«Наше подсознание - внимательный наблюдатель, и зачастую именно оно подсказывает нам, какой выбрать путь. Если к нему прислушиваться, то оно обязательно заставит нас повернуться спиной к унылой обыденности, которая редко украшена розами.»

Самия Шарифф

— Гюльбахар, иди сюда, — голос женщины, что была покрыта платком, доносился с далека.
Маленькая девочка, окружённая глиняными дома, оборачивалась на каждый зов.
— Мама, — она бежала к ней, оставляя позади себя пыль от песка.
Её платье свободного кроя так и развевалось на ветру, а длинные чёрные волосы красиво отливались блеском на солнце. Босыми ногами она рвалась к матери, чувствуя свободу и дыша всем телом. Именно сейчас она ощущала прилив свободы, которым она была ограничена. Внутри неё плескалось чувство маленького счастья и радости, что было для неё несвойственным. Девочка бежала навстречу к маме, но каждый раз дорога перед нею становилась всё длиннее и длиннее, а путь становился сложнее.
— Мама! — кричала она.
Дом, откуда доносился голос матери казался далёк, но девочка всё так же отчетливо слышала её голос. Вдруг образовались серые тучи, окутавшие голубое небо, начался внезапный ливень, а затем всколыхнула молния и прогремел звук грома. Испуганная девочка всё продожала бежать вперёд, но путь удлинялся сильнее. Неожиданно перед её носом ударила искра молнии и, закрыв глаза, она закричала от страха.
Севиль проснулась среди ночи. К счастью, это был всего лишь кошмарный сон. Женщина была вся в поту, сердце её билось с огромной частотой, а холодные руки тряслись от испуга. Она оглянулась по камере, теперь она не спала. Но почему она снова слышит звуки дождя? Севиль моментально взглянула в сторону окна, где и доносились эти звучания. Шла гроза. Успокоившись, Севиль присела на край кроват и обдумывала свой сон. Почему ей приснилась её мама? И почему она не смогла добежать до дома, откуда доносился столь родной голос? Мысли охватили женщину и не давали ей снова заснуть. Закрывая глаза, она видела перед собой образ матери, вспоминала её приятный голос и красивые глаза, что до сих пор не стёрлись из памяти. Севиль-ханым так и не смогла заснуть до утра. Лёжа на кровати, она мысленно представляла то, что её наконец выпустили из-за решётки и она крепко обнимает внучек. Прошло больше недели, как она томится за четырьмя каменными стенами. В камере было очень сыро и для Севиль это уже стало привычным, по утрам тут становилось холодно и жутко, а кровать, на которой спала женщина была не такой уж и удобной и мягкой, но даже это не могло заставить Севиль забыть о своей семье. Она часто вспоминала то своих внучек, то дочку, то даже зятя Ахмеда, ставший для неё почти сыном, она могла долго думать о них, задаваясь многочисленными вопросами о том, как они, и что сейчас делают. Было понятно, что Севиль скучает по ним, но судьба диктовала свои правила. Стоя у окна, Севиль часто размышляла о жизни, о прошлом и о будущем. Только вот настоящее её не волновало - она жила им, но не думала о нём. Её не беспокоили вопросы, что делать и как быть в данный момент, в эту минуту. Она смотрела на чистое безоблачное небо и оно казалось таким красивым и даже необычным, что летящие птицы не смогли бы украсить своим присутствием эту красоту. Как бы ей хотелось стать птицей и выбраться из этой решётки, улететь в родные края, оставив позади тяготы и просто прожить так, словно последний день.
В камеру зашла сотрудница в форме и со статной походкой подошла к Севиль.
— Вставай, тебя ждёт следователь, — грубо приказала она.
За время пребывания в камере Севиль утратила силы. Ей было тяжело подниматься, спала она плохо, а за последние дни и вовсе простудилась, находясь в постоянном холоде.
— Почему здесь так холодно? — повернулась она к сотруднице.
— А что ты хотела? Тут тебе не отель с пятью звёздами, комфортных условий не жди, — с насмешкой бросила женщина.
Она схватила Севиль за локоть и больно потянула.
— Вставай, говорю!
Севиль горько сжала губы, решив промолчать. Ей не хотелось создавать больших проблем, да и к тому же, зачем они ей. Она потеряла вкус жизни и всё стало пустым, таким не нужным, бессмысленным. Спустя несколько минут сотрудница привела Севиль в камеру, где за столом ожидал следователь. Увидев вошедшую Севиль-ханым, мужчина не тронулся с места и указал женщине на стул.
— Садитесь, — произнёс он.
Севиль послушно села. Ей был не знаком этот человек и в нём было что-то отталкививающее, но его просьбы заставляли женщину молча выполнять его просьбы. Сотрудница кивнула следователю и вышла из камеры, оставив их одних.
— Севиль-ханым, меня зовут Дженгиз Шентюрк, я расследую ваше дело и...
— Вам нужна информация? — перебила его Севиль.
Мужчина опешил от неожиданности.
— Да, у меня есть пару вопросов к вам, — подтвердил он.
Госпожа Севиль демонстративно вздохнула, явно показывая, что ей не интересен этот человек.
— Я знаю, вы не признаёте свою вину в преступлении, — начал следователь, — Однако на вашем месте я бы не стал умалчивать о многом.
Он намекал ей на то, что необходимо признаться, и чем скорее она это сделает, тем будет лучше.
— О каком "многом" вы говорите, бей? — нахмурила брови Севиль.
— Вы же прекрасно понимаете, о чём я. В этом деле есть много нераскрытых подробностей, которые известны только вам.
Слова мужчины не на шутку разозлили Севиль-ханым.
— Вы смеете утверждать о том, чего сами не знаете? Подробности знают те, кто надоумил вас поверить в мою виновность, — её взгляд был полон ярости.
— Севиль-ханым, пожалуйста, успокойтесь. У нас ещё полно времени, чтобы удостовериться виноваты вы или нет, — спокойный тон Дженгиз-бея заставил женщину чуть остыть.
— Почему тогда вы не опрашиваете свидетелей? Или где тот человек, который вынес обвинения?
— Послушайте, я виделся с кем нужно, и все они в один голос твердят, что это сделали вы, — мужчина чуть пододвинулся к столу.
— Я не могла этого сделать, — эти слова были прозвучены с такой горечью, что заставили следователя на миг промолчать.
Возможно, ему и самому было тяжело поверить в вину этой женщины, ведь она не была похожа на ту, что способна на кровопролитие родного человека.
— У вас были друзья, ханым? — вдруг спросил следователь.
Севиль молчала, словно не хотела выдавать их.
— Среди родственников покойного мужа или просто среди знакомых, — он начал перечислять.
Почему его так интересовали эти детали? Причём друзья, если в преступлении обвиняется сама Севиль?
— Значит, не было, — произнёс Дженгиз-бей, не дождавшись ответа от женщины.
— За столько лет я не обзавелась друзьями, а если они и были, то остались в прошлом, — бросила она, подняв взгляд на следователя.
— А у вас были какие-то проблемы с мужем? Может в последние годы участились недопонимания, конфликты, — Дженгиз-бею было интересно всё.
Услышав вопрос, Севиль усмехнулась.
— Вам смешно?
Положив руки на стол, она сомкнула их в замок и с подозрительным взглядом наблюдала за следователем.
— Кто вас сюда отправил? — спросила она.
Мужчина сделал озадаченный вид.
— О чём вы?
— Вы задаёте странные вопросы. Почему вас интересуют такие подробности?
— Я следователь и мне вправе задавать подобные вопросы, ханым.
Севиль явно не собиралась отвечать ни на один вопрос.
— А я вправе не отвечать на них, — отрезала она.
— Нет, вы должны дать мне ответ. Это в ваших же интересах, если хотите получить минимальный срок, — мужчина повысил тон, заметив, как ловко его переиграла Севиль.
— Вы пугаете меня сроком, Дженгиз-бей? — с насмешкой заметила женщина.
— Севиль-ханым, чем больше о вас раскроется ненужных вам подробностей, тем выше шанс остаться тут навсегда, — следователь старался с помощью страха повернуть разговор в нужное русло.
Но Севиль всё понимала, ей был знаком этот приём, который давно не внушает ни капельки тревоги.
— Не стоит меня запугивать, — начала она, — То, через что я прошла, вам даже во сне не приснится.
По взгляду господина Дженгиза было ясно, что он удивился.
— Даже если вы меня привяжете к стулу, я ничего не скажу.
— Севиль-ханым...
— Любое моё слово будет использовано против меня, а в конечном итоге, я окажусь в яме, которую упорно копали ваши сообщники, — она без страха говорила всё в лицо, не боясь, что её могли пресечь за подобную речь.
— Я хоть и стара, но не глупа, — завершила женщина, — И знаю, к чему всё идёт.
Её уверенность и непоколебимость не оставляют мужчине ничего, кроме как сдаться и принять этот удар. Он с ошеломленным взглядом смотрит на неё, не веря происходящему — только что ему дали отпор и не дали ни слова сказать.
— У нас ещё много времени, чтобы всё обсудить, ханым. Надеюсь, в следующую нашу встречу вы решитесь на правду, – На сегодня их разговор закончен.
В скором они вновь встретятся, и что будет тогда — неизвестно. Сможет ли Севиль снова отстоять принципы и не сломаться под давлением закона?
С того дня прошло пять дней. Севиль никого не ждала и не надеялась увидеть кого-то. Её родных не пускали поговорить с ней, любые их просьбы заканчивались отказом, а о помощи не стоило и мечтать. Всё это казалось Севиль спланированным, но выбраться из этой ловушки было невозможным. И вот, наконец, удача — она сидит в камере ожидания. Внезапно послышался противный скрип открывающиеся двери. Из-за железной двери показалась фигура женщины-сотрудницы, а следом за ней оказалась молодая девушка с очень миловидным лицом и стройной фигурой. Её восточная внешность сразу привлекла внимание госпожи Севиль — карие глаза и чёрные прямые брови. Её пухлые губы были накрашены тёмно-бордовым оттенком помады, а скулы блестели от нежных румян. Она была одета в деловой костюм черного цвета, а её волосы аккуратно собраны в хвост. Девушка долго рассматривала недоумевающую Севиль-ханым, при этом мило улыбаясь ей. Сама Севиль со странным взглядом разглядывала девушку, которая для неё была совсем незнакома.
— Здравствуйте, Севиль-ханым, — поприветствовала девушка, получив в ответ лишь томное молчание.
— Она у нас в последнее время не разговорчива, — ответила за Севиль сотрудница.
Не обращая внимание на неё, дама продолжала ждать реакции самой Севиль, но та всего-лишь каменно прожигала взглядом присутствующих.
— Моё имя Аслы Озкан, я ваш адвокат.