Только Алекс знал эти коридоры настолько хорошо, что мог везти нас с закрытыми глазами, но каждый раз мы оказывались в тупике.

Софи не могла идти, а вскоре и вовсе перестала пытаться, поэтому мы уже несли ее, бледную, в полубессознательном состоянии. Не думаю, что мы сами смогли бы продержаться долго, все чаще останавливаясь, чтобы откашляться. Я уже было смирилась с мыслью о том, что угарный газ убьет нас, и пусть лучше он, чем Бэр, в тот момент, когда из огня выплыла огромная тень в еще более огромном пожарном костюме.

Все плыло и плясало языками пламени перед моими глазами, и я попятилась, когда тень пошла на нас, но Алекс остановил меня. Далее в памяти - один туман, красно-бурый, рябой, помню лишь то, что случилось, когда нас выволокли на улицу.

- Эй, вставай, Белль, мы почти в безопасности, - я чувствовала его дыхание так близко, что вынуждена была подчиниться. Софи уже была без сознания.

Фигура в пожарном костюме наконец-то показалась мне знакомой, и я увидела Монтеро в черных пятнах копоти и грязи. Он посмотрел на меня и усмехнулся, приоткрыв рот и показав желтоватые неровные зубы, но я не чувствовала страха по отношению к этому большому, в прямом смысле этого слова, человеку. Он нас спас, и я была благодарна.

- Нужно уезжать, - вновь сказал Алекс, и я кивнула и пошла в сторону броневика, но тут же остановилась.

К его колесу жался кот. Мой рыжий мурчащий Джо, чей дом оказался разрушен, но он все еще оставался в живых.

Не чудо ли?

- Алекс, я не могу его здесь оставить, я тебе потом все объясню, я... ­ затараторила я, подхватив кота на руки.

Алекс не стал слушать, а просто запихнул меня в танк и мы тронулись.

Друзей не бросают одних, верно?

***

У Теро была аптечка, и мне удалось привести Софи в чувства. Она очнулась и долгое время ничего не говорила, а потом отвернулась, и ее плечи начали ритмично вздрагивать. Она плакала. Бесшумно. Горько.

Я попыталась обнять подругу, но она грубо оттолкнула все мои попытки жалости. Мы еще долгое время ехали в молчании.

Когда Софи переставала плакать, она смотрела перед собой в одну точку несколько минут, не выражая на лице ни единой эмоции, а потом вновь заливалась тихими рыданиями. И ничего с этим нельзя было поделать.

Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Мы уезжали в закат и моя голова никогда еще не была настолько тяжелой.

- Из, - шепнула Софи, когда я была уже в полудреме, - Иззи.

- Да?

Я распахнула глаза и наткнулась глазами на раскрасневшееся и воспаленное лицо подруги.

- Я потеряла свои таблетки, - шептала она с нескрытым ужасом, - я боюсь...

- Алекс, - парень вздрогнул на переднем сиденье, кажется, он тоже спал, - Софи нужны таблетки.

И мы обе спокойно выдохнули, когда Скай протянул нам целую пачку.

- Спасибо.

Софи проглотила одну пилюлю, и ее лицо расслабилось.

- Знаешь, - тихо начала она, - после того как ты пропала, через несколько дней, я во второй раз сбежала из дома. Просто не могла больше терпеть. Все это, эти стены, они душили меня, и я ушла. Так же, как и раньше, через окно. Я шла по улицам и не видела людей. Я не понимала. Я ничего не понимала. У меня с собой не было телефона. Да, иногда я бываю полной идиоткой. Я шла к тебе домой, Из, мне был нужен хоть кто-то. Кто-то, кто постарается меня понять. Кто-то, кто сбежит вместе со мной. Хотя бы на час. Сбежит куда-нибудь в прежний мир. Я шла к твоему дому и увидела труп. Настоящий труп. Его обнюхивали бродячие собаки. Я жутко испугалась и побежала к тебе, но твой дом оказался пуст, и я не задержалась там. Там веяло смертью. Смертью, понимаешь? Понимаешь, как мне было страшно? Я ходила по городу час или два, потом завернула на мостовую. Там я нашла первого живого человека за все время моего "побега".

Он сидел на перилах моста, перевесив ноги через них, и смотрел в воду. Он был в темной куртке с капюшоном, но я все равно заметила, насколько сильная его била дрожь. Я подошла к нему сзади и не видела его лица. Это странно, но я так хотела остаться с ним, я хотела удержать его, я хотела спасти его. Я не понимала, почему. Не знала, что такое бывает. И мне было все равно, мне не нужен был этот мир. Мне нужен был человек. И он начал говорить, - по щекам снова Софи поползли слезы, словно змеи, готовые вот-вот укусить, - он не назвал своего имени и не показал своего лица. Его хриплый голос говорил о том, как порой ненавидит свою жизнь. И о том, как тяжело ему с ней расстаться. Он говорил о том, как чувствует, что этот червяк, этот штамм грызет его изнутри, и иногда ему кажется, что вирус уже поселился в его мозге, что он и вирус - уже одно целое, и если убить одного из них, то погибнет и другой. Знаешь, с каждым его словом я понимала, что внутри у меня та же хрень. И я сказала ему, что убить себя - не выход. Что можно научиться с этим жить.

Я села рядом на перила, заглядывая в воду и думая: «а правдивы ли мои слова?». Я долго копалась в своей голове, Иззи, а очнулась от слов этого человека: «Это ты можешь с этим жить. Это ты должна жить». И тогда он ушел. Натянул капюшон пониже на лицо и ушел. А я вернулась домой. Я пришла на мостовую на следующий день, и он все еще был там. Мы встречались еще два раза, и я наконец-то перестала чувствовать себя одинокой. И я говорила с ним, я могла говорить с ним часами. И только с ним. Меня тошнило от излишней опеки мамы, меня тошнило от кряхтения этого чертового умирающего мира, меня тошнило от людей и от их отсутствия. А он все приходил туда. Тупо сидел на перилах мостовой и смотрел в воду. Он словно был на грани жизни и смерти. Это был его выбор: прыгнуть вниз и умереть или слезть с перил и вернуться к жизни. Ему нужно было оказаться на грани для того, чтобы снова выбрать жизнь. И я поступала точно так же. Мы просто не позволяли друг другу прыгнуть.

У меня не осталось слов для того, чтобы поддержать Софи. Словно ее боль, не вся, но частично с каждым вздохом переходила ко мне и обездвиживала.

- Он не мог предать, - закончила подруга. - Я никогда не поверю в это.

«А я верила», - закричало что-то внутри. Я чувствовала то, что рассказывала Софи, совершенно четко представляла картинку заботы и молчаливого понимания, но так же я видела того Роджерса, который говорил со мной. Который ухмылялся своим загадкам и бросал меня посреди Нью-Бриджпорта совершенно одну. В нем как будто жило два человека, две совершенно разные личности, одна из которых любила и дорожила Софи, а другая - ненавидела весь мир.

И я подумала: «А правду ли сказала Бэру?». Есть ли сознание у Штамма, и может ли он стать человеческим альтер-эго, подвигнув его на совершенно жестокие и безумные поступки? Что чувствовал Роджерс, когда его сознанием управлял кто-то другой?

И еще я подумала о том, что каждый из нас делает тот выбор, о котором говорил Ник. Слезть с перил или прыгнуть вниз. Каждый день. Каждую секунду.

Затрещала рация, и Монтеро что-то пробурчал в нее своим басовитым голосом. Еще несколько минут он говорил с неизвестным мне собеседником, а потом отключился и кинул скорее нам с Софи, чем Алексу:

- Рыжая, башковитый и чокнутый в безопасности, у них же твоя мать, - сказал он, указав на Софи. - Скай попросил высадить тебя, - на сей раз от ткнул в меня, - и его на парковке, так что готовься. Кота заберешь с собой, - Теро вновь оскалился в усмешке, - не нужны нам тут лишние гадильщики, своих хватает.

Потом Монтеро ткнул Алекса в бок, и он вздрогнул: действительно, спал.

«Высадить нас двоих? Чего я не понимаю? »

Но к этому времени машина уже затормозила, и мне пришлось выбираться.

- Все будет хорошо, Софи, - бросила я подруге, но она ничего не ответила.

Алекс ничего не сказал мне, лишь молча направился к парню, работающему на парковке и долго с ним разговаривал, пока я смотрела вслед удаляющейся машине Теро. Это было странное чувство неизвестности. К чему было все это?

- Нам дали машину, - сказал Алекс, звякнув ключами и указав в сторону огромного джипа.

«Да, - подумала я, - Хранители не разъезжают на автомобилях простых смертных».

- И что дальше? - спросила я, пока Алекс заводил мотор.

- А впереди у нас самое интересное, Белль.

- Не называй меня так.

- Почему?

- Просто... не называй. Пожалуйста.

Скай пожал плечами, и мы тронулись.

- Куда теперь?

- На север, через всю страну. Это может затянуться надолго, но... сейчас как никогда важно.

Я кивнула так, будто что-то понимала из его слов.

- Можешь поспать, день был тяжелый.

- День был адский.

- Это точно.

И через несколько минут я уже мирно спала на заднем сиденье.

***

Когда я проснулась, на штат Невада уже опустилась ночь. Я потерла заспанные веки и положила руку Алексу на плечо, от чего парень вздрогнул.

- Привет, - зевнула я.

- Как спалось?

- Ужасно, - выдохнула я, разминая затекшие конечности.

- Скоро мы остановимся в мотеле, поспишь нормально.

- Да, хорошо, - кивнула я и больше ничего не говорила.

***

- Сейчас наплыв... беженцев, так сказать: люди едут на север, и единственный нормальный номер, который я смог достать, это вот.

- Один? - моя бровь изогнулась.

- Одна.

- Что одна?

- Кровать.

«Боже», - пронеслось голове, но внутренний голос лишь усмехнулся пронесшимся мимо него мыслям.

Никогда не чувствовала себя такой маленькой, как в ту ночь, примостившись на самом краю кровати. Вымотанная до точки, ничего не соображающая, я думала, что просплю до утра как убитая. Но вот уснуть никак не получалось.

Алекс на своей половине кровати не проявлял никаких признаков бодрствования: глаза умиротворенно закрыты под тихое и монотонное сопение, тело неподвижно. А я уже битый час слонялась по номеру мотеля, задерживаясь по несколько минут у окна.

Небо в ту ночь было усеяно звездами. В Нью-Бриджпорте, городке маленьком и промышленном, небо было затянуто дымкой отходов, но здесь оно было чистое и такое ясное, такое сверкающее, что я тонула в нем. Все мои мысли разбежались по углам, из-за того, что их место заняла одна единственная.

«Небо».

Тогда я впервые задумалась, действительно ли был кто-то там. Восседал ли он на своем вселенском троне, управлял ли маленькими человечками, как марионетками и была ли у него душа? Умел ли он чувствовать, сопереживать? Направлял ли на путь истинный? И за что же тогда он создал столько мучений, за что выжег мою душу дотла, за что лишил всего, что было мне так дорого?

Я не плакала. И ни единой эмоции не отразилось на моем лице, просто потому, что я больше ничего не чувствовала. Не могла чувствовать. Обида, жалость, страх, ненависть - все исчезло. В эту ночь я уже просто не существовала.

Я почувствовала легкое прикосновение и посмотрела вниз: кот уселся у моих ног и смотрел на меня своими сверкающими в темноте глазками.

- Как ты здесь оказался? В мотель же нельзя с животными, мы думали, ты переночуешь на улице, пушистик.

Ответом было молчание.

- Видимо, нет, и завтра нас оштрафуют.

Внезапно мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль, и я взяла кота на руки, шагнув в ванную и включив там свет.

- Прости, Джо, мы так замотались, что я даже не подумала о том, что ты можешь быть ранен. Как ты выбрался из этого ада, а?

В ответ кот лишь смотрел на меня, медленно виляя хвостом из стороны в сторону. Ему явно не нравились мои намерения. В некоторых местах шерсть Джо была заляпана кровью. Я попыталась прощупать его на наличие царапин, но ничего так и не обнаружила.

- Чья эта кровь, котейка? Кого ты убил?

Я усмехнулась, хотя все внутри похолодело.

Я подняла кота на уровень глаз, и на подушечках лап у него тоже была кровь.

Моим последующим действиям Джо всячески сопротивлялся, кусался, надрывно мяукал и, наверное, перебудил половину мотеля. Я включила воду и принялась оттирать кошачьи лапки от запекшейся неизвестной мне крови, и когда, наконец, завершила свою миссию, наши доверительные отношения с котом были безвозвратно утеряны.

- Людям нельзя доверять, Джо, - шепнула я вслед убегающему коту, - не совершай моих ошибок.

И тем временем в голове крутилась другая мысль:

«Если штамм распространился через бродячих животных и если Джо не болен, может ли он оказаться переносчиком?»

В ответ по спине побежали мурашки.

«Что, если это действительно так?»

«Что, если где-то в этих стенах уже начали умирать люди, и нам уже их не спасти?»

Я опустилась на холодный пол ванной, обхватив руками колени, и поняла, что уже не засну в эту ночь.