(От лица Дейва)

Я уложил Диди на фиолетовый диван и накрыл её тёплым пледом.

Бедняжка. Сегодняшняя ночь останется для неё лишь последним плохим воспоминанием, она навряд ли про это вспомнит. А ещё укус Милозавра, который оказался редким сокровищем.

Входная дверь с шумом открылась. Джульетт сняла с себя синий пиджак и кинула его на пол. Не сняв чёрные туфли, девушка легла лицом на деревянный стол. Я хотел поинтересоваться у Джульетт, как у неё дела, но решил, что этот вопрос покажется глупым и неуместным. Быть может, это её любимое и нормальное занятие – лежать на столе.

Будто прочитав мои мысли, Джульетт взглянула на меня и выдала сиплое "Валяй".

Так, по голосу ясно, что всё плохо. Мне нужно спросить что-то другое...

– Ты смогла угомонить их? – нашёлся я.

– Нет, – ответила девушка и задумчиво взглянула на потолок. – Мой папа, – прошептала она, облизнув свои губы, – и этот сумасшедший доктор-учёный погибли. Они накинулись друг на друга из-за банки с Милозавром и стали драться кухонными приборами.

Вот к чему приводит жадность.

Послышался всхлип Джульетт. Я встал с дивана и подошёл к ней.

– Ну же, не плачь, – Джульетт уже сидела на столе. Я поднял её подбородок и взглянул в эти голубые глаза. У неё довольно детское и милое лицо. Я стёр слезу, которая медленно стекала по щеке Джульетт. – Не надо плакать, – шепнул, пытаясь её успокоить.

Она взглянула на меня с грустной улыбкой и... снова разрыдалась.

– Это мой отец, – между всхлипами говорила Джульетт. – Пусть он и являлся мелочным на деньги человеком и моментами бывал даже груб с посетителями, но у меня кроме него и Джорджа больше никого нет. Более того, он – главный менеджер этого отеля. Был...

Она продолжала пронзительно рыдать. Я прижал Джульетт покрепче и вдохнул приятный аромат сладких духов. Склонившись к губам девушки поближе, я почувствовал её дыхание и...

– Эй, Дейв, к нам пришли гости, перестань поедать конфетки и присоединяйся к нам! – сказал семилетний Максон.

Я положил конфетки в банку и, на ходу облизываясь, побежал в зал.

– О, а вот и наш сладенький Дейв! – сказала моя мама, стоя возле открытой входной двери.

У мамы прямые волосы цвета льна, что доходят ей до талии. Она была в коричневой пилотской форме, а на её лбу красовались очки: их мама надевала во время полёта.

Рядом с ней стояла толстая тётенька, что держала за руку рыжеволосую девочку в жёлтом цветочном платьице. Девочка своими большими голубыми глазками с детским любопытством разглядывала меня. В правой руке она держала большой леденец.

– Познакомься, Дейви, это...– начала мама.

– Дай мне леденец! Хочу леденец! – крикнул я, стараясь отобрать у девочки карамель на палочке.

Малышка заплакала. А маме это не понравилось. Маме много чего не нравится.

– Дейв! – сердито сказала она. – Марш в комнату!

– Но ма, я хочу леденец!

– С тебя достаточно, – она не кричит, но в её глазах читалось: «Я запрещаю тебе сладости, потому что ты повёл себя некрасиво».

Я обиделся на маму и на девочку с леденцом. Громко топая, направился в детскую комнату. Когда дверь комнаты с шумом закрылась, чувство обиды взяло надо мной верх, и я, приземлившись на свою кровать, стал лить слёзы в подушку.

Мой плач остановил стук в окно. Открыв окно и встретив там мужчину с доброй физиономией, я вытер свои слёзы и улыбнулся ему. Папа тоже улыбался мне. Он был одет в пилотскую форму и сейчас чинил правое крыло аэростата, насвистывая себе под нос весёлую мелодию. Мой папа крепкий и сильный мужчина. Я хочу стать таким, как он, когда вырасту.

– Когда мы уже полетим? – поинтересовался я, сразу позабыв о плохом.

– Не думаю, что скоро, но я постараюсь побыстрее закончить починку, – с улыбкой ответил он. Белые зубы на фоне грязного лица смотрелись очень смешно.

Я взглянул на аэростат. Он такой большой, даже больше нашего маленького дома, в котором мы временно жили. Родители мои – пилоты. Они постоянно находились над землёй, пока крыло аэростата не сломалось, и они не рухнули на землю. К счастью, все теперь живы. Поранился только сам аэростат.

И вот, сейчас, когда я обсуждал с папой наш полёт, я и не думал, что это путешествие по пушистым облакам закончится плачевно: физически для родителей, морально для нас шестерых.

– Дейв? – вернула меня из воспоминаний Джульетт. На опухшем красном лице успели высохнуть слёзы.

Я оттолкнул её от себя и потёр виски.

Дейв, ты чуть не поцеловал её! Ту, из-за которой и умерли твои родители! А мне думалось, что она умерла.

– Дейв, что я сделала? – печально поинтересовалась у меня девушка.

Я повернулся к ней и смерил её ненавистным взглядом. Но меня тревожил вопрос: а вдруг это не она, не та девочка в цветочном жёлтом платьице?

Но посмотри ты только на лицо, на глаза! Моё сердце сжалось от грусти и печали. Я знал, что не надо доверять людям, знал, но чуть ли не поцеловал!

– Ты любишь конфетки? – с тяжёлым вздохом поинтересовался я, пристально глядя в большие голубые глаза Джульетт.

– Обожаю! – с чувством ответила девушка, затем раздраженно фыркнула. – И это всё, что ты хотел у меня спросить? А я-то думала...

Она смолкла, так как увидела, что у меня нет желания её слушать.

Я стал ходить по залу, разглядывая комнату. Джульетт сказала, что этот номер построили для неё, её отец был состоятельным человеком, он сделал номер весьма абстрактным: пол зала изумрудного цвета поблескивал от света неоновых фонарей, которые свисали с потолка, создавая космическое впечатление. Тёмные стены никак не ухудшали обстановку комнаты. Рядом с фиолетовым диваном, где без сознания лежала Диди, стоял стеклянный журнальный стол. Здесь не было телевизора, так как есть светодиодный проектор: он направлял лучи на стену для просмотра любого фильма или сериала. Я подошёл к окну, что тянулось до пола, и всмотрелся в улицу: только уличные фонари, фары машин да маленькая Луна являлись источником света этого тёмного городка.

Снова тяжёлый вздох.

День, на удивление, прошёл слишком быстро, мы с Диди так ничего и не съели, так как искали отели, которые не были заполнены туристами и соответствовали нашему карманному достатку.

Я повернулся к Джульетт.

– Зачем ты пригласила нас сюда? – подавленным голосом поинтересовался я у неё.

Она взглянула на меня и, чуть покраснев, сняла с себя галстук. Затем медленно начала расстёгивать свои пуговицы на белой рубашке...

– Что ты делаешь? – я нахмурился.

Рубашка уже валялась на полу.

– Всего лишь хотела показать...– прошептала Джульетт, повернувшись ко мне спиной.

Сквозь белую майку я увидел большие шишки. Такие же, как у Диди!

Я решил потрогать эти шишки и вдруг до меня дошло.

– Да, Дейв, в этом номере обитают Милозавры.