермионы, имеющую привычку держать мои вещи при себе, так как я могла их в любой момент потерять.

Слезы бежали по щекам, я шла и плакала.
Я шла на смерть. Шла в прямом смысле этого слова. Битва отгремела и теперь я со спокойной душой шла туда, куда должна была. Моей задачей было спокойно идти в широко раскрытые объятия смерти. Интересно, умирать - больно? Сколько раз я думала о том, что умру, что даже не задумывалась о том, как именно это произойдет.
Больно ли это будет? Или я совсем ничего не почувствую, просто засну?
Почему я не замечала прежде, какое это чудо: мозг, мускулы, колотящееся в груди сердце? И от всего этого ничего не останется... по крайней мере, ничто из этого не останется со мной.
Мне не страшно, мне уже не страшно. Просто кажется, что лучше бы я погибла в ту ночь в Годриковой Впадине, когда мне был всего лишь год, чем сейчас, когда я, познав все прелести жизни, должна отказаться от всего этого, чтобы идти под зеленый луч злейшего врага.
На моем пальце было кольцо, оно было тяжелым, непомерно тяжелым сейчас, когда я была все еще ранена и смертельно устала. Кольцо Мраксов я надела специально, чтобы со мной была хоть какая-то частичка Тома. Он отдал мне это кольцо, так почему бы не идти с ним на смерть?
Я услышала впереди голоса. Это были знакомые голоса Пожирателей - Беллатрисы, Долохова и Крауча.
Ну вот. Все осталось позади. В прямом смысле.
Я стою одна перед лицом смерти и никто не сможет остановить меня от неизбежного шага, решающего в данной борьбе не на жизнь, а на смерть.
- Я не видела ее, Повелитель, - сказала Беллатриса. - Мы прочесали лес, но не видели Поттер.
Недолгая пауза.
- Я думал она придет, - медленно произнес он. - Что же, видимо, Тому придется все-таки штурмовать Хогвартс и привести мне ее лично...
Помнится, я совсем недавно говорила Дамблдору, что не хочу, что бы мою смерть видел Том. Он каким-то неведомым образом выполнил свое обещание.
Я больше не плачу. Молча стягиваю с себя мантию-невидимку и засовываю ее обратно в карман куртки. Я в последний раз чувствую себя свободной и живой.
Я не попрощалась ни с кем.
Зачем это нужно, собственно говоря? Пусть лучше запомнят меня живой, чем бледной и готовой к смерти. Я уже отправила письма тем, кем очень сильно дорожу. Я их отправила еще до того, как мы с Грейнджер пошли грабить Гринготтс.
Больше я уже ничего не отправлю. Совсем ничего.
Я вышла из свое укрытия, шла прямиком к нему, уже не боясь, не таясь, ни на что не надеясь.
Я уже знала, что мертва.
- Я здесь, - громко возвестила я, становясь прямо и ровно, смотря прямо в его красные глаза. - Я пришла.
Все замерли, Пожиратели смотрели на своего Лорда, а Лорд смотрел на меня.
- Девочка-Которая-Выжила, - тихо произнес он, - пришла умереть.
Какой каламбур, однако.
Смешно.
- Последние слова? - сказал Волдеморт, усмехнувшись и крепко держа свою палочку в длинных бледных пальцах.
- Если я сгорю, - произнесла я медленно, смакуя каждое слова, - то только вместе с тобой.
Волдеморт усмехнулся, поднял палочку. Голова его была склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Я взглянула в красные глаза, желая лишь одного: чтобы все произошло прямо сейчас, пока еще стою ровно, пока не утратила власти над собой, не выдала своего страха...
Я увидела шевеление тонких губ, вспышку зеленого пламени... Жар заполняет мое тело, и меня поднимает огромная рука, рука великана; земля вращается, выворачивается наизнанку, едет в сторону, и темный туман поглощает ее края, превращая все в сон.

Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но у меня вышло иначе.
Я вижу только лучшие мгновения. То, что мне хочется запомнить; то, чем мне хотелось бы запомниться. Как мы с Ремусом читаем мою первую волшебную книгу, как я улыбаюсь, глядя на него, и его улыбка была гордой и по-настоящему счастливой. Как Сириус играл со мной в парке, будучи в облике собаки, как Сириус учил меня играть на пианино, как Сириус обнимал меня и говорил, что безмерно любит. Как я лежала на траве жаркими августовскими днями, и в воздухе висел густой, хоть ножом режь, запах свежескошенной травы и цветов. Как мы с Томом гуляли по ночному Запретному Лесу в окружении ночных цветов, светлячков, при свете полной луны, как мы с Томом целовались и говорили бесконечное «люблю» друг другу. Как мы с Гермионой и Роном играли в шахматы и в «Эрудита», как мы с Роном сломали песочные факультетные часы, как мы с Гермионой пили виски и смеялись, просто потому, что могли. Как Гелла обнимает меня, говорит, что я его дочь и что он безмерно меня любит. Как мы с Сириусом, Геллертом и Андромедой играли в «Монополию». Как мы с близнецами играли в карты, а Том с потрохами сдавал мне их и я выигрывала. Как наступило Рождество и мы всем Орденом отмечали его, словно одна большая семья. И те моменты, когда мы с Томом лежали в постели, наблюдая за звездами на потолке, которые сами нарисовали.
Но до того момента, как исчезнуть из мира живых, я вижу падение Волдеморта, вижу как его тело превращается в пепел, как Пожиратели от страха убегают, трансгрессируют, как Барти берет в охапку падающую и рыдающую Беллатрису и они исчезают в темной дымке. Я увидела падение Волдеморта - моя миссия закончилась. Но я все равно хотела остаться.
Всего лишь на минуту.
Полное понимание того, что это конец наступило только в тот миг, когда я увидела собственное тело, лежащее в какой-то ужасной позе, бледное и не шевелящееся. Я видела, что мои глаза, прежде яркие и такие живые, стали напоминать простые изумруды. Я вижу Снейпа, не ушедшего вместе с другими Пожирателями, он подходит ко мне, проверяет пульс и качает головой, плотно поджимая бледные губы. Встает с колен и поднимает палочку, пуская в небо сноп красных искр, возвещающих о том, что все закончено.
С Волдемортом покончено.
Навсегда.
Я знаю, что Гермиона будет разбита. Она не умрет, нет, пока не придет ее время она будет жить. Но жизнь ее будет скучна, однотипна и наполнена горькими воспоминаниями прошлых лет, воспоминаниями о своей первой любви, Роне Уизли, погибшему ради своих друзей от рук бессердечных любителей чистокровия, и обо мне, ее лучшей подруге, которая погибла по собственной воле, чтобы спасти остальных. Гелла, мой любимый Гелла, ожесточится, станет тем самым Темным Лордом Гриндевальдом, коем был раньше, но не станет творить гадости, потому что у него на руках будет двое прекрасных детей, которых он будет любить. Он привык жить со своими воспоминаниями и кошмарами. Колька Бессмертный станет еще больше пить, станет немного мрачным. А Том, возможно, никогда больше не сможет полюбить кого-либо. Он будет одинок, но я надеюсь, что что-нибудь, какая-нибудь маленькая малость сделает его счастливым. Хотя бы немного. Хотя бы ненадолго. Я буду любить его даже там. Я буду любить их всех даже там. Они будут жить без меня. Но они будут жить, будут дышать и чувствовать. Я знаю, они найдут какое-нибудь счастье в своей жизни, они не могу не сделать этого. Я в них верю. Я умираю за них.
Я буду жить в их воспоминаниях. А воспоминания всегда хранят в себе часть тех, кого больше нет рядом. До тех пор, пока люди помнят о человеке, он будет жить в их душах и сердцах.
Я наконец поняла: время не имеет значения. Я поняла, что некоторые мгновения длятся вечно. Они длятся, даже окончившись; и пусть ты мертв и погребен, эти мгновения повторяются вновь и вновь, до бесконечности. Они есть всё и во всем. Смысл.
Мне не страшно, если вас это интересует. Мгновение смерти полно звуков, тепла и света. В нем столько света, что он наполняет и поглощает меня. Тоннель света несется навстречу, выгибается выше, и выше, и выше; и если бы пение было чувством, то этот подъем, напоминающий смех, был бы им...
Я могу лишь добавить одно.
Умирать даже легче, чем засыпать.