— Святой отец, я согрешил, — раскаиваясь, Джисон смотрел себе в ноги. 

— Как ты согрешил, сын мой? — беспристрастно спрашивал Минхо.

— Переспал с мужчиной, — на выдохе бросил парень.

— ... и не перезвонил.

— Верно, — кивнул Хан, а затем наигранно удивлённо уставился на Ли.

В аудитории поднялся смех. Хёнджин, скрестив у груди руки и сидя на парте, довольно кивал разыгранной сценке. Три закадычных друга — он, Джисон и Минхо — знались в университете как парни, к которым лучше не лезть, иначе высмеют. Особенно троице заходили шутки про геев. Ну и, конечно, был у них в группе "любимчик", над которым шутить хотелось чаще всего.

— О, Сынмин-а! — крикнул Хёнджин, когда в кабинет зашёл Ким. Парень сразу же стушевался и замер на месте. Как бы ему хотелось просто пройти мимо до своей последней парты в углу и схомячить все купленные батончики, но, видимо, поесть на этой перемене не удастся.

Своим женственным поведением, мягкостью и общением только с девчонками он давно вызывал подозрения у одногруппников относительно своей ориентации. Толком у него никто ничего не спрашивал, заведомо называя геем. Кому в этом мире вообще интересна правда? Хёнджину, например, просто хотелось посмеяться.

Сынмин опустил голову и попытался прошмыгнуть мимо. Однако Хван поставил подножку, из-за чего шатен споткнулся и остановился рядом с партой, о которую опирался парень.

— А как же утренний поцелуйчик? — Хёнджин подставлял свою щёку и показывал на неё пальцем под посыпавшиеся смешки одногруппников.

Сынмин долго и нерешительно бегал по парню взглядом, а затем всё же рванул на своё место. Но его рука тут же была перехвачена, а сам он вплотную обратно притянут к своему извергу во плоти.

— Ну, куда ты так скоро? — Хёнджин пошёл вперёд на Сынмина, заставляя парня упереться задом в парту, а передом в нечто поинтереснее. — Плохо себя ведёшь, милый, — Хван поставил руки по обе стороны и навис над Кимом, который только и мог что жалостливо хлопать своими щенячьими глазками. — А за плохое поведение наказывают.

В наказание Хёнджин развернул Кима и начал биться пахом ему в зад — да практически трахать того в одежде, издавая наигранные стоны.

— П-прекрати, — молил о пощаде Сынмин, чувствуя, как в штанах всё сводит.

— Ты же гей, тебе должно это нравиться, — шептал ему на ушко брюнет, продолжая толчки. Дыхание Кима становилось чаще и глубже, но при этом он захлёбывался в океане стыда.

— Чувак, ты не перебарщиваешь? — слегка обеспокоенно спросил Минхо, глядя на уж слишком увлечённого Хёнджина.

После этих слов парня как молнией прошибло. Он заметил, что все вокруг уже давно отвернулись, осуждая его переходящие границы шутки. А на Сынмина без цензуры вовсе не посмотреть было — дрожали робкие ресницы, пылали щёки, как закат — эдакая миленькая тяночка из хентая.

Ситуация выходила не очень-то смешной. Дабы сбежать от своих же нелепых действий и переключить внимание, Хёнджин, засунув руки в карманы брюк, вышел перед группой.

— Народ, какие у вас планы на вечер? — спросил он, вновь став тем самым крутым Хван Хёнджином, а не Гей Хёнджином.

Кто-то отвечал про свои походы с друзьями в кино, кто-то задавал встречные вопросы, а кто-то говорил, что ему совсем нечем заняться. Но, на самом деле, Хвану было срать с высокой колокольни на это всё. У него имелись свои планы, которым каждый должен подчиняться.

— Все идут в клуб. Я угощаю.

Аудитория взорвалась радостными криками и визгами, а парень под бурные овации своей персоне гордо направился на место, но остановился рядом с Сынмином, который всё ещё стоял рядом с той партой и не очень-то радовался в отличие от остальных.

— Тебя это тоже касается. Хочется ведь, чтобы было весело, — Хёнджин похлопал Кима по плечу, не глядя на него, и прошёл мимо.

Сынмин был готов расплакаться. Разрыдаться прямо здесь и сейчас и уж точно никуда не идти этой ночью. Он хотел сбежать от своей жалкой жизни и никогда не чувствовать, как сердце, словно бешеное, колотится в груди от прикосновений этого садиста, который ни во что его не ставит. Он ненавидел быть униженным и одновременно получать это блядское удовольствие. Терпеть не мог себя за то, что любил того, кого не следует любить.

***

Что такое суббота для студентов? Правильно, прекрасный повод не вспомнить пятницу. Так и Хёнджин решил устроить своей группе биотехнологов праздник в честь того, что, например, закончилась очередная учебная неделя, или того, что 21 марта 2020 года бывает только раз в жизни. Молодым разве нужны какие-то другие поводы, чтобы напиться?

Сынмин плакался своей лучшей подруге, Черён, сидя за столиком на первом этаже, и под конец каждой своей душещипательной истории издевательств опрокидывал стакашку соджу, смешанного с пивом.

Все самые пафосные ребята группы сидели за одним столом в ВИП-зоне второго этажа. Чанбин, Рюджин и Феликс, лучшие друзья с заглавной буквы, своим флиртом и всяческими прикосновениями "невзначай" где-то третью бутылку виски уже ходили по краю этой самой драгоценной дружбы. Казалось, ещё чуть-чуть, и они устроят тройничок прямо в туалете. Минхо не знал меры и хлестал только залпами, пытаясь казаться мужественным перед ледяной принцессой Лией, которой на него вообще было всё равно. А Джисон, пускай сам того не хотел, но всё же ревностно поглядывал в сторону этой парочки. Правда, не на Лию. Юна же развлекалась на всю катушку, смешивала несмешиваемый алкоголь и дурачилась с таким же не менее весёлым и озорным Чонином. Ну, а во главе стола, как и почиталось по всем законам иерархии, восседала парочка короля и королевы. Йеджи лежала под боком у развалившегося в кресле Хёнджина, выпрашивая у него периодически кальян. Слишком вычурные смоки на глазах и до неприличия короткая юбка выглядели весьма вызывающе, но Хвану, кажется, до этого не было никакого дела. Впрочем, как и всегда.

— Кого ты выберешь? Йеджи или Сынмина? — игриво задала вопрос Юна, будучи уже достаточно пьяной, чтобы, не задумываясь, нести всю ту чушь, которая приходила ей в голову.

— Что за дебильные вопросы? — покорчился Хван. — Конечно, Сынмина.

Ребята загудели, пока Хёнджин смачивал горло винишком и улыбался. А Йеджи, кажется, была готова извергнуться, как вулкан, прямо здесь и сейчас.

— А почему Сынмина, а не Йеджи? — дополнял вопросы подруги настолько же пьяный Чонин.

— Ну, я же гей, — совершенно спокойно отрезал парень, своим невозмутимым выражением лица вызвав смех одногруппников. С его стороны это была очередная шутка, и все это понимали.

— Ты кретин, а не гей, — пихнула его в бок Йеджи и, стуча каблучками, ушла глушить алкоголь в одиночестве у барной стойки подальше от своего парня-шутника. За ней хвостиком пристроилась Рюджин, чтобы поддержать подругу и не дать ей скатиться на самое эмоциональное дно, испортив 21 марта 2020 года, которое случается, господи помилуй, всего раз в этой жизни. Вот только Шин, мягко говоря, не самый лучший собеседник для душевных разговоров.

— Тебе не кажется, что Хёнджин часто шутит про геев? — присаживаясь на соседнюю стойку, спрашивала Рю.

— Даже слишком, — разражённо отвечала девушка с хвостом, резко перехватывая приготовленное барменом мохито.

— Может, он это, — по лицу Шин поползла хитрая улыбка, — и сам того.

Хван помолчала, обрабатывая то, на что намекала её бессовестная подруга.

— Чего? — повернувшись к Рюджин, искривилась в лице Йеджи, когда до неё окончательно дошло. — Ты хоть думай, что несёшь, блин!

Розововолосая лишь отвернулась и продолжила через трубочку потягивать свой клубничный алкогольный коктейль.

— Ну, знаешь же, — заправив за ушко прядку, как ни в чём не бывало дополняла девушка, — говорят, что в каждой шутке есть доля правды.

Казалось, Йеджи была готова врезать лучшей подруге прямо здесь и сейчас.

— Не говори так про Хёнджина! — прикрикнула она. — Он совсем не такой!

— Ну, ладно, — пожала плечами Рюджин. — Я же просто так сказала.

Хван чуть поуспокоилась и перевела взгляд обратно на стакан с мохито. Будучи ярой приверженницей патриархата и гомофобкой, она не могла терпеть подобные высказывания в адрес своего любимого и единственного придурка Хёнджинчика. Тем более что к ней самой такие мысли пару раз закатывались по одной очень волнующий девушку причине, которая заключалась в...

— Слушай, — Рюджин вновь прицепилась к Йеджи, повернувшись к ней на барной стойке и вновь засияв хитрющей улыбкой. — А у вас уже было "это"?

Ответа некоторое время не следовало.

— Рюджин, ты меня сегодня конкретно бесишь, — держась из последних сил, шатенка закрыла глаза.

На это лестное для себя высказывание розововолосая лишь посмеялась.

— Похоже, что не было, — сделала вывод она. — А почему?

Йеджи осупилась и надула губки. Тема для неё действительно была щепетильная, и говорить удавалось с трудом.

— Он не хочет... — себе под нос обиженно фыркнула она.

— Не хочет? То есть ты ему даже сама предлагала, а он отказался? — с глазами, что практически вылетали из орбит, изумлялась Рю.

Йеджи нехотя кивнула.

— Дэ-э-эбак... — на секунду отвернулась офигевшая Шин. — Вы же почти год встречаетесь! — после этого восклицания Рюджин наклонилась ближе к подруге и заговорила практически шёпотом. — Может, он и вправду...

— Говорю же, что он не такой! — последний раз повторила Хван, прежде чем нервно схватить со стойки сумочку и уйти в дамскую комнатку.

— Ладно-ладно, прости... — завыла Рюджин ей вслед, а затем, также подскочив с места, побежала за подругой. — Ты же не сердишься на меня? Эй, ну не злись!

В клубе становилось жарче. Треки звучали всё более новые и популярные, поэтому Юна и Чонин уже вовсю отжигали внизу на танцполе. Черён пыталась вытащить Сынмина хоть ненадолго потанцевать, на что получала эгёшно надутые губки и хныканье в качестве "нет". Ким слишком стеснялся. А вот Хёнджин, Минхо, Лиа, Джисон, Феликс и Чанбин по-прежнему сидели наверху.

— Тухло тут, — скучающе откидывался в кресле Хёнджин и пил красное сухое уже прямо из горла.

Самый недогадливый мог понять, что он сейчас по-тихому был зол. Йеджи умела портить ему настроение, хотя в данной ситуации парень понимал, что сам виноват, но признавать ему этого не хотелось от слова "пошла в жопу". Бесило, что девушка заводилась от таких тупых шуток, которые для него ничего не значат. Вот прям совсем. Ничего. Не значат.

— Погнали тоже на танцпол, — заныл Джисон, пытаясь от Лии отлепить Минхо, который вытягивал свои губки и практически ложился на возмущённую девушку.

— Хорошая идея, — недолго думая, решил Хёнджин и, захватив бутылку, тронул по лестнице на первый этаж. За ним Хан буквально поволок по полу Ли, ведь парень совсем не хотел уходить, но слово Хвана — закон.

Трое пьяных шутников прошли мимо Рюджин, которой не удалось-таки уговорить Йеджи вернуться наверх. Но, в отличие от подруги, розововолосая была намерена закончить до конца начатое, тем более что Чанбин и Феликс мурлыкали с ней, как уже почти готовенькие на любой каприз эротического характера. Так она прошла до их столика, но вместо того, чтобы сесть, замерла с покерфэйсом и какое-то время просто пялилась.

— Чё за фигня? — скривившись в лице, в конце концов, прокомментировала Шин.

Феликс сидел сверху Чанбина и нежно покусывал его губы своими. Руки Ли обвивали щёки брюнета, который, в свою очередь, водил ладонью по бедру младшего. Кажется, Рюджин они уже явно не ждали. Кто-то говорил про тройничок? Забыли.

— Не бууудешь мириииться с Йеджиии? — пьяно растягивал слова Минхо, пытаясь при этом перекричать музыку, которая знатно долбила по ушам. Парни дёргались, как суслики... кхм, то есть дэнсили, как альфачи, практически под самой колонкой.

— Пфф, да пошла она! — прыснул смешком Хван и залпом прикончил бутылку, чем сразу же вызвал респекты на лицах друзей.

Недалеко от них сидели Черён и Сынмин, и Хёнджин, завидев свою любимую жертву, в ту же секунду рванул к нему и против воли притащил к друзьям.

— Т-ты чего? — спрашивал у Хвана шатающийся Джисон.

— Нафиг нужна эта стерва, если у нас с Сынмином сегодня будет жаркая ночка? Правда, Сынмин? — обхватив рукой шею до красных щёк смущённого пьяного парня, очередной раз за 300 шутковал брюнет. На это Ли и Хан лишь отсыпали парочку смешков.

Ну, и, собственно, примерно после этой фразы Хёнджин окончательно перестал контролировать происходящее и запоминать некоторые вещи.

Вот он выходит из клуба и весело прыгает с Минхо и Джисоном в караоке, потому что они решили пойти на второй алкогольный круг и, чтобы было веселее, захватили с собой Сынмина.

Вот Хёнджин натягивает на голову бедного Кима трусы и кидает очередную издевательскую шутку.

А вот Минхо не выдерживает и блюёт прямо на магнитофон, из-за чего машина ломается, шарманка выключается, а всю четвёрку выгоняют вон из караоке, грозясь, чтоб больше ноги их здесь не было. Но парням от этого почему-то только веселее делается на душе.

Вот они все идут незнамо куда по улице, закинув друг другу руки на плечи и поют песни про члены. Прохожие со стыдом и ужасом оборачиваются, но парням на это совершенно плевать. У них по венам всё ещё течёт молодость, дикость и алкоголь.

А теперь они каким-то образом оказались в парке развлечений.

Вот ржущий, как конь, Хёнджин вместе с трясущимся, как осиновый лист, Сынмином пытаются спустить вниз Джисона, который залез на детскую карусельку и прямо там, прямо при детях на соседних игрушечных насекомых имитировал секс с божей коровкой. А в это же время Минхо снова блевал на той же самой карусели, распространяя свою блевоту по окружности.

В конце концов, парни, решив, что на сегодня приключений достаточно, а Минхо после следующей локации уже на скорой отвозить придётся, поплелись по домам. Хан потащил на себе Ли, потому что жили они в одной стороне. Также и Ким потащил на себе Хвана, потому что они тоже жили в одной стороне.

Слова Хёнджина в духе "отвали от меня, я сам подняться до квартиры могу!" проигнорировались заботливым и чуть менее пьяным Сынмином.

И вот они уже в квартире, раздетые и почему-то на кровати. Хёнджин, сам не свой, притягивает к себе ближе своего мальчика для битья и, оставляя засосы на шее, умоляет грубо отыграться на нём в анал за все шутки. А Сынмин растерян и испуган, но от каждого нежного касания только сильнее тает, растекаясь по своему злейшему врагу, как мороженное.

Вот он сидит сверху, а Хван водит своим языком по ореолам его сосков. Не выдерживая, Сынмин перехватывает его губы своими и сплетает их языки, иначе ещё чуть-чуть, и он кончит слишком быстро и слишком просто. А в следующую секунду Ким уже снизу получает своим обнажённым торсом от Хёнджина поцелуи, которые спускаются всё ниже и ниже, пока из рта не начинают вылетать стоны, а тело не покрывается приятной дрожью от безумного удовольствия.

И вот он. Долгожданный грубый анал для Хёнджина. Шлепки. Ещё один минет. Тележка страстных засосов. И чёрный свет, сообщающий об окончательной отключке и отправке поезда Хвана с голубым билетиком в царство Морфея.