Here are you go, guys! Thank yʼall for waiting. Возможно, эта глава немного сырая, потому что она вышла больше, чем я планировала и мне не хватило сил проверить всё ещё раз. В любом случае, я старалась изо всех сил!

Спросонья, Мэттью на сразу осознал, где находится, оказавшись в уютной, но всё еще чужой комнате. Сонно зевая, он выпустил скомканное одеяло из плена, размыкая объятия, и медленно поднялся с мятых простыней. Он выглянул в окно, силясь понять время суток. Высоко в небе светила одинокая луна, не скрываемая ни единым облачком.

Чуть позже, уже нащупав около подушки свои очки, Уильямс заметил электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Они противно пищали и показывали восемь вечера. Это означало, что канадец, уморенный их совместной учёбой, безбожно проспал вторую половину дня.

Стоило повернуть голову в сторону двери, как он наткнулся на заспанного молодого человека с растрепанными светлыми волосами и едва открытыми глазами, что так и слипались. Иначе говоря, это было всего лишь его отражение в зеркале.

Кое-как одержав победу в негласной борьбе за более приличную причёску с помощью найденной на столе расчёски, канадец повторно осмотрел себя, уже более довольный тем, что видит.

Спускаясь по тёмной лакированной лестнице, Мэттью неосознанно прикидывал в мыслях то количество времени, что ему предстоит потратить в скором будущем, добираясь до дома.

Конечно, перспектива остаться у Брагинского на ночь была заманчива. Но лучше уйти сейчас, не доставляя хозяину дома лишних хлопот. К тому же, занимать чужую кровать парню было бы чертовски неловко, не говоря уж о том, чтобы кто-то вознамерился готовить ему завтрак, тратя на это свое время и силы. Причинять кому-то неудобства и забирать чужое время парень искренне не любил. Возможно, поэтому и предпочитал оставаться в тени на протяжении многих ВЕКОВ лет.

Забрав сумку из гостиной, Мэттью вернулся наверх. Он сложил оставшиеся вещи, в том числе учебники и своего плюшевого медведя.

***

— Верни! — уже в пятый раз простонал Мэттью, тщетно пытаясь выхватить свои очки из цепких рук украинца. — Олег, ну я же, правда, совершенно ничего не вижу!

Иван мирно сидел на краю фонтана и ел мороженое, наблюдая за этой дружеской перепалкой.

— Оль, ну в самом деле. Не глумись над человеком, будь добр, — лениво упрекнул его Ваня, подавая очки дезориентированному канадцу.

— Хватит меня так называть, — обиженно прошипел парень, делая глоток газировки из железной банки.

Наталья, возникшая будто из воздуха, приветливо села на бортик фонтана и, усмехнувшись, спросила:

— А ничего, что через пять минут мы уже должны быть на первой паре, ребят? Хотя, я не возражаю прогулять разок. Но вам, наверное, проблемы сейчас не нужны, если я правильно понимаю?

Воцарилась гробовая тишина, нагоняющая на студентов такой же тихий, но весьма осязаемый ужас.

— А ты не могла сказать об этом, ну даже не знаю, когда мы мимо шараги проходили, нет?

— Не истери, только время теряем, — отмахнулся Брагинский, вспоминая дорогу.

— Не истери?! Это пиздец, Вань!

— Верное слово, — кивнул Уильямс, разворачивая русского в нужную сторону. — Пиздец...

***

Запыхавшиеся молодые люди наперегонки бежали по третьему этажу, толкая друг друга локтями. Первый в аудиторию влетел (любое другое слово будет неуместно) Мэттью и попытался объяснить ситуацию, посекундно прерываясь на «Iʼm so sorry, Mr. Jay!».

Иван и Олег, «замечательно» владея английским языком, лишь строили глазки и беспомощно повторяли «Very sorry! Very very much!», напоминая профессору ручных попугайчиков.

Он вздохнул и по-доброму улыбнулся, предлагая опоздавшим занять свои места, чтобы наконец начать занятие.

Иван, уверенный в том, что ничего не поймёт, сел на последний ряд, прихватив с собой Мэттью. В Канаде не стоит терять человека, знающего и английский, и французский. Особенно, если он и является воплощением Канады (это ещё открытый вопрос, однако).

Первая половина пары прошла вполне спокойно, Брагинский воткнул в левое ухо беспроводной наушник и лениво смотрел на падающий снег, слушая музыку. Его сосед усердно конспектировал лекцию, ничуть Ваню не интересующую. Настолько не интересующую, что откровенно хотелось зевнуть, но падать лицом в грязь перед однокурсниками не хотелось.

На второй половине он уже был занят чем угодно, кроме слов профессора, за что тут же поплатился.

— Braginsky! — бодро воскликнул мужчина, подойдя к нему вплотную.

Канадец лишь виновато опустил глаза вниз, но по взгляду русский успел понять, что его пытались предупредить.

— Yes! — ничуть не чувствуя себя виноватым, весьма бойко отозвался он.

— Are you going to listen to my lecture, young man? What kind of disrespect is this? Iʼm all ears, Ivan!

(Вы будете слушать лекцию, молодой человек? Что это за пренебрежение? Я слушаю, Иван!)

Брагинский незаметно коснулся соседа, умоляя о помощи. Канадец подсел ближе и прошептал:

— Он разочарован твоим неуважением и спрашивает, будешь ли ты вообще слушать лекцию. Лучше ответь, а то дальнейшее молчание будет воспринято как ещё большее неуважение.

Профессор продолжал стоять рядом, проявляя чудеса терпения в ожидании ответа. Казалось, он даже не моргал, настолько цепко уставившись на студента. Тот в свою очередь чувствовал лишь растерянность. И как ему полагается ответить, если он и предложения на английском связать не может?

Мэттью, взглянув в омут голубых глаз напротив, едва ли не кричащих о помощи, понял, что ситуацию выруливать опять придётся ему.

Тяжело вздохнув, он толкнул русского плечом, выдавливая из него скудное, но очень эмоциональное (даже немного отчаянное) «I apologize».

— Iʼm so sorry, Mr. Jay. Ivan doesnʼt speak English very well, but I can assure you that this will not happen again!

(Мне очень жаль, мистер Джей. Иван не очень хорошо говорит по-английски, но я могу заверить Вас, что такого больше не повториться!)

Уильямс почувствовал благодарный взгляд и сам против воли улыбнулся, наблюдая за растерянностью и смятением на лице профессора.

— How could he go to Canada to study without speaking English?

(Как же можно было ехать в Канаду учиться, не зная английский?)

Мэтт, смотря в глаза мистеру Джею, мог уверенно сказать, что если бы он был компьютером, то прямо сейчас на мониторе бы появилась знаменитая надпись «error 404».

— What can I do? — пожал плечами канадец. — After all, Russians are strange people by themselves.

(Что тут поделаешь? В конце концов, русские сами по себе странные люди.)

***

Когда занятия наконец закончились, и парни вышли из здания, на улице уже смеркалось, а прохладный ветер развивал волосы.

Иван засунул руки в карманы кофты и не спеша шёл рядом с Мэттью, любуясь закатом.

— И всё же, — начал он, при этом продолжая смотреть на небо. Канадец повернул голову в его сторону, показывая, что внимательно слушает. — Спасибо, — почти прошептал Брагинский. И улыбнулся, когда ненароком обогнал Уильямса, так и застывшего посреди улицы с открытым ртом.

Поняв свою оплошность, он быстрым шагом догнал Ивана и встал на носки, заглядывая ему в лицо.

— За что? Я ведь ничего такого не сделал.

Ваня тяжело вздохнул и остановился, с минуту смотря прямо в его удивлённые и — само собой — слегка испуганные фиолетовые глаза, наблюдая в них весь ворох мыслей. Не ясно, пытался ли он что-то понять или сделал это без особой на то причины, просто потому, что захотел.

Так же резко прервав зрительный контакт, Иван потрепал канадца по голове перед тем, как снова пойти вперёд.

— Эх, Мэттью, Мэттью, опять ты ни во что не ставишь свои поступки. Как же так?

Уильямс открыл рот и хотел было что-то вставить, но случайно издал звук, похожий скорее на писк мышки. И говорить что-либо уже не было никакого желания. Да и вопрос был риторическим. Должно быть, его бы сочли глупым ребёнком.

На фоне Брагинского он и вправду всего лишь глупый ребёнок.

Время идёт, а Мэттью Уильямс ничуть не меняется. Никому не нужный, глупый, слабый, никчёмный...

Мэттью опустил голову, закрыв челкой лицо. Иван, переставший слышать шаги сзади себя, обернулся и подошёл ближе.

... плакса! — подвёл он итог в беспричинном самобичевании перед тем, как по щекам покатились горячие слёзы.

Чёрт возьми! Он не хотел плакать, не хотел!

Мэтт всхлипнул и начал с силой стирать влажные дорожки руками.

Только не у него на глазах! Не смей реветь у него на глазах!

Когда его лицо уже начало краснеть, а парень всё продолжал, пытаясь стереть противную жидкость, Брагинский взял его руки в свои и притянул ближе. Теперь он снова смотрел беспомощному канадцу в глаза, держа кисти его рук за своей широкой спиной и не давая тому как-либо вредить самому себе.

Русский прекрасно знал, на что порой способны импульсивные люди, склонные к истерике. Прекрасно знал. Именно по этой причине он и продолжал крепко держать его.

— Мэттью, — как можно осторожнее и мягче произнёс Иван. Названный вздрогнул, тяжело дыша и изо всех сил пытаясь быстрее успокоиться. Он судорожно давил всхлипы в груди и крупно дрожал. — Послушай меня. Разве я сделал тебе что-то плохое? — Уильямс покачал головой, категорически отрицая. — Причинил тебе боль? Или, может, задел тебя каким-то словом?

Увидев активное мотание головой из стороны в сторону и испуганные фиалковые глаза, Брагинский заметил, как парень начинает приходить в себя. Он освободил его руки и спросил:

— Тогда в чем причина?

Мэттью ошарашенно смотрел на стоящего напротив, не зная, что и сказать.

— Й-я п-просто, — он всё ещё заикался, но дрожь в теле постепенно сходила на нет. — Просто подумал, что...

— Значит, вот в чем проблема, — перебил его Иван. Оглядевшись по сторонам, он и пошёл в сторону остановки, потянув его за собой, чтобы успеть приехать домой до наступления темноты. Однако, чтобы не позволять младшему нафантазировать ещё чего, он закончил фразу:

— Ты слишком много думаешь.