Том уговорил меня пойти на семейный ужин к Гриндевальду и его жене под предлогом, что Эрика сойдет с ума в этом огромном доме с бессердечным мужем. Я была немного согласна с тем, что в качестве мужа Гелла не самая лучшая партия, но обвинить его в бессердечии не могла из-за личного к нему отношения. Как-никак он был мне опекуном - в прямом смысле, - другом Сириуса, моим другом и другом Тома. Темный Лорд сдержал свое слово, он не завоевывал Европу, даже не пытался оспорить свои права на территорию с Дамблдором. Ну, а то, что он случайно завоевал Россию - это ничего, даже как-то прикольно.
Эрика встретила меня вежливой улыбкой и холодным блеском в глазах. Неодобрительным взглядом она смотрела на мои рваные черные джинсы, футболку с «Beatles» и клетчатую рубашку, накинутую сверху. На мои накрашенные черным лаком ногти Первая Леди посмотрела взглядом, полным отвращения и ужаса.
- Я рада, что ты пришла, - слова были искренними, Эрика явно устала (за две недели-то) от Геллы и его к ней равнодушия.
- Как у вас дела? Как жизнь? - я села за прекрасный стол, который был предназначен для персон десять, но тарелок было всего три. - Я слышала, Гелла решил выдвинуть реформу против отлова оборотней и вампиров. Это правда?
Эрика, немного задумавшись, села напротив меня и кивнула.
- Он считает, что поддержка оборотней и вампиров, - она сморщила носик, словно это были какие-то дохлые тараканы на ее безупречном ковре, - будет очень ему нужна, когда он пойдет против политики Казахстана, - девушка кое-как выговорила сложное для нее название, - и Узбекистана. Они недовольны его правлением и собираются пойти войной.
Я нахмурилась. В принципе, их недовольство понятно, только привык к одному укладу и политике другой страны, а они уже меняют Министра и политику. Но зачем устраивать войну? Это не имеет смысла! Совершенно никакого смысла!
- Это глупо, - выдала я с вздохом. - Это нереально тупо.
Жена Геллы кивнула и поморщилась.
- Геллерт тоже так говорит, - протянула она. - Я говорила ему, чтобы он обратил внимание на отношения между странами и менял их под себя не сразу, а со временем. Но он меня не послушал и решил начать свое правление с реформ и разных шоу. Устроил недавно на параде в Москве праздник. Речь прочитал, подарил подарки и рассказал о запланированном будущем. Прекрасно получилось, да только на следующий день начал реформы устраивать. И все сразу окрестили его Гитлером и вторым Сталином.
Я только поджала губы в ответ.
- А где товарищ Гитлер-Сталин? - спросила я.
Сам меня сюда заставил придти и не пришел сам! 
Эрика вздохнула.
- Скорее всего, сидит в своем кабинете и думает только о своей книге.
- Которая про?.. - уточнила я, выразительно подняв брови.
Она кивнула.
- Да, про маледиктусов, - Эрика говорила с раздражением и каким-то омерзением. - В следующем году он может ее выпустить.
Эрика была очень раздражена и расстроена из-за этой книги. У нее явно была претензия к мужу из-за этой книги, которая рассказывает о ее проклятии и его последствиях. Гриндевальд не любил свою жену и не скрывал это, а она, влюбленная в него до свадьбы, но сейчас уже остывшая к нему, смирилась с ролью обычной жены и улыбающейся для всех роли Первой Леди. Эрика поняла, что она нужна здесь только для наследника. А потом, когда проклятие возьмет свое, превратив ее в животное, она останется воспоминанием. Гелла возьмет себе новую жену и про нее забудут, вспоминая только в качестве матери сына Гриндевальда.
- Лучше приступим к ужину, - решила Эрика, откинув назад свои длинные темно-каштановые волосы. - Гриндевальд может и не придти.
Последнее было сказано немного с обидой.
Подали первые блюда и Первая Леди с присущими ей аристократическими манерами начала задавать ряд вопросов.
Мне было ее дико жаль, но я вежливо улыбалась и старалась вести себя так, как должна вести себя дочь в присутствии строгой матери.

- Эми, ты же не обиделась на Гриндевальда? - спросил с удивлением Том. - Ну не пришел он на этот дурацкий ужин, и что с того?
Я обиженно надула губы.
- Дело не в ужине, а в отношение! - заявила я положив голову ему на коленки. - Ты должен понять, что он не пришел к нам на ужин! И мало того, когда пришел, даже не извинился и на бедную Эрику не обратил ни малейшего внимания! Я на него обиделась, козел, сторонник патриархата. Место ему отдельное на сковородке в загробной жизни уготовано.
- Тебе же не нравилась Эрика, - сказал Том, прищурившись.
Он начал перебирать мои волосы, напевая себе под нос старенькую песенку про падающие мосты. Кажется, я его немного заразила этим мотивчиком.
- Теперь она мне очень даже нравится, - тут же насупилась я. - Она оказалась очень милой.
Я села и положила свою голову ему на плечо.
- Я все еще ломаю голову насчет убийства Дамблдора, - призналась я. - Как его собираются убить? С помощью Авады или какого-то другого заклятия? Кто его убьет? Ты, случайно, этого не знаешь?
Том молчал.
- Я, - просто сказал он мрачным, потухшим голосом. - Это должен сделать я.

Нимфадора Люпин, в девичестве Тонкс, родила шестнадцатого марта своего первенца - Эдварда Джона Люпина. Они уже приехали спустя два долгих дня к себе домой, где жила молодая семья и Андромеда, ставшая в доме старшей и являющейся единственной, кто знает, как обращаться с детьми.
- Родился он с чёрными волосиками, но я клянусь, через час они уже были рыжими! К моему возвращению, наверное, станет блондином. Андромеда говорит, что у Тонкс волосы начали менять цвет с первого дня жизни, - говорил на ходу Римус, провожая меня в своем уютном домике к спальне Нимфадоры и их сына.
Я рассмеялась, осматривая краем глаза цветочные обои и яркие картины на стенах.
- Уверена, его любимым цветом будет либо мятный, либо ярко-синий! - заявила я с полной уверенностью в своей правоте, не пойми откуда взявшейся.
Ремус улыбнулся.
- С чего такая уверенность? - спросил он.
- Я не знаю, - пожала я плечами и чуть не сбила какую-то вазочку с цветами. - Сорян, чуть не разбила.
- Ничего, - отмахнулся Люпин. - Дора каждый день что-нибудь да ломала. Все уже привыкли.
Он легким движением открыл передо мной дверь и я зашла в залитую ярким светом комнату. Первое, что я увидела была Нимфадора с яркими розовыми волосами с каким-то кульком одеяльцев в руках. Она повернулась ко мне и радостно заулыбалась, словно увидела старого друга, но мы с Тонкс не очень-то  дружили. Просто потому, что я всегда была занята чем-то другим, не обращая внимание на такие яркие лица, как она.
- Эмили! Подойди! Посмотришь на Тедди! - позвала она меня и с ласковым огоньком в ярких карих глазах взглянула на спящего сына, лежащего на ее руках.
Я улыбнулась уголками губ.
В сердце как-то странно, как-то больно закололо, когда я подошла к ней и посмотрела на спящее личико с темными волосиками. Интересно, я бы тоже была такой счастливой, если бы Мередит осталась жива? Была бы я хорошей матерью для нее? Был бы Том хорошим отцом?
На эти вопросы не было ответа, потому что она умерла, еще находясь в моем животе. Умерла, даже не успев появиться на свет.
Впервые в жизни я ощутила самое страшное и отвратительное чувство в жизни - зависть. Я завидовала Тонкс и Ремусу, у которых родился здоровый, милый, живой сын. Мне так хотелось сказать хоть кому-либо о том, что я чувствовала в данный момент, но Том остался в Хогвартсе, а Дэн - мой друг-психолог, которому я рассказываю свои тайны души, а он мне свои - где-то далеко в Америке. Я могла только вымученно улыбнуться и попросить подержать младенца на руках.
Просто чтобы почувствовать тепло младенца и на маленькую секундочку подумать, что это не ребенок Ремуса и Доры, а мой, мой собственный ребенок. Можно на секунду забыть, что это не мальчик Тэдди Люпин, а девочка Мередит.
Мальчик открыл свои яркие голубые глаза и улыбнулся, потянув ко мне свои маленькие пухлые ручки.
- Привет, Тэдди, - улыбнулась я со слезами на глазах. - Привет, я твоя крестная.