- Хэл! Боже мой... Хэл, посмотри на меня!..

Выдав сжатый хрип, он поднял на меня помутневшие слезящиеся глаза. В них было трудно разглядеть что-то кроме боли, прикрытой удивлением, но я видела то, что не привыкла видеть. Это как... как тайна, которую нельзя было раскрывать. Как мысли, которых не должны слышать. Глаза человека, которого застукали за самым, по его мнению, непристойным занятием. Глаза, полные удивления, непонимания и ненависти к себе.

- Я...

- Тише, молчи. Тебе нельзя тратить силы, - зашептала я, потянув Хэла на себя, стараясь не задеть рану. - Мы должны подняться, давай.

Мои руки дрожали, тело едва ли слушалось. Я тоже злилась на себя, потому что сейчас как никогда должна была быть сильнее. Впервые я боролась не за свою жизнь и впервые на себя мне стало абсолютно плевать.

- Ну же, прошу тебя, не раскисай. Помоги мне поставить тебя на ноги.

Хэл издал еще один протяжный хрип, и мы, наконец, сумели подняться.

- Иззи, ты... не сможешь.

«Кто тут еще не сможет», - мысленно буркнула я, взвалив тяжелое тело парня на свои плечи и сделав несколько шагов.

- Ад... ­- прокряхтел Хэл у меня над ухом.

- Адам... где... Адам?..

Я перебросила левую руку Хэла через свою голову, из-за чего снова послышалось кряхтение, и посмотрела вперед, в лабиринты развалин. Вся пыль поднялась в воздух, создав раздражающий слизистую оболочку туман, и сложно было увидеть что-то дальше десятка ярдов. Но я чувствовала, что никого там нет.

- Нас бросили, Хэл. И почему я не удивлена?

- Нет... Адам... там... просто не... знает...

Тело Хэла напряглось, и он закашлялся, хрипя у меня на плечах.

- Молчи, прошу тебя, - зашептала я, пробираясь вперед маленькими шажками. - Пожалуйста, - один, два, три... десять шагов, ­­- поворот направо. - Пожалуйста.

Было холодно, или я просто не могла унять дрожь. Все мысли - о том, как сильно и часто пульсирует жилка на шее, как испуганно в ней бьется сердце. Все мысли - всё я пыталась сосредоточить в единой точке, не выпускать силы, не впускать страх, панику. Идти, идти, - вот, что было сложно и необходимо. Непреодолимый поворот, еще один коридор лестница, сложный выбор.

Хэл, вздрагивающий каждый раз, когда я пытаюсь навалить его на себя поудобнее. И каждый раз я чувствовала этот укол его боли.

- Пожалуйста, - тихо-тихо, - пожалуйста, ничего не говори. И держись.

И он держался. Было до странности тихо, что я слышала, как сильно он стискивал зубы, так, что они скрипели. Хэл держался и не говорил ни слова, едва улавливал мои движения, но оставался в сознании. Оставался со мной, пока я продолжала, хоть и нечаянно, но причинять ему чудовищную боль и тащить вперед, туда, где выхода уже не было.

«Адам не мог нас бросить», - говорила я себе.

«Адам - не Роджерс».

«Он не мог нас оставить, нет».

Нетнетнет.

Но ни за одним поворотом мы его так и не встретили. А лабиринты мертвых зданий, это кладбище бетонных плит все глубже и глубже пожирало нас.

И сил оставалось все меньше.

В большой комнате с полуразрушенным потолком стоял маленьких разодранный диванчик, покрытый толстым слоем пыли. Я опустила Хэла на него и перевела дыхание.

- Ты как? ­- кивок сквозь крупную дрожь. - Интересно, сколько времени прошло?.. - буркнула я себе под нос, разрывая низ собственной рубашки.

- Десять... пятнадцать... минут...

Я удивилась, но ничего не ответила.

- Не разговаривай. Молчи.

Оторвав толстую полоску ткани от рубашки, я обмотала Хэла вокруг пояса, зажав рану. Повязка тут же пропиталась кровью.

- Иззи...

- Молчи. Не надо.

Опершись о стену, я обхватила голову руками, пыталась унять дрожь. Нужно было подумать, понять, что делать дальше.

- Иззи...

- Хэл, прошу тебя.

Я открыла глаза и взглянула на парня. Его глаза, покрытые мутной пленкой, тоже были направлены на меня, и губы, с которых срывались хрипы, дрогнули в знакомой ухмылке.

-Скай... идиот, понимаешь, Иззи? Он трус, бегает... вокруг, ото всех, а ты его... любишь. Он не был... рядом с тобой, понимаешь? Никогда... А тот, кто рядом уже давно... кто идиот... по жизни... влюбился, как идиот.

Хэл закрыл глаза, и веки его задрожали. Тело тоже затряслось в приступе кашля, дернулось судорогой и внезапно расслабилось.

Я сорвалась с места.

Руки, руки, руки... я помню, собственные руки, которые тряслись перед моим лицом, пытаясь привести Хэла в чувства. Слезы, дурацкие, давящие, ненавистные, вырывались наружу, но руки, слабые, тонкие, держали их как никогда сильно.

- Пожалуйста, - рыдания стали сухие: ни единой слезинки не скатилось по моим грязным от пыли щекам, но все внутри сжалось в ничто, сжалось и взрывалось. Внутри создавались и разрушались миры, старые и новые, они причиняли неистовую боль. - Пожалуйста, - глупый тихий шепот. - Пожалуйста! - крик.

Уже не думая о погоне, мне хотелось кричать, громко, бранно, неистово, страшно. Во все горло. На все оставшиеся силы.

- Пожалуйста!

Очередная Вселенная взорвалась внутри.

- Помогите!

В глазах потемнело. Мир дрогнул и завертелся, я едва удержалась на ногах, схватившись за подлокотник дивана.

- Помогите...

И внезапно яркий свет мощного фонаря ударил мне в лицо. Я думала, что потеряю сознание, но, наоборот, в миг пришла в себя под новым приливом сил.

Луч фонаря отодвинулся в сторону и, проморгавшись, я смогла разглядеть человека за ним.

- Что случилось? - сухо спросил Адам, глядя на меня ошарашенным взглядом.

- Где ты был? - мой голос сорвался на визг, - Где ты был, черт возьми?!

- Что произошло?!

- Где ты был, урод?!

Слезы продолжали душить, и я не могла остановить себя от крика.

- Так, он еще жив, просто без сознания, помоги поднять.

- Ненавижу тебя, - процедила я сквозь зубы и бросилась к Хэлу. Мы с Адамом взвалили его на себя.

- Держи фонарь, свети вперед. Как я скажу, сразу выключай. И хватит истерить.

«Ненавижу», - повторил внутренний голос, но я ничего не ответила вслух.

Снова коридоры, снова лабиринт. Стены, покрытые пылью, черные, серые, грязные, в пятнах запекшейся крови, в паутине, в пепле. Обожженные ковры, шторы, мебель. Трупы животных, не людей.

«Людей уносят», - вспомнила я.

«Может, над ними еще проводят эксперименты».

Я поморщилась. Хотя никто не мог исключить такую возможность.

- Куда мы вообще идем? - хрипло бросила я.

- Нас ждут.

«К черту вопросы».

«Ты все равно ничего не решаешь».

Плечи ныли от тяжелой ноши, и я уже чувствовала, как моя рубашка стала мокрой на спине и левом рукаве. Я не сомневалась, что это кровь. Не моя - Хэла.

Это нужно было просто забыть и пережить. Не могу до сих пор.

- Выключай.

Я мигом щелкнуло кнопкой на фонарике, и свет погас, вернув нас в тусклое облако пыли. Впереди была дверь, вернее, дверной проем, откуда проникало достаточно света, но и не только. Я слышала шаги.

Стук. Стук. Стук. Тишина.

Размеренный, ровный шаг. Уверенный. Уставший, но не выдававший себя - военный. Уверенность - девяносто процентов.

На стене над нами висели часы. Адам сделал несколько шагов назад и сказал:

- Через пять минут у часовых смена. Мы должны успеть уйти отсюда.

- Нас не могут схватить те, что бежали за нами? - я поморщилась и добавила: - кто стрелял.

- Ты верующая?

Я удивилась вопросу и покачала головой.

- Жаль. В таких случаях люди обычно молятся.

Стрелка очень медленно приближалась к необходимой нам цифре. Стоять на одном месте было трудно: затекли ноги, ныли от боли спина и плечи, кружилась голова. За минуту до нашего выхода Адам заговорил снова:

- Оставь Хэла на меня. Слушай шаги. Как только часовой уйдет налево, ты выбегаешь и бежишь прямо. До дороги. Там подъедет машина. По пути будут еще дома, если за тобой погонятся, прячься в них. Поняла?

- Ты сам справишься с ним? - сухо ответила я вопросом.

- Я знаю, что такое война.

- Если умрет, я всю жизнь буду винить тебя, - сказала я, взглянув на часы, - но себя еще больше.

Стук. Стук. Стук.

За стеной раздались шаги, и я сорвалась с места.

***

Мое тело удивилось той легкости, которую оно обрело после того, как Адам взял Хэла на себя. Я снова могла бежать и бежала быстро. Неслась так, что мне, пожалуй, мог позавидовать любой чемпион-марафонец, потому что впервые я чувствовала ответственность не только за свою поганую материальную оболочку, но и за жизнь других людей, с чьей смертью я бы не смирилась никогда и ни за что.

Поэтому я бежала, забыв даже о той боли, что душила меня в пыльном и затхлом помещении.

Несколько разрушенных домов, покореженных машин и дорога. Никакого преследования, выстрелов и погони, мне удалось облегченно выдохнуть и поздравить себя с первой маленькой победой.

Дорога была пуста.

Так мне показалось сначала, и что-то внутри перевернулось, когда совершенно апокалиптическая картина предстала перед моими глазами. Дыхание перехватило, но мне удалось не свалиться на месте. Удержалась на ногах. Нужно было обдумать следующие действия.

К счастью, не прошло и двух минут, как из-за горизонта вынырнула бронированная военная машина. Гигант, монстр и настоящий динозавр для нашего антиутопического будущего, ее мощь была непоколебима.

Я выдохнула, выпустила смешок и закрыла глаза. Распахнув веки снова, я уже видела, как ко мне бежит Элис, протягивая вперед руки и шевеля губами, произнося слова, которых я просто уже не слышала.

- Хэл ранен! - я силилась перекрикнуть тарахтящий мотор «динозавра» , - он умирает, Элис! Там Адам, он...

Не успела я договорить, как в машину следом за мной завалились эти двое. Оба бледные, оба измученные и оба все еще живые.

Снова хлынуло наружу желание разрыдаться.

- Все будет хорошо, все будет хорошо, - тихо приговаривала Элис, перебинтовывая рану Хэла и пытаясь привести его в чувства.

«Все будет хорошо», - сказала я про себя и откинулась на сиденье. «Динозавр» уже несся по трассе прочь из этого мертвого города.

Все будет хорошо.

Все произошло так быстро, что я впервые поверила в магическую силу этой фразы.