Я стояла у кромки воды Флатхеда, когда отец подошел сзади и набросил плед мне на плечи.

- Спасибо, - шепнула я, чувствуя, что перестаю дрожать от холодного мокрого ветра.

Теперь берег озера был не просто прибежищем потерянных воспоминаний, он был магией. Свобода, место, лишенное людей, но где можно вдохнуть полной грудью, закричать во весь голос. Сюда можно было излить всю свою энергию. Мне казалось, что Флатхед - не что иное, как резервуар для слез. Поэтому он казался настолько чистым и преданным. Вот почему она выбрала это место... чтобы умереть.

- Как ты познакомился с Маргарет? - внезапно для себя самой спросила я, поворачиваясь к отцу.

Он хмыкнул и улыбнулся.

- Когда-то давно, еще в институте, я был по уши влюблен в Мелиссу. Настолько сильно, что однажды Марго принял за нее. Она даже не сказала, что у нее есть близнец, представляешь? Абсолютно идентичные. Голос, жесты, смех. Они разыгрывали меня, смеялись, когда я путался. Но со временем учишься даже самому малому. Различать шаги. Интонации в голосе. Манеру изъясняться разными словами и терминами. Они были абсолютно разные в душе. Мелисса была открытой и... сияющей. Маргарет - холодной и неприступной.

- Как ты узнал, что Алхимик - это она?

- Как ни странно, это было первой мыслью, которая пришла мне в голову, когда я зашел на этот форум. Ее слова, ее убеждения. Они были непоколебимы и двадцать лет назад. Вряд ли существовал человек, более убежденный в своей правоте, чем Маргарет Макалистер.

- Не «Маргарет Бэр»?

- Она его ненавидела. Любила до безумия, поэтому и ненавидела. Хотя они стоили друг друга, непоколебимо верили в себя и были безжалостны к другим людям. Марго отказывалась в это верить, но она... прости за откровенность, но Марго и сама была очень жестоким человеком. В ее глазах было столько всего... столько боли, ненависти, злобы, отчужденности. В ней будто бы жил кто-то другой, особенно в последние месяцы.

- Ты знаешь, что Бэр болен? - спросила я после долгого молчания. Отец выглядел удивленным.

- Этого я не знал.

- Сколько он протянет?

- В «Альфа-поинт» работают слабые ученые. У них мало генетиков, а вирусологов и того меньше. Одни врачи да патологоанатомы, - я усмехнулась. - Честно сказать, Альфа сейчас в критическом положении.

- Почему же? Эти твари разбомбили Хранилище, и я уверена, настроение у них хорошее.

- Несколько их баз разрушено. Хранители тоже понесли много убытков, поэтому пока мы можем отсиживаться в сторонке. В свет наконец-то вышли мятежники.

- Мятежники?

Папа поднял голову, посмотрел в сторону и улыбнулся. Чуть правее от нас, в лучах заката стояла темная фигура Ская. Он смотрел воду, но так же, как и мы блуждал в собственных мыслях.

- Спроси у него. Я ученый, но Александр - солдат. Ты имеешь право знать правду, а не домыслы.

Я кивнула, и отец вернулся в дом. Мои ноги будто приросли к песку, как бы я не старалась подойти к Алексу, вся смелость улетучилась в миг.

«Мятежники? Что еще за мятежники?»

«Еще одна группа враждебных сил?»

«Или друзья?»

Поток вопросов пересилил страх, и вот, я все-таки стояла за спиной задумчивого Ская.

- Мятежники несут угрозу для Хранителей? - громко спросила я, откашлявшись. Алекс вздрогнул и обернулся.

- Откуда ты узнала?

- Отец сказал. А еще он сказал, что я имею право на правду. Имею ведь?

Алекс кивнул и потупил взгляд.

- Расскажешь?

- Да. - Я улыбнулась. - Интернет творит великие вещи. Из-за одного человека, называвшего себя Алхимик, были созданы целых три воюющих между собой сообщества. Конечно, еще до форума, созданного Маргарет, существовали тайные правительственные организации: «Альфа-поинт», «Бета-поинт» и «Гамма-поинт». У всех трех были разные цели, но Альфа занималась биологическим оружием. И, видишь ли, не только предотвращением атак. Она создавала свое. Мятежники тоже существовали еще до Алхимика. Это люди, которые выходили на митинги против созданных подразделений, которые вскоре совсем уж перестали быть тайными. Никто не хотел войны, поэтому число мятежников росло с каждым днем. Все больше подавляемых забастовок и жертв жестоких расправ. Со временем и мятежники стали играть нечестно. Большую часть их контингента составили преступники: убийцы, воры, насильники, наркобароны. Мятежники составили целую прослойку, которую уже невозможно было искоренить: у них появились новые цели.

- Так против кого же мы боремся? Против правительства или мятежников?

- Мы боремся против вируса. Пока все остальные хотят его заполучить, чтобы держать весь мир на коротком поводке.

- Боже, - выдохнула я, - будет ли на этой планете хоть один промежуток времени, когда люди перехотят убивать друг друга?

- Пожалуй, только когда умрет сама Смерть.

***
11 декабря 2031 года

Помимо усиленных тренировок и изучения вирусологии, я впервые почувствовала себя кулинаром. Чтобы прокормить двух голодных мужчин, мне пришлось научиться готовить, и это стало неплохой отдушиной в нашем выживании.

То утро я так же, как и обычно проводила у плиты, когда в коридоре раздались шаги и послышались перебивающие друг друга голоса. Я уловила знакомые ноты, и кинулась вон из кухни, едва ли успевая вытереть руки.

- Хэл! - закричала я, еще до того, как парень успел меня заметить, и тут же бросилась ему на шею. Мы обнимались несколько минут, Хэл сжимал мои ребра так сильно, что я едва ли могла дышать. - Боже, как я скучала...

- Ты не представляешь! - воскликнул он прямо мне в ухо, - Жить с этим занудой, - он ткнул пальцем в Адама, - сущий ад!

Я рассмеялась, чувствуя, как во внутренний мир возвращаются краски.

- А вам, я вижу, здесь хорошо живется.

- Да, здесь просто нереально красиво.

- Да, круто.

- Где вы были? - воскликнула я, снова повернувшись к Хэлу.

- Пришлось немного поездить по южным штатам. Развозили еду, лекарства.

- Все плохо, да?

- Ну, как сказать, - парень вздохнул, - ничего хорошего.

Я кивнула.

- Говорят, с наступлением зимы станет легче.

Хэл промолчал. В этот момент из гостиной вышел мой отец, протягивая ему руку.

- Мистер Мэд, - кивнул Хэл.

- Генри Паркс, я полагаю.

Я прыснула.

- Ты серьезно?

- Меня так родители назвали!

- Нет, ну я могла подумать, что угодно... но только не Генри, нет.

- Боже, она еще большая вредина, чем Адам! - заверещал Хэл на весь дом, после чего я бросилась на него, размахивая в воздухе конечностями.

Пока я, как беспомощная букашка, барахталась на его спине, ругаясь и колотя кулаками, в коридоре показался Алекс, недовольно глядя на нас.

- Адам сказал, у вас новости.

- Да, верно, - Хэл выпрямился, и я упала на пол.

- Кто тут еще вредина, - буркнула я, проходя за ними в гостиную.

Опустившись на диван рядом с папой, я вслушалась в воцарившуюся тишину. Вскоре ее прервал Адам:

- Элис была в Лос-Анджелесе. Там ужасная разруха. Она... ей удалось вовремя забрать миссис Мэд из госпиталя. Их задержала санинспекция, которая еще продолжает курировать по улицам города, но все обошлось. Сейчас они летят частным рейсом в Грейт-фоллс. Они скоро будут там, и еще...

- Мелисса вышла из комы,- закончил за него Алекс.

- Да, - продолжал Адам, - врачи пока ничего не обещают, миссис Мэд очень слаба, но она пришла в себя и хочет вас видеть.

Отец сухо кивнул, а я просто поверить не могла своему счастью.

***

Спустя полчаса, мои ноги уже несли меня к автомобилю, неуклюже проваливаясь в песок и запинаясь о камни. Ничто в тот момент не было так велико, как мое желание увидеть маму.

Вскоре взвыл двигатель, и озеро Флатхед уже было позади.

Я молчала на протяжении всего пути, и мысли то и дело сменяли друг друга. Всем своим существом я уже была там, с мамой, не обращая внимания ни на голод (время клонилось к обеду), ни на то, что в связи с погодными условиями нам пришлось сбавить скорость.
Я даже не сразу заметила разговор, в который погрузились отец и Алекс, лишь в какой-то момент мысли отступили, и я вернулась в реальность.

- ...думаю, нам не стоит возвращаться во Флатхед, - отец говорил полушепотом, полагая, что я сплю, - перебьемся первое время в Грейт-фоллсе, а потом... не знаю. Если позволят денежные средства, думаю, лучше уехать в Канаду. Там мы сможем поставить Мелиссу на ноги, - его голос дрогнул и замер.

- Не думаю, что Изабель согласится с вашим планом.

- Почему?

- Колин, ваша дочь изменилась. Она не сбежит с вами. Или сделает вид, что сбежит, а в последний момент повернется и уйдет туда, куда сама захочет. Она искренне верит в то, что может спасти мир, хотя и утверждает обратное. Она похожа на Маргарет куда больше, чем вы думаете.

Отец ничего не ответил, но все внутри меня сжалось. Уже не первую ночь думая о побеге, я чувствовала, что это желание рано или поздно победит, и мне придется оставить в прошлом все, что я люблю.

Внезапно стало холодно, и я вжалась в сиденье, зажмурившись, и вскоре уснула по-настоящему.

***

Окружная больница Грейт-фоллс штата Монтана представляла собой двенадцатиэтажное здание, недавно капитально отремонтированное и меркнувшее на фоне недавно отстроенных высоток. Этот город был тихим, спокойным и размеренным. В нем было куда больше людей, чем в Нью-Бриджпорте и намного меньше, чем в Вегасе, но свободой он гораздо более превосходил первые два.

Выскользнув из машины, я осмотрела парковку. Никаких знакомых лиц мне так и не попалось на глаза, и я заметно расстроилась.

- Они уже приехали?

- Три часа назад.

Стоило переступить порог больницы и оказаться в холле, как ко мне тут же бросилась рыжеволосая девушка, едва ли не сбивая с ног в порывах объятий. Белый халат соскользнул с плеч Элис, но Адам успел его поймать и остановился позади нас.

- Я рада, что вы быстро приехали, - своим птичьим голосом затараторила Элис.

- Как она?

- Отдыхает после перелета. Это большая нагрузка для нее, и...

- Я могу ее видеть?

- Нужно спросить у врача, и...

- Мелисса хочет тебя видеть, - раздался голос Алекса, который уже шел со стороны лифта.

- Что? Как ты?.. Когда ты успел?

На что Алекс лишь пожал плечами, а я тут же бросилась наверх.

Мамина палата была окружена белизной. Я неуверенно шагнула в это переполненное антисептиком облако и подошла к лежащей на кровати женщине. Ее было просто не узнать. Впавшие опущенные веки обрамляли морщины, которых не было раньше. Они расползались молнией и переходили в шрамы. Ее голова была обмотана бинтом, а правую ногу увенчивал гипс.

Отец сидел рядом и держал ее за руку. Как только я подошла, он поднялся и, устало улыбнувшись, молча скрылся за дверью.

- Белль... - раздался мамин голос, который стал более хриплым, чем раньше. Она будто бы ощутила мое присутствие. Я опустилась на стул рядом с кроватью.

- Да, мама. Я здесь. Я пришла.

- Я ждала тебя. Я так долго ждала тебя. Так ждала...- ее веки распахнулись, и покрасневшие болезненные глаза воззрились на меня, - Изабель. Александр все рассказал тебе, правда?

- Да, мама.

- Он хороший мальчик. Умеет держать слово. Мне так жаль, что все это пришлось взвалить на него. Он не виноват. Это я виновата... Это я во всем виновата.

Она замолчала, попыталась откашляться, и ее лицо скривилось от боли. Я взяла мамину руку в свои ладони и приложила к губам. Спустя минуту ее кожа разгладилась, и мама снова успокоилась. Но взгляд по-прежнему был устремлен на меня.

- Все хорошо, мама.

- Белль... Моя принцесса. Ты стала такой красавицей. Ты по-настоящему выросла, - по моим щекам побежали слезы, - как ты похожа на Нее.

- Я похожа на тебя, мама.

- Нет... Нет. Мы были близнецами, но Марго была другой. Совсем другой. Смелой, дерзкой, отчаянной, преданной. Все лучшие качества наших родителей нашли свое отражение в Маргарет. Она была влюблена в мир, а мир был влюблен в меня, и этот треугольник вечно крутился вокруг своей оси и никак не мог разомкнуться. Она пожертвовала собой и разрушила цепь.

- Мама, нет, прошу тебя, - мои глаза больно защипало. - Пожалуйста, не говори ничего.

- Милая, я так долго молчала. Каждый божий день просыпаться с мыслью о предательстве и о том, что призраки прошлого рано или поздно вернутся и выпотрошат мою душу... это самое худшее, что могло случиться.

- Мама, прошу...

- Она не хотела умирать, понимаешь? Я видела такой страх в ее глазах, такую дикую, нечеловеческую панику перед тем, как она сделала это. Она могла себя остановить, лишь она. Больше не мог никто.

- Тебе нельзя нервничать, мама, - шептала я не переставая, хотя слезы текли по моим щекам, не ее.

- Все хорошо, милая. Нам станет легче. Когда-нибудь все встанет на свои места, и мы поймем, что в каждом сказанном и невысказанном был свой смысл. Правило домино, Белль: случайности не случайны. Каждая костяшка тянет за собой другую, но ведь и ее кто-то когда-то толкнул.

- Костяшки не падают сами по себе, мама. И не выстраиваются в ряд. За ними есть люди.

- За ними есть люди... ­- эхом повторила она и сделала долгую паузу. Морщинистая дрожащая рука коснулась моей щеки и неуклюже смахнула слезы. - Как ты так похожа на нашу Марго... Она любила тебя, Белль, но не знала, как показать это. Она сама придумала свою болезнь и загнала себя в клетку своего же разума. Своего гения. Она не успела дать тебе то, чего годами ждала от мира. Он гнобил ее, бил, уничтожал. Мир никогда не любил гениев, но она все равно любила его. По-своему. Всей душой. И он ее прощал.

- Как Ричард? - спросила я, всхлипнув.

- О, Ричард... да, он был еще тем кошмаром. Но в отличии от всего остального мира, он любил ее. Он был влюблен в ее безумие. И Марго не могла простить его за это, - мама замолчала и снова закашлялась, - мы даже не знали, что она беременна. Она просто сбежала. От него, от нас, от мира. Она так любила убегать. Бег - вот в чем была ее жизнь. Она любила приключения, движение, опасности, страх. Единственное, что оспаривало ее любовь к жизни - это пристрастие к науке. Она часто посещала пансионы для безнадежно больных, детские дома, приюты, собрания для умирающих от рака. Маргарет верила, что ее страсть к жизни может по достоинству понять и оценить только человек, стоящий на грани, - "на перилах" - мысленно добавила я, - и она хотела помочь этим людям. Хотела изобрести лекарство, которое даст им еще один шанс. Даст им еще одну жизнь. Но она ошиблась. Ужасно ошиблась, - по маминому лицу потекли слезы.

- Мама, не надо, не плачь. Все хорошо. Я... я простила тебя.

Но она лишь закрыла лицо руками и разрыдалась еще сильнее.

- Пожалуйста, мама... пожалуйста...

Ее тело дернулось. Один раз, второй. Тут же забилось в конвульсиях, пока мама как рыба открывала и закрывала рот, пытаясь поймать хоть немного воздуха.

- Помогите! - закричала я, подскакивая на ноги. - ПОМОГИТЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПОМОГИТЕ!

Наперебой со мной заверещала аварийная сирена, и в палату ввалилось сразу несколько человек в белых халатах. Они держали в руках шприцы, капельницы и еще какие-то неведомые мне аппараты. Один подхватил меня под руки и культурно выволок за дверь, буркнув что-то вроде «Ей нужен покой».

И я осталась одна.

***

Хэл помог нам с отцом снять квартиру недалеко от больницы. Я вообще была готова поселиться хоть в соседней палате, но после нашей первой встречи с мамой, врачи поглядывали на меня с опасением и безнадежным сочувствием. Со временем я стала люто ненавидеть этот взгляд.

В тот день нам пришлось еще покататься по городу, закупаясь необходимыми вещами, но из машины я не выходила. Да и глубоким вечером плелась в квартиру очень медленно и неохотно, чувствуя себя выжатой, высушенной и брошенной.

- Если вы знали, что в основе ДНК штамма лежит мой ДНК, то в чем же была проблема? Почему вы не смогли изобрести лекарство? - спросила я у папы за ужином.

- Белль, мы пытались, клянусь тебе. Но ничего не вышло. У нас не было никаких результатов работы Маргарет, и мы не сразу поняли, что...

- Что?

Отец вздохнул.

- Вирус мутирует, пытается адаптироваться к любым условиям, но цель самого опасного образца Штамма 13 - это мозг. Ученым запрещено делать вскрытие трупов людей, но проводя эксперименты над крысами, мы заметили, что колонии штамма располагаются в мозговой жидкости. Это как невидимая опухоль, которая живет у тебя в мозге, которая управляет твоей нервной системой и всеми органами. Она притупляет твой иммунитет, пока другие менее опасные вариации штамма уничтожают внутренние органы.

- Но что будет, если меня принудительно заразить? Может тогда и появится ключ?

- Знаешь, Иззи, я однажды разговаривал с одним ученым из Вьетнама, и он предложил мне то же самое. Но как, как, скажи мне, можно сделать из собственного ребенка лабораторную крысу?

Он подошел ко мне и приобнял за плечи.

- Что бы сейчас ни творилось в твоих мыслях, Изабель, даже не смей, слышишь, не смей думать об этом! Ты - все, что есть у нас с твоей мамой. И я знаю, существует способ найти лекарство без напрасных жертв. Обещай мне, Белль, что ты не будешь делать необдуманных поступков, - я потупила взгляд, - обещай мне, Изабель.

- Обещаю, папа.

Он вернулся обратно на свой стул, а я, чувствуя себя глупым ребенком, разжала скрещенные пальцы.