Сириус вел себя нормально только в моем присутствии. Если меня не было рядом, он либо болтался в подвалах с Гриндевальдом, где совершенствовал свою Аваду Кедавру, либо ругался со всеми, а потом сидел в своем кабинете, пил огневиски или еще какую-нибудь гадость в большом количестве и пялился на голову Хвоста в банке со злорадной улыбкой и безумным хохотом.
Узнавала я все это от Кикимера, беспокоившегося за наследника своей хозяйки. Я думала о том, что надо бы проводить с ним больше времени, но у меня только-только начало продвигаться дело с библиотекой. Совсем недавно Муромец заметил, когда мы сидели и наблюдали за Крамом и Грейнджер, что надо бы показать их, корабельную дурмстрангскую, библиотеку.
- Я знаю, что ты не очень-то и любишь корпеть над книжками и делаешь все по, что в голову взбредет, но надеюсь, что наша библиотека тебя поразит, - улыбнулся он мне и продолжин наблюдать за Крамом и Гермионой.
Мне пришла в голову замечательная идея свести Виктора и Гермиону на время матча. Рон Уизли пригласил другую девочку на Святочный Бал, чем очень сильно меня разочаровал. И пригласил он не какую-нибудь Патил с Когтеврана, а Лаванду Браун. Лаванду, чтоб ее Трелони вместо чая заварила, Браун.
Думаю, именно поэтому Грейнджер решила замутить с Крамом.
Мне нужно было решить проблему с Сириусом, с библиотекой, с романом Крама и лучшей подруги и с Муромцем, с которым я иду на Бал.
Мордред.
Как все сложно.

- Сириус, бедняжка, совсем уж с ума сошел вместе с этим идиотом, - пожаловался мне Гриндевальд. Ясное дело, под "идиотом" он подразумевает Дамблдора. И жалуется он тоже на него. - Представляешь, принцесса, он его держит взаперти и еще условия ставит. Мол, тебя могут обнаружить и убить и тому подобное... Дурак! Сириус не может ничего сделать, потому что ты в Хогвартсе рядом с этим интриганом. Поэтому бедняжка с ума сходит.
Я только понимала, что еще больше начинаю ненавидеть Дамблдора.
- Но ты же можешь что-нибудь сделать, да? - спросила я у Темного Лорда. - Можешь же забрать его ненадолго в Сибирь? Он там прогуляется, развеется, поумерит свой пыл и примет участие в боевых действиях.
Боевые действия Сириус любит. Это я точно знала.
Гриндевальд покрутил свою Бузинную палочку в руках и только печально-припечально вздохнул.
- Ты же знаешь, принцесса, он откажется.
Я в ответ только хмыкнула.
Все может быть.
Это же Сириус чертов Блэк.

Он, как и ожидал Гелла, отказался. И еще хотел на меня накричать, но сдержался.
- Я не могу, Эмили, - сдерживая себя, он говорил очень и очень спокойно и напряженно. А еще глубоко дышал. - Ты же понимаешь, что я не могу! - воскликнул он с перекошенным лицом и хотел убежать с чердака, где мы убирались, чтобы успокоиться.
Я схватила его за руку, не дав уйти. Он попытался вырваться, но моя хватка была стальная. Спасибо дракончику, метле и Краму. Крам любил погонять меня по полю и пару раз мы чуть не сорвались с метлы, выполняя очередной финт.
- Нет, Сириус, - я сказала это своим самым твердым голосом, на который в данный момент была способна. - Нет, ты можешь. Ты можешь изменить все, Сириус.
Я расслабилась и отпустила его. Крестный был взбешен. Он не мог накричать на меня, потому что любил. Не хотел портить отношения с последним человеком, который всегда был рядом. С Люпином он уже успел разругаться и теперь они даже не смотрели друг на друга.
- Послушай, Сириус, ты можешь делать, что захочешь, но ты не можешь жить в этом чертовом дурдоме, - я, как меня учил Том, говорила спокойно, хотя внутри меня пылал самый настоящий огонь ярости, раздражения и беспокойства. - Ты сходишь с ума, потому что пережил то, чего никому не пожелаешь. Сириус, ты можешь уехать на несколько недель в место, где тебя будут любить, уважать и... и ты сможешь развеяться на воздухе, - мой голос начал дрожать, но я взяла себя в руки. - Ты сможешь делать то, что любишь. Рисковать и драться. Пожалуйста, езжай. Езжай туда, где хоть немножко будешь счастлив. Пусть ненадолго, но счастлив.
Сириус опустил голову и покачал головой. Потом он схватился за голову и сел на какой-то пыльный сундук. Я после своей тирады не стремилась садиться рядом. Он должен принять решение сам.
Прошла минута, две, три, четыре...
Часы показали ровно семь вечера и кукушка в часах начала издавать крики птеродактиля. Хорошие же у нас на чердаке, однако, часы.
- Ты больше похожа на мать, чем я думал, - хрипло сказал Сириус, не отрывая руки от головы и продолжая пялиться в пол. - Она бы сказала то же самое. Она была бы... не такой настырной, а немного помягче, но суть та же. Лили всегда была такой. И ты такая же. Хотя ты была полностью папина дочка. Он так с тобой носился. Джеймс никогда бы... никогда бы не простил, если бы... если бы я оставил тебя одну здесь, в этом гадюшнике...
Я покачала головой и села рядом с ним. Погладила по волосам и дотронулась до ледяных пальцев, вцепившихся в волосы.
- Сириус...
- Они так тебя любили. Помнишь, Эмили, я водил тебя на их могилу? Ты тогда была маленькой... Тебе было всего десять... Ты так не любила эти походы... И ту статую ты тоже не любишь...
Я ненавидела эту могилу. За этой плитой скрывались те, кого я любила. Любила, хоть и не знала. В центре Годриковой Впадины была статуя. Вернее, обелиск. Мужчина в очках и лохматыми волосами, на его лице была озорная улыбка. Женщина с длинными волосами и мягкими чертами лица, на ее лице была написана только любовь. И младенец у нее на руках.
Семья Поттеров еще до того, как Волдеморт посетил их скромное жилище и перебил всех и вся, кроме маленькой дочки Эмилии Поттер. И подтверждение этому было у нее на лбу. Шрам в виде молнии, ставший навсегда клеймом Девочки-Которая-Выжила.
Ненавижу эту статую. И никогда я ее не посещала без Сириуса. Ни могилу, ни статую. Когда я бываю у бабули Бэгги, я не практически не выхожу из дома, посещая только лес, находящийся рядом.
Обелиск могли видеть только волшебники. Там постоянно оставляли какие-то цветы, в основном лилии и розы, какие-то игрушки, которые потом отдавали сиротам, и письма с пожеланиями. Письма эти попадали прямо к Сириусу, который на тот момент был моим опекуном, крестным и добропорядочным человеком. Сейчас я не знала, куда попадают эти письма. И присылают ли их вообще. Недавно на чердаке мы нашли несколько мешков с этими письмами. Я прочитала несколько, несколько прочитал Сириус. Вроде бы хорошо, но при этом как-то плохо и грустно.
Но сейчас Сириус почему-то вспомнил именно эту чертову могилу и статую.
- Сириус, послушай...
- Как я могу тебя оставить? - он резко выпрямился, руки схватили меня за плечи, а глаза смотрели прямо в мои. В них читалось отчаяние. - Как я могу бросить единственного человека, которого точно знаю, что люблю?
Я глубоко вздохнула и погладила его по щеке.
- Ты не бросаешь меня. Ты просто едешь отдыхать на несколько недель в компании Темного Лорда Гриндевальда, - я постаралась ему улыбнуться. - Ты же не насовсем уезжаешь. Всего-то на парочку недель. Напишешь мне кучу писем, сделаешь кучу колдо. Будешь жить и воевать с русскими, которые не любят Гриндевальда. Это, в конце концов, не так уж и плохо. Я бы сама сбежала, но у меня тут дела и скоро дурацкий Бал, - я мученически вздохнула.
- Но...
Я возмущенно ущипнула его за щеку.
- Никаких «но», - я строго на него посмотрела.
Сириус молчал и явно обдумывал ситуацию, из которой выход был только в мою пользу.
- Ладно, твоя взяла, - с неохотой сказал он.
Я поцеловала его в щеку.
Хорошо, все просто прекрасно.

После разговора с крестным я шла к камину и услышала голос Гриндевальда.
- Может ты хотя бы занавеску дернешь, чтобы я знал, что ты тут? - возмущенно и раздраженно прошипел он.
Я заглянула в приоткрытую дверь и увидела злого Тома и раздраженного Гриндевальда.
Хм. Интересно.
Два Темных Лорда выясняют отношения.
Интересненько.
- Буду я еще занавески дергать, - буркнул Том и поглядел на меня. - Скажи ему, что он от меня достал.
Я вошла в комнату и задумчивый Гриндевальд чуть не подскочил от страха.
- Ой, это ты! - он расплылся в улыбке. - Как дела?
Я недовольно на него посмотрела и скрестила руки на груди.
- Что ты тут делаешь? - строго спросила я. - Зачем ты достаешь Тома?
Гриндевальд недовольно покосился в сторону младшего Темного Лорда и хмыкнул.
- Хотел выяснить пару нюансов, но он мне не отвечает, - с печалью в голосе сказал он. - Даже занавеску подергать не хочет, хотя может.
Прежде чем Том успел возмутиться, заговорила я.
- А что, собственно, тебе нужно? - напрямую спросила я. - Мог бы и у меня спросить.
Гриндевальд пожал плечами.
- Ты весьма... эмоциональная особа. Я боялся, что ты меня заавадишь, если мы будем говорить о твоем призраке. Да и за наши отношения я тоже боялся, - грустно и честно сказал Гелла.
Я закатила глаза.
- Я же не какая-то щепетильная слизеринка или плакса-пуффендуйка. Говори, что тебе надо.
Видно, Гелла не очень-то и хотел говорить про то, что он говорил Тому. Том тоже не хотел говорить то, что Гриндевальд говорил ему.
Я закатила глаза, посмотрела на двух Темных Лордов, как на посредственных идиотов и, бросив летучий порох в камин, ушла обратно в Хогвартс.
Странные они, эти Темные Лорды.
Вечно у них какие-то секретики.