Вскоре на пороге появился Алекс. Но первым мне в глаза бросился даже не багровый оттенок его лица, а кое-что другое. Руки. Дрожащие, то ли от ненависти, то ли от страха, то ли от отчаяния. Такая крупная "мужская" дрожь ударила меня по взгляду, будто суровая мать по губам разговорчивое дитя.

Я подскочила на ноги, ошпаренная этим ударом и застыла с маленькой морщинкой чуть выше переносицы. Александр открывал рот и снова закрывал. Он был полностью потерян. А я и не надеялась себя найти.

- Я не хотел, чтобы об этом кто-нибудь... Я не хотел, чтобы ты узнала об этом. Прости.

Я смотрела на Алекса в упор, не смея отвести взгляд. Никогда не могла так смотреть на людей.

Но все случается впервые.

- Я даже не знаю, как все объяснить, - его рука вымыла вверх, прямиком к неугомонной шевелюре и застыла, - черт, я полнейший идиот.

- Все в порядке, у всех есть тайны. Я сохраню твою, - слова сами собой обрели свободу, сорвавшись с сухого языка. - Ты можешь мне доверять.

Уголки его губ дрогнули в косой усмешке.

- Я не знаю, что говорить, но должен дать какое-либо объяснение. Я не могу молчать и не посмею сказать правду. Остается молчание. Разве это выход?

- Это тупик.

- Что же делать тогда?

- Возвращаться и начинать путь заново.

- С самого начала?

Я пожала плечами.

Алекс выдохнул и попытался улыбнуться, всем своим видом давая понять, что все в порядке.

- Ты можешь рассказать хоть часть правды, - продолжала я, надеясь, что выгляжу не слишком настойчиво.

- Хорошо. Надеюсь, это сможет хоть что-нибудь изменить или хотя бы развеять твои сомнения.

- Или надежды, - хмыкнула я.

- Да. Или надежды, - глубокий вдох. - В общем, когда десять лет назад Мэды и Скай стали работать порознь, у твоих родителей дела пошли в гору, ты и сама это знаешь. То и дело новые достижения, повышения, уважение... Но в работе моей матери все было очень скромно и очень бугристо. За маленьким шагом прогресса следовали два шага регресса, и так на протяжении нескольких лет. А потом еще эта история с Роджерсом. Все это подпилило карьерную лестницу Адрианы, и, в конце концов, она с треском провалилась. Конечно, Роджерс был не гениального склада ума и нуждался в этой работе куда больше, чем моя мать нуждалась в нем. И все же Адриана любила его и очень тяжело переживала те дни неизвестности. А позже, в довершению ко всему, ее уволили.

Уволили?

- Но что случилось?

- Ее обвинили в некомпетентности. Якобы по ее вине Роджерс заразился. Но это, естественно, было не так. Хотя, кого я обманываю, я уже ни в чем не уверен, - тяжелый вздох и не менее тяжелый взгляд, под напором которого я начала сдаваться, - Адриана нашла свое пристанище в алкоголе. И когда она пала слишком низко, я уже не смог ее достать и вернуть к нормальной жизни.

- Прости меня... - прошептала я, - мне очень жаль.

- Ты... ты не виновата. Жизнь - варвар, который питается чистыми душами и светлыми надеждами. Но... я хочу, чтобы ты дослушала до конца. Я никому никогда этого не рассказывал, а иногда очень хочется быть услышанным, - пауза, вдох, - в последнее время дела моей матери наладились. Бутылке виски она снова предпочла работу над штаммом. Сначала это было тайно, в домашней лаборатории. До тех пор, пока к нам не пришли люди в военной форме. Я ожидал самого худшего, что они пришли арестовать ее, и, скорее всего, меня, за какой-нибудь терроризм, но после долгих допросов Адриана поняла, что у этих людей иная цель: "устранение штамма как возбудителя смертельной болезни и последующее использование его в благородных целях". Смешно, не правда ли?

Мне было не до смеха.

- Но откуда они узнали о засекреченном проекте? И кто это вообще?

- Правительство. Оно знает все обо всем, оно есть повсюду, даже там, где их из моральных соображений быть не должно, - вновь усмешка. - Эти люди предложили Адриане работу, и она согласилась.

- Как такое возможно после увольнения из государственного учреждения? Правительство ведь везде одинаково.

- Отнюдь. У благородных целей американской науки есть своя темная сторона. Она именуется "тайные правительственные организации" и применяет те меры для достижения своих целей, которые ни за что не стало бы применять доброе и пушистое руководство.

- Адриана стала работать добровольно?

- К счастью, да. Но ей было запрещено говорить о каких-либо результатах исследований. Даже мне. Вернее, не так. Тем более мне.

- Алекс...

- Нет, все именно так, Иззи. Первую и единственную информацию о штамме я слышу от пьяной в стельку матери в словах "Мы все трупы". Мне кажется, этому миру уже не спастись.

Я кивнула. Мир перед глазами заслонила пленка сожаления.

- Прости меня, - в который раз извинился Алекс, - хочешь, я отвезу тебя домой?

- Я доберусь сама.

- Нет, я отвезу. Не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Последние его слова я запомнила надолго.

«Вызываемый абонент недоступен».

- Черт бы вас всех побрал!

- Ничего?

- Совершенно.

Алекс отнял левую руку от руля и запустил в волосы. Я откинулась на спинку сиденья, пытаясь вновь собрать себя по кусочкам. Почему эти осколки вечно не подходят друг к другу?

Отчаяние - это слабость. Это когда ты смотришь в одну точку, и чувствуешь, как весь мир собирается в ней, сжимается до ее размеров и, наконец, исчезает. Злость - это когда ты и есть эта точка. Ты пожираешь все вокруг, обращая во мрак и, в конце концов, становишься безгранично одиноким.

Тогда я была злая, как никогда.

Горящее черными буквами на экране телефона слово «Папа». Вызов. Единственная молитва на губах: «Пожалуйста».

«Вызываемый абонент недоступен».

И снова злость.

Еще один номер. Еще одна хилая надежда.

Усталый голос из пропасти.

- Алло?

- Мисс Ли, здравствуйте, это Изабель. Можете позвать Софи, пожалуйста?

- Здравствуй, Изабель. Извини, София сейчас спит.

- Как она?

- Ей становится лучше. Мы купили те таблетки, которые посоветовал твой друг... Александр, верно?

- Да, - я перевела взгляд на Алекса и почувствовала на своих губах едва заметную улыбку. К счастью, он этого не заметил: был занят дорогой и собственными мыслями.

- Изабель... Я... я так рада, что ты мне вчера позвонила. Я не могла найти себе места. Софи, ты ведь ее знаешь...

- Буйная и непокорная, я знаю, мисс Ли. Это лишь в очередной раз доказывает то, что она не сломается.

В трубке раздался всхлип. Все внутри меня похолодело.

- Мисс Ли...

- Извини, Изабель. У меня... у меня тут ужин в духовке, нужно бежать. Спасибо за все тебе и Александру. Мы с Софи этого не забудем, клянусь.

- Все будет хорошо, мисс Ли.

Она ничего не ответила. Помолчала несколько секунд и сбросила вызов.

Я закрыла глаза и растворилась в размеренном движении автомобиля. Что-то продолжало стискивать мою грудную клетку, и как бы я ни старалась, не могла освободиться.

- Иззи?

Я открыла глаза. Машина подъехала к дому и остановилась.

Я подняла руку к волосам, пригладила их, приблизила ладонь к щеке и смахнула невесть откуда взявшиеся слезинки. Так не должно было быть.

- Спасибо, - бросила я, выбираясь из автомобиля. На большее меня не хватило.

Впереди была лишь прямая дорога от двери до кровати. И ничего более.

Людей в красном не было. Было небо, алое, цвета заката и крови. Была дорога, отражавшая небо. Мелькали самодельные плакаты на фонарных столбах и граффити на стенах нежилых домов. Была я. И ни одного живого человека вокруг.

Перед моими глазами возникла картина уличного творчества: человек в рваном сером костюме стоял на коленях, а его молящие глаза устремлялись вверх. Фигура в окровавленной закатом накидке нависала над человеком и держала в своих ладонях что-то, к чему всем своим существом стремился серый человек.

Это было сердце.

Я пошла дальше, озираясь по сторонам. Здесь все еще не было людей. Здесь все еще не было машин. Здесь не было признаков привычной городской суеты. Здесь обитала Смерть.

Пять трупов были хаотично разбросаны по всей площади. И ни единого признака жизни. Закостеневшие лица отражали страх и непонимание, обмякшие растопыренные пальцы лежали на земле, будто перед смертью они еще тянулись к Солнцу.

Их сломанные пустые взгляды устремлялись туда, куда мне путь был заказан. Поэтому я шла своей дорогой.

Я шла дальше, за несколько метров обходя трупы и успокаивая себя лишь тем, что эти люди нашли свободу. Нашли блаженное безмолвие.

Мне предстояло найти кое-что другое.

11 ноября 2031 года, вторник

«Сколько времени?» - с этой мыслью я подскочила на кровати, потирая заспанные веки и полностью развевая послевкусие сна.

Телефон дрожал вместе со сцепленными в замок пальцами. Цифры на экране мелькали.

«6:36».

Далее затертая до дыр процедура.

Список контактов. «Мама». «Папа». Вызов. Надежда.

«Вызываемый абонент недоступен».

Черная точка. Не я - весь мир вокруг.

Пока я продолжала собирать не подходящие друг к другу кусочки, пока насильно заставляла себя поглощать завтрак, продумывала план дальнейших действий.

Первым и единственным пунктом по поиску ответов был самый серьезный в моей жизни шаг.

И я взломала кабинет своего отца.

Конечно, было бы куда проще, цари у нас дома утопия и лежи ключ от кабинета под ковриком. Но старый добрый киношный трюк со шпилькой для волос еще никто не отменял.

Так или иначе, я попала внутрь запретной комнаты. Последний раз мне удалось здесь побывать еще ребенком, когда отец рассказывал мне о своих боевых заслугах в годы службы в армии и показывал трофейный револьвер.

Сейф, где находилось оружие, я открыть не смогла.

Компьютер также был запаролен, и ни имя жены, ни имя дочери, ни дата рождения, ни даже кличка любимой собаки из детства не решили мою судьбу. Мне пришлось рыться в более доступных бумагах.

Здесь были стопки писем, и я выбрала лишь те, которые были получены со дня взрыва в лаборатории. Многие из этих бумаг оказались нещадно покромсаны ножницами и представляли собой лишь обрубки записок, заметок и писем, отправителем многих из которых являлся некий капитан Р. Бэр.

Эти письма приходили часто, почти каждый день и многие из них были отмечены пометкой "Рапорт".

Некоторые были совсем короткие. К примеру, последнее письмо, датированное четвертым ноября, гласило:

"Доктор Мэд, выяснены новые факты касательно Проекта 13. Скай изучила образец бактерий, взятый со стен лаборатории и нашла в них новые модификации ДНК вируса, ускоряющие акклиматизацию. Подробности при встрече".

"Скай? Каким образом? Она не могла работать с моими родителями...»

Я продолжила просматривать бумаги и вскоре нашла письмо от Адрианы, датированное тем же четвертым числом:

"Мы сегодня не сможем встретиться. Они следят за мной <...> моей работой. Они не выпускают меня из лаборатории< ...> штамм все быстрее адаптируется к лабораторным условиям, я вынуждена днем и ночью совершенствовать противоядие< ...> страшно<...>"

Продолжение письма отсутствовало.

"Что же происходит на самом деле? И неужели у них есть лекарство против штамма? Почему же тогда зараженные растут геометрической прогрессией? Почему пропали родители? Почему Адриана вернулась к алкоголю?»

Не выдерживая наплыва вопросов, я достала телефон и набрала номер Алекса.

"Вызываемый абонент недоступен или вне зоны действия сети".

"Прекрасно", - выругалась я и бросила бесполезный телефон на пол рядом с собой.

Внезапно на первом этаже раздался грохот, послышались шаги: кто-то открыл входную дверь.

Но кто?