Песня главы: Greg Laswell – Comes and Goes

Стены в комнате становились темнее и темнее с каждым прожитым днем. Мрак словно поглощал все светлое — нежно-розовые цвета, яркие книги на полках, даже нимфы на картине Уотерхауса стали походить на ведьм, которыми запугивали маленьких детей.

Так играло воображение Даники, которая увядала на глазах, словно роза заточенная под стеклянную колбу. С каждым часом проведенным в одиночестве, она ненавидела свою жизнь всё больше и больше. И если раньше она просто не могла ничего чувствовать, то теперь растворялась в захлестнувших её эмоциях.

Ненависть к матери, ненависть к отцу, ненависть к брату, к его обществу, к осуждениям, что свалились на неё. Даника отказалась от общения с близкими, в открытую игнорируя их. Шло время, и попытки связаться с Ривером сошли на ноль. Он игнорировал её так, будто звонков не существовало вовсе. Множество противоречий съедали Данику изнутри — её гордость и её чувства к Ривер, которые она сама боялась признать. Как-то она сказала ему о том, что, кажется, влюбляется, но тогда это прозвучало до боли нелепо, бесчувственно, и несерьезно. Тогда он и не воспринял как что-то настоящее. Да и сама Даника не могла сломать себя, чтобы полностью показать всё то, что чувствует.

Каждый раз, когда её телефон издавал звуки входящих сообщений, сердце девушки замирало в надежде на то, что одно из них будет от Ривера. Но ничего, кроме анонимных оскорблений учеников колледжа и знакомых Леона не приходило. Теперь она даже не могла спокойно пойти прогуляться. На их улице она встретит тех, кто в тот злополучный день презрительно комментировал фото и видео, сделанные человеком, который считался лучшим другом Ривера. Еще одна загадка. Для чего Эмилио понадобилось это? Зачем? Делал ли он это осознанно или под давлением кого-то? Была ли у него обида на Ривера или же Эмилио просто развлекался подобным образом? Неизвестно. Но Даника до сих пор помнит пустоту во взгляде Ривера, когда он сказал ей о том, кто являлся «фотографом и режиссером» данной постановки.

У Даники сложилось впечатление, будто бы весь мир был против неё и Ривера. Мысль была приторно-трагичной, но иначе эту череду зловещих событий не назовешь.

Рассуждения девушки прервал осторожный стук в дверь.

— Даника, слушай... — неловко начал Леон, слегка приоткрыв дверь. — Тут к тебе гости, я...

В один момент её брата резко спихнули в сторону, сопровождая это фразой — «Давай без лишних слов», и в следующее мгновенье в комнате появился Джетро. От него пахло тяжелым одеколоном, а взгляд подведенных глаз уверенно блуждал по нежно-розовым стенам. Дверь он с шумом толкнул своей тростью, после чего они остались наедине.

Даника занервничала. Сказать ей было нечего, иной раз страшно было даже посмотреть на парня, которого она так долго обманывала. Смущенно прижав к себе колени, она прожигала взглядом пол и книги, валявшиеся рядом с кроватью.

— Даже не попросишь меня свалить? — усмехнулся Джетро.

Не смотря на него, Даника отрицательно покачала головой. Игнорируя её замкнутость, Крайт медленно обошел комнату, с нескрываемым интересом вглядываясь в каждый предмет, что был здесь. За всё время, что они провели вместе с Даникой, он никогда не видел её комнаты, не бывал на пороге её дома. Здесь он словно заново узнавал девушку, которую любил всем сердцем, но боялся показать этого. Внимание его привлекли фигурки фарфоровых ангелов и кресты, который он сам ей дарил, когда после той страшной аварии на всю их семью свалилась травля горожан. Именно так и начались их долгие и болезненные отношения. Джетро часто видел эту тихую и бледную девушку, что в одиночестве слонялась по улицам, где обычно собирались люди его общества — грязные готы, дети никому ненужных субкультур, и прочие не понятые миром подростки. Джетро дарил ей цветы, конфеты, коллекционные сборники Эдгара Аллана По, и прочие милые вещи, которые давали Даника понять, что она не одинока, и заслуживает быть счастливой.

Ему она казалась раненным ангелом, на деле являясь коварным дьяволом, что так спокойно надел на себя маску невинной жертвы.

— Поверить не могу, ты хранишь весь этот хлам... — прошептал Джетро. Сердце его забилось сильнее, когда Даника встала с кровати, и вытащила из под нее небольшую черную шкатулку с позолоченным замочком в виде сердца. Ключ от неё видел над кроватью.

— Открой, — сказала она и вручила ему эту изысканную вещь.

Крайт поставил трость к стене и взял шкатулку. Открыв её, его бледные холодные руки едва заметно задрожали.

— Это мои письма? — с непониманием, он бережно перебирал листки исписанные чернилами. Далее следовали их совместные фотографии сделаные в стиле ранних готических работ Евы Ионеско.

— Я храню всё это, потому что в своё время именно ты помог мне справится с тем, что произошло. Ты был рядом, ты был искренним, а для меня это было так важно, — хрипло сказала Даника.

В комнате воцарилась тишина. Бывшим возлюбленным было неловко от того, насколько слащаво со стороны они выглядели.

— Думаю ты представляешь как я злился первое время, — выдохнул Джетро с печальной улыбкой на лице. Так люди улыбаются, когда стараются скрыть боль. 

Сейчас он забыл о просьбе Леона, о Ривере, и обо всем, что разрушило их хрупкие отношения. — И я до сих пор не могу переступить через всё то, что произошло между нами. Чёрт, — он снова болезненно рассмеялся. — Чувствую себя героем какой-то мерзкой мелодрамы. Я же никогда не был в серьезных отношениях, поэтому для меня всё это в новизну. Так неприятно, кто бы знал.

— Я знаю, Джетро. Я всё знаю, — ответила Даника, присаживаясь обратно на кровать.

— Но ничего вечного не бывает. Да?

— Да. Абсолютно ничего.

— Всё пройдет.

— Конечно.

Он присел рядом, и посмотрел на неё.

— Ты полюбила того парня с эпилепсией? Единственного выжившего в той аварии? — тихо спросил он, но в голосе его не было никаких эмоций.

— Да. Я хотела скрасить его одиночество, просто дружить с ним. Я не думала, что так получится, — честно ответила Даника.

— Леон так не хочет, чтобы вы вообще общались, он даже мне теперь рад.

— Знаю.

— И что ты будешь делать теперь? — поинтересовался Джетро.

— Ничего. Совершенно ничего.

— Оставишь всё так как есть?

— А что еще мне делать? Леон и его «друзья» избили Ривера, я без понятия что с ним сейчас, и все мои попытки связаться с ним он игнорирует или же не может ответить по другой причине. Скорее всего он ненавидит меня. Я устала пытаться. Устала от того, что каждый настроен против меня, особенно после тех фотографий и прочего «контента». Ты же видел всё это...

— Да, — при упоминании о фотографиях Джетро слегка растерялся. Ему не хотелось вновь возвращаться в тот день, когда ему впервые пришло сообщение где была ссылка на компромат.

— В общем, моя жизнь — это сплошное разочарование, — Даника отвернулась к окну и больше не произнесла ни слова.

— Ты плачешь? — спросил Джетро.

— Нет, — спокойно ответила девушка. Даника почти никогда не плакала.

— Я так и думал...

Еще несколько минут они просидели в полнейшей тишине.

— Ну что, отвезти тебя к нему? — спросил Джетро.

От удивления Даника не сразу поверила в его вопрос.

— Как ты представляешь себе это?

— Спокойно. Скажу, что забираю тебя на свидание. Я обещал твоему брату отвлечь тебя от этого парня. Но делаю всё наоборот, — горько усмехнулся эмо-лорд, моментально оказавшись в объятиях Даники.