– Что бы ты не сказала на суде, как бы ты его не восхваляла, его всё равно посадят. – жестким, почти бесчувственным голосом проговорил Стас. – Соколов этого добьется.

– Кто такой Соколов? – переспрашиваю я, услышав незнакомую фамилию.

– Соколов Михаил Иванович. – поясняет Слава, но это мне совсем ни о чем не говорит. – Отчим Алекса.

От произнесенной фразы, я непроизвольно затаила дыхание. Воспоминания закружились в голове, еще больше накаляя ситуацию.

– Ты чего? – задала я вопрос, сев напротив него, тем самым обратив на себя внимание. – Алекс?

– Представляешь, – он сделал глоток снова, а после сжал бутылку в руке так, что костяшки пальцев побелели, а я подумала, что она сейчас лопнет, – сегодня ровно год, как умерла моя мама.

Он улыбнулся, но это не была улыбка счастливого человека, эта улыбка была настолько пропитана болью, что она передавалась и мне.

Я закрыла глаза, потому что картинки были слишком яркие. Этот момент так въелся в мою память, будто был нацарапанным в моем мозгу, чтобы я ни в коем случае не забыла ни одной детали. И я не забыла.

– Видишь шрам? – Алекс закатал рукав своего легкого свитера и указал на тонкую белую полосочку чуть выше локтя. – Это он сделал. Во время очередной стычки, я пытался его остановить, а у него был нож...

Парень остановился на пару секунд, делая еще глоток. Я не понимала, о ком он говорит, но было видно, что эти воспоминания болью отдаются в его душе.

– Мой отчим такая тварь. – облизнув губы, Алекс продолжил. – Мажористая тварь. Каждая его пьянка сопровождалась скандалом, а мама никак не могла решиться уйти от него, как бы я об этом не просил. Думала, он исправится... – я отчаянно закусила нижнюю губу, понимая к чему он ведет, а парень всё продолжал. – В тот вечер я был здесь, а на утро мне сообщили, что моя мама покончила жизнь самоубийством, но я-то знаю, что это не так...

Алекс поднял на меня взгляд наполненный слезами. Я хотела его остановить. Нельзя продолжать. Но, кажется, ему нужно выговориться.

– Я уверен на сто процентов, что это он ее убил. – говорил парень, почти не моргая. По его щеке скатилась первая слеза, а он совсем не обратил на это внимания и даже не попытался как-то ее убрать. На моих глазах тоже навернулись слезы. От сострадания незнакомой женщине и парню, оставшемуся без мамы так рано. – Когда я был дома, он пьяный постоянно хватался за нож. Но, видимо, в этот раз всё зашло слишком далеко, а меня не было рядом, чтобы защитить ее. И знаешь, я так ненавижу полицию. Вместо того чтобы засадить этого подонка к чертям, они повелись на его деньги.

– Господи...– выдохнула я, смахивая слезу со своей щеки.

– Именно год назад всё пошло по пизде, – продолжил парень, сделав последний глоток, опустошая бутылку. – Я стал ненавидеть этого человека каждой клеточкой своего тела. Я забросил учебу. Ты же знаешь, меня отчислили, но он снова запихнул меня в этот колледж. Постоянно пополняет баланс моей карты. Бросил пить. Пытается откупиться от того, что совершил. Но это так не работает...

Я закусила нижнюю губу, вновь возвращаясь в настоящее время. Этот момент был моментом пьяного откровения, о котором Алекс потом очень жалел, но мой мир тогда уже перевернулся. Кто бы мог подумать, что вечно веселый парень, достающий всех своими тупыми шутками, пережил такую трагедию.

Думаю, именно это послужило точкой невозврата. Именно это заставило Алекса вынашивать в себе план мести. Инсценировка собственной смерти, переезд в штаты и гребанные проблемы с законом, из-за которых он сейчас сидит в тюрьме, – всё это было ради одной цели. Ради отмщения.

Кто-то скажет, что это неправильно. Надо уметь прощать. Но скажите, пожалуйста, как прощать, если эта рана так глубоко в сердце, что только от одной мысли хочется согнуться калачиком и расплакаться от невыносимой боли.

Я не поддерживаю его. Но и не осуждаю. Алекс хотел оставить отчима ни с чем. Хотел набраться опыта и средств, а потом эффектно вернуться в Россию, забирая бизнес, оставляя мужчину практически «голым» в огромном мегаполисе. Видимо, всё пошло не по плану...

– Откуда он знает? – голос тихий. Внезапно появившийся ком в горле не дает нормально говорить.

– Я сказал. – Слава поднимает руку, будто в этом нет ничего такого. Будто это не он перечеркнул все планы и намерения другого человека, слив информацию о нем.

Шок сменяется злостью. Значит отчим Алекса в курсе, что смерть была подделкой. Как давно он знает? С самого начала или узнал об этом только несколько недель назад?

– Теперь ты понимаешь, о чем мы хотели поговорить? – задает вопрос Стас, вновь выдергивая меня из своих мыслей. – Соколов не остановится ни перед чем. Если каким-то чудом Алексу удастся избежать тюрьмы, он предпримет что-то похлеще. И я на сто процентов уверен, что этим запасным вариантом будешь ты. Так что пока есть возможность, обрывай все связи с Майским и уезжай. Чтобы тебя не использовали.

– Что это? Забота? – я вопросительно приподнимаю бровь. – Я никуда не поеду. И Алекс не сядет в тюрьму, будь уверен.

– Ты реально не понимаешь или прикидываешься? – Стас смотрит на меня, как на идиотку. – У Соколова есть вся информация о вас, вплоть до твоего любимого цвета. Он реально беспокоится из-за того, что Алекс может вернуться, потому что ему есть что скрывать. Чтобы скрыть свои косяки, он пойдет на всё.

– Откуда он всё знает про нас?

Стараюсь мыслить разумно и вытащить из парня максимум информации, которая сейчас выходит на вес золота. План Алекса провалился с треском. Его сдали. Поэтому нужно в срочном порядке вытаскивать парня из тюрьмы любой ценой, пока его там не пырнули.

– Ну, да, прости. Он нанял нас следить за вами. И я сейчас рискую своей репутацией, предупреждая тебя об этом. Понимаешь?

– Конечно, понимаю, – протягиваю я, качая головой. – Вы сами нас сдали, теперь сами и пытаетесь помочь. Очень круто. Спасибо.

– Я ненавижу Алекса, – признается Стас, глядя мне прямо в глаза. – Но я люблю тебя и не хочу, чтобы ты пострадала по вине этого ублюдка.

– Ууу, – протягивает Слава, закатив глаза, – я пойду водички попью. – он скрывается в коридоре, оставляя нас наедине.

Мне послышалось?

– Ч..что ты сказал?

– Прекрати, ты слышала. – он тянется к карману джинс, а после достает оттуда билет на самолет, протягивая его мне. – Сегодня. Рейс до Лондона. Недельку побудешь с Крис, а потом я прилечу туда и помогу добраться до России.

– Стас, ты знаешь, что из тебя вышел ужасный детектив? – глядя на нахмуренное лицо парня, я продолжаю. – Крис уже несколько дней в Орландо. И если она узнает, что ты сделал...– я качаю головой, потому что продолжать эту фразу бессмысленно. Стас и сам знает на что способна Кунгурцева. – Спасибо за предупреждение, но твоя помощь мне, к сожалению, не нужна. Думаю, я сама справлюсь с этими проблемами.

– Алиса...

– Мы сегодня должны встретиться с Крис и, если я не приду, она меня из-под земли достанет, ты же знаешь.

Стас задумчиво потирает затылок, обдумывая всё буквально минуту, а потом достает свой телефон, быстро набирая кому-то, сказав лишь одно слово «заходи». Вскоре в номер заходит тот самый таксист, с наглой ухмылкой глядя на меня.

– А вот и доставщик пиццы. – смеется Слава, зашедший сразу за ним. – Как всё прошло? – спрашивает он у парня.

– Отлично. – кивает таксист, имя которого я не знаю и знать не хочу. Мне даже пофигу на то, что он вовсе не таксист.

– Завези ее в универ. – будничным тоном говорит Стас, а после резко выходит из комнаты, затем и из номера.

Я хватаю все свои пакеты с покупками с кресла, забираю телефон и иду на выход с этим таксистом.

– Я с тобой не поеду. – говорю, как только оказываюсь на улице.

– Да, брось, что я могу тебе сделать? – смеется парень и я, понадеявшись на благородство Стаса, всё же сажусь в машину.

Уже скоро мы выезжаем на знакомую улицу, ведущую к университету, и я окончательно расслабляюсь.

– А какую пиццу ты доставляешь? – задаю вопрос, в надежде хоть как-то скрасить оставшийся путь.

– Экстази, мет, кокс, герыч, могу крэг достать, если хочешь. – парень смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Вообще-то я хотела пепперони, ну да ладно.