И устлана была плотью тленной земля, и слышен был цокот чужих коней, и лежало во крови своей брение отца моего и мати моей.

И молвил мне кметь, родных погубивший:

- Ступай, отрок, Владыке во служение.

И внемлил я гласу его, и выпрямился спиною юной. И надели на меня вериги железные, и усадили в телегу чужую. И узрел я зде обанадесять клевретов своих, иже воины восхитити. И отправлялись они со мною под обарою на черную участь.

И сказал нам кметь:

- Да будет хранимо вами бессловесие, да возлюбите же Владыку, иже живота вам дал, как самих себя и волю свою. Ступайте камо велено будет, а коль на родину глянете - исткните же себе очи свои. Внегда смерть ключися - да вкусите же смерти, как святого кагора!

И стало так.