Гермиона была взволнованна, потому что то, что мы собираемся сделать не только противозаконно и опасно, но и до жути страшно. Не каждый готов грабить Гринготтс, банк, в котором безопасность и деньги - на первом месте. Плевать на жизнь человека, на свободу и закон. Только деньги и их безопасность.
- Если нас поймают...
Я успокаивающе улыбнулась.
- Нас не поймают, - говорю я спокойно и уверенно. - Нас не поймают, потому что мы чертовски умные и вообще, знаешь, мы обманем эту систему, сопрем все, что нужно, и свалим.
Она поверила, сомневаясь и кусая губы.
- Главное не выдать себя, - продолжаю я еще спокойнее. - Если они поймут, что я не Лестрейндж, а ты - не Малфой, то можно заранее заказывать гробы.
Последнее заявление было чистейшей правдой. Я не стеснялась, говорила правду и была совершенно спокойна. Достав сигарету, я закурила, выпустила дым и прикрыла глаза.
- Ты бледная, - заметила Гермиона, сидевшая напротив меня. - Очень бледная.
Я чуть улыбнулась.
- Мы планируем ограбления банка, в котором еще никто ничего не украл, конечно, я волнуюсь.
Я слегка слукавила насчет этого, но то ограбление не считается, так как это все подстроил Дамблдор.
Да, не считается.
Я выдохнула дым.
- Знаешь «Богемскую рапсодию»? - спросила я убийственно-спокойным тоном. - Эту песню обожал Сириус. У него была целая комната поклонения для группы, там эта песня занимала особое место. «Я не желаю умирать, и иногда мне приходят мысли о том, что лучше бы я и не рождался». Его любимые строчки. Он еще любил «We Will Rock You». «Дружище, ты молодой парень, очень крутой. Кричишь на улице, когда-нибудь ты сразишься со всем миром».
- Красиво звучит, - согласилась Гермиона. - А какая твоя любимая группа?
Я пожала плечами.
- Они мне все нравятся. Каждая по-своему.
Как быстро мы переходим от темы ограбления банка к обсуждению рок-групп. Аж смеяться охота. Я посмотрела на свою татушку на левой руке. Шлюха с похабно высунутым языком. Очень красиво. Насмешливо.
- Если выживу, добавлю еще и «Suck my dick bitch», - решила я. - Такими жирными буквами. Чтоб красиво было.
Гермиона неодобрительно покачала головой, заламывая перед собой руки. Теперь у нее появилась такая привычка. Каждый раз, когда она начинала думать о плохом, то заламывала руки, кусала губы и выглядела глубоко потерянной.
- Я никогда не полюблю, - сказала мне как-то подруга, когда я опять завалилась к ней в постель, чтобы полежать с рядом с ней. В такие ночи мы не спали, пялились в потолок и шепотом делились самым сокровенным. - Никогда не полюблю никого также сильно, как его.
Я тогда только прикрыла глаза и молча согласилась.
- Ты - мой человек, - сказала я совершенно серьезно после ее признания. - Какая бы хуйня в жизни не произошла, я хочу, чтобы мы оставались верны друг другу. Похоже на чертову клятву у алтаря, но это намного, намного круче. Для «и в горе, и в радости» не обязательно быть в браке, достаточно просто быть друг у друга. Ты - мой человек. Если мне будет херово, то я приду к тебе в любой день и ночь, мы сядем с бутылкой виски и будем бухать. Если тебе станет херово, я подойду к тебе, обниму и мы будем все равно бухать, потому что без этого никак.
Гермиона тогда повернула голову, улыбнулась так широко, так, как уже давно не улыбалась. Смотрела блестящими от слез глазами.
- Мне поклясться на мизинчике? - спросила она, хихикнув.
Я с серьезным лицом протянула ей мизинчик и мы скрепили наш договор.
Сейчас это вспомнилось особенно ясно.
Я достала бутылку виски и, сделав большой глоток, протянула ей бутылку. Гермиона не удивилась и с готовностью отпила.
- Для «и в горе, и в радости» не обязательно быть в браке... - хрипло начала она.
- ...достаточно просто быть друг у друга, - закончила я и достала другую сигарету.
И когда Гермиона попросила дать ей попробовать, я только улыбнулась и покачала головой.
- Только один раз, милая, - строго сказала я. - Среди нас двоих я - гангстер, а ты - монашка.
Она закашляла с непривычки.
- Звучит... как слова... из какой-то песни... - прокашляла Гермиона.
- Это не песня, а наша жизнь, - мрачно проговорила я. - Все давай сюда, а то сейчас задохнешься

Все планы были составлены, приготовления закончены. Два флакончика с зельем стояли на полочке и ждали своего часа. Я поправляла идеальное платье на Гермионе. Идеально белое с золотыми нитками. Сама я была в черном, на шпильках и с черной помадой на губах.
- Ты похожа в этом на утопленницу, - сказала я, подготавливаясь к роли сумасшедшей Лестрейндж. - Цисси.
Гермиона страдальчески поморщилась.
- Меня это раздражает, - незамедлительно сказала она. - Это все, - она махнула на платье, попав ладонью мне по носу. - Прости! Я случайно!
Я только рассмеялась.
- Нормально. Бери флаконы.
Она совершенно аристократической походкой, медленной и царственной, подошла к камину и аккуратно взяла два флакона с Оборотными зельем.
- Прекрасно, - похвалила я ее. - Не зря по десять часов на каблуках и с книжкой на голове ходили. Ой, не зря.
Гермиона закатила глаза. Я взяла со стола конверт с волосами. Черный, Беллатрисы, я бросила в свой флакончик, а белоснежный - в гермионин.
- Пей до дна, - торжественно сказала я и, поморщившись, сделала несколько глотков. На большее не хватило.
- Фу, блять, на вкус хуже ебанной трупачины, - тут же проговорила я с отвращением. - Я никогда не пробовала трупачину, но уверена, что вкус у нее, как у этой стервы. Фу, блять. Фу.
Гермиона была с не менее сморщенным лицом.
- На вкус ужасно, - сказала она. - Но терпимо.
В зеркале на нас смотрели Беллатриса Лестрейндж и ее младшая сестра Нарцисса Малфой.
- Цисси, - в манере добренькой Беллы проговорила я. - У нас сегодня запланирован прекрасный вечер.
Действительно прекрасный.

Едва мы появились на Косой Аллее, как все мигом опустили головы, словно тут идет королевская чета. Хотя, говорят, что Блэки - это короли магического мира, ибо чистота крови важнее всего. А последние Блэки - три дочери Сигнуса и Друэллы, которые не похожи друг на друга, хоть в них и течет одна и та же кровь.
Я провела тяжелым взглядом по улице и не спеша пошла вперед. Гермиона с каменным лицом последовала следом.
- Цисси, - сказала я в манере Беллатрисы, слегка изогнув губы в снисходительной улыбке, которую одаривали старшие сестры своим младшим родственничкам. - Моя дорогая, чем быстрее мы уйдем из этого грязного переулка, тем лучше. К счастью, когда Повелитель придет к абсолютной власти...
- Мадам Лестрейндж, - поздоровался какой-то Пожиратель, проходя мимо.
- Не перебивай! - рявкнула я, посмотрев на него пронзительным взглядом. - Пошел вон!
Я гордо прошла дальше.
- Сегодня она не в духе, - тихо сказала Гермиона позади меня. - Столько всего произошло, Треверс...
- Нарцисса! - грозно прошипела я. - Я тебя вечность должна ждать?
Гермиона-Нарцисса взглянула на меня пронзительным взглядом голубых глаз. Поджала губы и нехотя пошла следом за мной. Встала рядом и мы поднялись наверх. Треверс плелся следом, боясь попасться мне, лже-Беллатрисе, на глаза.
- Что ты сделала с моими детьми, сука, подстилка Темного Лорда?!
Этот полный боли крик раздался позади меня. Я не спеша обернулась, посмотрела на мужчину с кровью на порванной рубашке, с окровавленной повязкой на голове. Взгляд его голубых глаз был безумен, полон боли и разочарования, а светлые волосы, грязные, спутанные, окровавленные, казались и вовсе потухшими.
- Ты убила и моих детей, и мою жену! - прокричал он и достал палочку.
Я знала, что если не сделаю этого, то план понесет крах.
Этого не было в плане.
Я должна была поднять палочку и убить несчастного человека.
Так бы сделала Беллатриса Лестрейндж.
Я не хотела убивать его, не хотела доставать палочку, которую специально заколдовала так, чтобы она напоминала палочку, чтобы со стороны была похожа на нее, но на самом деле ею не была.
- Авада Кедавра, жалкий предатель! - с чувством прошипела я, мелькнула зеленая вспышка и человек упал наземь, словно мешок картошки. - Чего встал?! - рявкнула я на застывшего Треверса. - Мне что, нужно самой убирать этот мешок грязи вместо крови?!
- Но... мадам... Лест-трейндж... - прошептал Пожиратель в ответ. - Это же... это же... он докладывал Темному Лорду... он был одним из нас... Но вы убили его жену... и детей... и его пытались убить...
Я прожгла его ледяным взглядом.
Будь надменной, гордой и своевольной.
- Мне все равно, - сказала я холодно и ясно. - Он посмел сказать мне такое. И после этого я, по-твоему, должна еще и голову склонить?! Я самая верная сторонница Повелителя, и никто не смеет указывать мне, приказывать мне и обвинять меня, кроме Лорда! Если ты, Треверс, чем-то недоволен, то наверняка хочешь отправиться за этим куском мяса вслед, да?!
Я взяла в руки палочку, крепче сжимая ее, и направила на напуганного мужчину.
- Нет-нет, - поспешно сказал он, отходя назад от страха. - Ни в коем случае! Мадам Лестрейндж... Простите меня... Я... я виноват перед вами...
Я не стала дальше слушать его, засунула палочку в рукав черного платья и, гордо вздернув подбородок, пошла к бледной Гермионе. Лже-Нарциссе, которая едва ли не тряслась от страха.
- Успокойся, - прошептала я ей, едва приоткрыв губы.
- Этого не было в плане, - прошептала она также - Ты убила его... Убила...
Гермиона едва ли не плакала.
- Не заставляй меня использовать Империус, - прошипела я едва слышно. - Не думай, что я стала бы делать это просто так. Успокойся или я действительно применю к тебе Империус.
Она промолчала, крепко хватая подол серого платья. Пальцы, украшенные изящными кольцами, побледнели - так сильно она держала подол.
Возле банка нас встретила охрана с Детекторами. Детекторы распознают любые чары, которые пытаются скрыть человека, или зелья. Универсальный прибор. Только вот сейчас он мне чертовски мешает.
Старый добрый Конфундус помог мне в этом нелегком деле.
Едва прошептав заклинания, я взметнула смоляными кудрями и прошла мимо них.
- Сударыня!
Я чуть не приостановилась от такой знакомой фразы. Обычно так говорил Бессмертный, когда не находил чего-то и думал, что это я что-то у него сперла.
- Чего еще? - резко бросила я.
- Мы вас не проверили.
Я правильно произнесла заклинание?
Правильно?!
Да, конечно же, правильно.
Да.
Блять.
Я сделала усилие над собой. Надменно приподняла голову.
- Вы только что проверили меня и мою сестру! - высокомерно сказала я голосом Беллатрисы. - Думаете, у меня так много времени?
Охранник недоуменно посмотрел на меня, потом на лже-Нарциссу. Я шикнула на него и он поспешил скрыться подальше от меня.
Я рассмеялась от его реакции.
- Белла, - строго пробормотала Гермиона. - Не стоит пугать охранников.
Я только плечиком повела и направилась к гоблинам.
Люди либо опускали головы в страхе, либо важно кивали и возвращались к своим делам. Они боялись Беллатрису, но не смели показывать этого. Любимица Темного Лорда должна быть идеальной, проявил неуважение к ней - ты труп.
- Я хочу посетить свое хранилище, - сказала я сразу.
- Ваш ключ... - начал было гоблин, но поднял голову от своих отчетов и тут же начал приторно улыбаться. - Мадам Лестрейндж, - проговорил он и слегка склонил голову в знак уважения. - Вашу палочку, мадам, в целях безопасности и мы тут же пойдем в ваше хранилище.
Это была самая сложная часть плана. Наложить Империус на гоблина труднее всего, они такую хуйню за милю чуют. Уверена, этот уже знает, что я не та, за кого себя выдаю. Ему только нужен повод задержать меня прямо сейчас, снять с меня личину Беллатрисы и отправить меня прямиком к Темному Лорду, получив после этого на руки кучу денег.
Я дернула уголком рта, посмотрела на него исподлобья. Медленно достала из рукава палочку.
- Империо, - прошептала я одними губами.
Это старшая палочка, пусть и на вид другая. Я чувствую ее, словно она продолжение моей руки. Чувствую, что заклятие сработало, но все равно боюсь, что нет.
Я переживала, что Непростительное не сработало. Но гоблин только взглянул на палочку, вернул ее и велел идти за ним.
- Веди нас к хранилищу, - тихо велела я, крепко держа палочку. - Цисси, ты идешь? - спросила я, повернув голову.
Гермиона, бледная и вот-вот готова упасть в обморок, кивнула и поплелась следом.
- Я не могу, - прошептала она, глубоко дыша. - Прошу, давай уйдем, придумаем что-то другое, пожалуйста...
- Нет, - грубо оборвала ее я. - Нет. Коль начали, нужно заканчивать.
- Нас поймают, - испуганно прошептала Гермиона. - Они нас поймают, точно поймают...
Я посадила в тележку Гермиону и сама села. Гоблин дернул рычаг.
- Надо было дать тебе валерьянку перед выходом, - проговорила я перед началом полета на русских горках.
Я хотела, чтобы все поскорее закончилось. Нас могут поймать, но не поймают. Потому что я уже придумала одну гениальную вещицу. Браслет на руке активируется только тогда, когда я произнесу заветное слово.
Зоофил.
Фантазия у меня так себе, но так надо. Никто не скажет такого. Никто из приличного общества. А почти все Пожиратели из этого гребанного общества.
Я прищурилась. Впереди был какой-то водопад.
Они поняли, что мы с Гермионой - не настоящие сестры Блэк.
- Твою мать, - ругнулась я себе под нос, когда мы пролетели прямо под ним.
Одежда мигом стала меньше. У меня грудь заболела от пребывания в маленьком платье.
- Эмили, - пискнула рядом Гермиона. - Они нас поймают.
- Не поймают, - огрызнулась я. - Империо! - направила я вновь свою палочку на очнувшегося гоблина. - Хранилище Беллатрисы Лес...
Я не успела договорить. Тележка просто перевернулась и мы выпали вниз.
Гермиона махнула палочкой и пробормотала заклинание, когда мы уже почти поцеловались с камушками.
Мы оказались не на концах острых камней, а рядом, на плоской поверхности. Я облегченно выдохнула, вставая с пола.
- К хранилищу Беллатрисы Лестрейндж, живо! - велела я гоблину.
Он засеменил туда через какую-то узкую тропинку. Пока мы шли, я порвала платье, Гермиона три раза чуть не упала вниз, к горной речке, а я, кажется, на секунду поверила в существование неведомого божества.
- Туда, - указал гоблин в направлении какого-то узкого прохода. Он первым прошел туда.
Я была вся мокрая, в пыли, паутине, смертельно устала и желала только одного - забрать Чашу и засунуть ее Волдеморту в за...
- Ты следующая, - сказала я Гермионе.
Она встала столбом, глядела на меня большими глазами и губы ее дрожали.
- Я устала, - сказала она дрожащим голосом. - Нам нужно было остаться дома... Дома... Зачем мы пошли? Нас поймают, поймают... - Гермиона заплакала. - Я не хочу обратно, Эмили, там было слишком больно, слишком страшно...
Я хотела подойти к ней и обнять, но она резко меня оттолкнула, схватилась за мокрые,с спутанные волосы и что есть силы закричала:
- Не пойду! Пойдем обратно пойдем домой!
- Гермиона...
- Я не хочу снова оказаться там! НЕ ХОЧУ-У!
Я дала ей жесткую пощечину. Красный след на ее бледной щеке становился все алее и алее. Она плакала. Она тихо плакала плакала, прикрыв глаза ладошками.
- Пожалуйста... пошли домой... - просила Гермиона тихим голосом, молящим голосом.
- Нет, - резко и грубо сказала я. - Иди. Я пойду последней.
Гермиона медленно пошла в сторону расщелины. Серое платье, прежде красивое и величественное, порвалось, было грязным, в пыли, паутине. Честно говоря, Гермиона выглядела как утопленница, оказавшаяся на суше.
Я зашла в расщелину последней.
Если уж ударят в спину, то пусть меня.

Гоблин провел нас мимо дракона, в котором я распознала Украинского железнобрюхого дракона. Я крепко держала всхлипывающую Гермиону за руку. Она пыталась взять себя в руки, но ей было действительно страшно. Пытки, изнасилование и бесконечная боль преследовали ее день ото дня, и сейчас, прямо в этот момент, ощущение, что это вернется стало слишком сильным. Слишком.
- Бедное животное, - прошептала она. - Это просто варварство.
- Он слепой, - ответила я, держа в одной руке звякалку, а в другой - руку Гермионы. - Его приучили, что за звоном следует боль, поэтому он боится.
- Говорю же, варварство.
- Если бы это был мой дракон, - я взглянула на сжавшееся огромное белоснежное тело с безликими глазами. - Я бы назвала его Чарли. В честь Чарли Чаплина. Или, может быть, Клаус. Нет, все-таки Клаус. Звучит лучше.
Когда мы дошли до золотой двери хранилища, я заставила гоблина приложить свою лапу к двери, чтобы она открылась. Велев гоблину выпустить нас ровно через десять минут, мы вошли внутрь.
- Осторожно, здесь может использоваться заклятия Умножения и Пылающей руки, - предостерегла я Гермиону. - Все, до чего мы дотронемся, будет обжигать нас и умножаться, но копии ничего не стоят, а если их станет слишком много, нас просто задавит тяжестью золота! Ну, так Гриндевальд рассказывал. Но я ему верю, в этом-то он не стал бы использовать свое знаменитое красноречие.
Я зажгла Люмос. Много золота.
- Чаша должна быть с двумя ручками и барсуком, - сказала я. - Чем быстрее мы ее найдем, тем быстрее свалим.
Вот про то, что мы свалим, я старалась не думать.
- Вон она! Там, наверху!
Я посмотрела туда, куда указывала Гермиона.
- Замечательно! - радостно провозгласила я. - Осталось ее только достать! Акцио чаша Пенелопы Пуффендуй!
Не сработало.
- Блять, - от души сказала я.
Придется лезть.
А как лезть по обжигающим и умножающимся золотым предметам, которые вероятно тебя задавят? Аккуратно и осторожно.
- Многие мечтают умереть под грудой золота, но я к ним не отношусь, я же нормальная, черт возьми... Жжется, падла... У меня вся жизнь впереди... А я, сука, лезу хер знает куда за хер знает чем, еще и тащу за собой море людей... Ебаный зоофил, я вообще хотела жить себе и не тужить, а тут ты, гад, объявился, всю малину, падла, испортил... Засуну тебе твои крестражи тебе в задницу, будешь знать, как меня заставлять подыхать ради великой цели...
- Что ты там бормочешь? - громко спросила Гермиона, светя своей палочкой.
- Искренние пожелания счастья и долгой жизни, - ответила я, осторожно наступая на край голой ступеньки. - Я как гребанный Скрудж Макдак из мультика одного... Только он там купался в золоте, а я могу подохнуть...
Я почти дошла до чаши, но наступила на кнат. На. Простой. Кнат. Пришлось быстро соображать. Я в три прыжка добралась до Чаши и, хоть она мне нахуй руку сжигала, побежала вниз, перепрыгивая через груды золота, ожерелий колец и чаш.
Гермиона уже ждала меня у дверей. Постучав, она медленно начала открываться.
- У тебя рука...
- Открывай, открывай!
Она открыла дверь и мы выбежали из хранилища. Я бросила крестраж в сторону, чувствуя что моя рука вскоре станет окороком. Кажется, из-за укуса Нагайны у меня понизился болевой порог.
Гермиона достала из своей бисерной сумочки (новой, которую для нее подобрала Меда) настойку и полила мне на руку.
Я глубоко дышала.
- Уже немного осталось, - прошептала я. - Только выйти. Выйти, нам надо выйти отсюда. Срочно.
Раздались голоса.
Я дрожащими руками взяла из рук Гермионы перчатки, надела их, подобрала чашу с пола и засунула ее в сумочку Гермионы.
Я дернула за браслет, крепко держа Гермиону за руку, произнесла кодовое слово и... ничего. Ничего, мать твою! Неужели... Неужели тот водопад?..
Не может быть!
- Да твою же душу... Блять! Блять!
Рев дракона.
Гоблин стоял, не смея пошевелиться, а потом в него попал зеленый луч. Я мигом схватила Гермиону и отвела в сторону. По щеке проехалось Секо.
- Что нам делать? - спросила Гермиона. - Нас поймают... Теперь это точно...
Она медленно опускалась на пол, прижимая к себе колени.
Что делать, когда у твоей подруги истерика, ваш гоблин-пособник мертв, вас окружают охрана, вы смертельно устали и, вероятно, вас поймают пособники Темного Лорда? Придумать самый безумный план в своей жизни.
- Всегда хотела полетать на драконе, - произнесла я, схватила Гермиону и потащила ее в сторону дракона, поставив вокруг нас мощные Защитные чары, которые продержатся максимум минуту, при таком-то напоре со стороны горе-охранников.
Сломать цепи на драконе, заставить подругу залезть на него и самой туда залезть - дело пустое.
Как его летать-то заставить?
- Редукто! - Гермиона обернулась и метнула в хвост бедной зверушки заклинание.
Вот теперь-то начался самый настоящий кабздец.
Но, по крайней мере, я могу похвастаться тем, что сбежала из самого охраняемого банка в мире на их же драконе.