Ледяной дождь с громом, с ревом, со вспышками света за опущенными веками разразился совершенно внезапно. Он обрушился сверху так неожиданно, что я очнулась раньше страха и без него успела вернуться в реальность.

Надо мной стояло несколько фигур. Они походили на ангелов и демонов: одни в белых медицинских халатах, масках и резиновых перчатках, другие - амбалы в черных тряпках с прорезями для глаз и рта, что обматывали их головы, и пистолетами, зажатыми в каменных кулаках. И у всех были одинаковые лица. Мне показалось на секунду, что если эти сверхлюди и сверхтвари отведут меня к Богу, то и у него окажется такое же абсолютно равнодушное выражение лица.

И только на мне перекошенная мина отчаянного страха.

Мокрая насквозь майка прилипла к коже. Меня передернуло от холода. Я опустила взгляд: сквозь тонкую серую материю хорошо просвечивали ребра. Несколько холодных мокрых прядей упали мне на лицо, когда я попыталась подняться.

А твари оставались неподвижны. Они застыли скульптурами, машинами, стальными изваяниями, готовыми вершить ад по одной лишь команде.

Где-то рядом громыхнуло ведро и, перевернувшись на бок, покатилось к двери.

На пороге показалась еще одна темная фигура: огромные кожаные военные сапоги, форма цвета хаки, погоны. Угол обзора не позволял мне рассмотреть их, а лицо нового демона вовсе терялось в темном пятне, куда не проникал свет лампочки.

В отличии от всех остальных, военный не стал замирать в ожидании чего-то, мне неведомого. Щелкнув пальцами, он издал звук, похожий на рычание цепной собаки. Но звуком оказалась фраза, которую я хорошо расслышала:

- Поднимите ее.

Несколько рук схватили меня и рывком поставили на ноги. Военный шагнул в пучок света и оскалился.

Нет, это был совсем не равнодушный Бог.

Разгневанный Дьявол.

Еще один огромный, по сравнению со мной, мужчина. Танк из мускульной ткани, машина ненависти, мина злости. Я уже могла видеть его лицо, но так и не сумела найти в нем что-либо человеческое.

Свет лампочки, наперебой со страхом, становился невыносимым. Но пока военный шел ко мне, я попыталась взглянуть на него еще раз: широкая челюсть, широкий лоб, тонкие поджатые губы, вскинутые брови - застывшая неизменная маска. Шаги нерезкие, но настойчивые. Голос оглушающе громкий. Взгляд невыносимый.

От него желудок выворачивало на изнанку.

Амбалы заломили мне руки за спину, и на запястьях сомкнулись два металлических кольца. Тут же из светлых пятен коридора появился невысокий человек в медицинском халате, держа перед собой деревянный стул. Он бесшумно пробежал мимо «босса», так же тихо опустил стул на пол позади меня и затерялся в полутьме камеры.

Мое тело резким ударом опустили на стул.

- Свободны, - рявкнул главный. Амбалы разбежались, будто тараканы от света.

Внезапно передо мной возник еще один стул. Вояка опустился на него, не отрывая взгляда от моего лица.

Я разрывалась напополам. Одной половиной была маленькая, загнанная в угол овечка, которая не может ничего, кроме как сжаться в комочек и плакать. Второй половиной оказалось нечто, выпадающее за грани разумного. Дерзкое, необузданное желание плюнуть в лицо дьяволу, сидящему передо мной. Конечно, вторая половина была сильнее, крепче, выносливее. Но первая всегда выигрывала.

- Итак, Изабель Мэд, - вояка растопырил пальцы двух ладоней и сложил их вместе, - дочь великих ученых во времена великой эпидемии. Тебе ведь известно о ней, верно?

Я не отвечала. Сил хватало лишь на то, чтобы смотреть ему в глаза не отрываясь. Поглощая его ненависть, вбирая в себя.

- Известно, конечно же: мальчишка Скай постарался. Он порой бывает излишне болтлив.

Желчь поползла вверх по пищеводу, смешиваясь со страхом. Упор. Застряла комом в горле, не позволяя дышать.

- Ну что же, перейду непосредственно к делу, - вояка поднялся на ноги, сделал пару шагов и пригнулся ко мне так, что между его мерзким лицом с морщинистой кожей и моим, едва дышащим, осталось лишь несколько сантиметров. - Где твои родители, Изабель Мэд?

Я не могла выдавить ни слова: была ошарашена неожиданностью вопроса. И просто не знала.

- Где? - злость в военном достигла угрожающих масштабов. Я вжалась в спинку стула и зажмурилась.

- Где, черт возьми?! - военный отпрянул, и тут же в полуметре от меня с невыносимым грохотом в стену врезался стул, - ну что же, молчи, сколько хочешь, партизанка. Только знай, у тебя сейчас два пути: либо спокойный разговор по душам, либо мольбы о пощаде. Третьего не дано.

Вдох. Комок в горле разросся с невиданной скоростью.

Выдох.

- Я ничего не знаю.

- Надо же! И почему я не удивлен? Неделька в этой камере, и ты много узнаешь и многое захочешь мне рассказать. Есть лишь одна проблема: у нас нет этой гребаной недели. Люди мрут как мухи. Твои родители - враги государства, собственноручно скрывающие вакцину. Ты - наш единственный козырь. Но даже этот факт, - ухмылка, - не дает тебе права оставаться в добром здравии.

- Я ничего не знаю.

- Тем хуже тебе, - военный повернулся и направился к выходу.

- Кто вы? - крикнула я, собрав оставшиеся силы и в очередной раз проглотив комочек желчи.

- Капитан Ричард Бэр, - он буквально прорычал свое имя, после чего обернулся, вскинув брови.

- Что вы хотите услышать от меня? Вы ведь из правительства, мои родители работали на вас!

- Какая сообразительная девочка! Что я хочу услышать? Все. Вопрос первый: где твои родители?

- Они оставили записку. Сказали, что им нужно срочно уехать, но не сказали, куда именно. Их телефоны не отвечают несколько дней.

- Ответ не принимается. Вопрос второй: откуда у тебя иммунитет?

Бэр оскалил зубы в ухмылке. Меня передернуло, наручники зазвенели на запястьях. Иммунитет?

Как я могла знать?

- Вы думаете, что существует вакцина, и она сейчас во мне? Это же бред! Существуй лекарство, мои родители не стали бы его прятать, - Бэр хмыкнул, - даже пускай так, у вас же есть ученые, возьмите мою кровь, проверьте.

- В очередной раз поражаюсь твоей сообразительности, Изабель. Только я тебя немного разочарую: вирус, известный под названием Болезнь 13...

- Штамм, - сказала я одними губами.

-... не найти в крови зараженного. Штамм 13, Изабель, поражает головной мозг. Так что то, о чем ты говорила - наш план В. И для его осуществления тебя придется убить.

«Убить»,- повторил внутренний голос.

Кролик должен умереть. Волк должен убить кролика.

Но в итоге всех убьет вирус.

Вот и вся политика.

- Итак, Изабель, у тебя есть, что мне сказать?

Я промолчала.

- Напрасно, - Бэр подозвал несколько солдат, - подготовьте ее к съемке.

«Съемке?» - спросила я одними глазами, на которые вновь навернулись слезы. Конечно, мне никто не ответил.

Комочек страха вновь блуждал по желудку.

Один из солдат щелкнул ключом в замке моих наручников. Руки оказались свободны. Двое других амбалов подняли меня и поставили на ноги, будто тряпичную куклу. Я могла сопротивляться, но не знала, как.

Я знала, как уворачиваться и отбиваться, но не могла. Просто не поняла сразу.

Поняла лишь тогда, когда третий солдат занес руку для удара, и она врезалась мне в живот.

Дыхание перехватило. Комочек страха вырвался из желудка и растекся по всему телу невыносимой болью. Я повалилась на пол.

Один из солдат замахнулся ногой. На этот раз я успела увернуться, перекатившись на другой бок.

Схватив руками ботинок солдата, которому не удалось меня достать, я потянула его на себя. Солдат потерял равновесие, но в этот момент мне в голову пришелся еще один удар. Не такой сильный, как предыдущие, но выбивающий остатки смелости.

Один из солдат дернул меня за волосы, вынуждая подняться на ноги. Я встала. Ничего не произошло.

Солдат несколько секунд смотрел мне в глаза. Что-то непонятное, странное, смешанное с болью проскочило в его взгляде, но я успела лишь заметить стрелки расходящихся от век морщин и несколько шрамов, проглядывавших из-под маски.

Слабым рывком солдат отпустил меня, подал какой-то знак остальным, и они вышли из камеры.

Слезы высохли. Но удары сердца еще долго громыхали в моей голове, будто чертов Биг-Бен.