76

Самостоятельная работа по истории всегда ассоциировалась с высокой оценкой, потому что ребята могли спокойно скатывать ответы с телефонов, а Павел Алексеевич, предпочитая не замечать этого, бродил по классу и делал вид, что всё под контролем. Ему было важно показать хорошие результаты учеников, прикладывая минимум усилий.

Не воспользовалась ситуацией только Даша, которая всем сердцем ненавидела этот урок и этого учителя. В прошлом году у них с Павлом были нормальные отношения, сейчас же своей ненавистью он все рушил и ставил два. Поэтому, пока одноклассники размышляли над заданием, она демонстративно бездельничала: обводила квадратики в тетради, слушала в наушниках музыку и мысли не допускала, что ее могут отсчитать за это.

Первое время Павел Алексеевич не смотрел в ее сторону – дома хватило. Разгуливал по классу, поглядывал в окно, в потолок, зевал, пропуская десятки шпаргалок и телефонов, а вскоре заскучал.

- Дарья, вы почему не пишите?

- Не хочется.

- Ну, если в будущем вы планируете зарабатывать не головой, а другим местом, тогда не пишите. Судя по вашим оценкам в последнее время, именно это вас и ждет.

- Да у меня скоро вообще голова работать перестанет от ваших выходок! – вспыхнула Даша, откинув наушники на парту. – Даже тут не можешь оставить меня в покое. Докопался, блин.

С этого момента самостоятельная работа ушла на задний план, остались только Даша и учитель истории. Своим нетипичным поведением она привлекла внимание всего класса. Не часто увидишь, как отличница, что сбегает из дома ради тусовки, и при этом слова лишнего не скажет, грубит учителю и всеми силами выводит его из себя. Будь эти слова от какого-то хулигана, никто бы внимания не обратил, но тихоню всегда накажут.

- Я докопался? - переспросил Павел Алексеевич, поправив галстук. Вырядился в костюм, словно на свадьбу собрался, и самое ужасное - ему идет. – Ничего, что ты находишься в классе, а не дома? Что-то не устраивает – не проходи. Все равно тут тебя никто не ждет.

Своими речами он доказывал Даше ее ненужность в этом мире. Она давно понимала, а он добивал.

- Не хочешь писать, давай устно, - он остановился между рядами.

- С вами еще разговаривать придется?

– Ты у меня доиграешься! – гаркнул Павел и показал два пальца, которые означали соответствующую оценку в табеле.

- Давайте тогда повод, для... - она грубо продемонстрировала два пальца в ответ. Только не те, что он, а указательный и мизинец.

Павел заинтересованно потер подбородок и прошелся по классу.

- Скажи-ка, Паустовская, в какой битве впервые применились прожекторы для ослепления?

- В пятой школе? – она повернулась на второй ряд, где сидел Женя в очках. Все еще помнила ту ужасную информацию о препаратах, которые повлияли на его зрение.

Павел пропустил ее вопрос мимо ушей.

- Что можешь сказать о маршале Жукове?

Даша испепеляла учителя взглядом, не сказав ни слова. Его это не остановило.

- «Перед лицом великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими». Кому принадлежат эти слова?

В этом предложении она увидела отсылку ко всей их деятельности. Он словно издевался.

- Нашему директору? - саркастично предположила Даша, не скрывая злобы.

- Гитлеру, - исправил Данил, сидящий неподалеку.

Хотел переключить внимание на себя, но до поведения лучшей подруги придется постараться.

- Правильно, - сжав челюсть, проговорил Павел. – А ты, Паустовская, опять живешь в своем вымышленном мире? Сама творишь историю?

- Вам нравится моя фамилия? – Даша смогла заметить, как часто она сегодня звучала. – Так возьмите ее, - она закинула ноги на парту. Вывести его из себя казалось жизненной необходимостью. Хотелось узнать, как долго он сможет терпеть, не вытворив при этом чего-то незаконного. – И вам лучше удается вершить историю. Особенно когда ваш крах будут изучать на уроках.

Павел прикрыл глаза и устало потер переносицу. Вот он предел человеческого терпения.

- Совсем охренела?! – он мгновенно скинул ее ноги с парты.

Естественно, на ее намеки никто не обратил внимания. Их ссора поглощала намного сильнее правды, никакой смысл уже незаметен.

- Это я охренела?! – Даша вскочила. – Книгу жалоб дать?

- Не надо, я сам возьму, - он забрал дневник с ее парты и вернулся за учительский стол.

Такой поворот событий успокоил Дашу. Ей было не интересно, что он напишет, и не важно, что за это сделает мама. Исход один. А за хорошее поведение бессмертие не получить.

Когда Павел открыл дневник и поднес красную ручку к бумаге, послышался голос Данила.

- Если вы хотите поговорить на эту тему, я могу ответить. 

Он понимал, что заступаться за Дашу сейчас бессмысленно, ведь она это устроила специально. Но сидеть молча он не мог, зная, какое наказание последует за этой записью, то, что окончательно сломает ее. Уже случилось что-то ужасное, и чем дальше, тем хуже.

- Запись в дневнике ничего не изменит, так? – продолжил он. – Она только этого и добивалась, тогда к чему это все?

- Островерхий, если ты не замолчишь, то твой дневник будет следующим!

- Ладно, - Данил развел руками. – А пока давайте поговорим о битве за Берлин. Интересное зрелище, когда свет прожекторов не может пробиться сквозь дым, это как с фейерверками, ничего не видно, - он внимательно наблюдал за действиями учителя и, видя, что тот не спешит записывать замечание, начал успокаиваться. – Только вас не смущает, что вы задали Дарье вопрос не по теме?

- Если бы она читала предыдущий параграф, то прекрасно знала, о чем я должен спрашивать. Но у нее вопросов не возникло, значит, все в порядке, - Павел закрыл дневник. – С каких это пор ты, Островерхий, начал изучать мой предмет? Неужели начался скучный период в жизни? Что, подружка бросила? Мелкий для нее слишком?

Желание огрызаться у Данила исчезло. От знаний его секретов другими людьми в ступор впал.

- Да. Скучный период, - в итоге выдавил он.

- Зато безопасный.

Замечание, как оказалось, Павел писать не стал, молча вернул Даше дневник и продолжил урок.

77

Вера разгуливала по кабинету, прижав телефон к уху, и кивала в ответ на поздравления. Мама, с которой ей пришлось оборвать всякие контакты, за минуту успела пожелать на двадцатитрехлетие дочери всего самого лучшего, что только можно, и уговаривала встретиться. Для их же безопасности Вера каждый раз отказывалась. Всегда находила причину, а сейчас не выдержала и пообещала приехать к ним с отцом сегодня же.

Стук в дверь заставил её закончить разговор и убрать телефон.

- Вер, привет, - к ней заглянул Максим. - Я вспомнил, что ты стареешь, и не мог не поглумиться.

Вера расплылась в улыбке, глядя как он медленно приближался, пряча руки за спиной. То, что он скрывал, было слишком велико, чтобы оставаться неожиданным.

- С днем рождения, любимая коллега... и сообщник, - он протянул ей букет орхидей, попутно желая список милых и приятных вещей.

Она готова была пищать от переизбытка эмоций, но за столько лет научилась сдерживаться. Не хотелось выдавать в себе девушку, которой второй раз подарили цветы.

- Спасибо, - она взяла одной рукой букет, другой обняла Максима, едва не задушив. Мало кто помнил об этом дне, а он, несмотря на отсутствие разглашения любой личной информации, запомнил. Раз и навсегда. Это произошло не в школе, учась в одном классе, а у Крота, подглядев в паспорт.

- Если ты каждый раз будешь так радоваться, я готов спускать на подобное всю зарплату, - неожиданно для самого себя отметил Максим.

- Тебе нравится моя улыбка? - лукаво поинтересовалась Вера.

- Конечно. Но ты хуже Менгеле, строишь из себя серьезную, не являясь таковой.

- Мне казалось, мы привыкли притворяться.

Он подошел к ней ближе, насколько позволял букет, который она прижимала к себе.

- Но не забывай, кто ты на самом деле.

Послышался короткий стук, и дверь открылась. Вера мгновенно побледнела, едва взглянув на вошедшего.

- Максим, оставь нас, - холодным тоном попросил Менгеле, но тот не сдвинулся с места. - Я даму твою хочу поздравить. Что непонятного?

Непонятным оставался смысл его появления. Такой важный человек соизволил прийти к простым смертным и про знаменательную дату не забыл. Оставлять его с Верой было рискованно - неизвестно, что он задумал.

А саму Веру ничего не напрягало. Она кивнула Максиму, разрешая ему уйти. Поколебавшись на мгновение, он всё же подчинился и вышел, оставив их вдвоём.

Менгеле откашлялся и, подобрав торжественный тон, принялся говорить:

- Вы, Вера Андреевна, стерва еще та... Нервы мне треплешь с каждым днем все больше, а толку от тебя все меньше. Но я тебя, заразу такую, поздравляю. Окружающим могу только посочувствовать. Надеюсь, этот день станет для тебя по-настоящему особенным, и ты запомнишь его навсегда, - он протянул ей руку.

Вера, пораженная насмешкой и искренностью его слов, ответила на жест, но сразу пожалела, потому что Менгеле резко притянул ее к себе. В его глазах мелькнула ненависть, которая разрушала все вокруг.

- Крот где?

- Понятия не имею, - пыхтела Вера, пытаясь вырваться.

- Окончательный ответ?

- Конечно, - она замерла.

Менгеле толкнул ее назад и, схватив за вторую руку, прижал к шкафу.

- Он нам не докладывает, - дрожащим голосом сообщила Вера.

Он хищно усмехнулся и, впечатав ее своим телом в дверцу шкафа, полез в карман. Вера продолжила попытки оттолкнуть его, не замечая, как он вытянул шприц из пиджака и скинул колпачок. Когда игла впилась в плечо, осознала, что сопротивляться бесполезно.

- Что это? - она потерла место укола. Не зная содержимое шприца, рефлекторно почувствовала слабость.

- Яд, - Анатолий Геннадьевич отошел и выкинул шприц в мусорное ведро. - У тебя есть двое суток рассказать, где Крот. Промолчишь - никакого противоядия не получишь.

Он не спешил уходить, медленно расхаживал по кабинету, сцепив руки за спиной.

- Вам вообще нормально? - он неожиданно остановился. - Мы работаем вместе, видимся каждый день, будто ничего не происходит. А ваш Крот залег на дно и прячется, как... да ты и сама понимаешь. Тогда какой от него толк?

Вера смотрела на него, как на сумасшедшего, осознавая, что этот момент настал. Затишье окончено, началась буря. Он больше не будет молчать, пришло время действовать: пытки эти бессмысленные, неужели, думает, что она может что-то рассказать? Видимо, понятие верности и преданности ему незнакомы. А Вера знала, что каждый, кто как-то связан с Кротом, жизнь друг за друга готов отдать. Сам же Крот, сидя в норе и рискуя меньше всех, мог контролировать каждого. Он был главной подстраховкой и источником информации, в случае чего - вся надежда на него.

- А вы, Анатолий Геннадьевич, зачем своим людям? - повысила голос Вера. - Там и без вас прекрасно справляются. Или вы указания даете?

На ее слова Менгеле не отреагировал.

- Узнаю, что ушла с работы раньше положенного - о противоядии можешь забыть. Поняла?

Вера кивнула, а он ушел.

Одиночество не повлияло на ее боевой дух, в мысли о вероятности смерти даже не верилось.

Она расхаживала по кабинету, нервно терла лицо ладонями, и готова была завыть от безысходности. 

- Черт! Черт!

Дверь снова открылась, но теперь это был не директор.

- Ты чего? - к ней подскочил Максим. - Что он сделал?

На ее раскрасневшемся лице не было ни одной эмоции, но он уже научился читать ее немой крик о помощи.

- Он вколол мне яд, - голос Веры дрогнул. - Сказал, если я не сдам Крота, то...

Максим обнял ее, не дав договорить, за что она только благодарна была. Такая поддержка дороже любых слов. Одной рукой он гладил ее по спине, а второй полез в карман штанов за телефоном.

- Сейчас все решим, - он начал быстро печатать.

Вера отстранилась, заметив, что сообщение было адресовано Ольге.

- Думаешь, поможет?

- Уверен.

Ольга ответила почти сразу, а Макс донес ее послание своими словами:

- Ей нужна твоя кровь. Или...знаешь, что он тебе вколол?

- В мусорном ведре остался шприц, - вспомнила Вера.

- Прекрасно, - Максим схватил со стола первую попавшуюся тетрадь, вырвал двойной лист и пошел к мусорному ведру. Достал шприц и завернул в бумагу. - Вечером найдет.

Вера дернула бровью.

- Так просто?

- Ну да, мы же счастливчики, - он вернулся к ней. - Какие планы на вечер?

Резкая смена темы застала её врасплох. Она задумалась, что нужно сделать в первую очередь.

- Хочу маму увидеть, - засияла Вера. - После работы съезжу к ней.

- А потом?

- Есть предложения?

В глазах Максима вспыхнул огонёк.

- Пойдем ко мне?

- Такого мне еще не предлагали, - засмеялась она.

- Я серьезно. Затаримся пиццей, выпивкой... Мы же с тобой можем нормально общаться.

В момент раздумий Вера театрально потерла подбородок:

- Не припомню.

- Я не буду над тобой издеваться, обещаю. Сегодня.

- Тогда я приду.

78

Поздно вечером Ольге удалось найти противоядие, но передать его она решила в школе, чтобы не привлекать внимание в случае возможной слежки.

Им пришлось прекратить любые встречи, потому что Менгеле все больше убеждался в существовании предателя. Мало того, что препараты из лаборатории выносят и выпускают пленников, так еще и Виктора убили. То, что это могли быть люди Крота, он и мысли не допустил, веря, что их система безопасности не позволит проникнуть посторонним. В этом ему помогали убедиться камеры видеонаблюдения в некоторых местах; правда, он и подумать не мог, что их уже давно испортили хакеры, поставив на повтор определенный момент.

Также в целях конспирации люди Крота перестали секретничать на территории школы, особенно в кабинете Веры, где Менгеле планировал оставить жучок. Это были глупые планы, которые он так и не удосужился воплотить в реальности. А сделай он это, уже давно до всей правды докопался бы, но Ольга вовремя успела предупредить. В ее кабинете прослушки не было, ведь она -последний человек, которого можно было заподозрить в предательстве. И именно поэтому она позвала Максима к себе.

Он пришел задолго до начала уроков. Сонный, мешки под глазами, об которые можно было споткнуться. Волосы растрепаны, белая рубашка расстегнута на пару лишних пуговиц. И хоть выглядел он дерьмово, но был безмерно счастлив. Потому что прошедшая ночь оказалась лучшей в его жизни. Он всего лишь провел время в хорошей компании и неожиданно для самого себя понял, что разговоры с девушкой могут быть гораздо интереснее близости.

Вера пришла к нему вечером, захватив с собой коньяк. Максим хотел пережить эту ночь в трезвом уме, выбрав вино, но вариант Веры ему понравился больше. Под градусом алкоголя они бесились, смеялись и играли в карты на желания, среди которых не было ни одного непристойного - что уже само по себе удивляло. Выиграв первую игру в дурака, Максим решил отложить свое желание, которое Вера обязана исполнить, что бы там ни было, на потом, а она так делать не стала. Использовала его проигрыши как вклад в будущее. И хоть для нее этого будущего могло не быть, она загадала ему провести вместо нее пару уроков и проверять тетради всю неделю.

Оставшуюся ночь они сидели на теплом ковре с бутылкой коньяка и разговаривали. До этого момента никогда не затрагивали темы, не связанные с делом. Знали по минимуму и только то, что нужно для работы, а после этой ночи Максим, казалось, знал о ней все. Впервые он увидел Веру настоящей. Она не играла роль злой училки, вместо этого была собой: смеялась, пила с горла коньяк, шутила и не замечала, как на нее смотрят.

За последующими разговорами Максим смог понять причину каждого ее поступка, каждого слова, а факт, что в свои двадцать три она полностью повзрослела, в отличие от его самого, больше не удивлял. Раньше их нельзя было назвать друзьями, скорее коллегами, которым приходилось общаться. Они не всегда могли ладить друг с другом; бывали моменты перемирия, также как и моменты ссор. Но теперь в этом было что-то родное.

Когда начало светать, они лежали на полу, глядя в потолок, и изредка перекидывались бессмысленными фразами. Потом уснули, правда, ненадолго. Максим перенес ее на кровать и улегся рядом. Проснулся в семь от будильника, а Веры уже не было - ушла домой.

Его разбудило сообщение от Ольги. Она нашла лекарство и попросила прийти до уроков, поэтому наспех собравшись, он полетел в школу. Оставив куртку и рюкзак в учительской, направился к ней в кабинет.

Ольга стояла у окна с маленьким зеркальцем и подкрашивала ресницы. Раньше за ней такого не замечалось, но внешности она определенно уделяла много внимания. Подобно мужу, всегда выглядела идеально. Длинные ровные волосы, стильно подобранная одежда, среди которой практически не было места платьям и юбкам. В своих штанах и ботинках она походила на героиню боевиков.

При постороннем она прекратила наводить марафет, и достав из сумки ампулу, протянула ему.

- Спасибо, - нерешительно выдавил Максим.

- На здоровье, - она улыбнулась.

- Хуже не сделает?

- Не сделает. Лаборантка врать не будет.

- А, - кивнул он. - Так, стоп. Какая лаборантка? Ты сама попросила лекарство? А если Менгеле узнает?

- Не узнает, - заверила Ольга. - Он не собирался убивать Веру. Даже пытать в его планы не входило. Это была проверка. Я вчера столкнулась в подземелье с Соней Левицкой, вы видели ее фотки, должны помнить... Она сказала, чтобы я ни при каких обстоятельствах не шла в лабораторию. Менгеле просидел там весь вечер, ожидая крысу, которая должна была прийти за лекарством для Веры... Я чуть не попалась.

Максим забегал глазами.

- Походу ты уже попалась, раз эта Соня знает, кто ты такая.

- Поэтому на какое-то время я выбываю из игры.

- А если она тебя сдаст?

- Не сдаст, - Ольга нервно оттянула воротник свитера. - Она уже подставилась, ей нет смысла выдавать меня. Соня хоть и работает на моего мужа, но она не чудовище. 

- Надеюсь, ты не ошибаешься, - Максим искал в её глазах хотя бы крупицу уверенности, но нашёл только страх, старательно замаскированный под хладнокровие.

- Я тоже надеюсь.

Максим вышел из кабинета и налетел на Веру. В отличие от него самого, она выглядела как из рекламы крема для кожи лица. Хотя, возможно, проснувшись пораньше, успела замаскировать результат вчерашней пьянки косметикой. В обтягивающей юбке до колен и рубашке с галстуком выглядела слишком противоречиво для второй себя - той, которой была ночью.

- И тебе доброе утро, - он схватил ее за локоть, чтобы не исчезла, потому что явно собиралась.

- Доброе, - зевнула Вера.

- Ты чего сбежала? - он повел ее подальше от двери. - Просыпаюсь, а тебя нет.

- Мне казалось так и должно быть. Почему мы на одной кровати уснули?

- Тебя удивляет, что мы проснулись одетыми?

- Это меня как раз не удаляет. Мы засыпали на полу... Я помню наши разговоры...а дальше пустота.

Она снова включила режим грубой училки, чего Максим не понимал. Ее словно подменили.

- Что? Совсем? - насмехался он. - Даже как ко мне в штаны лезла?

- А? - Вера отскочила от него, глаза округлились от неожиданности. - Я бы не стала.

- Шучу. Я просто перенес тебя на кровать.

Она расслабленно выдохнула, а он обнял ее за плечо и повел за поворот, где их никто не увидит. Достал из кармана ампулу и протянул ей.

- Просили передать.

Злость в глазах Веры исчезла в тот же миг, а недоверие осталось.

- Точно поможет? - она с сомнением покрутила лекарство в руке. - Мы так и не проверили ее на верность.

- Мне кажется, я проверил.

Вера подняла на него сонный взгляд.

- Я чего-то не знаю?

- Ага. Я на той неделе к Кроту приходил, он как раз домой заезжал... Короче, я немного не вовремя зашел. Они молодость решили вспомнить, если понимаешь, о чем я, - пояснил с каменным лицом. - Менгеле бы никогда такого не допустил, значит, никто ее не подсылал. Она сама.

- Ого, - Вера впервые улыбнулась. - Хотя этого и следовало ожидать.

- Возможно.

- Помнишь о моих желаниях? - она злобно усмехнулась. - С нового семестра вся надежда на тебя.

- Я-то помню. А ты?

- Загадывай. У тебя есть пару дней, чтобы придумать. Иначе все аннулируется, - она похлопала его по плечу и пошла обратно к учительской.

- Повторим? - своим вопросом он остановил ее.

Вера обернулась, слегка нахмурив брови:

- Что?

- Если тебя напоить, ты прекрасная компания. Я не дослушал историю как ты мне в школе чернила в карман залила.

Она зависла, не ожидая, что алкоголь настолько сильно развяжет ей язык. Никогда не пила, чтобы не выдать главные тайны, а вчера на грани смерти решила оторваться, правда, моментами все шло не по плану.

- Да идите вы к черту, Максим Витальевич! - фыркнула она.

- Это значит да?

- Да.

- Тогда отыграюсь. Мне одного желания мало.