В моем кошмаре, который возвращался с завидным постоянством, мучая меня снова и снова. И слова Мишеля, сказанные мне давным-давно, о том, что молодой лев одолеет старшего, обрели смысл.

В тот момент, когда расщепленное копье противника прошло в прорезь шлема Генриха, видения пронеслись в моей памяти с бешеной скоростью, сменяя друг друга.
Я закричала, что есть силы и, как подкошенная, рухнула на землю, лишившись чувств.

Когда я пришла в себя, короля уже унесли с поля. Отмахнувшись от лекаря, который пытался подсунуть мне нюхательную соль, я кинулась в покои мужа. Осколок древка попал ему в глаз, смертельно ранив. Не время было впадать в отчаяние и упиваться жалостью. Собрав всю волю в кулак, я распорядилась, чтоб созвали всех лучших лекарей Франции.

Опустившись у изголовья мужа на колени, я осторожно взяла его за руку. Генрих был без сознания и еще никогда не казался таким слабым и беззащитным. Может виной тому было окровавленное бледное лицо и пропитавшаяся насквозь одежда. Но по моему лицу потекли слезы, я взяла губку и осторожно, едва касаясь принялась смывать с него кровь.

Дверь приотворилась и в комнату вошла заплаканная Диана, на лице которой читалась тревога. Я слишком долго делила мужа с этой женщиной, но сейчас его последние минуты, мне хотелось побыть с ним наедине.
Я поднялась, преграждая ей путь:
- Вон!

Соперница перевела взгляд с кровати на меня в недоумении, а мое тело била крупная дрожь, словно в лихорадке:
- Я сказала пошла вон! Чтоб ноги твоей не было больше, не только рядом с Генрихом. Но и в этом замке! Ты поняла меня? И чтоб вернула все драгоценности, которые он тебе подарил!

Диана ухмыльнулась сквозь слезы, сорвала со своей шеи колье и бросила его к моим ногам:
- Эти безделушки? Забирай, они мне не нужны! Только Генрих еще жив, у меня есть мой повелитель. Но я хочу чтоб мои враги знали: Даже когда короля не станет, я ничего не боюсь. Когда он придет в себя, ты пожалеешь об этом, — с этими словами, бросив последний взгляд на Генриха, она удалилась.

Я повернулась к Марии:
- Скажи страже, что я распорядилась под страхом смерти, не пускать в покои короля эту женщину! Казню каждого, кто ослушается!
Служанка кивнула, а я вернулась к постели мужа. Наконец-то мой супруг принадлежал только мне.

Все дни я не отходила от Генриха. Осколки копья извлекли, но прогнозы были не утешительными. В какой-то момент ему стало лучше, он даже слушал музыку и диктовал письма, но потом резко его состояние ухудшилось. Король ослеп и потерял речь.