— Ну что, теперь ты доволен?

Это Марвин Уоррен, старый знакомый Дилана, сейчас стоял возле него и дожидался ответа. Бедному Марвину явно не нравилось все происходящее в техническом отделе, да и иметь отношение к Охотнику Иноку он бы хотел в последнюю очередь. Но судьба оказалась к нему жестока, а точнее Дилан оказался жесток: именно он отобрал Марвина в свою группку, ведь Ливай Леветера дал ему для этого все полномочия.

Ну а что? Работать в команде Охотника Инока намного веселее и интереснее, чем просто-напросто поддерживать техническое обеспечение проекта «Психическая очистка». Во всяком случае, Дилан успокаивал себя именно этим.

На самом деле, месяц тестов был восхитителен и совершенно никто не жаловался. Побывать в виртуальной реальности хотел бы каждый, а потому Дилану завидовала вся команда — это же так круто, так фантастично! Зато когда началась непосредственно игра, и Дилану пришлось исполнять свою далеко не радужную роль, те немногие, кто был посвящен в тайну личности Охотника Инока, стали относиться к нему с опаской. Косые взгляды абсолютно от любого человека в команде теперь были для Дилана чем-то вроде обыденного приветствия. Разумеется, он же преспокойно людей убивал (и даже не важно, что почти все в игровом пространстве уже ходячие трупы)! От таких психопатов нужно держаться подальше, да-да!

— Все, Марвин, — махнул рукой Дилан. — Можешь идти. Я здесь справлюсь.

И Марвин с радостью отчалил к своему рабочему месту.

Дилан сошёл с площадки, где размещалась вспомогательная аппаратура для Охотника Инока. Помимо технической поддержки, ему полагалась ещё и обязательная медицинская помощь. Здесь постоянно дежурил врач на тот  случай, если Дилану станет плохо, но основная работа ложилась на плечи другого специалиста, который контролировал мозговую деятельность Дилана, когда тот использовал капсулу для входа в виртуальную реальность. В отличие от остальных, её создал «Нервус», а точнее мистер Леветера, и принцип у неё был совсем другой, так как в задачу сложной машины входило знатное количество функций. Именно эти функции понемногу начинали перегружать головной мозг Дилана, ведь при эксплуатации этой технологии основная нагрузка приходилась именно на него.

Специалиста, следящего за тем, чтобы перегруза не случилось, тоже выбирал Дилан. По понятным причинам им оказался Най Эвон, который совершенно не хотел иметь ничего общего с этим проектом, но подленький Шейн младший решил, что страдать одному будет скучно и с лёгкостью подложил ему свинью.

Хотя по доктору Эвону сложно было сказать, что он долго злился, напротив, быть в курсе важных событий ему в итоге понравилось.

Поскольку Дилан буквально пять минут назад покинул капсулу, как раз после долгожданного разговора с Каллисто, он чувствовал себя крайне утомленно и ослаблено. Ещё и сухой ком в горле стоял. Кто бы мог подумать, что Охотник Инок будет высасывать столько сил и энергии? Дилан, стараясь избежать шаткой походки, подошел к Наю Эвону и спросил:

— Как на этот раз?

— Не очень, — быстро ответил тот. — Твои показатели ухудшаются. Если так пойдёт и дальше...

— Знаю, но проблему мы решим.

— Чувствуешь тошноту или головокружение? — спросил доктор Эвон, когда Дилан с ухмылкой садился рядом с ним.

— Глядя на тебя? Немного.

— Я серьёзно, идиот. — Най нахмурился, все ещё надеясь, что Дилан когда-нибудь перестанет быть таким беспечным в столь важных вопросах.

В этот момент на стол Эвона поставили стаканчик кофе — это была Мелори, довольно симпатичная светловолосая девушка, успевшая во многом преуспеть в своей карьере айтишницы. Хотя, если учесть, что её занесло в команду поддержки Охотника Инока, то, пожалуй, пока это сложно назвать чем-то хорошим. Во всяком случае, ей навряд ли понравился такой поворот судьбы...

— Спасибо, Мелори, — поблагодарил ее Эвон, не отрывая взора от голографического экрана.

Посмотрев на девушку, Дилан натянуто улыбнулся и оперся локтем о край стола, жалостливо произнеся:

— Только ему? Я бы тоже от вечернего кофейка не отказался.

— Я тебе не секретарша, — с неожиданным презрением фыркнула она, а после развернулась и ушла.

— Не, ну ты видел? — обратился к Эвону Дилан, хотя его такой жест не очень-то и задел. — Тебе она, случаем, пирожки ещё не печёт? Неплохая ведь девчонка по сути, может, перестанешь её игнорить?

— Я не игнорю. Просто времени мало, а работы много.

Най Эвон закрыл на компьютере какие-то графики и посмотрел на Дилана с подозрительным сомнением, словно хотел что-то сказать, но ещё не придумал, как начать диалог. В итоге ему перехотелось что-либо говорить. Он взял свой рабочий планшет, коснулся его пальцем, после чего открылась некая текстовая информация. Дилан даже особо не присматривался, лишь мельком скользнул взглядом по экрану, уцепив знакомое слово. Или это ему показалось? Как только он в наглую придвинулся к Эвону, собираясь подробнее изучить данные, тот с прищуром на него взглянул и отложил планшет подальше, отключив устройство.

— Ты чего это, спрашивается, суёшь сюда свой длинный нос?

— Э, погоди. Открой-ка снова, — потребовал Дилан, с тревогой поглядывая на планшет.

Глаза Эвона сейчас отразили сразу две эмоции, а это было для него тем ещё достижением. Сначала возмущение, потом толика страха — легкого и едва заметного. Он покачал головой, все ещё не сводя взгляда с парня, и спокойно сказал:

— Нет, не открою. Зачем тебе?

— Ты совсем обалдел, что ли? — воскликнул Дилан, нахмурив брови. — Потому что мне показалось, что ты как бы сидел на закрытом канале генной инженерии. Какого черта, Най? Это отец дал тебе доступ? Когда и зачем?

— Заткнись хотя бы на секунду. — Эвон произнёс это совсем без злобы, скорее с заставшей его врасплох растерянностью. — Не ожидал, что ты так всполошишься...

Самостоятельно копаться в истинном смысле происходящего у Дилана стремления не было, да и времени тоже. Тупо уставившись на Ная с недовольным лицом, он решил больше не оттягивать момент. Дилан подскочил со стула и резко потянулся за планшетом, втискиваясь между столом и сидящим доктором Эвоном.

— Раз ты ломаешься, то я сам взломаю его по-быстренькому!

— Убери свои грабли отсюда, кретин безмозглый! — шикнул Най, выцарапав своё устройство из рук Дилана. Планшет вообще не работал, если его касался кто-то, кроме владельца, так что для Эвона оставалось загадкой, как такую хитрую вещицу можно подчинить своей воле. Однако сомневаться в намерениях Дилана у него не было повода.

Вся эта суета привлекла внимание Мелори и Марвина, которые все ещё пребывали в «гримерке», — так называлось небольшое помещение, отведённое специально для капсулы Охотника Инока, и всей прилагающейся к ней аппаратуры. Мелори неодобрительно посмотрела на Дилана и Ная. Она не слышала, о чем они говорили, но ее неслабо раздражала фальшивая инфантильность Дилана. Очевидно, Мелори явно не нравилось, что он заражал этим безупречного Эвона.

В свою очередь, Дилан был слишком взвинчен, чтобы замечать подобного рода вещи, ему хотелось получить ответы немедленно. И он знал, что Най прятать их просто не мог. Меньше, чем за полтора месяца, они успели достаточно хорошо изучить друг друга, и Дилана не покидала уверенность, что Най ни за что бы не стал намеренно скрытничать. Тогда почему Эвон так странно себя вел? Он будто бы был чем-то напуган и всей силой духа пытался утаить это чувство, но от Дилана ничего не скроешь.

— Пойдем, — уже серьёзно сказал Дилан, хватая Эвона за плечо и чуть ли не силком утаскивая за собой.

Когда они вышли в пустынный коридор, у Шейна младшего уже заканчивался запас терпения. Он степенно взглянул на своего друга и не теряя спокойствия проговорил:

— Что ты знаешь о проекте «Duos Lepores»? По-моему, именно он и был у тебя открыт. Какого хрена происходит, Най?

Фактически загнанный в угол Эвон с сожалением смотрел на Дилана, не произнося ни слова. Он редко не мог найти подходящей реплики, но сейчас кто-то словно отрубил электричество, и ни единой светлой идеи на ум ему не приходило.

— Эвон, чтоб тебя! — Дилан сжал кулак и, вместо лица Ная, ударил стену.

— Прости, я никак не ожидал, что ты тоже знаешь о проекте. — Най постарался говорить ровно. — Просто... у меня доступ только сегодня появился. Из-за пациента. Я все быстро прочитал и глазам не поверил — это нужно переварить какое-то время. Потом захотел изучить более детально, а тут ты внезапно разбушевался.

— Из-за пациента? В смысле?

— Отдел «Генной инженерии» приватизировал себе историю болезни моего пациента. Мне, естественно, стало интересно, вот я и запросил доступ. Честно сказать, не надеялся даже, что мне его когда-нибудь откроют...

Дилан сначала не отрываясь смотрел на Эвона, затем устало потёр лицо ладонями, тяжело вздыхая. Собравшись с мыслями и стряхнув со лба темно-русые волосы, нагло лезущие в глаза, он произнёс:

— Охренеть. Готов поспорить на сто баксов, это мой долбанный отец подстроил. Он почему-то скрывал от меня этот проклятый проект, а теперь хочет, чтобы я узнал о нем от тебя. Потому что ты...

— Могу утихомирить тебя в случае чего? — Най улыбнулся правым уголком губ, довольствуясь тем, что крайне быстро умудрился стать одним из тех немногих, кто был способен оказать влияние на Дилана Шейна.

— Так и думал. Там полная жесть, да?

Най Эвон пожал плечами и посмотрел на Дилана неопределённым взглядом: ты, мол, сам решишь, жесть это или что похуже.

Они, особо не разговаривая, проследовали в более надежное место, чем коридор: в личный номер Шейна младшего. Сколько лет Дилан носил в памяти название этого проекта? Сколько раз он пытался узнать, чем же на самом деле промышлял его отец? И вот, пожалуйста, немыслимым образом все ответы попали в руки доктора Эвона, который, к счастью, выбрал правильную сторону. И что нужно делать, радоваться или бояться? Пока неясно.

В номере Дилан едва сдержался, чтобы не заглянуть в мини-бар ради бутылочки какого-нибудь крепкого спиртного. Если бы Эвон уловил в нем этот порыв, то точно не одобрил бы: причем по многим причинам. Мало того, что он выявил у Дилана лёгкое пристрастие к алкоголю, так ещё все эти дни ему было строго противопоказано пить, ведь в любой момент его могли выдернуть в технический отдел, и зависело это от того, что творилось в виртуальной реальности. Сам он следил за происходящим с помощью часов, почти таких же, как у участников игры. Так Дилан всегда контролировал процесс даже будучи вне симуляции. Хорошо хоть ночь — время спокойствия, и сейчас она, эта темная благоговейная царица, как раз таки вступала в свои права. Ночь — это хорошо, ночь — это волшебно.

— Ладно, Эвон, выкладывай, — сказал Дилан, плюхаясь на белый кожаный диван в гостиной своего номера.

Доктор Эвон присел напротив. Между ними располагался журнальный столик из стекла и металла, на котором со вчерашнего вечера дремала шахматная доска с фигурками, ещё не успевшими до конца остыть после прерванной на середине игры.

— Хм... С чего бы мне начать?.. — задумался Най, почему-то взглядом оценивая расстановку армии белого короля. Если они продолжат игру, то у Эвона есть все шансы одолеть Дилана и тем самым потушить его чрезвычайно пылкое самодовольство.

Поддавшись вперёд, Дилан пощелкал пальцами перед лицом Эвона.

— Начать стоит хотя бы с того, что ты перестанешь меня бесить и выложишь все как есть, — предложил Шейн младший. — Знаешь, я впервые услышал об этом проекте семь лет назад. Мой дедушка — человек, кого я всегда ставил в пример для подражания, считал, что «Duos Lepores» необходимо закрыть. Идеи моего отца нередко приводили его в шок, но то, как он отреагировал на это... не поддаётся описанию. Будь дедушка жив, он бы сейчас наверняка мне сам все рассказал.

Най медленно перевёл взор своих зелено-желтоватых глаз на Дилана: в них по-прежнему отражалось легкое беспокойство. На самом деле, для любого другого человека в глазах Эвона, наверное, ничего и не отражалось вовсе. Это просто Дилан научился расшифровывать его вместе со всеми странными замашками, число которых скоро могло перевалить за сотню.

— Этот проект начали больше двадцати лет назад, Дилан. Не пойми меня неправильно, но тогда главой корпорации был ещё Роберт Шейн и именно он разрешил твоему отцу и доктору Рами эти эксперименты. Наверное, твой дедушка представлял себе все не так, как это получилось на деле. — Эвон сделал небольшую паузу, потом продолжил: — Было создано два индивида, каждому из которых дали своё кодовое имя: ИСОБ и ИСОН. Расшифровывается это так: искусственно созданный организм благополучный и неблагополучный. В проекте этих двоих ещё называют гомункулами, но, как мне кажется, их можно и нужно называть людьми. Все же не так сильно они отличаются... В общем, одного поместили в хорошие условия среды — отдали в полностью благополучную семью, а второго — в семью с очень низким социальным статусом. Наблюдение за их развитием в абсолютно разных условиях обитания — в этом заключался опыт. Поскольку к делу причастен и Дейтон Рукер, тогда еще Демиан Роквелл, хочу заметить, что он вскоре оставил научную деятельность позади. Возможно, именно этот эксперимент и сподвигнул его к уходу, впрочем, мои догадки остаются лишь догадками.

— Да, ИСОБ. Я кое-что читал о нем. Он покончил жизнь самоубийством. Что ж, благополучная семья его отчего-то не спасла. А с ИСОН что?

— Он жив пока что. Но суть не в этом. Я что хочу сказать... — Эвон посмотрел на свои руки. — Понимаешь, чтобы наблюдать за научным объектом, его нужно держать близко, иначе толку от всех этих опытов будет мало.

— К чему ты клонишь?

— Кое-кому из руководителей проекта пришлось усыновить одного такого ребёнка.

— Ты это, давай без своих хитроумных шарад. Когда в последний раз со мной говорили загадками, я узнал, что меня повысили до Охотника Инока. Очевидно же, усыновили явно благополучного, а он уже давно мертв. — Тут Дилан умолк, а затем изумлённо раскрыл рот, едва не подавившись воздухом. — Погоди, погоди. Неужели Брендон...

— Долго же до тебя доходит, — буркнул Най, хотя до сегодняшнего дня он сам понятия не имел ни о чем подобном. — Пока ты сидишь тут в эмоциональном потрясении, скажу ещё, что есть в этих людях небольшой, как бы... брак. Изъян. Они не способны идентифицировать в себе четкую личность, и это приносит им невыносимые страдания, вплоть до умышленного самоповреждения и полного отсутствия воли к жизни. Ярко выраженная суицидальная идеация входит в основу их менталитета...

— Так, Эвон, — жмурясь, словно от боли, прервал его Дилан. — Переключись, пожалуйста, с психиатра на обычного человека. У меня и без тебя мозг сейчас взорвется. Выходит, Стивен Рами согласился усыновить гомункула, который впоследствии стал моим лучшим другом? Слушай, превосходная история. У тебя есть ещё такие?

Вот она, грандиозная ложь. Ложь, которую никогда бы не хотелось держать в руках. Но Дилан сам подставил ладони: он получил то, что так давно желал и теперь не имел права жаловаться. Это все просто поразительно, да... Даже с адским беспорядком в голове Дилан смог понять, что шокирующая новость не впечатлила его так сильно, как, по идее, должна была. Новых ощущений не прибавилось, не произошло никакого переворота. Была только злость: безжалостная и несокрушимая. В костер гнева подлили бензина, и пламя вспыхнуло как никогда ярко. Ласс Шейн. Во всем виноват этот человек, вечно что-то скрывающий, вечно портящий жизнь своему сыну самыми извращенными, немыслимыми способами. За все страдания Дилана нес ответственность только он! Можно было даже догадаться, что к смерти Брендона тоже причастен его отец, хоть и косвенно. Дилан сжал кулак, посмотрев на шахматную доску. Он почувствовал сильный соблазн отшвырнуть её к чертям собачьим, чтобы жалкие фигурки разлетелись во все стороны так же быстро, как и его настроение. Но делать этого не стал. Ему вспомнилось кое-что, и Дилан решил озвучить свои мысли.

— А я ведь себя винил. Мне казалось, я чего-то не понял. Не справился... Думал, что мог как-то помочь Брендону, мог предотвратить это все. Помню, как я пришёл к нему однажды, а он сидит у себя на кровати рядом с кучами таблеток и говорит: «Час назад я проглотил десяток разных препаратов, но до сих пор ничего не происходит». Сначала я был в легком ужасе, а потом решил, что он просто издевается надо мной. Я не поверил в серьезность его слов, ведь Брендон остался цел и невредим. А получается, он тогда реально их выпил, но, видимо, недостаточно.

— Думаю, достаточно, — сказал Эвон. — Дело в том, что фармакологические и химические средства на них не действуют. Такая вот у гому... ну, у этих людей способность.

— Вот оно что... — без энтузиазма отозвался Дилан. — Во всяком случае, теперь ясно, почему отец не спешил делиться этим проектом со мной. А ИСОН? Его же тоже нужно было держать близко, разве нет?

— Да. Однако с ним все получилось гораздо сложнее и печальнее. В роддоме его, скажем так, подкинули женщине с низким социальным статусом... Вместо мертвого ребёнка, ей подложили живого, и она так ничего и не узнала. Хотя эту женщину, наверное, первый вариант порадовал бы больше. Она вроде бы даже заботилась о нем с меру своих возможностей, но её окружение сыграло для ребёнка решающую роль.

— Ты говоришь о проститутке? Интересное, должно быть, у неё окружение. А как за всем этим наблюдали?

— Не особо-то и наблюдали. Кто-то из людей Дейтона периодически следил, конечно, но в основном жизнь этого... человека оставалась за кадром. И когда он явно неслучайно попал в «Нервус», было очень важно выяснить все подробности, потому что, как оказалось, все патологические признаки поведения у него точно такие же, как и у Брендона. Хотя их жизни были полностью противоположны друг другу.

— Это тебе было поручено все выяснить?

— Да, мне удалось вытянуть из него даже больше, чем я предполагал. Никто из нас не выбирает, где и у кого родиться — это решает монетка, которую подбрасывает сама судьба. Но тут другое. Этого ребёнка намеренно поместили в ужасную среду обитания, заранее предполагая, что его ждёт настоящий ад.

— Минуточку! Это мой отец поместил, прошу заметить. Не самый ужасный его поступок, но все же он тогда был довольно молод — только разогревался.

— Не только он, а ещё Дейтон и доктор Рами. Это решение было принято совместно.

— Ну, само собой! — Дилан натянуто улыбнулся. — Так где он сейчас? Твой пациент?

— По факту, здесь. В «Нервусе».

— Было бы интересно с ним поговорить. Как его зовут?

— Ты уже говорил с ним.

Вроде бы просто слова, а Дилан ощутил себя так, будто Эвон ударил его раскалённой сковородой по щеке. Да, примерно так. В уме он стал перебирать подходящие кандидатуры на роль искусственно созданного организма. В числе его знакомых водились те ещё фрики, правда, было одно «но»: никто из них не проходил лечение у Ная Эвона. Вроде бы...

— Да я понятия не имею, о ком ты говоришь, Най, — нетерпеливо буркнул Дилан. — Скажешь или нет?

— Это Реймонд Шоу. В игре ты с ним уже сталкивался, да и тем более он напарник Каллисто.

— Ты что, серьёзно? Реймонд? — разочарованно произнёс Дилан. — Меня жутко бесит этот парень. Он же вечно строит из себя невесть что!..

— Его просто нужно понять, вот и все. Он очень интересен. Правда, интересен. — Най сделал паузу, поспешив добавить: — Не то чтобы у меня была к нему особая симпатия, просто я изначально определил в Реймонде нечто необычное. Хотя нет, скорее нечто пугающее.

Раздраженно фыркнув, Дилан бросил в него подушку и откинулся на спинку дивана, возмущённо прокомментировав:

— Ещё бы у тебя была к нему симпатия, болван. Он же невменяемый!

— Если бы ты знал, что ему пришлось пережить, то так бы не говорил. — Най поднял упавшую на пол подушку и аккуратно перекинул ее обратно на диван Дилана. — Да и тем более, ты забыл, что он уже не раз помог Каллисто? И твой отец тоже считал Реймонда самым приемлемым для неё спутником, поэтому и попросил технарей сделать все, чтобы они сошлись. Ласс Шейн не ошибся, как видишь.

— Реймонд убил бы Каллисто в самом начале, если бы она где-нибудь ошиблась! Отец не мог знать наверняка, как тот поступит.

— Ну, тут не уверен.

— Может, хватит уже всех вокруг защищать? — внезапно взбеленился Дилан, не принимая столь добродушную позицию Эвона. — Да, мой любимый папа думал, что все будет под его контролем, но надо же: великого мистера Шейна вынудили снять корону и передать власть в липкие лапы правительства. Но придумал этот ужас именно он! И ничего его не оправдает. Меня втянул в это — тоже он! Да черт с ним, даже Реймонд Шоу стал жертвой моего отца ещё с самого рождения. Прямо как и я! Надо же, а у нас, оказывается, много общего...

— Ты прав, но не нужно вязнуть в этой ненависти. Тебя это прямо на глазах разъедает.

— Как я могу не вязнуть, Най? Он всю жизнь только и делает, что мучает меня. Зачем лишать своего сына матери, вот скажи? Выжил ее, да так успешно, что теперь мы почти не общаемся! Тут ещё и моего единственного друга детства он же мне и подсунул, а потом взял и отнял его! Подавил Каллисто память и запихнул её в игру с психопатами, захотел избавиться, надеялся, может, что меня она не вспомнит. Он сказал, что таким образом хотел проверить, действительно ли она мне важна и стану ли я так заморачиваться ради неё. Серьёзно?! Да чтоб его дьявол на костре сжёг, у меня больше нет сил это терпеть!

— Брендона отнял не он, Дилан, — настойчиво и в то же время мягко проговорил Эвон. — По сути, твой отец подарил тебе возможность провести детство с тем, кого ты мог называть близким другом.

— Снова ты за своё... Иногда я поражаюсь твоей ангельской святости.

— Тебе не нравится слышать правду? Я не пытаюсь его оправдать, но и не хочу, чтобы ты винил отца буквально во всем, — пояснил Эвон и потом добавил более жёстким голосом: — Это оставляет грязный отпечаток на твоей сущности, которая и так уже потрепана. Разве не понятно?

Как бы Дилану не хотелось поспорить с ним, как бы не хотелось стоять на своём, ему все равно приходилось принимать мнение Эвона за чистую монету — ну, он действительно говорил правильные вещи. Най всегда выдавал несокрушимые факты своим спокойным тембром и давил на самые больные точки, поэтому с ним в этом плане даже не хотелось связываться. Только Дилан, естественно, никогда бы не стал признавать поражение в открытую.

— Ладно, закрыли тему. — Постоянно забывая о наручных часах, Дилан достал из кармана телефон и взглянул на время: почти десять вечера. — Утомило меня все это, спать хочу. Завтра нужно встать раньше обычного, кстати. Ты как, остаёшься?

— Вообще-то собирался поехать домой, — сообщил Най Эвон, внимательно наблюдая за Диланом, чей взгляд тут же помрачнел.

С надутым лицом он молча отшвырнул свой мобильник, и тот, оказавшись на краю дивана, чуть не свалился на пол. С учётом нынешних обстоятельств, Дилан, несмотря на якобы непревзойденный тип психики, чувствовал, как его едва ли не за каждым углом поджидал какой-нибудь подлый нервный срыв. Эвон, в свой черед, что, серьёзно собирался кинуть друга в такой трудный час?..

Выждав несколько мгновений, Най обреченно вздохнул и сказал:

— Но, разумеется, никуда не поеду. Я могу завтра не успеть приехать пораньше, а ты, придурок, наверняка умудришься встрять в перепалку с Ливаем за это время.

— Никаких перепалок, мне нужно с ним договориться, — строго заверил Дилан и раскинул свои руки по обе стороны от себя, положив их на спинку дивана. Он был рад, что не останется один. В последнее время это стало для него чрезвычайно важно.

— Сделаю вид, что поверил тебе, — с серьёзным видом кинул Най Эвон. — И раз уж я остаюсь, давай закончим партию в шахматы.

Дилан усмехнулся и уселся поудобнее, наклонившись к журнальному столику. Осмотрев расстановку шахматных фигур, он самодовольно произнёс:

— Для неудачника, который снова мне проиграет, у тебя слишком веселый голос. Давай, последний ход был за тобой.

— Ещё посмотрим, кто здесь неудачник, — сказал Най, поднимая с доски белого коня.

* * *

Шесть часов тридцать минут. Эти цифры показывали электронные часы, когда Дилан, едва успев проснуться, зашёл в гримерку и сразу же взялся за ноутбук. Он сел на пол, открыл защитный щиток капсулы Охотника Инока и с помощью одного единственного проводка подключился к сложной системе не менее сложной машины. Ради безопасности у этого чуда техники не имелось никакого удалённого доступа к настройкам, поэтому непосредственно во внутренностях самой машины можно было покопаться только лишь старым дедовским способом. А вот контроль персонажа в виртуальной реальности осуществлялся уже через целый ряд аппаратуры, которая, в принципе, не могла вносить никакие кардинальные поправки, но для полноценного функционирования капсулы была, конечно, необходима.

За столом неподалёку расположился Най Эвон. Подставив руку под подбородок, он все ещё перебывал в полусонном состоянии и никак не мог понять, почему ему приходится так страдать, да и вообще на кой все это нужно. Даже мысль о том, что вчерашняя шахматная партия закончилась его победой, бодрости отчего-то не придавала.

— Зачем ты разбудил меня в такую рань? — медленно и невнятно спросил Най, зная о бессмысленности своего вопроса. Сам ведь не хотел ничего пропустить.

— Ну как же? — отозвался Дилан, глядя в экран ноутбука. — А если бы ты не успел сделать себе свою великолепную прическу? Что тогда?

— Действительно, — зевая, сказал Эвон. — Твоя фирменная «укладка от наволочки» мне бы не подошла.

Довольно безобидную шпильку Дилан пропустил мимо ушей, полностью погрузившись в осуществление своего плана.

— Не знаю, что ты там делаешь, но давай подождём Ливая, — настороженно произнёс Эвон и в ответ получил отсутствие какой-либо реакции от Дилана.

Предполагая что-то подобное, Най Эвон еще пять минут назад отправил сообщение главе технического отдела с просьбой поскорее прийти и осадить невероятное стремление Дилана немедленно покопаться во внутренностях капсулы. Оставалось только надеяться, что мистер Леветера не удалит сообщение от доктора Эвона, не прочитав его.

К счастью, сообщение он прочитал, а поэтому явился сразу же, как только смог. Поскольку дел у Ливая было пруд пруди, возникали некоторые сомнения по поводу того, что он вообще ложился спать этой ночью.

— Конечно же! — воскликнул Леветера, увидев Дилана у капсулы. — Так и думал, что ты, маленький гаденький прохвост, что-нибудь учудишь!

Он приблизился к Дилану и выхватил из его рук ноутбук, повернув экран к себе. Ровно две секунды Ливай изучал увиденное, а затем рывком отсоединил провод и пристально уставился металлически серыми глазами на своего якобы подчинённого, который начисто отказывался это признавать.

— Ничего себе, как-то ты рано сегодня, Ливай, — умиротворенно отметил Дилан, продолжая сидеть на полу. Он скользнул порицающим взглядом по Эвону и иронично произнёс: — Тоже мне, перестраховщик хренов.

Как ни крути, это было ожидаемо. Если Эвону что-то не нравилось, а Дилан по какой-то причине отказывался его слушать, то он был готов воспользоваться любым действенным способом, лишь бы добиться желаемого результата в самые кратчайшие сроки. Впрочем, Дилан прекрасно понимал, что ему не нравилось, но в этот раз он твёрдо решил стоять на своём: так нужно. Просто необходимо.

— Какого черта происходит? — садясь на ближайший стул, потребовал объяснений Ливай Леветера, который сегодня почему-то был одет в чёрную толстовку с инициалами корпорации. Странно, он терпеть не мог сливаться с толпой.

— А разве не понятно? — не вставая с пола, спросил Дилан. — Твои косяки пытаюсь сгладить. Ты видел мои показатели? Они, мягко говоря, фиговые.

— Да, что-то пошло не так. Я как раз собирался поговорить с Лассом Шейном об этом, — с многозначительной усмешкой сказал Ливай и плавным движением опустил отнятый ноутбук на стол.

— Не вздумай с ним говорить! — воскликнул Дилан и резко подскочил на ноги. — Если он прознает об опасности моих погружений, то это поставит крест на всём плане!

— Хм, интересненько, — кивнул Ливай, приложив руку к подбородку. — Сегодня последний день, когда ты можешь поиграть в Охотника Инока без последствий для своего недоразвитого мозга, а завтра что? Думаешь, я позволю тебе залезть в эту машину? Мне-то все равно по большему счету, можешь хоть сейчас из окна выпрыгнуть. Но если с твоей тупой головешкой что-то случится по вине моей технологии, мистер Шейн, думаю, похоронит меня где-нибудь в лесу вместе со всеми моими механическими детишками.

Дилан нетерпеливо вздохнул и сложил руки на груди, стараясь смотреть на Ливая таким же пронзительным и неумолимым взглядом, каким тот одаривал его.

— Если я не смогу направлять игру в нужное русло, она навряд ли закончится так, как мы задумали! Я знаю способ избежать последствий, только ты должен мне помочь.

— С чего бы? — Леветера вскинул брови, бросив взор на молчаливого Эвона, словно ожидая ответа именно от него.

— С того, что это твоё упущение. — Дилан надменно выставил указательный палец, точно отчитывая щенка за прогрызенный ботинок. — У Гослойт капсулы намного безопаснее и работают куда лучше!

Эвон едва заметно качнул головой, не одобряя упреки в сторону Леветеры. Таким напором Дилан скорее копает себе могилу, нежели пытается уговорить своего начальника переметнуться на борт эдаких мятежников. Хорошо, что он понял это прежде, чем Ливай успел вспыхнуть от ярости, и постарался выровнять корабль дискуссии.

— Но я понимаю, что тебе не хватило времени довести все до привычного идеала, — продолжил Дилан, глядя на искаженное злобой лицо Леветеры. — Я всего лишь прошу тебя помочь мне немного. У меня есть идея, но без твоей поддержки ничего не выйдет.

— Что ты будешь делать, если я откажусь, позволь узнать? — как-то неоднозначно спросил Ливай.

— Такой вариант я не рассматривал, — пожал плечами Шейн младший и засунул руки в передние карманы джинсов. — Эвон убедил меня, что ты не такая уж и мразь, какой мне кажешься. — Тут Най кивнул и мельком поднял руку, мол: да, это я такой смелый, а Дилан не медля продолжил: — Тем более меня заняло то, что ты почему-то до сих пор не сообщил моему отцу о плохих показателях. Что мешало это сделать, к примеру, вчера, когда он приходил сюда? Очевидно, тебе совсем не хочется, чтобы победу одержал какой-нибудь полностью тронутый умом Невил Макбрайд, потому что Ласс Шейн действительно отпустит его, как и было обещано. Ему плевать на такие вещи, и ты это прекрасно знаешь.

Ливай с кривой улыбкой дослушал Дилана до конца и отвёл от него свой едкий, но задумчивый взгляд лишь через несколько секунд. Если он и был в замешательстве, то виду этому, по крайней мере, не подал. Его пальцы бесшумно постукивали по коленке, а кончики губ потянулись книзу.

— План у тебя есть, говоришь... — растягивая слова, негромко произнёс Ливай. — Насколько он безопасен для тебя?

— Ну, как минимум, на пятьдесят процентов безопаснее того, что мы имеем сейчас, — непринуждённо ответил Дилан, не прекращая лукаво ухмыляться. Он уже знал: мистер Леветера в деле.

— Ладно, допустим, я купился на твои дешевые уловки, — нехотя сказал Ливай и с протяжным стоном выдохнул воздух. — Основная суть-то в чем?

— Да полный примитив, — махнул рукой Дилан. — Просто зайду в игру без костюма и всех его примочек, которые так много весят. Этого хватит, чтобы протянуть до конца и не подпалить собственный мозг.

В гримерке повисло абсолютное безмолвие. Слышалось лишь тихое жужжание включённых компьютеров, которые, казалось, по такому поводу даже постарались быть тише.

— М, превосходно, — безрадостно вынес итог Ливай. — А то, что твой «процессор» уже перегружен, ты не учёл? Это бы сработало после длительного отдыха, иначе же даже налегке ты рискуешь покинуть машину овощем. Какие к черту пятьдесят процентов? Тут и двадцати нет. То, что ты дольше сможешь находиться в симуляции — хотя не представляю как, без костюма-то, — еще не значит, что это безопасно.

— Мне хватит и двадцати процентов, — хмыкнул Дилан, хотя все риски он прекрасно осознавал.

Ливай повернулся к Эвону и возмущённо спросил:

— А ты что молчишь, врачишка? Ты же вроде бы строишь из себя его приятеля. Друзья должны предостерегать друг друга от безумных идей, особенно, если они носят суицидальный характер. Или нет?

Бросив на Леветеру осуждающий взгляд, Эвон всем своим сонно-угрюмым видом дал знать, что, когда он не выспался, с ним лучше вообще не говорить.

— Что в твоём понимании вообще означает слово «друг»? Лично в моем так: если получилось, что он полностью сдвинутый на голову и этого уже не исправить, то нужно хотя бы оказать поддержу. И вообще мы договорились. При критическом падении показателей Дилан покинет виртуальный мир сразу же. — Най строго посмотрел на разглядывающего потолок Шейна, нашедшего там, по-видимому, что-то невероятно интересное. — Так ведь, Дилан?

— Ну, разумеется, — закатывая глаза, пролепетал тот. — Дурачьё, я на тот свет не спешу вообще-то.

— Как бы там ни было, Ласс Шейн не оценит такой подход, — покачал головой Ливай. — Заставит тебя вытащить — вот и песенке конец.

— О, не волнуйся, — с хитрющей гримасой сказал Дилан. — С этим как раз связана самая потрясная часть плана.