Март 2001 года.

Полное уединение с природой. Под ногами шуршала листва, шум веток, бьющихся друг об друга дополнял истинную картину благоухания природы. Лунный свет, еле пробирающийся сквозь густую листву деревьев, немного освещал путь. Томное дыхание прерывало скопившуюся тишину между двумя девушками.

– Скорее! - торопила высокая девушка со светлыми волосами свою подругу. Она ловко пробиралась через заросли диких растений, которые жадно хватали за ноги, отвергая их присутствие в Запретном Лесу.

– Анастасия, может... Всё-таки, не стоит? - жалобно проскулила Эвелин, освещая себе путь световым шаром. Ей не нравилась затея гулять после полудня в Запретном Лесу. Нападений стало значительно меньше, но это не означало, что теперь Лес безопасен. Не зря Лес звался Запретным ещё с незапамятных времен. – Здесь ведь много диких и опасных существ...

– Ни одно живое существо в Хэйвуде тебя не тронет, если твоя душа чиста, ясно? 

– Откуда ты это знаешь? - сердце в груди у Эвелин сжалось. Они всё глубже пробирались в самые дебри, гущи Леса. Леса, в котором умерли не одни десятки волшебников.

– Я должна тебе это показать, Эви. Понимаешь? - с надеждой взглянула она через своё плечо на подругу. – Не бойся. Тебе понравится! - Улыбнулась девушка, отчего Эвелин стало не по себе.

– Что ты пытаешься мне показать? Объясни! - нервничала Эви. Её волосы то и дело застревали на ветках, пока короткие волосы её подруги легким порывом ветра всего лишь расскачивались у основания лебединой шеи. При лунном свете пшеничные волосы казались ещё более светлыми, чем прежде.

– Потерпи, мы почти пришли, - сделанные долгими веками тропы давно исчезли, и девушкам приходилось пробираться сквозь дикие дебри и заросли, которые то и дело наровили зацепиться им в ноги, подобно пиявкам, обитавшим в Красном Озере, и сорвать лоскутки от одежды. Заклинания отцепления от себя растительности работали всё слабее по мере приближения вглубь Леса.

Эвелин помнилось, что совсем в недавние времена, когда она ещё училась в школе и никуда ещё не уехала, ей и другим детям запрещалось находиться в близи Красного Озера, где обитали самые необыкновенные водные существа, заставляющие сердце остановиться от их небывалой красоты. Тогда Красное Озеро было намного опаснее Запретного Леса, куда раньше разрешалось гулять малым детям.

– Если с нами что-нибудь случится...

– Не случится, - отчеканила Анастасия злобно. Её уже начинало откровенно раздражать беспрерывное щебетание леди. Эвелин вдруг остановившись, задумалась. В её глазах блеснули слёзы в лунном свете.

– Если я умру, то Эверет не переживёт. Он ведь тоже умрёт! О, Норны! Эверет, мой милый, - На глаза девушки мгновенно выступили слёзы, скоропостижно скатываясь по обветренным щекам.

Вечными терзаниями Мечей и Щитов были переживания друг за друга. Никто не поступал эгоистично. Всем хотелось выжить лишь для того, чтобы спасти родственную душу.

Больше Эвелин не произносила ни единого слова, продолжая идти, ведь обратной дороги не помнила. Она слишком боялась умереть, ведь следом за ней тут же погиб бы и её жених. Норны бы на вряд ли пощадили Эверета, совершив единственную милость за всё свое существование.

Эвелин казалось, что хуже смерти нет ничего. Ведь, что это за явление смерть без наслаждения воздухом, без созерцания солнца и луны, без любви...

Жизнь. Как мало букв, но как много смысла. Жизнь главная ценность мира. Её надо беречь, а так же наслаждаться. Эвелин поступала крайне безрассудно, шествуя сквозь растительность Хэйвуда за своей знакомой в ночь полнолуния. И хоть Анастасия и была дочерью стража деревни Хэйвуд, это не означало, что у девушки имелась ума палата.

– Вот, - после долгой паузы протороторила Тодд, и повернувшись, предстала пред Эви с коварной ухмылкой на лице. Они остановились у опушки, где заросли не так настигали их пяток. Анастасия еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться самым страшным смехом во весь Лес, который ей казался родным домом. – Я привела новую жертву, - вдруг голос Тодд стал стеклянным. Её слова эхом пронеслись по опушке Леса. Звериный голос ещё долго звучал в разуме оцепеневшей Эви.

– Ч-что? Что ты несёшь? - теснее укрывая себя маминой шалью, произнесла Эви. Ответа Анастасии не последовало. – Мерлин, так и знала! - выкрикнула Эвелин, не сдержавшись. – Ты привела меня в опасный Лес в полночь, сказав, что кому-то нужна срочная помощь! И ты обманула меня, а на самом деле у тебя очередной приступ неадекватности! Правильно мальчики в деревне про тебя говорят. Зря я им не верила... - На это Тодд не нашлось, что ответить. Она всё с той же ухмылкой стояла и устрашающе смотрела на разозлённую Эвелин. Её слова Анастасия попусту не слышала, так как была сосредоточена на других звуках. – Зря я сдружилась с тобой. Если бы не ты, я бы сейчас находилась рядом со своим женихом... - мысли Эви вновь и вновь уносили к Эверету. К человеку, который для Эвелин являлся Мечом, а она же для него Щитом. Она любила его всей душой и не хотела терять из-за сумасшедшей Тодд.

Молодые люди в скором времени хотели вступить в брак, в узы любви. Они любили друг друга как и положено было истинным Мечам и Щитам. Их взгляды в общее будущее не было более альтернативнее, чем у всех остальных. Они хотели жить как и все, ничем не отличаясь. Эверет Эрнестайн собирался найти хорошую работу, как и Эви, которая уже работала фоторедактором и помощником главного редактора в газете ‹‹СборСлив››, а после нескольких лет брака они хотели переехать куда-то подальше, возможно, поближе к родителям Эверета, и только там уже родить своего первенца. Малыша Эрнестайна младшего. Золотце, которое они бы хранили как зеницу ока.

Они строили планы на своё совместное будущее. Совместное будущее, которому не было суждено сбыться.

Послышалось громкое дыхание и фырканье. Кто-то тяжело шёл позади Эви, ступая массивными лапами по сырой земле. В животе что-то неприятно завязалось, а сердце наровило упасть в пятки. Пот проскользил по спине. Ей не хотелось разворачиваться, но это было неизбежно.

Эви начала дышать чаще, боясь того, что другого шанса вздохнуть далее уже не предстанет. Медленно повернувшись, пред её взором предстал восхитительный белый, будто первый выпавший снег, волк. Он скалился, выпячивая ряды острых клыков, испачкавшихся в чей-то свежей и багровой крови. Оборотень был размером в три таких девушек, как Эви. Белая шерсть, с некоторыми оттенками серого, отливала ещё ярче при лунном свете. Полнолуние украшало эту ночь. Глупо было идти за полоумной дочкой стража Хэйвуда под полной луной. Все в деревне понимали, что вторая дочь Барнэби Тодда являлась странной, необычной, а потому большинство наровило с девушкой не контактировать. Но Эвелин всегда надеялась на то, что девушка окажется не такой уж сумасшедшей, каковой её считали все жители Хэйвуда. Она оказалась неправа.

Уши волка подрагивали, улавливая любой звук. Морда зверя скалилась, устрашая всякого. Жёлтые глаза-фонарики сверкали во тьме Запретного Леса. Он медленно, будто пытая, шёл к своей жертве. Эвелин не трогалась с места. Она заворожённо смотрела на оборотня, не смея даже моргнуть. Эвелин Гирд смотрела в глаза своей неминуемой смерти. Её взгляд скользил по мягкой шерсти оборотня, пока он кружил вокруг своей жертвы, наподобие стервятника. Его глаза казались для девушки внеземными. Волк притягивал девушку, будто старое и мощное заклятие.

Волк на какое-то время оказался пленён Эвелин. Всё дольше смотря на неё, он всё больше жалел это милое создание. Оскал монстра становился всё мягче.

– Я просил принести мне опороченную! - прорычал наконец волк. Эвелин не понимала волчьего языка. Несмотря на это, инстинкты самосохранения напрочь были затуманены безрассудным поведение леди. Рык, который он издал, испугал девушку, но бежать и у неё не было и мысли. Что-то магическое тянуло её грузом о земь. Она стояла как вкопанная, не отводя взгляда с оборотня, чей лик страшил бы каждого, кто осмелился бы взглянуть на него. Эви будто сковало непонятным заклятием.

– Я... Она... Она опороченная! - поколебавшись, прокричала в ответ Анастасия, боясь расправы за ошибку. Глаза стали мокрыми, как бы леди не старалась проморгаться. – У неё есть жених.

– Она невинна! Я вижу, что её душа чиста, - Он знал, что для Отца невинность была лишь предлогом для того, чтобы спасти какое-либо создание, которое ему стало жалко. И оборотень воспользовался этим шансом. Шансом спасти девушку, на которую он почему-то не мог покуситься. Она наводила на него неведомые чувства.

– Аскольд, она не невинна! - сумасшедше кричала она, пугая здешних сов.

– Молчать! - всё это время Эвелин не отводила взгляда и созерцала влюблёнными глазами на волка, шерсть которого казалась ей мягкой, как одеяло. Лишь пасть, из которой исходило зловоние, наводила ужас. – Ты снова подвела нас, Анастасия, - давил на её слабину волк, осознавая, что ей будет больно. – Что скажет Отец? - вдруг Тодд заревела самыми настоящими слезами, но даже на это Эви не обратила внимания.

Она была околдована волчьими чарами. Всё вокруг, кроме зверя, было для неё как в тумане. Всё лишнее — пустой звук. И если даже Эви была бы в здравом рассудке, то не смогла бы понять, что говорил Аскольд. Волчий язык могли знать лишь сами волки, а также их жертвы, к кому оборотни влезали насильно в разум, перед тем как беспощадно разорвать на части.

– Он-н будет нед-доволен, - Теперь Анастасия заревела пуще прежнего. Пряча лицо в ладонях, грудь девушки нервно вздымалась. Она стояла на коленях перед чем-то великим. Перед кем-то, кто был выше неё. Она ощущала страх от ожидания новой боли, которая последует за её очередной провал перед отцом.

– Очень недоволен, Анастасия, - прорычал Аскольд, жадно наслаждаясь слезами отчаяния Тодд. – Очень... Тебя ждёт наказание за это. Снова.