98

Под конец урока литературы в класс зашел Анатолий Геннадьевич, держа за руку Марту.

Их появление привлекло слишком много внимания. Каждый, кто до этого был занят своим делом, сейчас смотрел на одноклассницу и с трудом узнавал в ней ту жизнерадостную Марту, которую они привыкли видеть. За неделю, проведенную якобы у отчима, она превратилась в живой скелет. Кожа да кости.

- Ребятки, - обратился директор к одиннадцатому классу. - Сколько это будет продолжаться? Сколько еще вы будете портить репутацию школы своими выходками?! Сначала Островерхий, теперь эта, - он подтолкнул плечом стоящую рядом Марту. - Такая ответственная, серьезная девочка, а на самом деле - еще одна самоубийца. Это никуда не годится! Если у вас какие-то проблемы, обсудите их с кем-то, можете даже со мной, но прощаться с жизнью - не выход. Успеется еще.

Своими словами он пытался достучаться до каждого, ставил Марту и Данила в пример того, как не надо делать. И все верили. Очередной авторитетный человек учил их жизни, наглядно показывая, к чему может привести столь пагубная привычка. Конечно, почему бы не поверить? Тем более выглядел он серьезным, а нервного директора играл едва ли не до получения Оскара.

Положив руку на плечо Марты, он продолжил лекцию о вреде наркотиков, которую она уже не слушала. Дернулась от его прожигающего прикосновения, но уйти не посмела - играла роль покорной куклы, только вот на долго ее не хватило. Обрывки фраз директора окончательно размыла пелена слез в ее глазах.

Еще в больнице Менгеле внушил, что она пыталась покончить с собой, перебрала с наркотиками, а из-за комы местами память потеряла. Марта поверила. Пришлось это сделать. Чтобы выжить, придется любую информацию выдавать за правдивую, и делать это максимально естественно. Потому что одно неловкое движение способно вернуть ее в ад, из которого она только выбралась. Узнай Менгеле, что память возвращается, он захочет повторить процедуру, которую Марта не переживет.

- Я прекрасно понимаю твое состояние, - сказал директор, не глядя на нее. Очередное доказательство игры на публику. - Слышал, что за последние несколько лет ты потеряла всех близких. Но одиночество - это не приговор. Не надо ставить на себе крест, у тебя еще вся жизнь впереди.

После упоминания близких, Марте снова захотелось накинуться на него, кричать до потери голоса и задать главный вопрос: "Кто их убил?". Но она молчала. Проблему это не решит, ей не поверят, потому что она - никто.

Пока этот деловой человек в костюме впаривал какой-то философский бред, Марта продолжала заливаться слезами. К счастью, директор этого не видел - за весь монолог ни разу не взглянул на нее. Но видели все остальные. Как по ее каменному равнодушному лицу стекают слезы. Она не пыталась их стереть или остановить - казалось, не замечала вовсе.

Его речи оказались настоящей пыткой. Никакие издевательства в подземелье не шли в сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Хуже осознания смерти близких - это стоять рядом с их убийцей и молчать. Когда хочется перегрызть ему глотку, она даже всхлипнуть боялась.

- Я надеюсь, вы усвоили урок, - сказал Анатолий Геннадьевич, скривившись в фальшивой полуулыбке. - И подобного больше не повторится. Особенно это касается тебя, Марта, и тебя, Островерхий.

- Островерхий говоришь?! - Данил вскочил из-за парты. Упавший стул заставил всех вздрогнуть. - Конечно, подобного больше не повторится. Ничего больше не увидишь. Потому что я твои глаза поганые выдавлю на хрен! - он все подходил и подходил.

Ускорялся с каждым шагом, пока не налетел на директора. Неожиданно для всех заехал ему кулаком в глаз и на этом останавливаться не собирался. Замахнулся для второго удара, как его схватил Максим Витальевич и оттащил подальше. Сделать это сразу не позволила жажда мести. А так каждый получил, что хотел, за исключением Менгеле.

Половина присутствующих даже встала, наблюдая с открытыми ртами. Тот факт, что Данил неуправляемый, знали все, но, чтобы настолько... А Марта смотрела на него с восхищением. Такой поступок вмиг осушил ее слезы, стало легче, зная, что кто-то ответил за нее. Тот, от кого меньше всего ожидаешь. Данил просто понимал ее, как никто другой. Самому довелось пережить подобное.

По ошеломленной физиономии директора, могло показаться, что за свой поступок Данилу придется дорого поплатиться, но на удивление, Менгеле был слишком спокоен. Потер глаз ладонью и обратился к ребятам.

- Не обращайте на это внимания, - он махнул рукой на едва заметный фингал. - У нас с Островерхим свои разногласия... Все в порядке.

Он вышел из класса, ни разу не взглянув на зареванную Марту. Это ее и спасло. Остальные сидели с такими же пораженными лицами и только звонок на перемену заставил прийти в себя.

Стоило Марте приблизиться к своей парте, как к ней подлетела Даша.

- Что они с тобой сделали? - она положила руку подруге на плечо, стараясь взглянуть в глаза, которые она так прятала. - Это же не передоз, ты нашла на них что-то серьезное?

Марта, не ожидавшая таких слов, подняла голову.

- Я не должна об этом рассказывать, иначе меня убьют.

- Об этом никто не узнает, ты можешь доверять мне, - убедила ее Даша. - Мне тоже многое известно, да и не только мне. Нас не трогают, пока знают, что мы будем молчать. Потом ты можешь стереть это из памяти, но не сейчас.

- Ага, - выдала она. - Я могу забыть многое, но есть одна вещь, - еще раз перекрутив в голове воспоминания, связанные с подземельем, поняла, что вспомнить все не получится. Что-то важное она забыла. - Я узнала, что эти люди, во главе с нашим директором, убили моего отца... и твоего, только потому, что они работали на некого человека, по кличке "Крот".

Глаза Даши округлились.

- И знаешь, что еще, - продолжила Марта. - Их бы не раскрыли просто так. Их сдал человек с татуировкой пентаграммы. Их убили из-за него, понимаешь?

Тогда Даша окончательно выпала из реальности. Все эти полтора года она терялась в догадках, подозревая каждого - врачей, затем Менгеле, но никак не Крота, ради которого и она теперь рисковала жизнью. И что самое интересное - Игорь втянул ее в это дело, зная, как ей важна правда об отце, хотя сами были во всем виноваты.

Оказывается, ответ был так близко. Их погубило страстное желание спасти этот мир. Хотя даже не желание... а человек, которого, как выясняется, Даша очень хорошо знала.

99

За чередой шокирующих новостей Даша почувствовала, как сложно дышать, как появляется тремор в руках, а перед глазами все плывет и меркнет. Новое для нее состояние походило на эффект галлюциногенных таблеток, которые она никогда не пробовала. Но почему-то в голову пришло именно это сравнение. Следом за ним и догадка, заставившая подняться и пойти в кабинет директора.

- Я знал, что наступит день, когда ты сама ко мне придешь! - торжественно заявил Анатолий Геннадьевич и встал из-за стола. – Неужели без моей помощи жить не можешь?

- Вы что наделали?! - закричала Даша. - Вы чем меня заразили?

- Я тебя спас, если вдруг ты забыла. И это твоя благодарность? - он полез в ящик стола. - Лучше быть больным человеком, чем мертвым.

Он протянул ей пару ампул с прозрачной жидкостью. Глядя на них, Даша высчитала, что несколько дней у нее еще есть. Мысли сменялись одна за другой, и в какой-то момент ей дошло.

- Вы же тоже больны! Заразили меня вирусом, которым сами болеете. Это же можно вылечить? От этого есть лекарство? 

Менгеле засмеялся. От души, искренне, что не предназначалось видеть чужакам. И по его доброй улыбке, которая скрывала много боли, Даша поняла, насколько все плохо.

- Будь у меня лекарство, я был бы здоров, - он тяжело сглотнул. - Но его нет. Только антидот, который ты пока и так получаешь. Конечно, до тех пор, пока слушаешься меня. Учти, один твой промах - и лекарство ты больше не получишь. Впредь вся твоя жизнь зависит от меня.

Даша судорожно глотала воздух, не в состоянии подобрать слова.

- Жестоко? Возможно. Я тоже не был к такому готов, но, как видишь, ко всему привыкаешь, со всем научишься жить. А что нам какой-то вирус? Пьешь лекарство - живешь, не пьешь - умираешь.

После короткой паузы Анатолий Геннадьевич добавил:

- Ни одна душа не знает об этом вирусе. И ни дай бог узнает.

- Тогда откуда он взялся?! Вы его создали?

- Мой дед. Так его нет в живых уже лет десять, соответственно, нет и вакцины. Имей в виду, Дарья, информация о нашей болезни будет очень полезна врагам, что не выгодно нам. Надеюсь, на твое понимание. И на твое молчание.

- Да... Ладно.

- Прекрасно, - Менгеле расплылся в фальшивой улыбке. - Что? Больше не желаешь моей смерти? Конечно, не желаешь. Со мной же сдохнешь.

Его злобный смех вновь наполнил кабинет, вызывая у Даши острую ненависть.

- Может мне вас всех заразить? - он резко остановился. - Ради лекарства вы будете делать для меня все. Потому что кроме меня его вам никто не даст, - не услышав ничего в ответ, продолжил: - Я же не изверг. Тебя одной пока достаточно.

- Меня одной?! Почему именно я? - крикнула Даша. Все чаще она задавала себе этот вопрос, но в данном случае не было ни одного разумного объяснения. - Я ничего не знаю. Я ничем не смогу помочь.

- Ты можешь кое-что другое, - подмигнул Менгеле. - Жди дальнейших указаний. А пока иди.

Даша выскочила из кабинета, где уже не надо играть сильную и независимую. В пустом коридоре на нее обрушилась все эмоции, которые она так сдерживала. Неконтролируемые слезы, истерика и желание крушить все вокруг. Время замедлилось, затем и вовсе остановилось. Но, увы, только для нее и вскоре дошло, что нужно срочно прятать следы страданий, пока этого никто не заметил.

Она вытирала слезы, как появлялись новые, а всхлипы сотрясали все тело. Чтобы не завыть в голос, Даша прикрыла рот ладонью. Прижалась спиной к стене и потерла лицо руками.

Открылась дверь учительской. Она подняла глаза на источник звука, о чем сразу пожалела.

Перед ней стоял человек, которого она успела возненавидеть двадцать минут назад. Тот, кто был виноват во всем, что происходило с ней сейчас.

Глядя на него, Даша перестала реветь, но лицо перекосилось от отвращения, ненависти и сотни воспоминаний, что так сильно хотелось забыть.

Артем выглядел не менее растерянным. Тоже не ожидал ее увидеть. В день их знакомства она сказала, что переходит в одиннадцатый класс. Он поверил, а оказывается, про возраст она соврала.

Только сейчас это не имело значения. Встретившись с ее глазами, он дернулся навстречу, хотел подойти и успокоить, но вовремя остановился. Понял, что она все знает. Видно по ее взгляду. 

100

Обычно к любым смертям работники Менгеле относились спокойно, даже равнодушно, но сегодняшний инцидент поставил на уши всех. На рабочем месте была найдена лаборантка Мила с пулей в виске и пистолетом в руке, из которого, вероятно, был произведен выстрел. Версия с самоубийством возникла первой, потому что для убийства нужен хоть какой-то мотив, а человеком она казалась не конфликтным.

Только ее подруга Соня думала иначе. После стольких лет дружбы она понимала, что Мила не способна сделать это сама. Какой бы отстраненной она в последнее время ни выглядела, как бы сильно ни избегала людей и расспросов, проститься с жизнью ей не позволит хотя бы религия, о чем остальные не догадывались. Для них проще было закрыть это дело, обвинив во всём погибшую.

Такой вывод задел и Вадима, который все собрание виновато бегал глазами по комнате, скрывая намного больше, чем говорил. Придерживаясь версии самоубийства, он чувствовал себя виноватым по отношению к Миле - слишком подло поступил.

Чтобы лишний раз подтвердить версию коллег, Вадим решил проверить запись с камер видеонаблюдения, к которым у него, как у охранника предприятия, был круглосуточный доступ. Однако камеры были не везде и, как выяснилось, записывали не все. Запись из лаборатории оказалась испорченной, но скрытая камера в коридоре позволила узнать правду. Такую странную и такую запутанную.