Кофе в Сибири был отвратительным. Просто ужасным. Выпить эту гущу, состоящую из простой иллюзии кофейных зерен, было невозможным, а даже если и возможным, то невыносимым. Я считала, что такой несправедливости нет в нашем мире, но, как оказалось, я очень сильно ошибалась. Прямо очень сильно.
А вот Тому, не любившему кофе, было все равно. Я уверена, он втайне злорадствовал по этому поводу. Выросший на британском чае, он не принимал такие аналогии как кофе в своей жизни. Как-то я пыталась заставить его выпить этот самый кофе, но он сказал, что ни за какие шиши не станет пить эту «дрянь». Хотя в то время, когда Том был Реддлом, был очень даже вкусный кофе из настоящих зерен, тогда не было никаких искусственных красителей и прочей фигни типа эспрессо, капучино и американо. Был один черный кофе, лучше которого я не знала ничего.
В общем, я пила невкусную жидкость, обещая про себя открыть здесь серию кофеен «Старбакс», а Том морщился, чувствуя запах невыносимого напитка. Я читала маггловскую художественную литературу, а Том наслаждался кровавым абсурдизмом в лице «Парфюмера». Я считала эту книгу чересчур странной и чересчур красочной, хотя прочла только аннотацию. Мне куда больше нравились «451 градус по Фаренгейту», чем эта жуть про убийства девушек ради получения идеальных духов.
Том, как и ожидалось, прочитал свою книгу, когда я была только на середине (это при том, что моя книга была меньше, чем его), и начал говорить мне о том, какая там ужасающая концовка. Был ясный день, мы сидели в лесу, где, по сути, жили медведи, из которых Бессмертный надеялся сделать чучела, так как эксперимент оказался недостаточно хорошим. Я уже запросила себе парочку медвежьих шкур взамен на книги из Дурмстранга. (Копии, конечно же).
- Нет, ну представляешь, они его сожрали, - жаловался мне Том, лежа на моих коленках и смотря на обложку с именем Брэдбери. - Они его сожрали!
- Ирония судьбы, - ответила я, стараясь не закатывать глаза. Уже десятый раз говорит мне это. - Ну, а ты на что надеялся? Сначала оргия, потом обожание, а в конце должно было быть что-то жуткое!
- Но не настолько же.
- Это жизнь, - пожала я плечами. - Клариссу вот тоже Брэдбери убил, а я ничего, не ною об этом, хотя удаление из сюжета такого потрясающего персонажа было самой большой ошибкой писателя.
Мы немного помолчали, я дочитала до конца части и отложила книгу. Том задумчиво пялился на небо и я потихоньку стала перебирать его волосы, размышляя о всякой белиберде.
- Чем мы займемся после? - невольно спросила я. - После войны?
Слизеринец посмотрел теперь на меня и задал встречный вопрос:
- А что ты хочешь?
Вот это действительно заставляло меня задуматься.
- Я не знаю, - ответила я. - Хочется чего-то особенного, но при этом что-то обычное, как поход в магазин или чтение книги. Я бы с удовольствием провела оставшуюся жизнь вместе с кем-нибудь где-нибудь. Но точно не в Англии, - скривилась я. - Слишком много ненужных воспоминаний о всяком... Лучше уж в Америке. Там много интересных мест и вообще... там самый вкусный кофе в мире, если верить Феникс.
Том фыркнул.
- Если не хочешь Англию, поедем в Америку, - легко согласился он. - Я не думаю, что там будет что-то сложное. В конце-то концов, у них там такой ужас твориться. Гриндевальд, вон, в период своего расцвета проник туда совершенно легко. А работать там на законных оснований будет и того проще.
Я улыбнулась. Ну, значит, с будущем мы определились.
- А вот чем ты будешь заниматься? - спросила я чисто из любопытства. - Лично я буду аврором.
Том долго думал. Прямо очень долго. Хмурился, закусывал губу и делал настолько серьезный вид, что я невольно сравнивала его со Сталиным. А Сталин, между прочим, был классным чуваком. Намутил свой строй, свои правила с определенной дисциплиной. Даже сделал свои репрессии. Крутой чувачок был, жаль, что помер. Подружились бы они с Гриндевальдом, зуб даю.
- Я думаю, стал бы кем-то важным в Министерстве, - спустя время медленно ответил Том. - Я не думаю, что хотел бы работать рядовым сотрудником - скорее всего, я стал бы начальником. Или второй рукой Министра. Что-то высокое и явно лидирующее.
- Ты будешь политиком? Таким, как Дамблдор? Или Гриндевальд?
- Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?!
Я рассмеялась и бессовестным образом столкнула его со своих колен, мгновенно вскочив. Том успел сообразить и попытался схватить меня за ногу, но я уже со смехом убежала далеко вперед.
- Поймай меня, если сможешь! - крикнула я ему, убежав на приличное от него расстояние. - Догоняй, Мракс! Догоняй!
Мы бегали друг за другом, как малые дети. Пару раз мы чуть не напоролись на гуляющих мишек, но, в принципе, мы успевали свалить прежде, чем косолапые успевали нас заметить.
- А сколько детей ты хочешь? - неожиданно спросил Том, когда мы валялись на траве.
Я, до этого расслабленная и спокойная, выпучила глаза и чуть ли не привстала.
- Э-э... Я не знаю... - промямлила я. - Может, закономерное число там... три. Давай, три.
Том молча переваривал мои слова. Молча. Это бесило меня больше всего.
- А сколько детей хочешь ты? - спросила я в ответ, потому что было чертовски интересно, что надумал этот слизеринский маньяк.
- Пятерых.
Вот тут я не удержалась и привстала. Возмущению моему не было предела.
- Что, блять?
Том с интересом поглядывал на меня, в его темных глазах искрилось веселье.
- Ты, что ли, их рожать будешь? Я не поняла. В смысле - пятеро? Какие пятеро? Я не хочу пятерых?! Не хочу!
- Да кто тебя спрашивал, - закатил глаза слизеринец.
Я аж немного прихуела.
- Ты совсем оборзел? Какие на хер пятеро?! - я принялась нещадно его лупить, пока он со смехом закрывал голову от моих беспорядочных ударов.
- Скотина, пофигист, сторонник патриархата, тварюга, я тебя кастрирую нахрен! - говорила я во время своих ударов.
- Вот последнее точно не сделаешь, - ехидно возразил Том.
Я хотела залепить ему нещадную пощечину, но этот гад легко заломил мне руки и вскоре я оказалась под ним. Лицом к лицу.
- Выбора у тебя нет, - серьезно сказал он.
- Сторонник патриархата, - зашипела я. - Дискриминация женского населения, ущемление их прав и выбора карается за...
Том меня поцеловал, не дав закончить мою восхитительную речь. Я до крови закусила его губу и он отпрянул, недовольно морщась.
- Ты чего?
- Ничего, - буркнула я, пытаясь его оттолкнуть. Вот сделали же меня девочкой. Была бы парнем, давно набила этому рожу.
Том поцеловал мою шею и попыталась стукнуть его плечом, но не удалось.
- Прекрати, - попросила я с недовольной физиономией. - Прекрати, гаденыш...
Том решил перейти в другую тактику и начал меня щекотать. Я тут же взвизгнула и попыталась вырваться.
- Я и теперь «гаденыш»? - коварно спросил Том. - А, Поттер?
Я смеялась и качала головой, чувствуя, что у меня по щекам бегут слезы от смеха и живот нестерпимо болит от бесконечного хохота.
Том решил прекратить мои мучения и теперь мы просто валялись на травке.
- Завтра я еду обратно в Лондон, - сказала я, глядя а необычно яркое для сегодняшнего дня небо.
- Я знаю.
- Вернусь я нескоро.
- Знаю.
- Ты приедешь ко мне? - получилось как-то жалко.
- Конечно.
- Замечательно.
- Превосходно.
- Я тебя люблю.
- Я тебя тоже, Эми.
Я поцеловала его в щеку и добавила:
- Сторгуемся на четверых?
Том вздохнул. Очевидно, нет.

Саркофаг Арктуруса Блэка. Самая интересная вещь всего Блэк-мэнора. И закрытая на всевозможные заклинания и замки. Золотой саркофаг приятно отсвечивал при свечках, что заставляло меня еще алчнее смотреть на него.
Какие же ты скрываешь тайны, моя прелесть?
Я пыталась открыть его с помощью Темной магии, но тот его отталкивал. Все равно что горох о стенку. Очевидно, к золоту был примешан адамант. Я попыталась отыскать ключ, но безрезультатно. Ни ключа, ни замочной скважины.
Золотые буквы начали меня бесить. Прямо очень сильно бесить. «Арктурус Блэк». Ну, дедуля, чего ты там скрываешь, в своем золотом саркофаге, словно египтянин какой-то.
Никогда бы не подумала, что англичане стали бы подобно египтянам зарываться в саркофаги. Да еще и золотые.
Тогда пришло время маггловских активных действий. Я достала лом и принялась открывать его, находя хотя бы малюсенькую щель, чтобы вставить туда металлическую кочерыжку.
Получалось так себе.
В такой вот позе меня и застал Ремус Люпин, заходя в подвальное помещения с благими намерениями. Он подавился словами, увидев, как я навалилась на лом, красная, пыхтя как паровоз.
- Эмили, что ты делаешь?! - пораженно спросил оборотень, круглыми глазами глядя за моими потугами.
- Занимаюсь... вандализмом, - ответила я. - Только вот эта штука не хочет открываться, - я слезла с лома и попыталась его вытащить, но тот, кажется, застрял в какой-то щели. - И у меня теперь нет даже лома.
Ремус посмотрел на саркофаг, на меня и спросил:
- Оно тебе надо?
Я пораженно на него посмотрела.
- Надо, Ремус, надо! А вдруг там атомная бомба!
- Не думаю, что во времена Арктуруса были атомные бомбы, - протянул Ремус в ответ, прищуриваясь.
- Не думала, что ты не скажешь о своей свадьбе, - хмыкнула я. - Не написал даже строчки. Я-то думала, ты, как истинный джентльмен, напишешь хотя бы пару строчек, но нет! Ты все скрыл от меня и женился, подобно вору. Я такого от тебя не ожидала!
- Ты со мной не разговаривала!
Вытащить лом мне все-таки удалось ценой невероятных усилий и я непременно стала тыкать им в оборзевшего оборотня.
- Не переводи на меня стрелки, Ремус Люпин! - воскликнула я, сверкая глазами. - Мог бы попросить кого-то написать! Мог бы, в конце концов, хотя бы через МакГонагалл или кого-нибудь другого передать!
Ремус пытался увернуться от тыка под ребра и постоянно приговаривал, что ему жаль и больше такого не повториться.
Вот говорит мне Гермиона, что мирным путем все решить намного проще. Но я решительно с этим не согласна! Если бы я не грозилась Ремусу своим ломом, то он, вероятно, так и остался бы "невинной жертвой".
Грубая сила - решение всех проблем.
И да, Гриффиндор - это диагноз.

Решение, как ни странно, нашел Гриндевальд, прислав мне свое личное зелье для открывания всего невозможного. Придумал он его после опыта с Нурменгардом.
Саркофаг открылся! А я уже подумывала о том, что нужно открывать его с помощью бензопилы и плевать, что электричество в Блэк-мэноре не работает.
Я с триумфом открыла золотую коробочку и узрела какие-то кости, плитки, запыленные колбочки, старые фолианты и меч.
Ну, красиво помер, нечего сказать.
Я для безопасности напялила плотные хирургические перчатки и принялась рассматривать все, что было за золотом.
Так, зелье Дьявольского Исцеления в большом количестве, отрава в большом количестве, кусок какой-то штуки в колбе (я думаю, это были чьи-то зубы), кусок чьей-то конечности (ну у Арка было две руки, а не три). Табличка в стиле майя, конец света пытался предречь дедуля? Книжки про Темнейшую магию. Какие-то ужасающие колбы с кусками человечины. Бр-р.
Я вытащила все, что было в саркофаге, кроме костей. Хотя кости можно было бы использовать в каком-нибудь зелье. Если сдохну, то можно будет как Волдеморт воскреснуть...
Впрочем, их можно и продать...
Вот смешно было бы, если бы Арктурус узнал, что делают с его наследием и с ним самим.
Вот просто умора.

Я была права, когда говорила, что надписи на каменной плитке были чем-то вроде конца света. Только это были надписи про конец чистокровного рода Блэк. Я сходила к одному гоблину, который со всей своей добродушием (пришлось отдать сотню галлеонов за перевод на неизвестном мне языке) перевел надписи.
«Когда-нибудь всему приходит конец и я надеюсь, что это не про мой благородный и чистокровный род. В моих потомках будет моя кровь, сильная и чистая. Я желаю своему роду процветания, но, к сожалению, не могу обещать вечной жизни. Многие роды угасают и Блэки не станут исключением. Я вижу, словно пророк, что закончится род Блэков на самой яркой звезде всего небосвода, на самой интересной для меня личности. Нет ничего печальнее ухода чего-то великого. Единственная моя просьба - память. Память о всех наших свершениях, хороших и не очень. Пусть третья в созвездии Ориона найдет свой разум, пусть дочь Кефея на небесах станет более послушной, а самовлюбленная станет умнее врагов своих*. Таково мое последнее слово для последних из моего рода, могущественного и угасающего».
Думаю, они его не послушают. Я вот прямо в этом уверена.
Впрочем, у меня появились не менее важные дела, которые требуют моего внимания. С саркофагом разобрались и ладно. Теперь надо думать над защитой родственников.
Ну, что ж.
Дурсли, я еду к вам в гости.

_____________
* - речь идет о Беллатрисе, Андромеде и Нарциссе. Использованы происхождения их имен.