На этот раз возвращаться было легче. Еще когда они с Геной бежали к реке, Тим уже с ужасом догадывался, как все закончится. Выныривать из воспоминаний не хотелось. Впрочем, оставаться в подростковом мире, потеряв важнейшую его часть – тоже.

Сергей был в лаборатории один. Он сам вытащил из головы Тимофея провода, помог другу подняться. В реальности прошло чуть больше трех часов.

– Тебе надо оставить это, – сказал Сергей. Тим едва его услышал. Он невесело смотрел на свои руки – вновь волосатые, потемневшие. Даже татуировка с горами-кардиограммой, когда-то казавшаяся ему классной, казалась возрастным мусором. – Теперь, когда ты побывал второй раз, нам нужно составить полный отчет. Сможешь рассказать обо всем?

– Не хочу.

– Это твоя работа, – спокойно напомнил Сергей. Тимофей недовольно хмыкнул. Ему-то казалось, что когда он вырастет, найдет нераздражающую профессию.

– Ты прав. Только давай без всей этой ерунды с собраниями и публичным допросом. Узнай у меня все, что хочешь – но наедине.

– Позже. Сейчас отправляйся домой.

– Подожди. Зайду в серверную, я целую вечность там не был.

Тимофей поднялся и пошел в раздевалку рядом с лабораторией. Там он переоделся в массивные туфли, брюки и майку с растянутым животом. На майке была изображена свинья, склонившаяся над бумажками, и подпись: «Я считаю твои налоги». Когда-то они вместе с Миланой выбрали эту майку, просто смеха ради. Теперь она казалась Тимофею отвратительной.

Он прошел в серверную. Мерный гул машин всегда успокаивал его. Хоть он не был в играх напрямую – после злополучного турнира об этом не могло быть и речи – Тим встал на другую сторону барьера. Теперь он создавал вселенные, а не жил в них. Целый мир его собственных воспоминаний протекал сейчас по этим кабелям между десятков вычислительных машин. Где-то здесь живут его школьные друзья, бабуля, молодые родители и Женя.

Тимофей провел рукой по холодному металлу. Под пальцами едва ощутимо вибрировала работающая машина. Каждый кабель Тим заботливо укладывал сам, доводя все до идеала – прямо как он любит. На одной из машин висела фотография: там он, Милана и Арья улыбаются, измазанные тортом. Ее девятый день рождения – и счастливая семья вокруг.

«Я должен сказать им, что эксперимент провален. После жизни в прошлом невыносимо возвращаться обратно, как бы хорошо здесь ни было. Я знаю это – у меня была счастливая семья и прекрасная работа. Теперь мне не нужно ничего другого, только бы вернуться в детство».

Среди высоких машин стояла простенькая табуретка. Тим порой сидел в одиночестве, окруженный машинами, и размышлял. В этот раз он тоже устроился на табуретке, приложив лоб к одной из машин. Так было немного легче думать. Места проколов в голове ныли.

«Но если я скажу им – никогда не смогу вернуться. Да и должен ли? У меня здесь жена и дочь... словно чужие. Сергей никогда не пустит меня еще раз, а без его разрешения... нет, нужно перебороть желание! Никогда больше не вернусь туда, иначе я ни за что не смогу жить в настоящем».

Время шло, а Тимофей все сидел в серверной. Здесь всегда было светло и не было часов, как в казино. Раньше, еще до погружения, он действительно мог увлечься перебиранием кабелей или очередной настройкой так, что заканчивал уже утром.

Наконец он резко встал.

– Я знаю, что нужно делать.

***

Тимофей вернулся домой почти ночью. У порога его уже ждала верная Милана. Тим заставил себя улыбнуться, отправил ее спать, а сам прошел на кухню. Жена что-то приготовила – она вообще вкусно готовит.

«Умела ли Женька готовить? – внезапно подумал Тим, садясь за стол. Он лениво и без аппетита жевал хлеб, игнорируя блюдо Миланы. – Раньше меня это не интересовало. Да и сейчас не очень. Зато она делала классный кофе».

Тим достал из ящика пакет кофейных зерен, кофемолку. На шум пришла жена.

– Ты что, собрался кофе на ночь глядя пить? – шепотом спросила она.

– Ага.

– Не уснешь.

– Ну и ладно.

– Не ладно, – Милана подошла ближе и коснулась руки Тима. Он содрогнулся. – Арья уже спит.

– Почему Арья? – спросил Тимофей. – Как ты позволила мне назвать ребенка Арьей?

– Ты ведь всегда об этом мечтал. Что у тебя будет дочь с таким именем...

– Но не от тебя! – вспылил Тим и тут же понял, что сказал лишнего. – Это же детская блажь, понимаешь? Я так в детстве хотел, когда дружил с глупыми девчонками.

«Ни с кем, кроме Жени, я не дружил».

– Почему бы тебе не ответить на этот вопрос самому. Или теперь я виновата, что согласилась с твоей выдумкой? – в голосе Миланы тоже появилось раздражение.

– Да нет... я не хотел тебя обидеть.

– Однако у тебя получилось. Слушай, Тим, я не знаю, что ты там видел в своем погружении. Но я прощалась с совсем другим человеком. Уходил любящий муж – а вернулся кто? Чужак.

Тимофей поставил на стол кофемолку. Пить уже не хотелось – лучше убежать отсюда как можно скорее.

– Я тоже не хотел этого.

Милана ушла с кухни, ничего не ответив. Тим присел на стул, бездумно прокручивая в руках пачку кофейных зерен.

«Почему ты не заходил ко мне?» – всплыл в памяти вопрос Захара. Это говорило не воспоминание и даже не нейросети, подражающие характеру мальчика. Это его собственное подсознание. Оно вмешалось во все: Захар озвучил вопрос, который Тим боялся задать себе сам. Бабуля стала даже мудрее, чем при жизни. В Женьке воплотился главный страх Тима – он не смог понравиться ей второй раз просто потому, что вел себя иначе.

Тимофей шел домой, уверенный, что сможет притвориться хорошим мужем и отцом – но не прошло и десяти минут, как его мысли вновь вернулись в прошлое. Тим тихонько поднялся со стула и вышел в коридор, парой кнопок вызывая такси к дому. Пока он обувался, в коридоре появилась сонная Арья. Она была в забавной оранжевой пижамке, жмурясь, терла кулаком глаз и боролась с зевотой.

– Пап, ты куда?

Тим застыл.

– Думаю, мне лучше уйти сейчас.

– Мама плачет, – сонность Арьи пропала, и она мгновенно превратилась в решительного маленького чертенка. – Ты что, ее обидел?

– Я слишком часто вас обижаю. Лучше мне пока держаться подальше.

– Ты что, и меня бросишь?

Тиму стало жалко Арью – как обычного ребенка, что плачет на улице.

«Мне нужно выбрать сейчас. Либо остаюсь со своей семьей, где и должен быть, либо отправляюсь к призракам прошлого».

– Пап? – на этот раз испуганно спросила девочка.

– Мне нужно идти.