Сентябрь 2001 года.

Хортенсы, чьи предки поселились в Хэйвуде не так давно, всего пятьсот лет назад, жили в мире с соседями, озаряя всё вокруг позитивом.

Найджел и Хани родились и жили в Хэйвуде прямо напротив друг друга. По мере взросления они осозновали что с ними будет потом. Что будет, когда они повзрослеют. Это была ментальная связь Меча и Щита. Ещё с детства они это понимали. Это понимали и их родители, которые, к счастью, не были склонны к чистоте крови своего рода. Их родители являлись Статными, но от своих детей они не требовали достижения какого-либо сословия или придерживания одного из них.

В день, когда пропал Найджел, сиял яркий закат, который наступил после жуткого ливня. Птицы пели, и над головами быстро проплывали облака, торопясь по очень важным делам.

После своего возвращения, ему пришлось узнать о том, что его близкий друг умер, а его семья переехала подальше от ужаса, населившего Хэйвуд. После смерти Эдварда Мерседеса, брата Лиама Мерседеса, выжившая после потрясения Парисия, быстро собрала всех детей и поехала к единственному родственнику — Лиаму.

– Послушай...

– Убирайся! - кричал он, перебивая женщину своего брата, за спиной которой стояли шестеро детей. Маленьких и бедных детей, неожиданно оставшихся без отца.

– Умоляю, Лиам, - просила на коленях женщина. Они устали. Дети хотели немного поесть и лечь спать. Им было холодно, а неожиданно начавшийся дождь только сильнее хладил их тела.

– Оставляй детей и убирайся прочь, - найдя взором детей, сказал он. Волшебник сверепо глядел в зелёные глаза леди. Он ненавидел её. Женщина поспешила встать с колен. Она была готова оставить детей в доме полным еды и тепла, так как обеспечить всё это сама пока не могла. Женщина потянулась к своим детям, чтобы попрощаться. Она встретилась со взглядом полных слёз своей старшей дочери, но заплакать не смогла. Не было сил. Неожиданно в разговор встряла жена Лиама. Она плакала вместе с Парисией и её детьми.

– Мамочка, не уходи, - вцепилась ей в руку девочка. – Я побегу за тобой.

– Лиам, прошу тебя. Будь благоразумен.

– Каролин, не встревай.

– Но что бы сказал Эдвард?.. - Он был удручен потерей единственного брата. Эти двое с детства были дружны и никогда не упускали друг друга из виду. В день пропажи Эда, возвращаясь домой после работы, Лиам должен был зайти по пути к ним, но не сделал этого, поэтому корил себя за это.

Слова Каролин подействовали на мужчину не хуже крепкого виски, и он, представив пред собой Эда, встрепенулся. Он знал, что Эдвард любил свою жену больше всего в жизни, хотя Лиам был уверен, что она неверна ему. Парисия и Айкем было друзьями, но Лиам не верил в дружбу между мужчиной и женщиной. Эдвард Мерседес доверял своей жене, понимая, что Парисия любит его.

– Заходите все, скорее. Холодно же, - уже менее грубо сказал мистер Мерседес. Ему было ужасно, ведь чувствовал, что должен был зайти к брату, но не вошёл. Он винил себя в его смерти. Зайдя в дом Мерседесов, маг бы застал спящих детей и изведенную слезами жену Эдварда, сидевшую над давно остывшей тарелкой супа. Она все ждала и ждала его, но напрасно. Больше Эдвард никогда не сможет войти в их дом с распростёртыми объятьями, чтобы обнять детей и любимую. Мистер Мерседес умер в Запретном лесу от когтей и пасти ужасного чудовища.

После смерти друга, Эдварда, Найджел впал в отчаяние. Найджел и Эдвард были знакомы ещё со школы Муилениум. Они сильно отличались как по характеру, так и по возрасту, но это не мешало им дружить. Если у кого-то дружба с каждым годом становилась всё более-более шаткой, то у них становилась только крепче. Казалось, их дружба продлится ещё долгие годы и ничего им не помешает, но нет. Их дружбу разрушила безжалостно подкравшаяся смерть, вонзив острие кинжала и попав в самое сердце.

Потерять лучшего друга, которого ты знал даже лучше, чем себя равносильно потере большой частички души.

Но Найджел был не один, ему повезло, как и Лиаму. У него была семья, которая была готова в любой момент ринуться в бой за отца, мужа, хозяина. Несмотря на недавние потрясения, он старался войти в русло жизни. Волшебник был благодарен, что спасся. Он считал, что выжил только благодаря желанию увидеть вновь свою семью, поэтому теперь жил только ради них. Глава семейства жил ради того, чтобы видеть улыбку жены Хани, чтобы смотреть на своё весело скачущее чадо, и, конечно же, чтобы лицезреть слюни на диване своего верного друга — Стара, названного так за свою золотистую шерсть.

Время вылечило его сердце, но воспоминания об ужасном останутся с ним навсегда

***

– Спасите, кто-нибудь! Помогите! - лепетала нежно девушка с золотистыми локонами, еле касающимися плеч. Невольно бросив взгляд на декольте, Найджел заколебался. Незнакомка была страшно очаровательна. Это и удивляло. Встряхнув головой, мужчина пришёл в себя.

– Что стряслось с вами, девушка? - Готов был помочь маг, хоть и возвращался после утомительной работы на конюшне. Он сделал два шага к ней, но затем остановился.

Девушка растерялась от того, что мужчина , околдовавшись её же чарами, не сразу последовал за ней. Волшебницу это сильно встревожило. Что его остановливало? Любовь к Хани.

– Помогите, прошу! - произнесла леди, шагнув назад. Вдруг появившийся ветер, подувший из Запретного леса, развевал её длинное платье. По Найджелу пробежались мурашки, пока Анастасия, умело играясь с добычей, звала того на верную смерть.

– Девушка, как я могу вам...

– Там моя сестра.

– Что с ней?

– Она там, - Анастасия, шагнув вперёд, погрузилась в дебри леса. – Прошу, - Лукавая улыбка не сходила с лица волчицы. Чувствительными ушами она улавливала шаги наивного волшебника. По мере того, насколько глубже они входили в лес, шаги мужчины становились всё менее уверенными.

Дойдя до той самой злосчастной опушки, где было убито бесчисленное множество волшебников, Тодд остановилась. Леди осматривала окружающую природу. Волчица ощутила присутствие сородича. Запах этого волка она могла учуять за многие мили, ведь это был Кейл Лавлл, одно лишь присутствие которого доводило Анастасию до безумия.

Тодд питала к нему не только животную страсть, заложенную природой в каждом человеке, но и то, что даровали сами Норны.

Барнэби Тодд не любил Анастасию и всегда старался это показывать. Он любил только первую дочь, Селену, чьё имя означало луну. Луну, под которой Тодд обращался каждый свой раз. Мать Селены умерла ещё при родах, а мама Анастасии ушла к любовнику, оставив дочь тирану.

– Где ваша сес... - Найджел наконец понял, во что никакой сестры и не было, тогда когда раздался звериный рык. Маг понял, что живым будет выбраться трудно. Почти невозможно. Сердце его забилось чаще, но не от страха умереть, а от страха, что сегоднешее утро было последним разом, когда он мог лицезреть своих любимых.

Найджел разглядел янтарные глаза, блеснувшие во тьме и серую шерсть. Кто-то другой уже смирился бы с горькой участью, но не мистер Хортенс. Ему было, ради кого жить. Ему было ради кого дышать.

Анастасия ехидно усмехнулась. И теперь, взглянув на настоящую девушку без лживой маски, волшебник понял, что крупно попал. Волк зарычал, после чего, сделав резкий выпад вперёд, приготовился нападать. Анастасия продолжала наблюдать за тем, как её избранник справится с первой своей жертвой. Несмотря на то, что Кейл был в Стае с первого дня основания, он не был удостоен волей убивать, как остальные. Он не имел уважения у Барнэби. 

Как только маг ринулся обратно, Анастасия злобно расхохоталась, осозновая никчёмность его попыток спастись. Оскалившись, Кейл остановился, давая фору Найджелу, чтобы вдоволь насладиться игрой с жертвой.

Кейл Лавлл быстро догнал мужчину. Круто забуксовав задними лапами, оборотень остановился у самой окраины леса. Волк уже представлял как рвёт шею мага, окрашивая всё вокруг алой кровью.

Заметив огромный силуэт волка, Найджел наконец остановился, и тут же побежал в другом направлении. Свернув налево, он побежал вперёд. Маг знал, что шансов мало, но хотел выжить, чтобы выжила и его возлюбленная Хани, его Меч.

Кейл, зная слабости своего сердца, решил поскорее покончить со своей жертвой. Волк с самого рождения был проклят не только луной, но и ведьмами. Его родители долгое время не могли родить живых детей. Восемь раз подряд все оказывались мертвы, пока не настал девятый. Родились близнецы. У Стейси и Шона Лавллов родились больные дети, но живые. Темноволосого и голубоглазого ребёнка назвали Мэтью, а щуплого, тёмного малыша с карими глазами — Кейлом.

Резко затормозив, он упал навзничь. Волк был измучен своей слабиной. Анастасия, ловко перевоплотившись в прыжке, поторопилась на помощь к возлюбленному.

Волчица была худой, цвета молочного шоколада, но от того не менее устрашающей. Она чувствовала его боль путём ментальной связи. Покалывание в груди, будто кто-то ковырял в нём тонкой-тонкой иглой.

Но помощь заключалась в том, чтобы схватить и убить мистера Хортенса. Он видел их и не должен был рассказать об этом никому. Жители не знали от чего гибнут люди в Запретном лесу, потому и решить проблему деревни было невозможно.

Мистер Хортенс, уже чувствуя жадное дыхание смерти у себя за спиной, попытался ускорить бег. Но его ноги то и дело проваливались в толщю вьющихся растений. Казалось, сам лес был против того, чтобы Найджел выжил. Не без удачи, но он смог оторваться от оборотней.

Мужчина, споткнувшись, исчез за холмом. Тодд не успела увидеть куда он пропалился. Анастасия решила помочь Кейлу. Она не умела проявлять заботы и любви, волчица росла без этого. Девушка ткнула мокрым носом в морду оборотня, освещенного ликом луны.

– Нам надо его поймать, - шептала девушка без принятой теплоты. По другому она не умела. Леди сострадала ему, но понять что это за чувство ещё не могла. – Но я потеряла след. Ты лучше ищейка, чем я. Без тебя мне не справиться.

Сквозь боль Кейл встал на лапы. Шатаясь, он пытался поймать след.

Хортенс не переставал бежать, так как понимал, если даже оторвался, это не означало, что опасность миновала.

– Нам надо найти его и убить, иначе убьют нас.

– Я знаю! - взбесился волк.

Лапы шатались. Сердце ещё болело, но уже не так сильно. Анастасия, видя его мучения, страдала вместе с ним. Облизнув его морду, она заскулила. Волчица желала облизать сердце волка, чтобы исцелить, но эту болезнь нельзя было побороть одной лишь волчьей регенирацией.

– Ты молодец.

Благодаря, хоть и маленькой, но поддержке он почувствовал силу, кипящую в своих жилах как никогда прежде. Кейл жил, ведь билось сердце, кровь разливалась по венам, лёгкие наполнялись воздухом. Волк ощутил себя живым как никогда прежде. И всё это благодаря юной леди, с кем волк делил одну душу на двоих.

Погоня за жертвой длилась долго. Из-за форы малодушных, слабых, ещё никогда не охотившихся на магов, оборотней, Найджел сумел спастись. Он был далеко, меж зарослей леса. Но они шли по запаху, который источял Хортенс.

Уединение двух влюблённых под луной теперь не казалось романтическим вечером, особенно когда на кану была их жизнь. Им было совсем не до любви, совсем не до самих себя.

Обладая острым слухом, а Кейл острым нюхом, они образовали симбиоз, желая лишь одного — найти жертву и убить, тем самым отсрочив свою смерть.

Вдруг Кейл дернулся с мыслью о том, что поймал нужный след. Он рысцой бежал всё глубже и глубже в лес, оставляя далеко позади свою любимую волчицу.

Прошло много времени. Солнце торопилось наконец сменить свою сестру, Луну. Оно хотело дать свет путникам, что заблудились в глухой ночи под покровительством жестокой Луны. Будто зная о беде Найджела, Солнце старалось быстрее выйти из-за горизонта, чтобы растворить весь мрак в себе. Сквозь дебри Хэйвуда Хортенс будто слышал чей-то ласковый, родной голос. Не зная, где он, волшебник шёл на этот зов. Мужчина шёл к восходящему Солнцу, на восток. Только позже, когда вернулся, он осознал, что невольно шёл к сторону дома. Тогда ему казалось, что осталось всего лишь преодолеть некоторое расстояние и найти дорогу к дому, где его уже обеспокоянно ждали домашние.

Перестав слышать свой внутренний голос, путиводную нить, он, чуть ли не теряя сознание, полз к цели. Ещё немного и он бы упал на землю, жадно представляя, что это не земля, а воздушные перина домашней кровати с мягкими подушками. Силы были на исходе, но стоило услышать позади вой, Хортенс встал с сырой земли и попытался пойти дальше. Попытавшись бежать, волшебник кубырем спустился вниз со склона. И так происходило ни раз.

Карабкаясь по зелёной траве склона, он вспоминал о своих детях. Каждое движение было сделано ради кого-то из них. Выбираясь со дна, маг всеми силами цеплялся за зелень, будто за спасение. Эмма. Она любила делать приятные сюрпризы родителям. Могла рано встать, приготовить завтрак и чистую одежду на работу для папы.

Не без упорства, Найджел вновь вскарабкался. Тина. Своей озарливостью леди часто доводила родителей до белого коления. Она любила сбегать из дома посреди ночи, чтобы просто погулять в тумане.

Ещё движение и Хортенс встал на четвереньки. Близнецы Рудольф и Скай были хулиганами. Вся школа содрагалась, стоило им появиться в ней. Они мало кому нравились из-за своего несносного поведения, но главное, что их любили родители.

Он встал на ноги. На ужасно дрожащих ногах Найджел продолжил свой путь. Джон и Фридрих являлись мечтателями, они любили изобретать что-то новое каждый день. Своими творениями мальчики хотели улучшить мир, довести его до совершенства.

Холм был пройден. Мистер Хортенс ускорялся с каждым шагом. Эванджелайн корпела над уроками, лишь бы заполучить одобрение родителей. Все дети Хортенсов были чем-то особенны, ей хотелось отличаться и делать что-то полезное для семьи тоже. Она хотела, чтобы папа и мама гордились ей, как гордились и всеми остальными членами семьи.

Найджел запыхался. В боку кололо уже давно, как и в сердце, а ноги были ободраны, но мужчина продолжал идти, совершая невозможное. Марианна, имея ангельский голосок, досташвийся ей от матери, любила сочинять песни и исполнят их. Особенно колыбельные для своих младших братьев и сестер.

Дышать становилось все сложнее. В груди больно жгло. Воды не хватало катастрофически. Он уже и не знал сколько проторчал в Запретном лесу. Близнецы Лира и Лиса, часто пользуясь тем, что их редко кто мог отличить друг от друга, совершали несносные проступки.

Ноги бились в судорогах. Лес казался бесконечным. Дикие растения то и дело цеплялись за Найджела, останавливая от спасения. Совсем ещё малыши Уинстон и Паркер. Их отец был готов на всё, чтобы суметь ещё раз услышать смех близнецов.

Ради детей Хортенс был готов не то, что свернуть гору, а даже сразиться со зверем до последней капли крови, если от этого могла бы зависть жизнь его детей и жены.

Вспоминая Стара, он карабкался на склон, чтобы понять куда идти дальше.

Найджел был измучен. Было трудно не потерять сознание, погрузившись в царство Морфея.
К удивлению для Найджела, раздался вой. Казалось, они совсем рядом и дышат в спину.
Мистер Хортенс споткнулся и подвернул лодыжку. Вскрикнув от боли, волшебник скатился с крутого склона, оказавшись почти что у подножия реки, где проживало дикое племя китонцев. Найджел лежал, пытаясь отдышаться. Он не двигался, чтобы лишний раз не чувствовать боли. Осознав, что совсем близко может оказаться племя, его дух заметно поднялся ввысь.

Светало, а тумана становилось заметно меньше. Вой оборотня не преркащался. Желая вновь встретиться с семьёй, он сделал из этой мечты цель. И волшебник отчаянно шёл к этой цели, жаждя обрести покой в своём уютном доме, где о пропавшем беспокились с прошлой ночи все близкие; где с прошлой ночи печально выл Стар, вглядываясь в каждый мимо проходящий силуэт, в надежде узнать в нём своего хозяина.

Найджел думал переплыть широкую реку Киту, у берегов которой жили поселенцы. Он хотел найти поселение китонцев, чтобы попросить их о помощи.

Кочевые народы китонцев никогда не были дружелюбны по отношению к волшебникам, но для Найджела это была последняя надежда на жизнь. Последняя надежда на то, что он вновь сможем увидеть свою семью.

Воимственно встав, он продолжил путь. Маг спускался вниз по склону, опираясь о кустарники, пока вновь не ломонулся вниз. Падая, и чуть ли не сворачивая себе шею, Найджел чувствовал ужасную боль по всему телу. Лодыжка горела адским пламенем. Так, Ударившись о что-то твёрдое головой, Хортенс провалился в короткий сон, даже не успев осознать, что упал в яму, вырытую магами. Она была нужна, чтобы наполнить её аконитом, подозревая во всех погибилях подлунных существ.

Надеясь, что в яме не было яда, он наконец провалился в долгий сон...

***

– Его нигде нет, - не прекращая, скулила Анастасия.

– Успокойся, - прорычал сквозь клыки волк. Его нервы были на пределе. Он то и дело обнюхивал всё вокруг, но запах мага так и не уходил дальше. – Он должен быть где-то здесь, - От безысходности Кейл взглянул вверх, хотя стоило посмотреть себе под ноги, но для этого нужно было опустить гордливую морду к земле.

Утренняя свежесть и тишина никак не успокаивали. Это только ещё сильнее нагнетало обстановку.

– Надо идти в лагерь.

– Давай убежим, - скулила волчица.

– Я не трус, я не убегу, - Его гордость могла погубить не его одного.

Никто и понятия не имел, что могло творится в голове у жестокого Барнэби Тодда, даже Анастасия.

Они шли в лагерь, всё дальше уходя от добычи, которую им было не суждено поймать. Тем временем, их жертва, находясь в бессознательном состоянии, лежала пластом в яме.

Китонцы жили близ Хэйвуда, у берега Киты на протяжении двух лет, но в последнее время они начали чувствовать приближение зла. Им это не нравилось, поэтому совсем скоро они должны были вновь пойти по течению Киты, чтобы натци новое место для поселения.

Но Найджелу сильно везло, ведь народ китонцев собирался перекочевать лишь на следующее утро.

***

– Идиоты! - кричал в ярости старый маг, лет пятидесяти. Каждое его слово смаковали одиннадцать оборотней.
Вышел Аскольд. Усталый, обросший бородой и волосами. На нем была мантия на голое тело.

Редманд, сложив руки в замок, с непониманием наблюдал за происходящим. Он не знал, что за поручение выполняли Анастасия и Кейл, но уже был взволнован. Последние два дня Эйнсли провел в Приквеле. В рассветных лучах глаза Редманда неестественно блестели. Обычно, глаза так сияют, когда человек влюблен.

– Вы понимаете, что он мог выжить!? - сверепо кричал Тодд. – Фредерик! - Тирней, молодой, высокий волк с широкими плечами и мускулистым телосложением, вышел вперёд. – Пойди к востоку Хэйвуда, отищи этот кусок мяса и сверни ему шею, - Перевоплотившись в тёмного волка, он ринулся выполнять приказ Отца.

Лагерь у Стаи был небольшим. Деревянные, конусообразные домики, покрытые мхом, были незаметны среди зелёной ратсительности. Когда-то здесь было поле с высокой травой, но со временем оборотни истоптали его и теперь эта степь для тренировок, которые, в принципе, были им не нужны, так как они всё равно сильнее волшебников в разы.

– Нам... Кажется, что он мог и умереть, утонув в Ките, -  промямлил Лавлл.

– Ах, вам кажется! - всплеснул руками Тодд. Аскольд прыснул от смеха, пока остальные стояли, напоминая окаменелые останки человеческих тел.

Бетельгейзе здраво расценивал свои физические данные, потому был уверен, что будь здесь все против него, он смог бы уложить всех. Он был сильнее, быстрее и ловчее их. Конечно же, если не считать Тирнея, любимого «питомца» Барнэби, как называл его Аскольд. – Ах, ну вам кажется! Ну, раз кажется, идите следом за Фредериком, он покажет вам, утонул или нет, - Никто не шелохнулся даже. Анастасия горько плакала, зная свою горькую участь.

– Извините, Отец, - произнёс Кейл. Его друг, Джаред, насупился. Джаред Джеймс был единственным, кто общался с этим хилым оборотнем. Все считали, что Барнэби держит его ради смеха.

– «Извините»? Я доверился тебе, кретину, и дал шанс! А ты говоришь «извини»?! - все сильнее вскипал старик. – Пошел вон! - Барнэби действительно дал шанс хилому Кейлу, сделав его двенадцатым членом Стаи.

Лавлл не смог завоевать уважения Барнэби, и теперь Кейла, как и его дочь, ожидала ужасная участь.

– Дурная моя голова была, когда я брал тебя, - Тодд брезгливо указал на волка. – И это ничтожество! - Он указал на свою дочь. Подлунные рассмеялись. Все, кроме Редманда. Волк покочал головой в знак того, что он не одобрят оскорблений. Увидев серьёзную гримассу друга, Аскольд легонько ударил Эйнсли в плечо, удивляясь тому, что магу несмешно. Эйнсли вырос в совершенно другой обстановке, не в той, где росли все эти волки. Он был окружён любовью и хорошим воспитанием.

Эйнсли Редманд был из интеллигентой семьи. Утонченные одеяния, роскошный особняк, фамильные драгоценности, изысканные кушания, светские рауты и деликатные беседы — именно это окружало Эйнсли и Мэнди Мэй в укромном городке Редсан, где сенатором округа был их отец.

– Я изгоняю вас из Стаи.

– Но... - насупился Кейл. Для него только сейчас стало ясно, что его брат был прав. Не стоило ему вступать в Стаю.

Мэтью предлагал ему перебраться жить к ним. Его жена-нимфа была бы только рада, но Кейл был неприклонен. И только сейчас он понял, насколько был глуп, отказывая им.

– Молчать! Вы двое жалкие настолько, что аж смотреть на вас мерзко.

– О, Норны, почему моя нормальная дочь не стала волком, - Вздохнул Барнэби. – Лучше бы Селена уноследована ген оборотня, ах, была бы сейчас прекрасной волчицей. Но нет, уноследовала ген оборотня ты. Уродка, точь в точь как твоя грязная мамаша! - Голова Анастасии была опущена, она была задавлена. Даже Аскольду это казалось слишком. – Она была такой же ничтожной, как и ты! - последняя ухмылка слезла с лица Аскольда, а Редманд еле сдерживался, чтобы не вступиться за честь девушки, которую совсем не знал.

– Не смейте так говорить о ней! - вдруг заступился Кейл. Все были удивлены, что он смог пойти против Отца. Сердце Анастасии вновь бешено забилось. Оно билось, пока могло.

– Что!? Это ты мне сказал? - Он не мог поверить, что ему перечат. Наверное, в этот момент Редманд был рад, что смог промолчать. - Ты, щенок, - наступал Тодд. – Ты знаешь чью руку кусаешь?! - Его лицо побледнело от напряжения. Барнэби перечисли впервые. – А!?

– Я лишь хотел сказать, что Анастасия ни в чём не виновата! - прокричал Кейл. Сердцу стало плохо. Волку показалось, что его вновь настиг приступ, но нет. Это был лишь страх, медленно разлиыаюющийся по организму. – Не кричите на неё.

– Не смей затыкать мне рот, щенок! - кричал Тодд. – Ты и эта дрянь упустили мага! И не думайте, что я вас пожалею. Нет, не сжалюсь. Я больше не буду к вам добр. Изгнание для вас слишком лёгкое наказание. Я убью вас, - проговорил хищно мужчина, сделав шаг к ним. От неожиданного тембра голоса и

От жестокости даже по отношению к своей собственной дочери, у всех появился страх. Глэдвин Барретт, Гриффит Лаз, Уиллард Фримэн, Стэнли Моун, Джаред Джеймс и Алекс Нортвуд — боялись все, кроме Фредерика, поспевшего как раз к казни.

По напряженному лицу Тирнея можно было догадаться, что тот не нашёл ни убитого, ни живого мага. Барнэби и без вопросов это понимал.

Анастасия заревела. Она не хотела умирать, особенно от рук родного отца. Ещё чаще забилось слабое сердце Кейла.

– Пожалуйста, не трогайте её, - Загородив собой девушку, удивительно твёрдо сказал Лавлл. Фредерик рассмеялся, а Тодд коварно ухмыльнулся. – Лучше убейте меня.

Кейл ошибочно полагал, что Анастасия не его Меч.

– Как хочешь, Сынок, - сарказтически произнёс Отец. Он был уверен, что эти двоя любят друг друга, как истинные Меч и Щит. Если убить Меча, погибает и Щит. Также и наоборот. Редко кто выживал. От осознания этого, Барнэби расплылся в улыбке.

– Отец, - Он наткнулся взглядом на Фредерика. – Можно я?

Смерть, в лице Тирнея, приблизилась на пару шагов ближе. Кейл взглянул на волка, что лишит его души и тела.

– Нет! - истошно закричала она, загораживая собой Кейла. Волчица вцепилась в его руку, будто в нём пряталось их спасение.

– Да, - Лавлл вышел вперёд, а Фредерик приблизился, предупреждая девушку уйти. Она умоляла этого не делать. Леди проклинала своего отца, пока сам Барнэби ликовал, истерично хлопая в ладоши. Редманд, скривив лицо в гримассе сожаления, подошёл к леди и заволок её подальше. Анастасия старалась вырываться. Эйнсли было плохо. Он понимал, что с ними случится.

Душа Кейла Лавлла приготовилась покинуть его тело навсегда.

Она всё продолжала биться головой, ногами, всем, чем могла, пока была жива и сердце её билось, как и билось сердце Кейла. Пока что. Девушка умоляла, но хватка Редманда была крепче, чем мольбы Анастасии.

Кейл выпрямился, пытаясь быть сильным даже перед лицом смерти.

– Не-е-ет, - душераздирающе кричала волчица. Дождь из слез лился из ее глаз. Каждый из них был готов отдать свою душу в обмен на жизнь друг друга. Любовь и погубила их.

Мысленно произнеся слова любви, обращённые Анастасие, он приготовился. Перевоплотившись, Фредерик кружил вокруг своей жертвы, наслаждаясь его страхом. Анастасия вопила и билась в конвульсиях. От этого Кейлу становилось только сложнее. Он проглотил ком в горле и приготовился к нападению.

– Кейл, бейся, ну же! - отчаянно восклицал Джеймс. Смысла биться не было. Он был сильнее него. Кейл приготовился...

Последнее, что довелось услышать Кейлу, это душераздирающий крик своей родственной души – Меча.

Душа Кейла Лавлла покинула его тело навсегда. Так же, как и душа Анастасии Тодд. Оба сгинули от любви друг к другу. Тодд убил их любовью к другу другу. И как напоминание о малодушии, их кровь навсегда останется в Запретном лесу Хэйвуда.