- Вам чай или кофе?

Николай вздрогнул, когда неожиданный вопрос порвал нить его глубоких мыслей и, не церемонясь, вернул его в оковы реальности.

Человеку присущи странности, и это вполне нормально. Ведь странным людей делает лишь их отсутствие.

Николай никогда не мог сосредоточиться, если находился в какой-то малознакомой или неуютной обстановке. Чаще всего он уходил в себя, как бы закрываясь от чужой атмосферы, что было вполне нормально для Воронцова.

Вот и сейчас он задумался в самый неподходящий для этого момент.

- Вам чай или кофе? - деликатно повторил мужчина, при этом нетерпеливо покусывая нижнюю губу.

Воронцов поднял голову и взглянул мужчине в ярко-голубые глаза, испытав при этом некий дискомфорт, словно этот чужой взгляд мог читать его мысли. Не выдержав, Николай опустил глаза и тихо ответил:

- Кофе, если можно.

Мужчина улыбнулся и кивнул худенькой девушке в переднике, преданно стоящей около двери:

- Яна, сделай гостю кофе.

Домработница закивала и торопливо удалилась, оставив после себя резкий запах явно недорогих духов. Ослушаться было невозможно - его голос заставлял подчиняться. Да, говорил он вежливо, даже не повышая тон, но чувствовались в его голосе какие-то аристократические нотки, которые и заставляли повиноваться своему хозяину.

- Я тоже люблю кофе, - вновь улыбнулся мужчина и опустился на черное кожаное кресло, которое обволокло его тощую фигуру. - Нет, не так. Я его обожаю. Без него я не могу настроиться на важную работу, для меня он подобен глотку жизни.

Мужчина задумчиво взял ручку, лежащую на столе, и стал медленно вращать ее между пальцев, при этом не сводя внимательный взгляд с Николая.

- Меня зовут Станислав. Станислав Эдуардович Ягужинский.

- Я знаю. Это ведь вы отвечали на мои электронные сообщения?

- Да, Николай. И, кстати, нанять дворецкого была исключительно моя идея, которую я незамедлительно воплотил в жизнь. Кроме меня здесь живет моя любимая супруга Леночка, она же Елена Генриховна. Жена - очень талантливая художница, а также увлекается написанием книг. Только... характер у нее слишком вспыльчивый. Если вы все же согласитесь у нас работать, то... будьте с ней поаккуратнее. Также здесь живут мои дети. Правда, они уже далеко не дети - Люсеньке двадцать четыре, а Вите девятнадцать. Но для меня они навсегда останутся невинными ребятишками... Очаровательные малыши! Тихие, спокойные... в общем, увидите. А теперь расскажите о себе. Что за черное пятно у вас в биографии, о котором вы пообещали рассказать при встрече?

Николай вздохнул. Снова? Об этом? Самый ненавистный, самый глупый, самый...

- Я несколько лет работал в полиции...

***

Он несколько лет работал в полиции и страстно любил свою профессию. Мужчина считал, что все зло в лице различных грабителей и убийц должно быть искоренено. Искать улики, которые в результате помогают изолировать от мира очередного незаконопослушного гражданина стало его смыслом. Тогда молодой паренек по имени Коля с детской искренностью был уверен, что, работая в полиции, он несет добро людям, помогает им. Он чувствовал себя героем, искореняющим злодеев.

Как-то неожиданно молодой паренек по имени Коля обрел уважение, как и среди коллег, так и среди бандитов. Он был ярым борцом за справедливость и никогда не допускал, чтобы наказывали невиновных, что было большой, удивляющей всех, редкостью.

И молодой паренек по имени Коля был искренне поражен и возмущен, когда вдруг случайно узнал, что люди из его начальства, имеющие довольно высокий статус, нечисты на руку. Они берут взятки у настоящих бандитов и с милой улыбкой отпускают их, а потом с той же улыбкой находят невиновных людей и вешают на них все грехи заплатившего преступника.

Душа молодого паренька по имени Коля была опустошена в тот миг. Он не мог поверить, что люди в такой благородной профессии, как охрана порядка, способны на такую подлость. Нет, это даже не подлость, а преступление.

И доверчивый молодой паренек по имени Коля решает во чтобы то ни стало прекратить деяния начальства. Но что он, маленький работник полиции, может сделать крупным шишкам?

Люди из начальства поняли, что парень, обладающий ненужными знаниями, может быть очень опасен, поэтому они решили незамедлительно избавиться от него.

После открытого заявления о несправедливости начальства со стороны Воронцова, на него стали вешать различные обвинения.

- Шантаж! Парень шантажирует нас! Он требует денег! Мы просим немедленного заключения Воронцова в исправительное учереждение!

Соответственно, важнейшим доказательством в обвинении по шантажу является наличие свидетелей. А, как ни печально, в нашем мире чем свидетель выше по статусу, тем слова его весят больше. Поэтому все крупные начальники охотно подтвердили виновность Коли.

И парень, блестяще помогающий попавшим в ужасные ситуации, сам же стал таковым, только помогать ему уже никто не стал.

Камеру ему пришлось делить с авторитетным вором. И этот вор, само зло, как раньше думал парень, стал ему самым лучшим другом. Бандит понял его, как не понимал ни один из его коллег. Он был способен на чувства, на сострадание, на поддержку. И вором-то он стал не по своей вине, а по вине жестокой женщины по имени Судьба.

Воронцов вдруг с травящей душу горечью понял, что боролся не с тем злом. Он пытался искоренить бандитов, в то время как настоящее зло сидело в конторе и с милой улыбкой отсчитывало деньги. Да, конечно, убийц и грабителей добром назвать нельзя, но ведь есть же в криминальном мире те, у кого в душе еще остались светлые отблески, не залитые мраком.

И из тюрьмы вышел уже не молодой паренек по имени Коля, а познавший истину мира Николай Воронцов. Камера его, как ни странно, не испортила, напротив - мужчина стал более вежливым, несколько сухим, обрел хорошие манеры.

Неужели только тюрьма была способна поменять взгляды Николая на мир?

***

Когда прорвавшийся наружу рассказ завершился, Воронцов неуверенно поднял на собеседника глаза, что далось ему с невероятным трудом.

Станислав молчал, не сводя внимательных глаз с мужчины, и по-прежнему прокручивая между пальцами ручку. Возможно, он думал, что речь продолжится, но Николай отвернулся, давая понять, что монолог завершен.

Хозяин дома едва заметно усмехнулся, увидев, как Воронцов нервно трет вспотевшие руки. Похоже, у этого человека действительно нет выхода, раз он цепляется за последнюю соломинку. И после такого значительно высокого места, как полиция, он избирает профессию лакея. Видимо, ему на самом деле нужны деньги...

- Мне понятно ваше волнение, - Ягужинский постарался сделать свой голос как можно более мягким. - Немного существуют работодателей, которые согласились бы принять сидевшего человека. И хоть вы пострадали по ложному обвинению, это не сыграло бы роли на их решении. Они бы вам не поверили. Вы хороший человек, Николай. Вежливый, честный. Порядочный. Мне вас очень жаль.

- Это означает отказ? - тихо спросил Воронцов, проведя ладонью по намокшему лбу.

- Нет. Как раз наоборот. Вы мне понравились. И, да, я верю вам. Верю каждому вашему слову. Вы внушаете доверие... а это очень редкая данность, которая может быть присуща человеку. Вы аккуратны и опрятны, пунктуальны, раз пришли ко мне ровно в назначенный час. Речь ваша богата, вы честны, как я это уже говорил. Вы неболтливы. Вы умеете подмечать детали, раз работали следователем. Разве можно отыскать человека, который подходил бы к профессии дворецкого идеальнее вас? Приходите сюда в понедельник. Я выделю вам комнату.

- То есть... - запнулся Николай и закашлялся.

- Да, да. Вы приняты, - кивнул Ягужинский и, пригладив бородку, поднялся с кресла.

***

Запах свежего дерева неуверенно окутывал просторную гостиную, пытаясь не погибнуть при таком скоплении самых разных духов, исходящих от каждого из членов семьи. Вероятно, обеденный стол хозяева приобрели относительно недавно - запах еще не успел окончательно выветриться или впитать в себя прочие ароматы.

Рубиновые шторы, которые заслоняли комнату от слепящего солнечного света, были куплены достаточно давно, ибо от них удушающе пахло пылью. Неужели их некому постирать?

Гостиную заливало бордовым светом, на цвет которого повлияли уже упомянутые шторы. Хозяева, будто семья чистокровных вампиров, обедали в полумраке.

- Николай, ну, что же вы стоите? - улыбнулся Станислав и кивнул на свободный стул.

Его жена, полноватая особа с многочисленными драгоценными камнями на шее, пальцах и запястьях, недовольно сжала губы, но вступать в спор не решилась. Или поленилась.

- Благодарю, - кивнул Воронцов, невозмутимо продолжая стоять рядом с обеденным столом.

- Сядьте, - с легким напором произнес Ягужинский, и опять в его голосе мелькнули нотки, которые заставляли подчиняться. - У нас часто работники обедают вместе с хозяевами.

Он кивнул на горничную Яну и садовника, чье имя Воронцов узнать пока не успел. А о его профессии бывший следователь догадался по грубым, запачканным несмываемой грязью рукам и по маленьким веточкам дерева, которые воткнулись в ткань обесцвеченной рубашки мужчины.

Не решившись спорить дальше, Николай неуверенно присел на краешек стула и, чтобы поддержать беседу, поинтересовался:

- Почему у вас так мало прислуги?

- А чтоб ты спросил! - окрысилась вдруг хозяйка, но мигом получила осуждающий взгляд со стороны Станислава.

- Леночка! Ну, не начинай!

- Что? - задохнулась барышня. - В каком смысле - не начинай? По-твоему, я должна отчитываться перед лакеем? И вообще, меня возмущает твоя привычка садить за стол всех подряд! Неизвестно, кто чем болеет и...

- Довольно! - поднял ладонь вверх Ягужинский и обратился уже к Николаю. - В прислуге нам достаточно трех человек. Горничная убирает дом, моет посуду, стирает, в общем, выполняет обязанности домашней работницы. Костя следит за двором. Летом он ухаживает за декоративными кустами и газоном, зимой - чистит снег и следит, чтобы ветки деревьев не вонзались в оконные стекла. Дворецкий же руководит порядком в доме, подносит еду, организовывает различные банкеты и просто накрывает на стол. Ну, впрочем, свои обязанности вы прекрасно знаете. Возьмите же печенье!

Николай вышел из раздумий по поводу немногочисленности прислуги и взглянул на лакомство, которое любезно пододвинул Станислав.

- Это любимое печенье моего сына, - гордо произнес Ягужинский с такой интонацией, будто считает своего ребенка поцелованным Богом. - Правда, Витюша?

Потомок Станислава сидел в самом конце стола. Красный свет падал на его лицо, из-за чего Воронцов не мог определить внешность парня.

Но вот его интонация и манера говорить Николая искренне удивила.

- Че? - звонким голосом крикнул Ягужинский младший. - Печенюхи? О, да, блин, ваще кайфовые штучки! Офигенно их с молоком хавать. Всегда такие покупай!

- Непременно! - улыбнулся отец и нахмурился. - Кстати, а где Люсенька? Где моя девочка? Хм, дочка не пришла на обед... Витенька, будь добр, позови, пожалуйста, девочку!

- Я тебе че, зовульщик? - капризно воскликнул парень. - Сам зови!

Николай задумался. Обычно в таких семьях, где родители имеют вежливую и богатую оборотами речь, дети поневоле говорят также. Тут либо младшее поколение наследует манеру излагать свою речь, либо папы и мамы насильно заставляют искоренить все жаргоны и просторечные слова, пытаясь воспитать благородного аристократа. Но Виктор невозмутимо кидается своими "блатными" словечками, а отец ему и слова не говорит. Видимо, Станислав какой-то неправильный папа. Ну, или до смерти обожающий своего сыночка и позволяющий ему абсолютно все.

Николай ни капли не удивится, если дочь Ягужинского будет такой же неизбирательной в речи, плюс ко всему будет иметь разноцветные волосы, тату на плече, кольцо в носу и макияж клоунессы.

- О! Вот и Люсенька! - восхищенно воскликнул хозяин дома. - И давно ты в дверях стоишь? Проходи, не бойся, садись за стол! Чего ты скромничаешь? Это Николай, наш слуга!

Воронцов с любопытством взглянул на наследницу рода Ягужинских и вздрогнул, встретившись со взглядом девушки.

Ни для кого не секрет, что крупные глаза сейчас - залог красоты. Возможно, это так, если большой размер очей тоже будет в меру.

Но глаза Людмилы... Они были огромные, буквально на половину лица. И это шло далеко не в пользу ее красоте, напротив - очи нагоняли жуть, они будто бы проваливались в черные круги, которые окружали глаза. Причем, один глаз был подобен голубому небу в летнее время, а другой - изумрудному ожерелью.

Также ни для кого не секрет, что худоба сейчас в моде. Взглянув на дочь Ягужинского, любой с уверенностью скажет, что лучше быть полным, чем таким, как она.

Девушка была подобна скелету, на который натянули бледную кожу. На ее руках виднелись очертания костей, а пальцы были настолько тонки, что все перстни готовы были с легкостью соскользнуть на пол. Одежда, которая, по идее, должна облегать стройную фигуру, свободно болталась на девушке. Причем одета Людмила была довольно странно: очень дорогая с виду блузка, украшенная различными камнями, лентами и вставками, соседствовала со старыми выцветшими штанами, которые смутно напоминали Николаю те, в которых он когда-то с бабушкой копал картошку. Вдобавок ко всему, от девушки исходил очень резкий запах духов, лицо было ярко накрашено явно не ее рукой, а шею оковывал синий шелковый шарфик.

- Добрый вечер, Людмила Станиславовна! - выдавил Воронцов, привстав с места. Потом опомнился и увел шокированный взгляд от девушки, ибо столь длительный взор мог бы показаться дурным тоном.

- Люсенька! - проворковал ее отец. - Посмотри, тут твой любимый фруктовый салат. Присаживайся!

Девушка не сделала никаких движений, по-прежнему с легким страхом и недоверием косясь на Николая. При повторном приглашении со стороны отца она сжалась и сделала шаг назад.

Запугана? Затравлена? Или просто опасается незнакомых людей? Но тогда и Виктор должен быть таким же скромным...

Возможно, в парне бурлила кровь матери, а в девушке - отца?

- Люся! Немедленно сядь! - властно приказала Елена, и Воронцов понял, что эта барышня не сюсюкается со своими детьми.

Девушка молчала, устремив глаза в пол и перебирая в руках ткань своей блузки.

- Да вы достали! - воскликнул вдруг Виктор и, стукнув кулаком по столу, поднялся с места. - Люся, Люся, ути-пути, сюси-муси... Бесите! Передо мной так не прыгаете. Не пришел - фиг с тобой, жри, че есть. И Люська хороша! Нет бы сесть и нормально хавать, так она выпендривается, глазки невесть кому строит! Короче, я лучше с голоду подохну, чем буду ваши сопли тут смотреть!

- Виктор! - ахнула хозяйка дома. - Что за речь?!

- Как хочу, так и говорю, - отрубил парень. - За собой лучше следи!

Завершив диалог, Виктор гордо удалился из кухни, и снова Николай не успел толком уловить внешность сына Ягужинских.

Людмила тоже, увидев явный конфликт, торопливо исчезла из комнаты.

Станислав горько вздохнул:

- Витя неисправим! - пожаловался он. - Он прямо синеет, когда его начинают учить или просто поправлять. Всегда бунтует, если ему что-то не нравится.

- А ваша дочь, как я вижу... - неуверенно начал Николай.

- О, Люсенька - полная противоположность сына. Она очень тихая и скромная, всегда остерегается незнакомцев. Еще она крайне немногословна даже с теми, кого очень хорошо знает. Люся предпочитает одиночество. Ее часто можно застать с книгой в руках или сидящей у окна. Девочка обожает создавать миры у себя в голове... которыми никогда ни с кем не поделится.

Хозяйка презрительно смотрела на Николая, постукивая пальцем по столу. После завершения речи мужа, она с усмешкой спросила:

- С чего это вдруг вы так интересуетесь нашей дочерью?

Воронцов вздрогнул.

- Меня просто несколько удивила ее скромность, как и то, что девушка при мне еще не произнесла ни слова...

- А с чего ради она обязана вам что-то говорить? - изогнула бровь женщина, поправив бусы. - Вы ей кто, чтобы она с вами разговаривала? Она вольна беседовать с теми, с кем действительно хочет, а не с теми, кому, видите ли, должна.

- Я ничего такого не говорил, - мотнул головой Николай.

Елена вновь коротко усмехнулась.

- Расскажите о себе, - попросила она, хотя просьба хозяйки больше была похожа на приказ.

Воронцов потер мочку уха и начал:

- Я работал следователем...

- Это я знаю, - нетерпеливо перебила Елена, проигнорировав осуждающий взгляд со стороны мужа. - Я думаю, кроме того, как бегать с высунутым языком по городу и собирать улики, у вас еще были какие-то занятия или хобби?

Николай закашлялся.

- Я... я в юности коллекционировал марки... Обожал читать книги о животном мире. Рисовать любил... да и люблю.

- Окончили художественную школу? - в голосе Елены вдруг мелькнула нотка любопытства.

- Да нет, я на занятия по английскому языку ходил. В рисовании я самоучка.

Лицо женщины вдруг озарила светлая полоса. Она улыбнулась, но уже не снисходительно, а искренне.

- Я тоже самоучка, - кивнула Елена. - Хотите взглянуть на мои картины?

- С удовольствием! - воскликнул Николай, чувствуя, как легко можно наладить со вздорной хозяйкой отношения.

- Стас, жди здесь, - бросила женщина и поманила Воронцова пальцем.

Поднявшись по лестнице, Елена толкнула одну из дверей и оказалась в хорошо освещенном просторном кабинете, где пахло холстом, краской, различными карандашами и отчего-то свежесваренным кофе.

На стенех не было пустого места - все они были завешены картинами. По сравнению с этими произведениями искусства каракули Николая были детскими рисунками. Каждая картина дышала, в них была частичка души, которая опьяняла мужчину чувством свободы и неземного блаженства. Столь четкие линии, цвета, краски, игра света, тени, блики... И эти неповторимые выражения лиц персонажей! Так и хочется вопить: они живые! Они тоже любят и чувствуют!

- Вы самоучка? - прошептал мужчина с неподдельным восхищением в глазах.

- Да, я ведь уже говорила, - нетерпеливо произнесла Елена.

- Просто сложно поверить, что возможно самому научиться... такому! - искренне воскликнул мужчина.

- Вам нравится? - оживилась хозяйка. - Я рада! А то никому в нашей семье мои рисунки уже неинтересны... Стас исскуство не понимает, для него что Леонардо-да-Винчи, что Васнецов - все одно... Про Виктора и говорить нечего. Костя с Яной вообще без роду и племени, тыкают пальцем в картину с апельсином и говорят: "А почему вы солнце на столе нарисовали?". Лишь Люсенька меня понимает, да только она уже все картины пересмотрела, а новых я пока не рисую. Вдохновения нет... Если начинаю пытаться что-то запечатлить, у меня либо рука дрожит, либо такая жуть выходит, что стыдно кому показать. Очень рада, что есть хоть один человек, который смыслит в искусстве! Знаете, почему я не слишком люблю свою прислугу?

- Почему? - покорно спросил Николай, надеясь, что он в группу тех ненавистных Еленой слуг не входит.

- Они необразованные! - пожаловалась женщина. - Не смыслят в живописи, не умеют грамотно говорить, не знают историю... Представляете, однажды Костя решил пошутить. По крайней мере, он это так называет. Как-то раз Константин завел речь об истории, дабы показаться умным, я думаю. И, знаете, что он сказал? Мол, Наполеон не потерпел бы поражение в войне двенадцатого года, если бы Жозефина в свое время сшила своему супругу теплый тулуп. Какая безграмотность!

- Отвратительно! - поддержал Воронцов, искренне недоумевая, чем безобидная фраза смогла вывести хозяйку. Историю мужчина знал очень слабо, хоть упорно учил данный предмет в годы своей юности, но все правители, события и даты упрямо выскальзывали у него из головы.

- Любой грамотный человек знает, - продолжала женщина, - что в момент нападения на Россию император не был женат на Жозефине, но имел супругу Марию-Луизу, подарившую ему наследника, Наполеона Второго, которому в тысяча восемьсот двенадцатом году был год. Ладно, это еще не все - неужели кто-то наивно полагает, что наличие теплой шубейки могло быть способно помочь Бонапарту победить сражение? Ведь с ним была армия, которая мерзла и голодала... Но больше всего меня возмутила фраза о том, что жена, какое имя она бы не носила, должна сшить супругу тулуп. Боже, да обладательница такого высокого титула никогда не будет заниматься подобным! В лучшем случае даст это задание слугам. Вы меня понимаете, Николай?

Воронцов кивнул. Да, он понимал. Он понимал, что при Елене ни коем образом нельзя касаться истории, как и искусства, в котором он, как оказалось, понимает очень мало. Можно просто вести светские беседы о природе и погоде... Если, конечно, женщина не будет придираться к тому, что, например, количество осадков не может выпадать ровно в таком количестве, в каком передадут в прогнозе погоды.

С этой дамой следует быть аккуратнее.

- Ладно, ступайте, Николай, - убавила пыл хозяйка. - Уберите со стола. В семь часов начнете накрывать его по новой. Да, и посмотрите, как там Яна. Опять поди бездельничает! Если что, то даю вам полное право отчитать ее за невыполнение ее прямых обязанностей.

Воронцов кивнул и торопливо удалился, чувствуя на спине внимательный взгляд карих глаз...