~ ~ ~

Образование — это то, что остаётся после того, как забывается всё выученное в школе.

Альберт Эйнштейн

За весь учебный год существует два действительно важных дня – первый и последний.

Солнце медленно поднималось. Светлело. Дул слабый ветерок. Снег на пиках гор заблестел, едва их коснулись золотистые стрелы рассветного диска.

Лес, окутанный ночной мглой, выглядел устрашающе, но солнечные лучи вернули ему зелёный цвет. Дно ручья стало видно, как только свет пронзил водную гладь.

Доминика спала тревожным сном. Так всегда бывает, когда окажешься на новом месте.

Ларкина видела перед собой уверенную воинственную девушку с короткими чёрными волосами. Во взгляде её карих глаз читалась непоколебимая решимость. На ней было что-то вроде средневековых доспехов. Доминике понадобилось время, чтобы узнать в этой девушке себя, но какую-то повзрослевшую. Лицо её вытянулось, скулы стали видны отчётливее. Всё в ней переменилось, кроме веснушек по всему лицу и родинки на верхней губе.

Оказалось, что это всего лишь отражение. Доминика это поняла, когда увидела, что в дверь за её спиной вошёл... не человек. У этого создания была бледная полупрозрачная кожа с вживлёнными в неё сапфирами и изумрудами, серебристо-белые волосы, заплетённые в два колоска, нежно-голубые глаза со знакомым серым блеском, которые очень напоминали человеческие, правильные утончённые черты лица, хрупкое, но гибкое тело, которое покрывали такие же, как у Доминики доспехи.

— Ты готова? — с лёгкой полуулыбкой спросило создание, и картинка тут же пропала, а вместо неё девушка услышала, как кто-то её окликнул:

— Доминика, тебе пора вставать.

— Да, сейчас, мам, — пробормотала Ларкина, переворачиваясь с боку на бок.

— У нас мало времени, — сказал мелодичные мягкий глубокий голос, и лица Доминики коснулось что-то тёплое.

— Ещё пять минут.

Перед её внутренним взором снова возник образ этого странного создания.

— Ты готова?

Доминика отвернулась от зеркала, заглянув прямо в глаза собеседнице, лёгкая улыбка снова скользнула по странному, но прекрасному лицу.

— Нам пора.

Картинка расплылась как акварель по бумаге от чрезмерного количества воды.

— Время истекло, — вновь сказал мелодичный голос.

— Нет! — Доминика резко села на кровати, не понимая, что сейчас произошло.

На часах было начало седьмого утра. Ларкина протёрла сонные глаза и обвела комнату непонимающим взглядом. Странный сон всё ещё владел её сознанием. В углу на кресле ей показался высокий бледный силуэт, на теле которого поблёскивали драгоценные камни. Доминика закрыла и снова открыла глаза, решив, что не окончательно отошла после странного сна. Только спустя пару минут Доминика смогла вспомнить, где находится.

Плотные шторы не давали солнечному свету разгуляться в комнате, но яркие лучи всё-таки проскользнули в помещение через небольшую щель. В луче этого света видны были парящие в воздухе немногочисленные пылинки.

Девушка неспешно спустилась с кровати и направилась в ванную, где чуть не закричала от того, что увидела в зеркале.

Два странных существа стояли прямо позади неё, как два стражника. Доминика быстро оглянулась, но два силуэта растаяли в воздухе. Девушка лишь успела различить золотые и серебряные локоны и добрые, слегка печальные улыбки.

В зеркале уже никого не было, кроме Ларкиной.

Доминике неожиданно стало душно в маленькой ванной, и она выбежала в комнату, но легче не стало. Девушка вновь окинула помещение взглядом и почувствовала, что ей не хватает воздуха. Эта маленькая комнатка, где теперь ей предстоит жить ближайшие девять месяцев в обществе одноклассниц, стала вдруг совсем крохотной. Хотя раньше Ларкина и ездила в лагеря, где ей приходилось жить в комнате с другими девушками, но сейчас Доминике было не по себе от мысли, что целый год у неё не будет своего уголка!

С вечера она оставила свою одежду на спинке мягкого бежевого кресла, так что долго копаться в вещах ей не пришлось. Надев светло-голубые джинсы и чёрную майку, Ларкина выбежала из комнаты, даже не закрыв за собой дверь.

В коридорах, как и стоило ожидать, было пусто. Никто ещё не встал, кроме Доминики. Преодолев длинный коридор, девушка, перескакивая через несколько ступеней за раз, спустилась на первый этаж и вышла на свежий воздух.

Что это был за воздух! Вдали от машин, заводов, фабрик, рядом с необъятным зелёным густым лесом, горами, рядом с журчащим и блестящим в свете солнца широким ручьем, к которому Ларкина сейчас и устремила свой взгляд. Подойдя ближе, Доминика присела у кромки воды и окунула руку в бодрящую прохладную воду.

— Так-то лучше, — прошептала девушка, прикрыв веки.

Ларкина замерла, вслушиваясь в звуки окружающего её мира.

Гудки машин, скрип шин, пиликание домофонов и телефонов, вечно орущая музыка из блютуз колонок проходящего мимо выпендрёжного подростка – всё это было раньше неотъемлемой частью жизни девушки, но сейчас поблизости не было ничего такого. Только журчание ручья, пение птиц, шелест листьев, тревожимых ветром.

— Доминика! — Ларкина неохотно открыла глаза и повернулась в сторону школы на звук знакомого ей голоса. В этот момент она уловила какое-то движение в лесной чаще, но решила, что это либо какая-нибудь птичка, либо ветер играет с ветвями и кронами деревьев.

Ожидая увидеть Еву, Доминика испытала смешанное чувство недоумения и даже в некоторой степени страха, когда за спиной подруги заметила двух странных созданий с бледной кожей и длинными блестящими на солнце волосами.

Ларкина попыталась вглядеться в их лица, но человекоподобные создания растворились в воздухе. То ли сон так повлиял на неё, то ли впечатления от нового места.

— Доминика, — окликнула её снова Ева с тревогой на лице.

— Ева, — улыбнулась Доминика, пытаясь скрыть минутное замешательство, и встала на ноги, вытирая мокрую руку о штанину джинсов, — ты уже встала. Надеюсь, это не я тебя разбудила. Я старалась особо не шуметь.

— Эээ... — растерялась Ева, — не, всё нормально. Я... себе будильник с вечера ставила.

— Тогда ладно.

Повисла неловкая пауза; девушки просто смотрели друг на дружку, а потом вместе рассмеялись от появившейся неловкости между ними.

— Мне стало душно, да и непривычно как-то просыпаться в учебный день в комнате с кем-то ещё, — затараторила Доминика. — Я имею в виду... — попыталась объяснить свою мысль Ларкина, чтобы не показаться грубой, но Ева её перебила:

— Я тебя поняла, — девушка ласково улыбнулась Доминике, отчего Ларкиной стало как-то не по себе, но она решила, что отныне будет относиться ко всему проще. Новая школа – новая жизнь и друзья. — Разбудим всех? — спросила Ева, а на её лице расцвела улыбка от уха до уха.

— Что? — не поняла Доминика.

— Давай всех разбудим, — снова повторила Ева и побежала к школе, на ходу крича:

— Давай быстрее!

— Подъём!

Пока голосистая и безбашенная Ева будила всю округу своими воплями, Доминика пыталась аккуратно стянуть с одноклассниц одеяла.

— Не так, — сказала Ташкова, подскочила к Ларкиной и стала мутузить Генриетту подушкой.

— Подъём! — орала Ева во всю мощь лёгких.

— Да тише ты, — шикнула на неё Доминика. — Ты же сейчас всех разбудишь.

— А мы чего добиваемся?

Развеселившаяся девушка рывком стянула одеяло со спящей на верхнем ярусе Дины. — Хватит дрыхнуть! Труба зовёт!

— Какая нафиг «труба», Ташкова? Дай последний раз выспаться, — простонала Дина.

— Вставай, перед смертью не надышишься.

Шокированная Ларкина нелепо стояла у стены, наблюдая за творившимся сумасбродством.

— Stand up and fight! — крикнула Ева и упала, поскользнувшись на одеяле Дины. — Теперь, — тяжело вздохнув, сказала Ташкова, — у нас с тобой одинаковая температура тела.

И произнесено это было с таким лицом, что Доминика не могла остаться равнодушной. Она, задыхаясь от смеха, сползла по стене.

— Ты дура, что ли? Верни одеяло и ложись спать. Ты смотрела на часы вообще? — Дина была явно не в духе, и её можно понять.

— Ну я же сказала, stand up and fight.

— С завтрашнего дня сплю в наушниках, — заявила Джесс.

— А лучше в берушах, — поддержала идею одноклассницы Генриетта.

А нарушительницы всеобщего покоя хохотали как ненормальные, сами не зная, отчего им так весело. Подростки вообще психически неуравновешенные люди.

— Сон ушёл и хлопнул дверью, — тяжело вздохнула Джесс. — Придётся вставать. Сколько там времени?

— 6:40, — сказала Ева, посмотрев на наручные часы, всё ещё истерически смеясь.

— Да успокойся ты уже, — сказала Джессика, кинув в подругу подушку.

— Раз уж мы всё равно проснулись, давайте, что ли, вещи разберём, — предложила Доминика.

— Вообще-то это вы нас разбудили! — возмутилась Дина, всё ещё валяясь в тёплой постели.

— Вот! Благодаря нам с Доминикой у вас есть время разобрать вещи, — сказала Ташкова, которая потихоньку уже начала возвращаться в нормальное состояние, хотя улыбка не покидала её лица.

— Так что было бы неплохо потратить это время с пользой, а не в кровати или в вк.

— Если бы, — вздохнула Шоколадка, — но тут нет интернета.

— Тем более, — тоном, не терпящим возражений, сказала Ларкина.

— Согласна с Микой. Ты ведь не против, чтобы тебя Микой звали? Сокращённо от Доминики, — обратилась Ева к Ларкиной.

— Нет, не против, — ответила Доминика, только сейчас осознав, что всю жизнь к ней обращались полным именем. Даже в прошлой школе. Хотя родители называли иногда её «Дом».

— Тогда решено.

Девушки начали раскладывать вещи по шкафам. Здесь не обошлось без споров и ругани, где, чей шкафчик и полка, но в конечном итоге, спустя час цель была достигнута.

И только сейчас Мика вспомнила, что мама просила её постоянно сообщать обо всём, что происходит в новой школе. Но ведь пока что ничего особо важного не случилось? Так? Значит, писать ещё рано.

Когда время подошло к восьми часам утра, обитательницы 77 комнаты пошли в столовую, где скоро должен был начаться завтрак.

Спустившись на второй этаж, они сели на вчерашние места, и начало завтрака не заставило себя долго ждать.

— Доброе утро, школа, — сказал со своего места директор. — Всем приятного аппетита!

Толпы подростков и детей бросились к стойке раздачи за своими завтраками. У пяти кофейных автоматов тоже собралась очередь без начала и конца. Для учителей здесь не было никаких привилегий. Они, так же как и школьники, должны были пропихиваться через толпу.

— Мика! Я взяла тебе горячий шоколад! Возьмёшь мне пышку?! — кричала через всю столовую Ева.

— Тебе с чем?! — перекрикивая общий шум, спросила Ларкина.

— С шоколадной начинкой!

— Окей, сейчас! — ответила ей Доминика.

— Ева, Мика, я вам взяла чайные ложки! — сообщила во всеуслышание Джессика.

Счастье наступило, когда всё трио оказалось за своим столом, который чудом не заняли, и со своими подносами, полными всякой еды.

— Buon appetite, — сказала Ева, и все принялись за еду.

К их столу подошли Макс, Дэнчик и ещё два каких-то парня, имена которых Доминика вчера не запомнила.

— Мы к вам сядем? — спросил высокий широкий громила с карими глазами, крашенными чёрными волосами, которые были сбриты с одного бока, и с тоннелем в ухе.

— А где «доброе утро» или хотя бы «привет»? — спросила Ева. — Между прочим, три месяца не виделись.

— Неужто соскучилась? — усмехаясь, спросил парень.

— Что ты, я ещё с ума не сошла, — ответила девушка, отправляя в рот ложку дымящейся рисовой каши. — Ауч! — вскрикнула Ева. — Дурацкая каша!

— Привет, — встрял в разговор Макс. — Теперь нам можно к вам сесть? Свободных мест больше нет.

— Есть, — Джессика указала на стол, стоявший в паре метров, за которым сидел одинокий старшеклассник.

— Прикалываешься? Сидеть за столом с каким-то левым чуваком? — спросил молчавший до этого высокий дрыщавый парень в мятой синей рубашке.

— Всё равно семь человек за одним столом не поместятся, — внесла свою лепту в разговор Доминика.

— Ну, хватит вредничать, — наигранно обиделся Дэнчик. — Друзья как-никак.

— Джесс, ты хоть ей скажи, — встрял высокий дрыщ.

— Эй, Феликс, отношения заводят не для этого. Ладно, если найдёте четыре свободных стула, — согласилась Ева.

— Пасибчик! — улыбнулся стрижено-крашенный парень с тоннелем.

Парни, оставив свои подносы на столе девушек, притащили откуда-то четыре стула.

— Кстати, что это за кипиш сегодня вы с утра устроили? — спросил Макс. — Почему нас не позвали?

— Это, видимо, Ева с кофе переборщила вчера, — многозначительно сказала Шоколадка.

— Аскольд, как продвигаются дела со сменой имени? — Ева попыталась направить разговор в другое русло. — Уверен, что хочешь быть Иваном?

Стрижено-крашенный с тоннелем сквасил смешную гримасу «разумеется, это же очевидно».

— Конечно, — ответил парень. — Можно будет сменить имя в паспорте с восемнадцати лет. А вы можете звать меня Ваней хоть с сегодняшнего дня.

— Прикалываешься? — спросила Джессика. — Никогда за этим столом не будет человека с именем Ваня.

Ларкина отвлеклась от разговора одноклассников, вспомнив о странных событиях этого утра. Отчего-то эти существа казались ей пугающе знакомыми. Так бывает, когда мы услышим давно забытую песню, и не можем вспомнить, где её слышали раньше. Такое неприятное чувство, доводящее до тошноты, если долго об этом думать. Кажется, что голова сейчас лопнет, что до ответа совсем чуть-чуть, но мозгу как будто не хватает возможностей. Вот разгадка на расстояние вытянутой руку, на языке вертится, но никак не восстановить в памяти этот момент жизни. Как повреждённый файл. И вот сейчас Мика никак не могла вспомнить, как ни старалась, почему утренние «гости» ей кажутся такими знакомыми.

Но с другой стороны, ей хотелось всё это забыть, как неприятный сон, обычный кошмар. Кому захочется думать, что он шизик?

— Мика, — Ева щёлкала пальцами перед лицом девушки.

— Что? — Ларкина моргнула несколько раз и окинула рассеянным взглядом присутствующих.

— Кажется, она уснула, — сказал Макс. — Или просто тормознутая.

— Как ты считаешь? — спросил стрижено-крашенный. — Какое лучше?

Ларкина хоть и не следила за перепалкой, но быстро сориентировалась.

— Аскольд или Иван? — уточнила Мика.

— Да.

Сложный вопрос. Как ответить, чтобы никого не обидеть и не внести больше раздора в спор? Разумеется, Мика слишком серьёзно отнеслась к совершенно обычному вопросу, но на то она и Доминика Ларкина.

— Чисто по значению – Иван, а по фонетике – Аскольд, — ответила Доминика, надеясь, что её больше ни о чём не спросят. Ей вообще трудно давалось общение со сверстниками.

Дэнчик присвистнул.

— Ну и нифига себе. Где такую умную нашли? — спросил парень.

— В поезде, — ответила Ева. — Там где и тебя в пятом классе. Только в этот раз более умного послали.

— Я и без ума хорош. — Дэнчик провёл рукой по волосам.

— В страдании идиотизмом – да, хорош, — согласилась Ева.

— И супер невезучий, — заметил Аскольд. — Только пришёл и сразу... террор.

— Мы договаривались об этом не говорить, — Ева сразу переменилась в лице. — Зачем вы об этом вспоминаете?

«А вот это что-то интересное»,- подумала Мика, стараясь не вспоминать странных созданий. Она решила, что проще сослаться на усталость и переезд на новое место.

— А что такое? О чём нельзя вспоминать? — спросила девушка.

— Так ты не знаешь! — воскликнул Аскольд.

— Аскольд! — оборвала его Ева.

— Ты что подруге не расскажешь о страшном прошлом нашей школы? — удивился Макс.

— Зачем ей знать все эти ужасы? А тебе что, нравится вспоминать это?

— А что собственно произошло?

— Остынь, Ева, она сама хочет обо всём узнать, — сказал Аскольд, подытожив спор.

— Короче,- начал высокий дрыщавый брюнет. — Пару лет назад тут творилась полная дичь. Это сейчас даже мелких в Оранджвилл пускают, а лет пять назад и старшиков не пускали без взрослых. Короче, полный трэш был. Сначала только в городе были алкаши-наркоши, а потом и в школу кто-то занёс эту фигню. Один парень из десятого умер от передоза, а несколько родителей забрали детей со школы и прилично раскошелились на лечении своих детей от наркомании.

— А все попытки директора и завучей остановить это не дали никаких результатов, — продолжил историю Аскольд. — Но! Появился один парень, ал-я защитник слабых и т.д. Он начал борьбу, и у людей появилась надежда на то, что всё ещё может вернуться на круги своя. Но! Не всё так просто. Чёрный Призрак не брал в расчёт, что слишком смахивает на подростка. А где могут быть воспитанные подростки вблизи Оранджвилла? Только у нас в школе. Тут-то всё и началось.

— Да, — согласился Дэнчик, — это было только начало проблемы. Местной мафии не понравилось то, чем занимался наш супергерой. Поэтому они решили уничтожить его под корень, заявившись к нам в школу. И тут началось самое мясо. Террористы захватили школу, выставив условие, что уйдут только после выдачи им Чёрного Призрака. Парень, конечно, сдался, но только не сразу. Погибли люди. А потом его никто больше не видел, как и террористов. Школу тогда чуть не закрыли.

— Директора тогда ещё сменили, — подхватил истории Макс. — Леонид Николаевич был в те времена завучем. Он обещал, что наведёт здесь порядок и обо всём позаботиться. Школу прикрыли на год. Всех раскидали по разным школам. После года кто-то вернулся, а кто-то нет. Многие не хотели сюда возвращаться. Слишком многое въелось в память. Да и как такое забудешь? — Макс бросил короткий взгляд в сторону Евы.

— Я думаю, они его завербовали к себе, — сказал Аскольд, доедая свою порцию каши. — Но! Этого наверняка никто не знает.

— Его убили, — жёстко заявила Ева стальным голосом. — Если бы он тогда сдался раньше, невинных детей не убили бы. Он – трус!

— И поэтому ты ему помогала? — вызывающе спросил Аскольд.

— Нет, не поэтому. Я ему стала помогать, потому что хотела помочь. Но из-за него погибли люди.

— А как ты хотела? Думала, что, если будете мешать преступникам, ничего плохого не случится?

— Закрыли тему, — пробормотала Ева и, взяв в руки пустой поднос, вышла из-за стола.

Все уже позавтракали, и надо было спешить на урок. Ребята убрали за собой и пошли в Восточное крыло на второй этаж.

Лестницы и переходы были забиты людьми. Каждый пытался пробиться вперёд, прокладывая себе путь локтями, криками, оттаптывая друг другу ноги. В этом сумасшедшем потоке доставалось даже учителям, которые запоминали каждого «преступника», задевшего их, и мысленно уже представляли, как будут расправляться с ними во время уроков.

География у девятого «Б» проходила в кабинете №3Б. Зайдя в корпус Восточного крыла Ларкина, заметила, что холл тоже не пустует. Тут сидело человек тридцать-сорок.

— Что значат буквы «А» и «Б» после номера кабинета? — спросила Доминика.

— «А» обозначает, что кабинет находится в Западном крыле, а «Б» - в Восточном, — коротко ответила Ева, летая мыслями где-то далеко. По её лицу Мике не составило труда догадаться, что подруга всё ещё погружена в неприятные воспоминания четырёхлетней давности.

— А-а, ненавижу географию, — простонала Джессика.

— Потише, чтобы тебя Галина Тимуровна не услышала, — сказал Макс, — А то не видать тебе «четвёрки» в этом году.

Девятиклассники расположились у окна, скинув свои полупустые сумки и рюкзаки на подоконник.

— Да, не думаю, что географоненавистникам она рисует «четвёрки», — согласился Аскольд.

— Уверен, что такое слово есть? — спросила Ташкова, стряхивая с себя оцепенение, навеянное памятью о печальных временах.

— Да. Я его только что придумал.

Ева только закатила глаза – мол, как можно быть таким тупым?

— Джесс, «го» к тебе сегодня после уроков, — сказал Феликс, кладя голову на плечо Шоколадки.

— Только не начинайте опять, — попросила Ташкова, — меня сейчас стошнит.

— Эй, мы вообще-то целое лето не виделись, — пожаловался Корж.

— Да ладно, сказки рассказывай. Все эти три месяца вы гуляли двадцать четыре на семь,- поддержал Еву Макс, запрыгнув на подоконник, прежде убедившись, что преподов в холле нет.

— А тебе завидно? — улыбнулся Феликс. — Найди себе девушку и гуляй с ней до потери пульса.

Девятиклассники продолжили общаться в своей привычной манере, а Доминика стала оглядывать холл, пытаясь вспомнить имена всех, кто тут был. Она увидела знакомого темноволосого парня, с которым вчера начала неофициальную войну.

Вчера, когда все представлялись, Мика ввязалась в перепалку с мистером «Я лучше всех» – Владом, у которого была забавная причёска – тёмная чёлка стояла параллельно полу, словно козырёк подъезда. Влад был из тех людей, которые не видят ничего дальше своего «хочу». У таких детей родители зарабатывают, как правило, раз в пять больше, чем остальные. Так что этот парень ни в чём не знал отказа и неудобств, а нечаянно унизившая его Доминика слишком поздно узнала о социальном статусе Влада, чтобы просто не замечать его. В общем, мир подростков всегда делиться как минимум на два – богатых, избалованных и остальных.

Послышалась мелодия из фильма Звёздные Войны. Девятиклассники неспешно стали продвигаться к кабинету. Мика поняла, что это звонок на урок.

Доминика вслед за остальными зашла в кабинет. Сразу было видно, что это помещение предназначено для изучения биологии и географии. На стенах висели политические и физические карты мира. В конце класса стояли шкафы с гербариями, черепами и прочими костями. В углу – человеческий скелет. На учительском столе – компьютер, горшок с каким-то растением, бумаги, тетради, книги и учебники, глобус.

— Здравствуйте, восьмой «Б», — сказала учительница.

На вид ей было не меньше восьмидесяти, а то и все девяносто. Скрученная медлительная старушка перебирала своими тонкими пальцами бумажки на столе.

— Девятый «Б», — поправил Галину Тимуровну класс.

— Да, точно, — учительница пробормотала что-то вроде «какие они глупые, раз растут с каждым годом» и продолжила:

— Девятый «Б», здравствуйте. — Все встали со свих мест в знак приветствия. — Ну сколько можно скрипеть стульями, — пробубнила учительница себе под нос, а вслух сказала:

— Садитесь.

Галина Тимуровна оглядела поверх очков класс и остановила свой взгляд на Ларкиной, недовольно пожевав губы.

— Я вижу у вас новенькая. Представься.

Галина Тимуровна продолжала поверх очков смотреть на Доминику, которая тут же прониклась симпатией к милой старушке, вечно бормотавшей что-то себе под нос.

Мика назвала свои имя и фамилию, после чего старая географичка устроила ей зачёт по всем разделам восьмого класса. Ларкина правильно ответила на 90% вопросов, после чего учительница разрешила ей сесть на место.

— Все записываем тему: «Введение», — объявила Галина Тимуровна, которая как будто для себя стала бормотать:

— Мои учителя из университета знают географию на «пять», я знаю её на «четыре», а они максимум на «три». Но почему я ей поставила «пять»? — сама у себя спросила преподавательница, чертя мелом на доске таблицу характеристики географических поясов.

Когда часы показали без четверти десять утра, заиграла мелодия из Гарри Поттера.

— Отправляемся в Хогвартс! — скомандовал кто-то с задних парт. Поднялся галдёж, все начали собирать вещи и вставать из-за парт.

— Успокойся, мальчик, — задумчиво пробормотала Галина Тимуровна, поджав нижнюю губу – она всегда так делала, когда о чём-то напряжённо думала. — Урок ещё не окончен. Звонок для учителя.

Но её никто не услышал.

Девятиклассники покидали пустые тетради в рюкзаки и вышли из кабинета.

— Ну, как тебе география? — не без усмешки спросила Джессика у Ларкиной, когда девушки уже подходили к массивной двери, ведущей в Центральный корпус.

— Вполне нормально. У нас было хуже, — ответила Мика, поправляя рюкзак на плече.

— Хуже?! Куда ещё хуже?! И как только ты смогла ответить на все вопросы. Я с трудом назвала бы только океаны и то сомневаюсь, — удивилась Джесс.

— Не загибай, Шоколадка. Ты же получила как-то в прошлом году «четыре».

— Интересно, как тебе это удалось, — сказал подошедший к девушкам Феликс, приобняв Джессику за плечи.

— Я просто везучая, наверное, — пожала плечами Шоколадка, прижавшись ближе к своему парню и подарив ему довольную улыбку.

Феликс наклонил голову вниз и прижался губами к Джесс, которая сразу повисла на его шее.

— Фууу! — скривилась Ева.

— Ты просто мегамозг! — восхищалась Джессика после очередного урока. У девятого «Б» только что закончилась алгебра.

Доминика всегда была без ума от алгебры, поэтому сразу же нашла общий язык с математичкой. В голове у Ларкиной как будто был встроенный калькулятор и задачник со всеми ответами. Она мгновенно решала все упражнения, едва взглянув на задания.

— И в чём заключается моя мегамозгность? — с улыбкой поинтересовалась Мика.

— В том, что ты запросто решаешь примеры, которые я бы ни за что не смогла бы решить.

— Дело практики.

Следующим уроком был английский язык. Вот тут Мике крупно повезло. Так крупно, как вообще может везти, ведь в прошлой школе у них был в качестве иностранного французский. И, если бы не Мила, то Доминике пришлось бы попотеть...

Пережив эти сорок пять минут и следующие, отведённые на изучение биологии, где ей вновь устроили допрос, чтобы проверить знания в сфере человеческой анатомии, Мика вместе с подругами направилась в Центральный корпус. После четвёртого урока все ходили в столовую на, так называемый, ланч, который представлял собой обычно разные соки, плюшки, салаты и фрукты. В этот раз Мика сидела так же за одним столом с Шоколадкой, Евой, Аскольдом, Феликсом, Максом и Дэнчиком.

Перекусив, ребята снова отправились в Восточное крыло на второй этаж. В кабинете №4Б проходило ОБЖ. Перемена была несколько скучноватая, если не считать забавных перепалок Феликса и Евы, которая не выносила сюсюканий его и Джесс.

— Осталось всего два урока! — возликовала Ева, подбегая к Мике сзади и запрыгивая ей на спину, чуть не уронив подругу. Только что закончился, наверное, самый нудный урок на свете – ОБЖ.

— Ещё целых два урока! — простонала Джессика из-за спины Ларкиной, медленно волочась по коридору.

— Да ладно тебе, Шоколадка. Остались физ-ра и русский, обещаю, ты не умрёшь.

— А вот ты, может быть, — сказала Доминика, скидывая Еву со спины.

— Эй! Мика! Смерти моей хочешь?

— Как ты догадалась? — Мика и Джесс захохотали, и тут к их веселью прибавился ещё один человек.

— Видишь, Ева, не один я мечтаю задушить тебя ночью подушкой, — раздался из-за спины троицы чей-то голос.

Все оглянулись.

На парне были узкие чёрные джинсы и сине-белый бомбер, из-под которого торчала серая спортивная майка. Эрик.

Доминика не могла отвести от него глаз.

— А ты, кажется, мозг дома оставил вместе со школьной формой, — сказала Ева, возвращая сознание Мики с небес на землю.

— А ты его, видимо, сменила на школьную форму, — ответил парень, поправляя пустой рюкзак, который висел на его правом плече.

— Вы когда-нибудь перестанете ссориться? — не выдержала Мика. — Вы же брат с сестрой!

— Двоюродные! — в один голос сказали Ташкова и её кузен.

— Да хоть троюродные! — поддержала Доминику Джесс. — Хватит, у меня из-за вас скоро крыша окончательно поедет, мне всей этой школьной ереси и без вас хватает.

— Пойдём уже на урок, иначе опять опоздаем, — сказала Ларкина и возглавила шествие по уже порядком опустевшей лестнице.

Всю дорогу она не могла отделаться от мыслей о парне, который шёл за её спиной. Изредка она поворачивала голову, якобы смотря на болтающих Джесс и Еву, и скашивала глаза, пытаясь увидеть Эрика. Как же глупо и неловко она себя чувствовала, когда он ловил эти её взгляды.

Уроки физической культурой у девятого «Б» проходили на улице. За школой – рядом с конюшней – находился большой стадион, там и занимались школьники.

На улице была солнечная тёплая погода, ярко светило солнце, голубое небо высоко нависло над землёй, вокруг зеленела трава. Трудно описать словами такую погоду, потому что она для обычных букв слишком хороша, но каждый сможет вспомнить хоть один беззаботный летний день и то радостное и блаженное чувство, когда подставляешь солнечным лучам улыбающееся лицо.

После бега и разминки физрук разрешил поиграть в футбол. Капитанами двух команд были Влад и Тимофей. Они по очереди стали выбирать к себе в команду игроков.

Джессику и Еву выбрали практически в самом начале, сразу после Аскольда, Феликса, Макса и Дэнчика, правда, девушек распределили в разные команды. Ларкину никто к себе не брал до самого конца.

— Как думаете, парни, кто лучше – хомяк или замухрышка? — спросил Влад, когда приходилось выбирать между Камиллой и Микой.

Его команда одобрительно загоготала (все, кроме Евы, которой не посчастливилось оказаться под предводительство «козырька подъезда»).

Влад в итоге выбрал Камиллу, а Доминика пошла в команду к Тиме – ещё одного избалованного парнишки с высокомерным взглядом.

Во время школьной учёбы любой может получить ярлык, который сделает его посмешищем. Один из таких ярлыков – «ты – лошара», потому что ты последний, тебя никто не выбрал. В прошлой школе Мика никогда не оставалась последней, потому что физическая подготовка у неё была не ниже среднего, а тут её просто намерено хотели задеть. Ну, ничего, отыграемся!

Началась игра. Доминика, в отличие от многих девушек, любила футбол, по крайней мере, точно уж его не ненавидела. Поэтому её быстро зауважали члены команды и даже стали подавать пассы время от времени.

Когда мяч в очередной раз оказался у Мики, девушка заметила рядом с собой Влада, который намеревался отобрать его у неё. Улыбнувшись идее, мелькнувшей у неё в голове, Ларкина сделала вид, что испугалась приближающегося парня. Влад усмехнулся и сделал выпад ногой, чтобы выбить мяч, но Доминика обманным манёвром обошла парня и забила гол.

Команда Мики завопила от восторга и побежала на встречу девушки. На лице Ларкиной отобразился триумф. Она бросила в сторону Влада уничтожающий взгляд, полный превосходства.

«Ну и кто теперь из нас лошара», — явственно читалось в её глазах.