Ничего не происходило довольно долго. Час, два, три... Уже совсем скоро я поборола оставшиеся страхи и спокойно мерила шагами камеру. Спокойно изучила все темные углы. Вскоре единственным развлечением осталось прислоняться ухом к стене и вслушиваться в звуки ада. Жизнь здесь была насыщенной.

Говорят, у стен есть уши. Не только. Стены еще и очень болтливы.

Здесь изредка пищали мыши, чаще - громом средь ясного неба раздавался голос Бэра, отчитывавшего своих подчиненных. Я слышала стоны, плачи и крики, и могла лишь предполагать, кому они принадлежали. Видимо, таким же, как я. Может, тем, чья судьба сложилась еще хуже.

Во всяком случае, стены продолжали говорить. Часто слова терялись в гудении какого-то огромного прибора, может быть, и электрогенератора. Терялись и за топотом солдатских ног, и за руганью, и за воем сирены. А я оставалась здесь затаенным слушателем.

Хвала небесам, в этой камере ничего не происходило.
Пока.

Стена вибрировала от воя генератора. Голоса приближались.
Я встала и на цыпочках пробралась к двери. Замерла, прислушиваясь. Внезапно голоса стихи: ключ зазвенел в замочной скважине.

Я кинулась к противоположной стене и вжалась в угол.

- Подъем! - рявкнул один из вошедших солдат. - Капитан приказал тебе готовиться к съемке.

"Как пленному рабу".

- Какой съемке? - во рту пересохло, я едва ворочала языком.

- Молчать! Никто не давал распоряжения отвечать на вопросы. Подъем, руки за спину!
Мое тело не желало подчиняться. Первая попытка встать закончилась ничем.

Во второй раз я попыталась подняться, цепляясь за стену, и лишь чудом смогла удержаться на ногах.

На лицах молодых солдат появились усмешки. На моих запястьях вновь звякнули наручники.

- Где капитан? - бросил один из солдат.

Никто не ответил, лишь некоторые подернули плечами.

Мы простояли так несколько минут. Ничего не происходило.
Внезапно коридор налился красным цветом. Завизжала аварийная сигнализация, взвыли сирены.

- Внимание: всем сотрудникам просьба вернуться на свои рабочие места. Внимание: всем вернуться на свои посты. Внимание: всем сотрудникам...

Механический голос снова и снова повторял заученную фразу.
Солдаты замешкались.

Ключ звякнул позади, и мои руки вновь стали свободны.

"Какого черта здесь происходит?"
Солдаты молча покинули камеру. Стены загудели от воя сирены.

Я снова осталась одна.

Через щель между дверью и полом в камеру проникал красный свет.

Мне нравился этот оттенок.

Я вздрогнула от извращенной мысли, цветом которой был красный. Пробежала взглядом по полу. Удивилась.

Что-то металлическое блеснуло в свете лампочки. Присев на корточки, я нащупала маленький острый предмет.
Скрепка.

«Кажется, госпожа Удача повернулась ко мне лицом».

На моем лице появилась усмешка.

Кажется, ее цветом тоже был красный.

Я витала между сном и реальностью, когда дверь в камеру вновь отворилась. Я увидела еще одного солдата в форме цвета хаки. Хотя нет, не еще одного.

Я узнала его даже без маски: один огромный, глубокий и десятки мелких разрезали лицо военного так, будто кто-то пытался собрать пазл, а потом передумал.

Меня почти рассмешила эта мысль.

Взгляд немолодого солдата оставался холодным, пронзительным, почти мертвым, но в нем не было злости, лишь спокойствие. Мертвое спокойствие.

Солдат сделал еще несколько шагов в камеру. В руках он держал поднос с миской супа, кружкой и коркой хлеба, а еще свернутое в рулон одеяло.
Так странно.

- Тебе надо поесть, - тяжелым басом сказал он, и это не прозвучало как пожелание или забота. Это был приказ.

Я не сдвинулась с места.

Солдат опустил поднос и одеяло и вышел из камеры, больше не произнеся ни слова. Дверь захлопнулась. В замке звякнул ключ.

Я провела в прострации еще несколько минут, пока крыса, заприметив еду, не выползла из своей норки и не направилась к моему супу.

- Кыш! - Я вскочила на ноги, прогоняя грызуна.

От вида еды желудок скрутило и тошнота вновь подкатила к горлу. Я не хотела есть. Но очень хотела пить.

Я присела на корточки и протянула к кружке дрожащую руку. Подняла ее. Обомлела. Под кружкой лежал маленький, сложенный в несколько раз клочок бумаги. Я вернула кружку на поднос и потянулась к записке.

Дрожь стала бить сильнее, меня буквально лихорадило в предвкушении.

«Не бойся. Крысиная нора. Это важно».

Шесть слов, а меня будто ударили по лбу. Я не верила своим глазам. Обернувшись, всмотрелась в стену. С виду дыра в бетоне была пуста. Но если...

Это важно.

Надежда оказалась превыше страха.

Я подползла к норе и ощупала ее. Просунула ладонь чуть вглубь. Ничего.

Может, еще дальше?

В голове всплыли картинки, на которых из темноты возникают крысиные клыки и вонзаюся мне в ладонь.

Плевать.

Это важно.

Я продвинула руку еще на пару сантиметров. Пальцы коснулись небольшого холодного прямоугольника. Я зацепила его и наконец вытащила руку.

Мне не верилось, что это возможно.

Но теперь передо мной лежал складной нож.

Он был очень изящен, красив, и уверена, представлял собой ручную работу. Я развернула его и увидела гравировку на внутренней стороне рукоятки. Две буквы, и мое сердце остановилось.

«А. С.»
Александр Скай.

Спустя около получаса пришел солдат и забрал поднос с супом, к которому я так и не притронулась. Разве что кружка полностью опустела. Пить я хотела сильно.

Пришел не тот военный со шрамами, и я словила себя на мысли, что боюсь, как бы с ним чего не случилось.

Если он может мне помочь...

В любом случае, человек со шрамами не мог не знать о записке, а значит, мы уже были с ним в одной упряжке.

Только он скакал впереди, а я болталась в хвосте.

Вскоре мне удалось уснуть, намертво закутавшись в старое, отчего-то провонявшее табачным дымом одеяло.

Остаток ночи я бежала. Бежала так далеко и так долго, что, в конце концов, потеряла цель.
И наконец проснулась.

12 ноября 2031 года, среда

Даже когда я открыла глаза, мир не вернулся в прежнее русло. Четыре стены выцветшего зеленого оттенка, холодный бетонный пол, крысиная нора и нож, зажатый в кулаке.

Уменя болело все. Ныл и пульсировал синяк на скуле, жутко разрывалась голова, болели ноги, руки, ребра, шея.

Я побоялась взглянуть на следы вчерашних побоев. Так и не решилась в итоге.

Вновь закуталась в одеяло и внезапно расплакалась.

Кажется, я сдерживала слезы слишком долго. Надрывные всхлипы бесперепенно сменяли друг друга.

А когда иссякли, мне пришлось найти силы, чтобы взять себя в руки и продумать план.

А он был прост: все самое необходимое под рукой. Сзади, за поясом, чтобы легче было достать в наручниках, справа - нож, слева - скрепка. Сначала второе, затем - первое. Главное - не перепутать.

И полная импровизация.

Я боялась представить, что будет там. И что за «съемки» меня ждут.

Поэтому я расстелила одеяло, села, скрестив ноги и принялась ждать.

- Подъем, Мэд!

"Где-то я уже это слышала", - я едва не рассмеялась.

- Подъем! Ты что, оглохла? - Я встала, даже не взглянув на солдата. - Руки за спину! - Подчинилась. - Вперед! - Сделала шаг. Меня повели по коридору. Свет здесь был куда ярче, чем в камере. В глазах рябило.

Я полностью подчинилась военным и старалась идти очень аккуратно: не дай бог из-за пояса выпадет нож или скрепка, и я не смогу их достать.

Коридоры были очень длинные и непрестанно петляли. По запаху сырости и тому, что здесь не было окон, я сделала единственно верный вывод: мы находились под землей.

Я и не пыталась запомнить дорогу: мы слишком быстро шли по лабиринтам, постоянно куда-то сворачивая. Вскоре я вовсе выбилась из сил и уже не успевала за своими надзирателями.

- Стой! - скомандовал солдат. Я остановилась. Солдат поднес к сканеру руку, на которой клеймо был выбит код пропуска, и дверь отворилась. - Вперед!

Я шагнула внутрь и прищурилась от еще более яркого, чем в коридорах, света. Помещение было огромное. Вдоль одной стены стояло несколько стульев, на другой висел экран и рядом с ним стояло съемочное и звукозаписывающее оборудование.

«Что все это значит?»

Пока один из надзирателей отошел, я сделала шаг в сторону и вытащила скрепку из-за пояса.

- Присаживайся, - приторно вежливо бросил мне Бэр, зайдя в помещение. Я опустилась на стул. - Ну что, Изабель. Из-за вчерашнего... инцидента съемки пришлось отсрочить. Ты провела в камере ночь. Как себя чувствуешь?

"Отвратительно".

- Вспомнила что-нибудь новое? Готова поделиться?

- Нет.

- Полагаю, месторасположение Александра тебе тоже неизвестно?

- Нет.

- Ты хорошо подумай.

Я промолчала.

- Изабель, у нас есть еще один шанс договориться, больше его не будет.

Пауза, после которой я взорвалась.

- Зачем вам я? - Бэр удивился.

- Нам нужно лекарство, Изабель.

- Над лекарством работали, если это, конечно, правда, не только мои родители! Как же Адриана Скай? У вас ведь налажена связь с ней.

- Нехорошо переводить на других стрелки, Изабель. - Бэр вздохнул, - и вынужден тебя огорчить, но вчера вечером Адриана Скай была найдена убитой недалеко от Глендейла.

У меня перехватило дыхание.

- Как?

- Застрелена.

Все внутри меня сжалось. Пустота внизу живота дрогнула, и желудок свело спазмом. К глазам подкатили сухие слезы.

Нет.

Я крепче сжала в руках скрепку. Кусок металла до боли впился в кожу.

Так не может быть.

Видимо, след останется надолго.

Нет. Все не так, пожалуйста.

Пожалуйста.

- Изабель, мы взрослые люди, и мы не убийцы. Адриана пострадала не от рук правительства, это исключено. Твои родители и Александр будут помилованы и отпущены, если согласятся работать вместе с нами над лекарством. Наша цель - лишь спасти жизни людей, и сейчас в твоих руках жизни сотен человек. Есть ли хоть что-то, что ты можешь мне сказать?

- Нет.

- Камера готова, капитан! - крикнул солдат.

Бэр отошел, экран включился, и на нем появилась я.

Господи, ну и вид.

Растрепанные волосы, бурый синяк над щекой и мешки под глазами.

Господи...

- Итак, - голос Бэра наконец потерял слащавость и вновь стал резким и грубым, - сейчас ты должна сказать то, что заставит твоих родителей сию же секунду примчаться сюда с лекарством. Можешь плакать, биться головой о стену - все что твоей душе угодно.

- Что вы собираетесь делать с этой записью?

- Существует защищенная сеть. Если наши предположения верны, то Колин и Мелисса Мэд присоединились к запрещенной группировке, именующей себя Хранителями. Все сообщения обрабатываются и кодируются, поэтому мы не можем вычислить их местоположение. Но можем отправить сообщение. Советую тебе хорошо обдумать свои слова.

Я сделала глубокий вдох. Мысли не хотели собираться в кучу.

- Запись! - крикнул солдат.

"Ну что ж, приступим".

- Здравствуйте, - Бэр встал перед камерой, закрыв меня, - с вами говорит капитан Ричард Бэр.

В эту секунду начался ад.

Вновь взвыли сирены.

- Остановить съемку! - крикнул Бэр и обернулся, - какого черта?!
Я пробежалась взглядом по солдатам и наткнулась на военного со шрамом. Он смотрел на меня в упор.

Пора.

Я разжала кулак и потеребила в пальцах скрепку. Руки дрожали.
Соберись, Иззи.

Кончик металлической проволоки попал в отверстие замка.
Ну, давай же.

Пальцы заболели от напряжения. В голове загудело.

Я оглянулась: Бэр вышел из камеры, до меня еще никому не было дела.

Давай же...

Есть.

Кольца на запястьях разомкнулись. Я высвободила одну руку и достала нож.

Все идет как надо.

Вновь зашел Бэр и что-то сказал солдату.

Тот направился ко мне и, когда подошел достаточно близко, я вскочила со стула. Лезвие пронеслось перед лицом солдата. Он отпрянул. Кто-то схватил меня сзади. Лезвие ножа вошло в его кисть...

Только не отпускай рукоятку.

Ни за что.

Мои пальцы намертво собрались в кулак. Я вырвала окровавленный нож и кинулась к двери.