~ ~ ~

Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.

Фаина Раневская

Отсчёт пошёл. День второй...

«Тук-тук-тук-тук»,- стук в дверь.

Доминика вздрогнула. Перед ней всё ещё мелькали неясные образы – остатки сна. Опять обрывки грядущих битв и волнительных событий, которые навсегда изменят всё жизнь Мики. Но хочет ли она её менять. Она не могла понять.

«Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук»

Кто отстукивал знакомый ритм.

«Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук»

Мотив Дарта Вейдера.

«Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук»

Доминика могла поспорить, что кто-то стучит к ней в дверь. Но откуда в поезде дверь. Очередной сон. Она перевернулась с боку на спину и раскинула руки в стороны. СТОП! В поезде не такие широкие койки. Мика распахнула глаза и глянула на часы. 6:15! Чёрт!

Ларкина вскочила на ноги и пошла открывать дверь.

- Доброе утро,- улыбнулся Игорь Алексеевич.- Вы встали?

Доминика потёрла сонные глаза и кивнула, хотя Кристина и Вита всё ещё дрыхли.

Игорь Алексеевич был светловолосым полноватым мужчиной двадцати пяти лет. У него были вечно смеющиеся голубые глаза (вы когда-нибудь замечали, что самые красивые именно голубые глаза?). Доминике он чем-то иногда напоминал Винни-Пуха, но совсем чуть-чуть.

- Скорее собирайтесь и спускайтесь завтракать.

Мика закрыла дверь и стала будить девочек.

На завтрак Доминика съела штуки три помидорки, пол тарелки сосисок и макарон. Да, ну и наберёт же она здесь в весе. До булочек дело не дошло, потому что время поджимало.

Мика бегом мчалась к себе в номер. Кристина и Вита еле поспевали следом. В коридорах и лифтах было пусто. Кто будет вставать в такую рань, кроме персонала? Ах, да, конечно, те, кому в восемь утра выступать. Ну почему нельзя было приехать за день до выступления, чтобы нормально отоспаться после поезда?!

Весь процесс сборов описывать долго, а читать не интересно, поэтому сразу к сути.

Основной состав стоял за кулисами, трясясь от волнения. Играла какая-то фоновая зажигательная песня; Мика не могла разобрать слов. Ларкина, Лёша, Катя и Полина лихорадочно повторяли свой диалог, который был слишком коротким, чтобы занять всё время до начала спектакля.

Доминика закрыла глаза, собираясь с мыслями. Она стала прокручивать в голове выдуманную биографию своего персонажа. Сто раз прокрученная печальная история девочки, пережившей блокаду, ярко иллюстрированная фантазиями Мики, мелькала перед закрытыми глазами, будто Доминика смотрела старинный чёрно-белый фильм.

Ей было страшно. Хоть она много раз выступала на публику, ни разу ей не доводилось выступать на таком серьёзном конкурсе.

Мика оглянулась. В глубине кулисы стояла Голди (на заднем плане мелькнула мысль, что неплохое прозвище), Тарплэр был в зале. Доминика на деревянных ногах подошла к бефергу.

- Мне страшно,- прошептала она так, чтобы никто, кроме Голдилокс не услышал.

- Не дрейфь,- подбодрила девушка.- У вас всё получится. Я видела ваши репетиции, если вам не дадут первое место, эти жюри просто дураки,- хмыкнула беферг, пихнув Мику в плечо.- Ты всё сможешь.

- А если нет?

- Этого не будет,- твёрдо произнесла Голдилокс.- Даже не думай об этом. Веришь мне?

- Но...

- Никаких «но». Вы выиграете. Ты веришь в это?- спросила беферг.

Доминика посмотрела прямо в глаза подруге. Голди права. Они выиграют. Мика поверила в то, что всё получится, что она не споткнётся и не забудет текст, никто не забудет текст.

Вера зародилась где-то внутри. Уверенностью в победе наполнилось вся её душа, как будто надули огромный шар. И этот шар не лопнет ни за что. Он будет только крепнуть.

Ларкина почувствовала прилив адреналина, какого никогда прежде не испытывала. Это ощущение было схоже с тем, когда ты смог открыть дверь, которая долгое время не хотела поддаваться твоим усилиям и, наконец, сдалась. Доминика ощутила колоссальный запас неведомой ей прежде силы. Эта сила бежала по Микиным венам вместе с кровью. Бешено колотящееся сердце только ускорило распространение этой силы.

Доминике казалось, что она сейчас взорвётся от мощи, которая переполняет её, что она вот-вот взлетит.

- Я верю,- прошептала Доминика.

Музыка стихла. Погас свет в зале. Начался спектакль...

Всё, что Доминика запомнила – висящие над сценой еле заметные микрофоны (для увеличения громкости) и непередаваемое чувство полёта, когда в конце спектакля они выходили на сцену для поклона. Доминика переживала неописуемое счастье от игры на сцене, от возможности прожить небольшие кусочки жизни других людей.

За кулисами их ждала Дарья Владимировна, которая осталась вполне довольной выступлением своих воспитанников.

Родители, сидевшие в зале, с заплаканными глазами встречали своих детей как героев. Зал хлопал, и всё было как нельзя лучше.

Мика всё ещё чувствовала ту силу, которая текла по её венам. Доминика почувствовала, что знает ответ на давно мучивший её вопрос. Вместе с облегчением от того, что верный путь был найден, пришла тоска и грусть. На глаза невольно навернулись слёзы. Девушка попыталась себя убедить, что ничего страшного, ведь ей пятнадцать исполнится только в конце учебного года. Но внутреннее чутьё подсказывала, что это её последний театральный конкурс.

Не желая тратить времени впустую, Мика пошла прямиком в свой номер, чтобы переодеться и провести сегодняшний день в бассейне под палящим солнцем вместе с теми, кто был близок ей душой, с кем у неё была страсть.

- Привет! Как покупалась?- спросила Кристина, когда Доминика вернулась из бассейна.

- Ничего так, правда, горло жжёт от солёной воды,- ответила Мика.

- Что сейчас планируешь делать?- опять задала вопрос девочка.

- Пойду на спектакли,- ответила Ларкина, думая, как бы лучше провести время, чтобы потом с улыбкой вспоминать эту поездку, чтобы запастись вперёд всем тем временем, которое она не сможет провести с друзьями-неадекватами.- А вы?

- Тоже, скорее всего, а потом в десять часов на дискотеку.

- Отлично. Тогда, если вы уже пообедали, скажите о наших планах Игорю Алексеевичу.

Выходя из номера, Доминика встретила в фойе этажа Женю и Сашу. Насколько знала Мика, после выступления они отсыпались.

- Доброе утро! Идёте обедать?- спросила Ларкина.

- Ага,- зевнув, ответила Михалыч.

- Вас подождать? Мы сейчас на спектакли собирались. Вы как? Пойдёте?

- Вы идите вперёд, там встретимся.

- Окей.

Кристина уже стояла в лифте, ожидая Доминику, и держала палец на кнопке задержки закрытия дверей.

Повсюду были толпы народу. Коридоры пестрели изобилием маек, рубашек, юбок, брюк. Все о чём-то разговаривали и смеялись. Кристина и Вита пошли вперёд Доминика, которая никак не могла отделаться от мрачных мыслей. Чего она так переживает? Ведь, когда всё это закончится, чисто теоретически, Мика сможет снова вернуться в школьный театр. Но что-то внутри девушки отчётливо говорило, что это только теоретически. Может, дело было в том, что где-то в её подсознании хранилось воспоминание о сне, в котором она видела своё будущее, и в этом будущем не было театра?

Мика долго стояла в очереди у самого входа в зал. На двери Ларкина увидела плакат с высказыванием Иоганна Фридриха Шиллера:

«Театр наказует тысячи пороков, оставляемых судом без наказания, и рекомендует тысячи добродетелей, о которых умалчивает закон. Театр вытаскивает обман и ложь из их кривых лабиринтов и показывает дневному свету их ужасную наружность. Театр развертывает перед нами панораму человеческих страданий. Театр искусственно вводит в сферу чужих бедствий и за мгновенное страдание награждает нас сладостными слезами и роскошным приростом мужества и опыта»

Доминику зацепило слово «добродетелей». Она вспомнила рассказ Эрика про то, как в мире появилось зло. Семь добродетелей, которых был лишён Зло.

«Может, Избранные и театр не так уж далеки друг от друга»,- пронеслось в голове девушки, и Мика сразу же отодвинула ту мысль как можно дальше, чтобы не обнадёживаться лишний раз.

Войдя в зал, Мика со своими спутницами еле пропихнулись к креслам – здесь было народу больше, чем на премьерах подростковых блокбастеров.

Доминика отсидела в зале пять спектаклей, но, как ни пыталась, не могла вникнуть в их сюжеты. Слишком мрачные мысли укоренились в голове девушки и не давали покоя.

- Что с тобой?- шёпотом спросила Голдилокс у Мики, когда шестой спектакль окончился, а Ларкина всё так же неподвижно сидела и смотрела стеклянными глазами в пол.

- Ничего,- бесцветным голосом произнесла Доминика, стараясь отвечать коротко и быстро, чтобы её боль не проступила наружу большими солёными каплями слёз.- Я в порядке.

- Нет, Мика. Я вижу, что с тобой что-то происходит. Скажи, что? Ты можешь мне доверять. Я пойму тебя и постараюсь помочь.

Доминика резко замотала головой.

- Что, Мика? Расскажи.

Мика минуту смотрела на сцену, где устанавливались декорации для следующего спектакля.

- Почему я?- прошептала девушка. Ей казалось, что целый мир сейчас рушится, вся её жизнь обращается в прах.

Голдилокс молчала. Конечно, она не могла понять, что имела в виду Ларкина, поэтому пришлось ждать продолжения.

- Я мечтала, чтобы в моей жизни произошло что-то невероятное, но я не хотела менять свою жизнь на другую,- сказала Доминика, чувствуя, как картинка перед глазами превращается в одно расплывчатое пятно.

С каждым словом она как будто сильнее удаляла себя от театра. Ей не хотелось продолжать. Мика не хотела терять ни минуту того времени, которое ей осталось. Каждую секунду она хотела растянуть в часы, часы в дни. Но чем яростнее девушка пыталась ухватить свою прошлую жизнь, тем быстрее она ускользала.

- Почему я должна выбирать?- отчаянно спросила Мика.- Я хочу остаться здесь. Хочу остаться в театре, я не смогу без него.

- Так что тебе мешает?

- Ты прекрасно знаешь что. Я не могу жить двумя жизнями сразу. Либо театр, либо Избранные. Мне нужно выбрать. Но я не хочу.

Доминика сжала челюсти, чувствуя, что слёзы против воли катятся по щекам. Резким движением она вытерла их тыльной стороной ладони.

- Театр — моя жизнь, Голди, я не смогу без него. Тут... Всё, что я знала. С самого детства это было смыслом моей жизни. Театр, сцена. Я не представляю и дня без них. Как я могу всё это бросить? Почему я стала Избранной? Я не хочу ею быть.

Голдилокс положила руку на плечо Доминики, но та сбросила её.

- Мика... Я не знаю всех ответов, не знаю, как тебе поступить. Если тебе так плохо без театра, почему ты хочешь бросить?

- Я не хочу.- Доминика затрясла головой.- не хочу.

- Почему ты тогда вдруг думаешь об этом?

- Потому что не могу иначе. Тогда за кулисами я...- она не смогла договорить. Ком стоял у неё в горле.

- Мика, у тебя есть выбор....

- Я знаю.

- Тогда почему ты плачешь?

- Потому что мне больно терять, но я понимаю, что так правильно. Неделю назад я не была уверена, но сейчас... я вижу, что не могу иначе,- окрепшим голосом сказала Доминика.- Если я Избранная, как смогу оставаться в стороне. Это моя борьба, Голди. Я думала, что смогу закрыть на это глаза и сделать вид, что непричастна, но... не буду ли я позже сожалеть, если откажусь от своего призвания? Я должна определиться, кто я, на чьей стороне. Каждый человек сам для себя решает это. И, кажется, я решила. Я не смогу смотреть тебе в глаза, если струшу. Это мой путь. И я его пройду. Никому не выпадает испытаний больше, чем он сможет пережить.

- И ты не будешь сожалеть, что бросила театр?

- Возможно, буду,- согласилась Мика.- По любому буду, что бы ни выбрала. Так что... Став Избранной я стану сильнее. В жизни нельзя ориентироваться только на свои желания. На мне теперь слишком большая ответственность.- Доминика горько ухмыльнулась.- Я уже сделала свой выбор. Я Избранная и всегда ею была.