Марта была абсолютна спокойна. Будто встречала беременных подростков каждый день.
- Это не совсем моя специализация, но я имею достаточные знания в этой области, - призналась она и велела мне лечь рядом с какой-то сложной штуковиной.
Гермиона решила подождать вместе с секретаршей, которую, похоже, не волновало ничего, кроме ногтей и журналов мод. Прием был закрытым, да и мы предостереглись, надев на себя мантию-невидимку и применив по отношению к другим отводящее глаза заклятия. Благо, в Мунго с утра пораньше было не так много народу.
- Вы уверены в том, что действительно беременны? - уточнила доктор, надевая хирургические перчатки.
Я кивнула, покосившись на странный маггловский аппарат возле меня.
- Это маггловский аппарат УЗИ, который улучшили американские колдотехники, - объяснила Крэмкот с легкой улыбкой. - Вот это, - она взяла какой-то тюбик, - это гель, который...
- Можете, пожалуйста, не объяснять, - прервала я ее, нервно поднимая края свитера, чтобы обнажить живот.
Она кивнула, я прикрыла глаза. Немного вздрогнув, когда ледяной гель коснулся моего живота, а потом какая-то дурацкая круговидная штука начала водить по моему животу в поисках ребенка.
Я вздохнула, открыла глаза и посмотрела на экран.
- Я думаю, что плоду уже где-то девять недель, - предположила доктор, разглядывая на своем сине-черном-белом экране кого-то.
Я прикинула, сколько это в месяцах. Два месяца.
- Вы уверены, что это точно? - спросила я на всякий случай, судорожно вспоминая были ли у меня месячные в сентябре.
Марта прищурилась, внимательно разглядывая что-о непонятное на экране, уверенно кивнула.
- Это могло случиться после того, как у вас пошли последние менструальные дни, - сказала она, увидев мое обреченное выражение лица. - В августе, я предполагаю, они у вас были в последний раз.
- Я не помню, были ли они в сентябре, - призналась я, вздохнув.
Доктор кивнула так, словно это было нечто разумеющееся.
- Вам всего шестнадцать, - сказала Крэмкот строго и одновременно мягко. - Вы даже думать в таком возрасте не можете. Только гормоны и желание показать себя во всей красе.
Ну, а я выбрала самый оригинальный способ показать себя.
- Вы хотите сделать аборт? Или оставите ребенка? - спросила она, продолжая шевелить штуковиной, подключенной к аппарату, по моему животу.
Я немного помолчала, а потом решительным, не терпящим возражений тоном, ответила:
- Оставить.
- Вам всего шестнадцать, мисс Поттер, учтите и этот факт тоже, - продолжала Крэмкот. - В вашем возрасте не редко случаются выкидыши на нервной почве, гормональные выбросы, если быть точнее. А с вашими диагнозами и постоянными стрессами... Я рекомендую вам дважды подумать, прежде чем принимать такое решение.
Благодаря Грейнджер я подумала уже трижды.
- Мисс Поттер, ваш опекун знает о вашем положении? - спросила серьезным, немного деловитым тоном доктор.
- А ему обязательно знать? - тут же спросила я, поморщившись.
Я не хочу, чтобы мой опекун-Темный Лорд кастрировал (чисто случайно) моего парня-Темного Лорда.
- По закону я должна сообщить вашему опекуну о вашем положении, - закончила свою мысль она.
- Но мы же не будем следовать закону? - сказала я, растягивая слова.
Марта внимательно посмотрела на меня и поджала губы. Я удовлетворительно кивнула.
Значит, не будем.
- Он все равно узнает.
Я вздохнула.
Конечно же, да, он узнает.
- Ваш ребенок размером, примерно, с вишню, - перевела тему доктор, продолжая шарить этой штуковиной по моему животу. - Скоро у него появятся ручки и ножки, он начнет двигаться. Не переживай, если начнешь чувствовать толчки или что-то такое. Грудь будет насыщаться молоком, поэтому будет болеть, и к ней лучше не прикасаться, - она убрала штуковину от живота, сделала фотографию экрана. - Будьте готовы к перепадам настроения и к тому, что вас будет часто тошнить. И постоянно хотеть есть вы тоже будете. Возьмите салфетку и вытрите живот, - доктор подала салфетку и я дрожащей рукой вытерла скользкий гель со своего живота.
Я поправила свитер с оленями, села и в упор посмотрела на доктора, сидевшую за своим столом.
- Что мне делать со школой? - спросила я, вспомнив, что я все-таки несовершеннолетняя школьница с немножечко уголовным прошлым и желанием показать, какая я крутая.
- Я выпишу вам справку о беременности.
Я тут же побледнела и неосознанно выпалила:
- Не нужно!
Марта недоуменно взглянула на меня, а я поспешила оправдаться.
- Лучше, чтобы об этом никто не знал. Вы же понимаете, кто я и что значу для магического общества? Если хотя бы кто-то узнает... об этом, то для меня, вероятно, можно готовить гроб. Да и не только для меня, - я покосилась на живот. - Послушайте, мадам, я не хочу, чтобы даже Альбус Дамблдор знал о моем положении. Всех людей, которым я могу доверять, можно пересчитать по пальцам одной руки. И директор Хогвартса не входит в их число.
Доктор Мунго медленно кивнула.
- В таком случае, мисс Поттер, я советую вам уехать из Британии, пока ваш ребенок не родится.
С этим я охотно согласилась. Гриндевальд будет недоволен, но не оставит меня в беде, особенно такой.
- Спасибо, мэм, - поблагодарила я ее перед уходом.
Самым потрясающим было то, что она не задала ни одного вопроса по поводу отца ребенка.
Она была либо потрясающим человеком, не задающим лишних вопросов, либо мадам, которой наплевать на любые данные из личной жизни пациента.
Гермиона посмотрела на мою диагностику, поджала губы.
- Ты такая глупая, что мне хочется тебя стукнуть, - сказала подруга, недовольно посмотрев на меня и мой еще не выпячивающий живот.
- Беременных бить нельзя, - весело ответила я, все еще не понимая, что я стану матерью.

Том задерживался на своем секретном задании, Гермиона вела себя немного странновато, Рон ни о чем не подозревал. Одна только я чувствовала себя дерьмово. У меня начался токсикоз. Тошнота, постоянное желание есть, грудь, болевшая очень сильно. И еще тупое раздражение из-за всего, что было вокруг меня. Бесила Гермиона, без конца твердившая о том, что я делаю роковую ошибку. Бесил Рон, предлагающий мне огневиски. Бесил Том, сбежавший к своему недо-родственнику в Малфой-мэнор. Меня бесил даже кот, который слишком громко вертел хвостом.
На учебу я забила окончательно, приходя только на Трансфигурацию, чтобы не бесить декана. Но и то я уже получила четыре выговора, восемнадцать отработок (ни на одну я не явилась, чем вызвала очередной сольный концерт от МакГонагалл) и письмо к опекуну. Ответ от Геллы пришел фееричный. Он прислал громовещатель Дамблдору, в котором он говорил, что школа не Азкабан, поэтому я имею право делать что хочу. Кажется, Гелла просто заебался из-за всего, что сам натворил. Не те уже годы, Темный Лорд, не те годы. После этого учеба меня уже не волновала.
Квиддич отменили. Это было для меня и печально, и радостно. Его отменили из-за того, что в на северо-западе Запретного Леса (это было о-о-очень далеко от Хогвартса, ведь, как выяснила Гермиона, наш родной Лес был лишь самой маленькой частью огромного леса Мердрина, где, по преданиям старых летописей, умер король Артур) нашли небольшую колонию оборотней, во главе которой был старший сын Фенрира Сивого - Ларс Саблезубый. Саблезубым его прозвали за то, что он оторвал головы пяти охотникам во время полнолуния.
Не было квиддича, что очень сильно опечалило Хогвартс, но никто не унывал, ибо Дамблдор клятвенно обещал, что весной квиддич возобновится и мы снова сможем поломать друг другу ребра.
Про ОД могу сказать только одно. Я стала больше объяснять, редко вступая с кем-нибудь в схватку. Впрочем, никто особенно не жаловался, только этот пуффендуец, Захария Смит, говорил что-то про меня, но его быстро заткнул Рон одним простым подзатыльником.
Время шло и я надеялась, что все с моим ребенком будет хорошо. Какие-то нелепые материнские предчувствия буравили меня изнутри, делая какой-то мамашей-паникершей.

- И когда же ты ему скажешь? - спросила Гермиона, лежа на моей кровати с книгой по материнству.
Шла уже пятнадцатая неделя моей беременности. Том все также торчал в Малфой-мэноре, разбираясь с рядом терактов в Лондоне. Вернее сказать, он просто сливал Дамблдору информацию про теракты, тот их прекращал, Волдеморт злился, снова устраивал теракты и так по кругу.
Я пожала плечами. Мракс писал почти каждый день, иногда шифруясь, чтобы никто ничего не заподозрил.
- Когда он приедет обратно, - предположила я. - Он сказал, что скоро приедет.
- Он говорит так уже... м-м.. довольно давно, - ехидно отозвалась Грейнджер. - И скоро, кстати, Рождество.
- Оно только через две недели, - сказала я. - Еще куча времени.
Гермиона встала с кровати и подошла ко мне. Я сидела за столом и строчила очередное письмо Гриндевальду.
- Гелла собирается жениться, - рассказала я. - Ему нужна жена, которая будет улыбаться, давать интервью и ходить по всяким благотворительным мероприятиям. И еще она должна быть красивой и родить ему ребенка.
- И чистокровной? - задала вопрос Гермиона, хотя уже и так знала ответ.
Я кивнула.
- У него есть на примете одна девушка, но он все еще размышляет, - продолжила я. - Ее зовут Эрика. Эрика Лидфой.
Немного похоже на Малфой. Они не родственники? Надо спросить.
- Ты рассказала ему о том, что беременна? - спросила Гермиона, прищурив глаза.
Я натянуто улыбнулась.
- Скажу на Рождество, - пообещала я.
Честно говоря, рассказывать такое Гриндевальду было рискованно. Рисковала, конечно, не я, но за Тома было немного страшновато.
Грейнджер вздохнула, как бы говоря «Я сделаю вид, что тебе поверила, но на самом деле я знаю, что ты врешь».
- Тебе пришла одежда, - напомнила подруга. - Я не понимаю, Эмили, зачем тебе столько одежды?
- Уже? Не знала, что «Твилфитт и Таттинг» так быстро делают одежду на заказ, - удивилась я, и посмотрела на заваленные в углу покупки. - Я-то думала, они пришлют свитера, джинсы для беременных и другую чепуху...
- Ты заказала джинсы для беременных на свое имя? - кажется, староста Гриффиндора не знала о существовании джинсов для беременных, что, впрочем, неудивительно. - Ты понимаешь, как сильно себя подставляешь?!
Я отложила перо, отмахнулась от подруги, встав со стула, и сказала с небольшой усмешкой:
- Я заказала от имени Пэнси Вивиан Паркинсон, прекрасно подделав ее подпись и почерк. Не думаю, что ее родители будут рады ей на Рождество... Но меня это не интересует.
Подруга приложила ладонь к лицу, хотя в душе, я знаю, была даже удивлена моему разуму и хитрости.
- Я не виновата, что во всей моей другой одежды видно живот, - пожаловалась я. - И хоть его совсем нет, его видно даже в моем самом широком свитере!
- Тебе просто кажется, - возразила Гермиона. - Ты просто боишься, что кто-нибудь заметит твое положение.
Я закатила глаза.
Все уже начали замечать, что со мной что-то не так. Перестала приходить на вечеринки с алкогольными напитками (там душно, тошнит и алкоголь мне нельзя), перестала курить сигареты, хотя раньше могла выкурить пачку и не заметить, так еще и перестала вести занятия ОД, заходя только посмотреть два раза в неделю (ноги болели и просто было лень спускаться туда-сюда). Зато стала чаще сдавать домашние задания, хоть и не приходила на них сама, ссылаясь на стресс. МакГонагалл предложила посетить Марту на прошлой неделе и я с радостью сообщила ей, что уже записалась. Эта запись будет через три дня.
В общем, бить тревогу пока не начали, но, я думаю, скоро начнут. В ближайший месяц так точно. Поэтому надо было поскорее рассказать все Тому и свалить куда-нибудь подальше. В Америку, например. Или Германию, в Берлин или Мюнхен.
- Конечно, рано или поздно это заметят, но я хочу, чтобы это произошло не так скоро, - ответила я старосте, доставая из пакетов широкий свитер с волком. - Мой живот, если ты не видела, стал расти.
- Слегка вырос, еще этого не видно под твоей мешковатой одеждой, все просто думают, что ты мерзнешь, - продолжала гнуть свое Гермиона. - Тебе сейчас это не нужно.
- Гермиона, не спорь со мной, - огрызнулась я, доставая джинсы.
Гермиона сложила руки на груди, взглянула на меня с укором и предложила примерить вот ту заманчивую водолазку.
Вот сразу бы так.
Я не особенно парилась на счет реакции Тома. Начался уже второй триместр, поэтому аборт сделать не получится ни при каких обстоятельства без вреда для моего здоровья. Ему придется понять и простить. Ну и потом умиляться с нашей девочки, которую я хотела назвать Мередит Кристин. Мередит Кристин Поттер. Звучит красиво.
- Тебе нравится имя Мередит? - мимоходом спросила я у Гермионы, когда мы сели на кровать.
- Мередит? - переспросила Гермиона, убрав прядь с лица. - Да, красивое имя. А Тому оно понравится?
- Куда же он денется, - усмехнулась я, поглаживая уже довольно выпуклый живот. - Я все равно не могу поверить, что беременна.
Действительно. Поверить в то, что, вероятно, из тебя будет выходить маленький человечек очень тяжело. Выходить он из меня будет в прямом смысле. А это очень даже страшновато. Я читала в какой-то книжке Гермионы про беременность и роды, которую купила подруга, чтобы подробнее узнать про мою ситуацию, что это ужасно больно. Настолько, что многие после первых родов отказываются иметь детей дальше.
Я в это охотно верила, ведь из вагины, черт возьми, выходит целый человек весом в три-четыре кило и ростом в сорок с чем-то сантиметров. Это страшно, что бы там не говорили.
- Том будет злиться на тебя, потому что ты не сказала, - напомнила мне Грейнджер.
Я поморщилась и высунула язык.
- Пусть злиться, он все равно никуда не денется, - быстро сказала я, полностью уверенная в своем утверждении. - Да и к тому же, Гермиона, он сам хотел детей. целых пятерых.
- Ну уж точно не в шестнадцать лет.
Меня так и подбивало сказать ей, что ему уже семьдесят лет. Но я не хотела слышать ее крики. «Педофил! Как ты могла лечь с ним в одну постель! Мерлиновы пятки! Я пишу сейчас же заявление в Аврорат!» - примерно вот такие крики слушала бы я и мои стенки где-то полдня. А может и до прибытия Тома.
Но на данный момент все было хорошо. Не было никаких криков, никаких происшествий и ничего, что могло бы потревожить беременную шестнадцатилетнюю девушку.
- Как там ваши с Роном отношения? - не могла не спросить я только, чтобы заставить Гермиону засмущаться и начать говорить не своим командирским тоном, а каким-то бормотанием, больше похожим на оправдания, чем объяснения.
Как я и предполагала, Гермиона зарделась и попыталась утопиться в копне своих непослушных волос.
- Нормально... прекрасно... просто замечательно...
Я удержалась от того, чтобы заржать в голос.
Главной новостью всей школы было то, что Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли начали встречаться. До сих пор все мололи им косточки, хотя Гермиона, в отличии от Браун, не стремилась засасывать Рона в каждом углу, и они обходились простыми поцелуями и держаниями за ручку.
Я пребывала в странном состоянии, радуясь, что мои детские мечты стали реальностью. Все-таки не зря я сводила этих двоих с курса так первого.
- Рон, кстати, спрашивал, что с тобой такое, - сказала, чтобы не заострять на их отношениях тему, Гермиона. - Я сказала, что ты пребываешь в состоянии, когда многие люди понимают, что они не смогут всю жизнь быть детьми.
Ну, это было почти правдой.
- Когда ты ему скажешь о своей беременности? - спросила Гермиона. - Мне очень тяжело скрывать от своего молодого человека твои тайны.
- Если я могу, то и ты сможешь, - закрыла я эту тему одним предложением.
Мы немного полежали, глядя в разрисованный потолок.
- Можешь принести мне блинчиков с клубничным вареньем? - попросила я Гермиону, поняв, что мне хочется чего-то русского.
Гермиона поджала губы и, кряхтя, встала с кровати.
- Твой муженек теперь должен мне уйму потраченного времени, нервов и психического здоровья, - пробормотала она, идя к двери.
- Я тоже тебя люблю, детка! - бросила я ей вслед, улыбаясь во весь рот.