В длинном коридоре царил мрак. Лишь свет редких факелов в ржавых канделябрах позволял видеть старые полусгнившие деревянные доски пола и каменные стены подземелья, покрытые пылью и паутиной. В абсолютной тишине гулко разносился по всему тоннелю стук капель воды. Кап-кап... кап-кап. Сложно было сказать, откуда доносился этот звук, из темноты, скрывавшей новые повороты впереди, или из-за спины, где смыкалась тьма.

Подобно зловещим часам стучали капли, отсчитывая время. И казалось, что идёшь вечность, что уже потерялся во времени без всяких ориентиров в пространстве. Лишь ежесекундный бой воды создавал смутное представление о долготе твоего пребывания во мраке подземелья.

И, наконец, дверь. Когда-то сверкающая золотым блеском дверная ручка стала прибежищем пауков и прочих мелких тварей. Со скрипом старые петли заработали и нерешительно открыли давно забытую залу.

После узких коридоров её размер поражал высотой сводов и необъятностью стен, которые с большим трудом можно было различить в синеватом сумраке. А вокруг были одни книги. На стеллажах, на немногочисленных столах, на трибунах, даже на полу. Будто отсюда поспешно уехали, не успев забрать старинные фолианты. А потом люди просто забыли об этом месте. Так и осталась вся мебель и ценные рукописи в пользование паукам, грызунам и древоточцам.

Во всём этом запустении и темноте на одном из старых пыльных столов стояла зажжённая свеча. Не ясно было, как она оказалась здесь, кто зажёг её. Этот слабый огонёк тускло освещал книгу, лежавшую рядом.

Затхлость помещения, плесень, пыль — всё это не прошло даром для хранителя древних тайн — толстого фолианта с замысловатым узором на обложке и с медной застёжкой на боку.

На первой странице размашистым каллиграфическим почерком было написано:

«Летописи об Избранниках и Избранных. С 1478 года до нашей эры по летоисчислению рода человеческого, с 1400 года нашей эры со смерти Злофранца Аликера и рождения Зла, с 7134 года с создания мира, со второго столкновения Зла и Добра в лице Избранных и Избранников до 78 года до нашей эры по летоисчислению рода человеческого, до 2800 года нашей эры со смерти Злофранца Аликера и рождения Зла, до 8534 года с создания мира, до четвёртого столкновения Зла и Добра в лице Избранных и Избранников».

По краям страницы были украшены замысловатым мелким орнаментом. На первый взгляд в нём не было ничего необычного, но при детальном рассмотрении среди миллионов мелких завитушек можно было заметить рисунки и даже слова.

Между страниц была оставлена закладка. Это был сплетённый из десятков прядей ремешок.

«И будет сих воинов по числу определённых издревле дочерью Света Верховного семь лиц», — гласил текст на той странице, где была оставлена закладка. — «Имена добродетелям высшим Милосердие, Доброта, Любовь, Смирение, Искренность, Мир и Вера. Судьба каждого схожа, но уникальна. Не будет одинаковых до скончания времён, когда Зло повержено будет без остатка. Но будет каждый нести вину и славу предыдущего. Так за грехи свернувшего с пути Избранного расплатится и сам изменник, и его потомок, ступивший на землю и познавший тайну на семь веков позже. Так и обратившийся от злых дел своих Избранник облегчит участь потомка своего, ступившего на землю и познавшего тайну на семь веков позже. Но каждого из них ждёт час испытания. Говорю сейчас не о том испытании, что ждёт каждого в одно и то же время, но о том, что по очереди каждый испытан будет в своё время. Число веков всех для искоренения Зла 49 со смерти Злофранца Аликера и рождения Зла. Пишу вам, чтобы предупредить и научить, дабы вы во время испытания сердца вашего не дрогнули, а проявили силу духа вашего и не оступились пред лицом искушения вашего. Цель высшая дороже и ценнее всех благ и сокровищ мира поднебесного, где посеяно было Зло. Поэтому ободритесь и не сходите с пути верного, дабы в конце пути вашего получить обещанное, вечное и нетленное. Вот же изречение мудрости для каждого, но не забудьте научения моего о том, что уникален путь каждого.

Милосердие.

Красный.

Молнии.

Сила не в том, чтобы править,

Не в том, чтобы жизнь забирать,

Сила в твоём милосердье,

Которое жизнь может дать.

И даже когда ты погибнешь,

Знай, чью-то жизнь сохранил.

Будут долго и счастливо люди

В светлом мире хранить память, любить.

Доброта

Оранжевый.

Звездопад.

Доброту не измерить весами,

Её нельзя продавать.

Её можем только мы сами

Близким своим отдавать.

Когда солнца лучи опустятся,

Они укажут тот путь,

Где злому умыслу рядом

С Добром никогда не уснуть.

Любовь.

Жёлтый

Ураган.

Над остальными три властны:

Вера, Надежда, Любовь.

Но последняя из них больше.

Помни об этом, Любовь.

Когда ты отпустишь любимых,

Когда боль превозможёшь.

Любимые будут с тобою,

С ними об руку рядом пойдёшь.

Смирение.

Зелёный

Пожар.

Славы зачаток – Смиренье.

Прошу тебя не забывай.

Дочь моя, внимательно слушай,

Не буду тебе повторять.

Сильных низложили с престолов,

Смирённых душой вознесли.

Дочь моя, прошу, меня слушай

И слов моих не забывай.

Искренность

Голубой

Цунами

Ты погубишь говорящих ложь,

Коварн ого гнушается Вышний.

Ложь в устах человека – нож,

Которым убивает ближних.

Не слушай лживые речи,

Чтобы правого не погубить.

Не избежать Избранным сечи,

Но Зло им дано победить.

Мир.

Синий.

Извержение вулкана.

Мир тебе, не бойся, Давний Странник.

Дам тебе я в сердце мир.

Всевышнего Добра Сторонник,

Враг твой от Его руки погиб.

Но знай, придут часы расплаты,

Часы размена и выбора тобой.

Не бойся отдавать мирское благо

За богатства царства Моего.

Вера.

Фиолетовый.

Землетрясение.

Верь, ожидая ответа,

Будь верным, когда темнота.

Верным даётся награда,

Веру, велю, проявляй.

Когда помощь нужна будет, помни,

В тебе Моя Вера живёт.

Не бойся преград, прошу, действуй.

А награда позже придёт.

Не бойтесь, сыны Мои,- говорит Он. Ведь за Смертью не тьма, а...»

Следующая страница была вырвана.

В детской кроватке лежала черноволосая малютка с мультяшными огромными карими глазами и громко-громко кричала.

— Доминика проснулась! — донёсся мужской голос из соседней комнаты.

— Да, я слышу, — ответила ему девушка с кухни. — Подойди к ней. Я сейчас курицу в духовку поставлю и приду.

В комнату вошёл темноволосый молодой человек – отец малютки.

— А кто это у нас проснулся, — склонившись над колыбелькой, сказал он, улыбнувшись девочке.

Малышка продолжала орать так, будто её режут.

— А не плачь, всё хорошо, — пытался успокоить девочку недавно испечённый папаша.

Он аккуратно взял крошку на руки, будто она была хрустальная. Но девочка не унималась.

— Ложкой снег мешая, — папа начал фальшиво напевать дочке колыбельную из одного мультфильма.

— Ну сколько это можно терпеть?! — с рабочего кресла главы семейства поднялось странное человекоподобное существо с неестественно бледной, почти прозрачной кожей и золотистыми глазами. Чёрные зрачки отчётливо выделялись на золотом фоне и напоминали ту темноту, в которую мы проваливаемся каждый вечер, погружаясь в сон.

Это существо грациозно подошло к ещё неопытному папе и протянуло к малышке свою бледную руку.

По ней от плеча до запястья тянулась полоска из маленьких светящихся точек, которые оказались крохотными бриллиантами, вживлёнными в кожу странного существа. Из подушечки пальца, из-под золотого ногтя показался серебристый комочек. Он напоминал капельку крови, набухающую на месте пореза. Эта капелька начала вытягиваться в тоненькую нить. Местами серебряное вещество собиралось в небольшие сгустки, образуя бусины-бриллианты. Тем временем нить становилась всё длиннее и длиннее, пока почти не дотянулась до самого носа маленькой Доминики, которая заворожённо смотрела на чудное существо, позабыв о своём недовольстве.

Конец нити медленно стал закручиваться забавными узелками, образуя необыкновенные узоры – наподобие тех, что мы видим на окнах в морозную погоду. Со стороны могло показаться, что нить ожила и кружит в неспешном прекрасном танце, известном ей одной. Из этих узелков образовалась небольшая моделька серебряной гитары. Её струны сами собой стали зажиматься на нужных ладах, и будто невидимые пальцы начали извлекать волшебную, чарующую музыку.

Было видно, что странное создание, создатель удивительного механизма, уже не первый раз занимался подобным делом, которое ему порядком наскучило, а вот появившаяся рядом девушка — из того же странного народа — явно была не прочь сутки напролёт нянчиться с крошкой Доминикой.

— Посмотри, какая она милая! — восклицало создание с золотыми длинными волосами и серебряными кукольными глазками.

— Раз она тебе так нравится, может, сама с ней нянчиться будешь, Голди? — недовольно спросил Нянь №1.

Девушка нагнулась над малюткой в руках неопытного отца.

— Неужели эта кроха тебе совсем не симпатична? — она погладила Доминику по щеке, любовно глядя на неё. — Признай, ты рад, что тебя назначили приглядывать за этой малышкой. Редко когда ты так прелестно играешь. – Голди чуть подтолкнула в воздухе серебряный инструмент. Тот издал звук, похожий на недовольное человеческое «эй!», и снова заиграла приятная мелодия. Девушка нежно улыбнулась. – Такое случается только в тех случаях, когда тебе что-то безумно нравится. Согласись, Тарплэр.

Тот, кого звали Тарплэр, ничего не ответил, лишь перевёл свой взгляд на явно довольную малютку, которая тянулась ручками к волшебной гитаре.

— Вот видишь, ты ей тоже нравишься, — сказала золотоволосая, ниже склонившись над крошкой. — Правда, Доминика? Он тебе тоже нравится.

— Не говори чушь, Голдилокс. Когда-нибудь она нас не захочет видеть, — сказал Тарплэр.

— Ты из-за этого так грустишь? – Девушка подняла на друга свои серебряные глаза. В её взгляде смешались всеобъемлющая любовь и непередаваемая грусть.