Сентябрь 2001 года.

Лучи рассветного солнца встретили принца этим утром не только с теплотой, но и с туманной дымкой. В отличие от Эвелин, Эрнестайн не чувствовал из-за этого расстерянности. Замок, в котором он родился, уместился на самой вершине королевства. Часто по утрам и вечерам наблюдалось это чудесное явление природы. Находясь во власти туманной дорожки, она освежала разум и вдохновляла жить каждый день.

Пока Эвелин кормила овец и грифона, Эверет собирался поехать в Клэнфелд, а на обратном пути в Приквел. Он искал работу.

То, что молодой человек принц не позволяло ему легко заполучить работу. Королевство Агетфор находилось вне юрисдикции графства Циоасто, поэтому его титул не влиял на возможность получить работу. Несмотря на то, что королевство являлось более высшим государством, нежели графство. Но Эверет пока об этом не знал.

В деревне не было работы. Дому Печати, который Фергус построил за собственные деньги, не требовались работники. Все места были заняты. На почте Хэйвуда уже работали два сотрудника. Не нужны были работники и в мастерской ремонта обуви, починки карет, и в школе, и в бакалейной лавке, и в лавке сладостей, и в баре.

Эверет, переполненный жизнерадостностью и уверенностью в удачном нахождении престижной работы, и представить не мог, что в жизни всё на самом деле намного сложнее, чем кажется. У принца имелся юношеский максимализм и мечтательство, которое с возрастом лишь возрастало. Из-за этого, а также отсутствия опыта самостоятельной жизни за пределами замка родителей, Эву всё казалось очень простым.

– Шерсть отросла. Стоило бы и подстричь вас, дорогие мои, - разговаривала со своими овечками Эви. От этого зрелища Эв улыбнулся, поправляя ремень. – Шерсть у вас плотная. Думаю, из него получится хорошая одежда. Возможно, что даже и на продажу сгодится, - рассуждала она, ощупывая белую шерсть своих питомцев через невидимый барьер, где волшебница их и держала.

– Дорогая, я уехал! - поцеловав супругу, Эрнестайн поспешил к омнибусу. Глаза его загорелись в предвкушении удачного окончания дня.

– Милый, будь осторожен на дороге и удачи, - пожелала она.

– О чём ты?! - Усмехнулся юноша. – Я всегда осторожен!

– В последний раз ты погнул забор Блэйзев. Чуть в суд на нас не заявили, - укоризненно глянула Эви.

– Ну, это погрешности. До вечера, Эви!

– Удачи!

– О, доброе утро, Эви! - радостно воскликнула проходиашая мимо Элизабет Пичи, устремив свой взор на спину принца. В Хэйвуде о леди шли самые разнообразные слухи, многие из которых являлись правой, но Эвелин из-за этого и не думала пренебрежительно относиться к старой знакомой.

– Доброе, Бет, - улыбнулась волшебница.

– Я случайно услышала твой разговор с овечками, и решила, - подавляя смешок, проговорила Пичи. Эвелин лишь сильнее раскраснелась. – А почему бы мне не купить у тебя шерсть, - договорила Элизабет. Она опиралась о забор. Ветер растрепал её золотистые кудри, от чего девушке сделалось приятно. – Готова купить за четыресто бейлей.

– Только если четыресто это за один мешок.

– Да, конечно!

– Это было бы чудесно, - ожила леди, обрадовавшись заработать немного денег. – Я и не знала, что ты вяжешь.

– О, я и не люблю. Всё шерстяное терпеть не могу, но вот мой жених Гэри, - многозначительно протянула каждое слово Элизабет.

– Так, всё же это правда? Вы с Гэри скоро обвенчаетесь? - была ошарашена Эрнестайн, зная, что Гэри Пич являлся родственником самой Элизабет, хоть и дальним.

– Да. Это всё моя неугомонная маминька. Гэри такой идиот. Надеюсь он не способен делать детей.

– Но, а как же любовь? - В понимании Эвелин, счастье строилось лишь на любви двух волшебников, на любви Меча и Щита.

– Эви, ты же всегда прекрасно знала, что я никогда не верила во все эти сказки про Мечей и Щитов, - дала волю мыслям Бет. – Я никогда не верила в любовь, - подул тёплый ветер и жёлтое платье леди заколыхалось.

Элизабет Пичи откровенно врала. Когда-то и она встретила любовь, но эта встреча разбила ей сердце.
В юношетсве волшебница была влюблена в Оливера Блэйза. Забираясь на самую вышину деревьев Бет мечтала о совместном будущем с магом, но мечтам Элизабет было не суждено сбыться.

Когда девушка решилась на признание, он грубо отозвался о ней и оттолкнул от себя. Блэйз опозорил её перед своими друзьями, выставив её на посмешище публике. Девушку постигло разочарование. И хоть дети быстро забыли о позоре Элизабет, сама она забыть не смогла уже никогда. Изо дня в день она вспоминала об этом. Леди до сих пор любила его.

– Да, кажется... Но неужели ты не страшишься?

– Чего же мне страшиться? - Усмехнулась Пичи.

– Если ты выйдешь замуж за того, кого не любишь, то как же ты встретишь своего Меча или же Щита?

– Я не верю в этот бред, - помрачнела в лице Пичи. – С другой стороны, фамилию менять не придётся, - Рассмеялась леди, не зная, что прямо сейчас Оливер наблюдал за ней из окна своего дома. – Как только будет готово, сообщи мне. До встречи.

Долго думать о несчастной судьбе знакомой Эрнестайн не смогла. Ей предстояло помыть посуду, накопившуюся после завтрака, и принести матери свежих газет и новую книгу, прежде чем поспешить на работу. Но в Доме Печати Эвелин застала штиль. Работы не было, а фотограф был пока не нужен. Тогда Эвелин, не находя ничего, чем можно было бы себя занять, рисовала пером в воздухе цветные узоры. Увидев, что любимая работница бездельничает, Фергус подвергся шоку. Фелина радовалась, что её поругают. Она и вовсе надеялась на то, что её уволят.

– Дорогая моя Эвелин, чем же вы так заняты, позвольте же спросить? - поинтересовался он, заставив леди испытать жар. Испугавшись, юная леди тут же откинула от себя перо. Она встала, будто пред ней выступал сам министр. Тейгу усмехнулся.

– Ничем! - как на духу проговорила она. Сердце мистера Тейгу дрогнуло.

– Вы распечатали номера на завтрашнее утро?

– Мистер Доусон сказал, что вы перепоручили это дело ему.

– Ах, да, - вспомнилось на ум Фергусу. – А фотографии с места убийства очередной жертвы Запретного Леса на первую полосу? Её я точно поручил именно вам, - сказал мужчина, заправляя белые волосы за ухо.

Фергус выглядел свежо. С появлением жены он научился следить за своим внешним видом. Теперь он часто сбривал неприятную щетину, сумел научиться ложиться вовремя, чтобы отоспаться, завтракал по утрам. К порядку приучила его жена Асселина, с которой он ещё в прошлом году был в ссоре. Поссорившись, пара не общалась на протяжении трех лет.

Всё это время Асселина путешествовала. Она искала смысл своей жизни. Волшебница посетила далёкие государства, в том числе государства противоположного континента, язык которых имел свои различия.

Познакомившись с местными жителями, Белите вдруг пришла гениальная идея. Она расспрашивала этих людей о культуре народа и их традициях, о языке и литературе, и о менталитете. И наконец, разузнав всё, она возвратилась обратно. Чтобы попасть в редакцию, где можно было написать книгу об этом, Асселине пришлось контактировать с Фергусом. Так, медленно, но верно они помирились.

Асселина исполнила мечту Эви вместо неё, поэтому она была самой первой читательницей её книги.

– Я подготовила её ещё вчера вечером.

– А... - она прервала реплику своего старого друга.

– На чердаке Глория и Фелина все дела распределили меж собой и делиться со мной не собираются.

– Ну, что ж, - теребя пальцами подбородок, Фергус думал как поступить. – Получается, что тебя можно отправить домой с чистой совестью, - Улыбнулся Тейгу. Всё это время за их диалогом следила Фелина Хэтти, воплощение дьявола, само зло в миловидной обложке.

Хэтти  всегда мечтала занять место Эви. Она испытывала чёрную зависть к ней. Как считала Фелина, у Эвелин было всё для счастья. Супруг-принц из обеспеченной семьи, хорошая работа, тёплые отношения с начальником. К тому же, её все любили. Рыжие кудри, казалось становились ещё более рыжими, когда она смотрела на Эрнестайн.

– Не вижу причин вас задерживать, - улыбаясь громко проговорил Фергус. Улыбка, которая сияла на её лице, испарилась за считанные секунды. – Вы можете идти домой к Эверету, - сказал начальник, после чего Хэтти стала лишь втройне злее, чем прежде.

– Спасибо, Фергус!

Она хотела жить жизнью других, а не своей собственной, считая свою убогой. Вместо того, чтобы упорно работать над собой, своими ошибками, леди была занята ненавистью к окружающим её волшебникам.

Этим вечером Фелине хотелось одного. Опустошить пару рюмок крепкого виньяка в баре «Сорок три часа». Планируя свой вечер, она желала встретить там принца, а может и самого короля.

Осень напоминала середину лета. Было тепло и сухо, но никто не жаловался. Медленно, не торопясь, Эвелин шла самой длинной дорогой, чтобы успеть насладиться удивительной погодой. Жара не щадила лицо девушки, оставляя на нём много веснушек.

Ветер играл с её глянцевыми рыжими волосами. Коричневое платье колыхалось вслед за волосами. Она смотрела на свою тень, которую оставляло солнце. Вдруг леди вспомнила об Изабель де Гард. Юная Изабель мечтала понять такой гордый и неподдающийся ей язык своего отца, а Эвелин была не против ей в этом помочь.

Уроки проходили раз в неделю, но результат уже был заметен её родителями и сёстрами. Прогресс Изабель до того изумил их, что Гвенель и Элоиза поумали платить Эви больше прежнего. Девушка, конечно же, была против и не брала больше, чем было оговорено.  До появления Эвелин, Изабель мучилась со многими лучшими преподавателями языка. Родители почти отчаялись, когда вдруг сама же Бель нашла себе превосходного учителя французского, благодаря которому у неё получилось овладеть языком.

Эвелин нравилось посещать особняк де Гардов. Волшебницу всегда провожала до самой спальни девочек Луиза — служанка. Там Изабель уже с нетерпением ожидала очередного урока от мисисс Эрнестайн, как сама любила звать её она. После прихода учителя, Арабель, извинившись, уходила вниз в общий зал, где тихо и монотонно исполняла симфонию Баха на фортепьяно, приятно радуя не только саму Эвелин, но и Элоизу.
Тонкие и аккуратные пальцы ловко орудовали с клавишами фортепьяно, еле касаясь подушечками пальцев их самих. И под звуки симфоний, Эви учила другую Бель новым правилам французского языка. 

Задумавшись, она не сразу поняла, что шла по короткой дороге. Не успела леди опомниться, как она оказалась в лесу. Кто-то грубо тащил девушку за собой. Он вёл её в лесные дебри и гущи.

Она кричала, но её быстро заткнули ладонью. Сердце в груди тарабанило с такой силой, что казалось оно может выпрыгнуть наружу, пробив тем самым рёбра изнутри. Ботинки волочились за ней, выдирая невинные растения из земли.

Использовав свой единственный шанс на спасение, Эвелин укусила ладонь, которая затыкала ей рот. Незнакомец отпустил леди. Эвелин больно ударилась, падая на землю. Сердце всё также продолжало больно бить по груди. Тук-тук. Тук-тук.

– Эвелин! - произнёс мужчина, по привычке облизывая рану. – Мать твою волшебницу!

– Я буду кричать! А-а-а! Пожар!

– Эвелин Гирд! - прорычал оборотень, взяв её за плечи. – Прекрати орать, пожалуйста.

– А-аскольд? - проквакала Эви. – Мерлин тебя дери! - Леди невольно позволила себе так по-мальчишски выразиться. – Ой, то есть, я рада, что это оказался ты, а не кто-то другой.

Бетельгейзе отступил назад на пару шагов, благодаря чему лучи солнца озарили истерзанный лик Аскольда. Эви открылся вид на огромные шрамы.

– Это кто тебя так, ужас! - поддалась шоку леди. – И главное, за что!?

– Это пустяки.

– Рада тебя видеть, но была бы ещё более рада, если бы ты не тащил меня через весь лес!

Эви скучала по другу, но не хотела опоздать на урок к Бель.

– Думаешь, лучше было бы, если бы все увидели посреди улицы, как ты любезничаешь с мужчиной?

– В этом нет ничего плохого, но... Ты прав. Другие могли не так подумать. Особенно Эв, он у меня такой ранимый, ревнивый...

– Пошли, - резко сказал Аскольд стоило упомянуть об Эверете. Он направился вперёд, даже не оборачиваясь, чтобы узнать, идёт ли она за ним.

– Подожди, куда и зачем мы идём? - Но ответа не было. Сквозь заросли и гущи Хэйвуда, ей удалось догнать мужчину.

– Гирд, ты чего там застряла? - Эвелин поднялась на маленький холм. С высоты ей было легче наблюдать за торопливым Бетельгейзе. С последней встречи маг достаточно сильно изменился. Аскольд запасся многочисленными шрамами по всему телу. Самый видный его шрам был на спине. Он являлся в виде длинной череды неровных линий, безусловно оставленных своими сородичами. Шрамы были свежи. Им было от силы пару дней, но всё же волк внутри него терпел и не пытался вылизаться, хоть ему и было неимоверно больно.

– Я больше не Гирд. Может ты не узнал, но я... - Он перебил её.

– Обвенчалась, - скрепел зубами Аскольд, будто шрамы начали кровоточить.  – Я только поэтому не выходил к тебе, Гирд, - Из назойливости произнёс мужчина. – Потому как, считал, что ты счастлива с этим твоим...

– Эверетом, - договорила Эвелин. – Да, - она начала спускаться, как можно аккуратнее с холма, но встала неровно и чуть было не упала. Бетельгейзе успел ловко подхватить девушку на руки. – Мы счастливы вместе, - ответила она, отчего Аскольд резко выпустил леди из рук. Эвелин упала на землю. – Ай, ты чего делаешь!?

– Извини, случайно.

На деле Эвелин врала, подобно своей старой знакомой Элизабет Пичи. Она врала и себе, и окружающим, уверяя тем самым саму себя в том, что счастлива. Волшебница была счастлива, но чувствовала не совсем то, о чём всегда мечтала. Это счастье было другим. Тёплым, а не любовным. Не о таком рассказывали ей когда-то родители перед сном, подобно сказке на ночь. Это счастье были чем-то другим.

– Куда мы идём?

– Ты любишь лошадей?

– В детстве меня учил кататься на лошади мой отец, - Эви с радостью и одновременно с грустью вспоминала те беззаботные временами, проведённые с отцом и лошадьми. Она долго думала, стоит ли ей продолжить свой рассказ, достаточно ли доверяла ему. – После его смерти нам пришлось продать всех лошадей, - сказать девушке это было сложно. Боль пронзала грудь. Особенно сложно ей было расставаться с Лучиком. Волшебница обожала её и лелеяла. Лошадь была верна ей ответно. Но всё же, чтобы выбраться из нищеты, им пришлось продать всех лошадей. И даже самую любимую из них — Лучика. Лошадь с чёрным и мускулистым телом, всегда резво бежала впереди всех, оставляя остальных задыхаться в пыли. Эвелин любила забираться на спину Лучика, взъерошивая чёрную гриву любимице.

После известия о смерти отца, Эвелин и Лучик поскакали далеко-далеко, пока не оказывались в глуши, посреди огромного зелёного поля, усыпанного утренней росой. От резвого бега, оба томно дышали. Они наслаждались холодным ароматом утра, наполненного туманной свежестью. Спускаясь с лошади, девушка гладила блестящее тело своего верного скакуна и смотрела в бездонные чёрные глаза Лучика, ожидая увидеть в них поддержку, которую не мог дать любой другой маг.

В последнюю ночь, когда все лошади ночевали у себя дома, Эвелин и Лучик умчалась вдаль, чтобы к утру уже побывать там, где бы их никто никогда не нашёл. Задержавшись на каких-то пару минут, они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Лошадь будто всё понимала. И когда Эвелин, рыдая, спросила Лучика, простит ли она её когда-нибудь, лошадь медленно кивнула головой. Растормоша мокрую от россы гриву, она улыбнулась ей сквозь пелену слёз. Казалось, что в этот день Эви потеряла частичку себя, обменивая лучшего друга на жалкие марли...

Неожиданный голос Бетельгейзе привёл в чувство Эвелин.

– Осторожно, здесь яма, - Леди тут же провалилась ногой в дыру, но, во благо ей, Аскольд успел поймать её, при этом грубо чертыхаясь. – Я же говорил, что здесь яма! - кричал он, ставя девушку на ноги.

– Я прослушала! - по инерции крикнула в ответ она.

– Не надо было витать в облаках, подобно малому ребёнку, - всё злился Бетельгейзе на неё. Он испугался того, что Эви могла провалиться в яму целиком, и тогда бы даже никакому целителю бы спасти девушку не удалось.

В яме находился раствор аконита, который местные жители, без ведома стража Хэйвуда, расставили ещё этой весной по всему периметру Запретного Леса.

Многие в деревне уже начинали догадываться в связи Барнэби Тодда с преступлениями, благодаря которому Хэйвуд стал популярен в этой округе. Но те некоторые, которые не могли признать того, что Барнэби мог оказать содействие этим убийствам и исчезновениям, считали, что он всего лишь рехнулся под старости лет.

– Я не витала! - хмурясь, крикнула она. – И если тебе так не хочется со мной общаться, то не стоило меня тащить непонятно куда и непонятно за...

– Заткнись, Эви, - оскорбительно высказался Аскольд. Но любимое имя из уст волка прозвучало всё также неимоверно нежно и притягательно.

Эви подняла свой взгляд с земли, чтобы посмотреть в глаза того, кто так грубо её заткнул. Его же взгляд был обращён на нечто иное. Он заворожонно, будто сам же и витая в облаках, смотрел вперёд себя. Такое же мнение сложилось и у Эвелин.

– Куда ты... - Прежде чем волшебница договорила, Аскольд проигнорировав её, пошёл вперёд. – Хэй!

Проследив за взглядом Бетельгейзе, она замолчала от красоты увиденного. Зелёное поле, сверкающее в проблесках малинового заката. Эви не смогла сдержать своего восторга. Никакое воображение не могло представить, насколько там было замечательно.

Жеребята ириались, пока взрослые лошади щипали траву, совершенно не обращая внимания на двух волшебников, что бродили по их землям. Им было не жалко делиться своими укромными местами с кем-либо. Животные были щедры по отношению к магам, в прочем, как и всегда. Вот только было горестно, что они не получали того же в ответ от вечных потребителей природных богатств — людей.

Многовековое дерево дуба, одиноко разместилось у самого обрыва, будто брезгуя быть ближе к магам.

– Ну, ты идёшь? - улыбался впервые за всё это долгое время Аскольд. Через плечо он видел приятно удивлённую Эвелин, чьё сердце готово было выпрыгнуть наружу от созерцания неописуемой красоты здешних мест.

Придя в себя от превосходства природы над ними, она по-девичьи ринулась вслед за Аскольдом. Оборотень сидел на траве у корней великого дуба, поджав под себя колени.

Облака быстро проплывали по небу, будто торопясь по важным делам, которые нельзя было откладывать на потом, даже не замечая всей прелести жизни. Всей прелести природы.

Эвелин подсела к Аскольду. Маг как будто знал чем мог бы восхитить леди. Красота природы возвышалась надо всем, что только могло существовать в этом мире, и она это была готова достойно доказать каждому, кто был иного мнения.

Стуки дятла о жёсткую кору дуба, ржание жеребят, шелест зелёных листьев друг об дружку — убаюкивало Эвелин. Вид с обрыва открывался чудесный. Сразу вниз по крутом склону, пробежавшись взглядом по всему долгому полю, усыпанному травой и разновилными цветами, можно было заметить красоту самого Леса Хэйвуда,за которым стремился скрыться последний луч солнца.

– Лес, красиво, да?

– Лес ли это?

– М?

– Или скорее чудо? - Аскольд улыбнулся.

– Если смотреть на Хэйвуд с призмы природы, то вполне себе восхитительное творение Норн, но...

– Знаю. Из-за убийств лес стал опасным. Теперь это не чудо, а чудовище деревни.

– Лес стал чудовищным из-за чудовищ, населивших его, - Тон его стал более грубым.

– Раньше этот лес был таким безобидным, - с грустью вспоминала Эви. – Я без боязни шла туда по грибы, ягоды вместе с отцом... Но этот лес отобрал у меня отца, с тех пор я боюсь Хэйвуда.

Аскольд чувствовал себя ужасно. Он ненавидел свою сущность, полную луну и себя.

Тёплый закат малинового оттенка дарил душе спокойствие, которое трепетно успокаивало её сердце и тело. Выравнивая дыхание, Эви слушала природу в перемешку с короткими вздохами Аскольда.

Бетельгейзе повернул голову в сторону Эвелин. Она, положив голову ему на плечо, слушала звуки природы, убаюкивающие лучше, чем любая сказка на ночь. Аскольд не смог скрыть эмоций и искренне улыбнулся. Девушка и не заметила, как чёрная, как уголь, лошадь без боязни подошла к ним и наслаждалась моментом вместе с ними.

Волк зарылся носом в рыжие кудрявые волосы волшебницы. Они пахли свежии пергаментом и чем-то более нежным. Аромат пленил волка, и он продолжал вдыхать его, пока не закружилась голова. Сидя на траве, они вместе провожали закат. 

Лошадь, будто читая их мысли, смотрела на солнце, пытающееся спрятаться за лесом. Многозначительным взглядом она ловила последние закатные лучи солнца. В её омуте чёрных глаз отразились малиновые лучи заката, прежде чем солнце скрылось за горизонтом.

В это же время, с противоположной стороны леса, в бар «Сорок три часа» вошёл молодой русоволосый волшебник. Когда он уходил, петухи только посыпались, а сейчас день уже близился к концу. Эрнестайн и не полагал, что проторчит в городе в поисках работы целый день, но даже так ничего и не найдёт. Голодный и опустошённый, он шёл в бар, чтобы утолить свою жажду. Он хотел забыть этот день как страшный сон.

Войдя в знакомое помещение, как всегда пропитанное едким дымом табака, он прошёл до своего любимого места. Он устроился в самом углу барной стойки, где его радушно принял бармен Эдит Уолтон, темнокожий маг с большими чёрными глазами, готовый выслушать, поддержать, а главное налить.

– Эд, ты не представляешь, как мне сейчас плохо, - сказал уставший Эрнестайн.

– Должно быть, стакан виски тебя развеселит, - Бармен одним взмахом ладони убрал чистый стакан обратно на полку. Стакан мягко приземлился на своё законное место.

– Ловко.

– А то, - выпрямился Эдит. – Годами учился.

– Как говорится, талант не пропить.

– Особенно, если не пить, - подмигнул Уолтон. Эрнестайн хотел что-то спросить, но не успел. В бар грациозно вошла леди. Её появление заставило всех обратить лишь на неё одну внимание.

Девушка, в пышном платье и маленькой шляпке, вошла в прокуренный бар. Юная леди прошагала во внутрь, стреляя серыми глазами, будто ища кого-то. За ней величаво вышагивал Теодор.

Наконец, принцесса Сарра аккуратно села за барную стойку, ожидая, когда же примут её заказ.

– Что за милейшее создание, - восхитился Эдит, глядя на неё. – Ты не знаешь, кто это? - обратился он к другу.

– Знаю, - ответил Эверет, не теряя ни минуты шанса пообщаться со знакомой, при которой сердце Эверета замирало. – Мисс Поллет, - аристократично медленно произнёс принц. Он сделал поклон. Они были всё также чисты, как ясное небо, а улыбка всё также кукольной, как прежде.

– Эверет? - обрадовалась принцесса.

– Да, Сарра. Позвольте поцеловать вашу руку, - Теодор, служивец принцессы, напрягся.

– Всё хорошо, Тедди, - улыбнулась она ему. – Да, позволяю, - смущаясь, проговорила леди.

Светлые волосы были собраны в красивую аккуратную причёску. Большую часть волос скрывала милая шляпка на её белокурой голове.

Подул холодный ветер, а это означало лишь одно : кто-то вошёл в бар, принеся с собой холодный воздух с улицы, где неожиданно решил начаться ливень. Пряди волос шелознулись при дуновении ветра.

– Закро-о-ой! Холодно. - возмущались живые головы-вешалки. Владелец бара, создавая вешалки для верхней одежды, ожидал иного результата, но никак не постоянного ёрничанья со стороны этих неблагодарных творений магии.

Его губы нежно коснулись тыльной стороны ладони Сарры. Вложив в этот поцелуй всю благосклонность к девушке, Эверет медленно выпрямился, смотря на элегантную принцессу, лучезарно улыбающуюся магу.

– Чем я обязан вашему визиту в нашей маленькой деревушке?

– По-первых, давай уже на «ты», мы уже не маленькие дети, чтобы играть в идеальных принцев и принцесс, - Они рассмеялись. – Во-вторых, вы... Кхм, ты не приехал ко мне на чай, потому я нагло решила приехать к тебе.

– Мерлиновы кальсоны, извини, я забыл совсем. Мои мысли сейчас целиком и полностью забиты поиском работы.

– О, Норны, с каким пор принцы ищут работу? - Громко хохотнула леди. Она привлекла внимание нового посетителя. Взлахмоченная Хэтти сидела за столиком, ожидая заказа, когда заметила супруга Эвелин с незнакомой красавицей. – Возьми деньги у родителей, в чём проблема.

– Видишь ли, прожив здесь достаточно времени, мои взгляды на мир изменились. Я больше не хочу жить за счёт родителей. Хочу добиться чего-нибудь сам. Сейчас хочу начать с того, что заработаю сам.

Фелина прислушивалась, убирая пряди волос за ухо.

– Как я вижу, ты любишь усложнять себе жизнь.

– Может быть, совсем чуть-чуть.

Тем временем, Фелина Хэтти продолжала безудержно вглядываться и прислушиваться, время от времени отгоняя от себя одиноких и пьяных мужчин. Она тянулась всё ближе и ближе.

– Не хочешь ли ты оставить всё и уехать отсюда подальше вместе со мной? - воодушевленно проговорила Поллет. Теодор прокашлялся. – Вместе с нами, - поправилась тут же она.

– Ну, смотря на какое время, - Эрнестайн не успел выпить виски, потому что подавился, услышав ответ принцессы.

– Навсегда.

Безумные глаза Хэтти были готовы выкатиться из орбит. Она тянулась и тянулась. В итоге, вновь потянувшись, девушка доигралась со своей любознательнистью. Фелина с грохотом упала на пол. Маги, что обсуждали её на протяжении последних нескольких минут за кружкой сливочного пива, расхохотались что есть мочи.

Звук падения, а затем и общий смех поселитей заставили их обратить внимание на девушку, которая лежала расплоставшись на грязном полу.

Расскрасневшаяся девушка решила как можно скорее покинуть бар. Накинув на себя мантию, она шла по дороге и остывала от позора. Добравшись до дома, волшебница подсчитала, что увидела достаточно, чтобы пустить отвратные слухи о их молодой семье. И хоть Фелина и не услышала полного диалога Сарры и Эверета с окончательным ответом Эрнестайна, но её воображение уже успело нарисовать сцену измены.

– Так всё же, - уже и не надеясь, выпалила Поллет. – Что думаешь? - волшебница была взаимно польщена красотой Эверета, влюбившись в его глубокие голубые глаза, влюбившись, похоже, в него самого.

– Это было бы нечестно по отношению к моей Эвелин.

– Спасибо, что разбил мне сердце, - плохо сдерживая слёзы, сказала она.

– Сарра, ты мне нравишься, правда! - ухватил он её за руку, когда она собиралась уходить. – Но люблю я Эвелин. Она мой Щит, а твой Меч ждёт тебя в Монтего, чтобы обручиться. Пожалуйста, не обижайся на меня. Так уж отведено Норнами, Меч и Щит, Щит и Меч, и не стоит играть с судьбой.

– Обидно, - пару слезинок проскользнули по щекам девушки. Ему так не хотелось, чтобы она плакала, но ничего поделать не мог. Разве что закрыть рот навсегда. – Прости, я зря понадеялась. Знала же, что ты обручён и счастлив, вот дура.

Долго ли, кратко ли длилось молчание, но каждый успел за это время обдумать каждое слово, произнесенное из уст.

– Я всё равно не хочу обрывать с тобой связь. Позволишь писать тебе временами?

– Конечно! Пиши мне, я буду рад тебе ответить.

Эверет не смог сказать слов прощания. Он был опусташен недопониманием своих же чувств. И пока, он вглядывался в стакан спиртного, поданного так удобно его другом Эдитом, принцесса Поллет успела уйти, оставив после себя запах свежих садовых цветов. Я люблю Эвелин. Я люблю Эвелин. Я люблю Сарру. Я люблю Эв... Что?