Стук в моей голове становится всё сильнее и сильнее. Я с трудом приоткрываю веки, и в глаза бьёт яркий солнечный свет. Голова раскалывается снова. Дежавю какое-то. Издаю стон и переворачиваюсь на бок, но продолжения кровати нет, и я с грохотом падаю на пол. Боль вспыхивает в моём теле, и я стону ещё громче. Как же больно. Опять пытаюсь открыть глаза и вижу над собой незнакомый белый потолок с потрескавшейся краской, люстру и свисающие с неё переливающиеся кружки. Что за чёрт?

Приподнимаюсь на локтях и понимаю, что упала с дивана и лежу на полу в неизвестном мне месте. Стук опять повторяется, но уже не в моей голове, а в дверь. Резко сажусь и вижу, что я одета в чьи-то спортивные шорты и футболку. Шейд. Это его одежда. Я вспомнила. Мы сидели на веранде, а потом у меня случилась истерика, я молча допила бутылку вина, а он обнимал меня. Мы так и сидели в тишине, и, видимо, я уснула, а Шейд принёс меня в дом и переодел. Это интимно, не так ли? То есть он не должен был видеть меня голой, но он уже видел меня голой. Надо узнать, что случилось в ту ночь.

Стук в дверь становится уже яростнее, и я с трудом поднимаюсь с пола. Причмокиваю губами и бросаю взгляд на гостиную. Чёрт. Это полиция! Чёрт! Если они увидят меня в таком состоянии, то весь мой план разрушится! Я бреду в спальню Шейда, надеясь, что он там, но его нет. Кровать так же застелена, как и вчера. Чёрт бы его побрал! Копаюсь в его тумбочке и бросаю в рот несколько пастилок. Боже, пришли меня арестовать, а я ещё не придумала, как мне поступить, где искать защиты.

Иду к двери, понимая, что бегать от полиции довольно глупо, и это не поможет мне. Распахиваю дверь, и солнечный свет бьёт мне в глаза, причиняя ещё большую боль в висках, чем раньше.

— Лаура?

Моргаю несколько раз, узнав мужской голос.

— Марик? — Недоумённо смотрю на своего бывшего жениха, и ярость поднимается в моём теле.

— Наконец-то, я нашёл тебя. Чёрт, Лаура, что ты здесь делаешь? Как ты, вообще, сюда попала? — возмущается он. Его нос отёк и выглядит ярким красно-синим пятном на его лице. Он уже не так красив, как раньше. Да и, вообще, кажется, он сдулся в своих габаритах, по сравнению с Шейдом.

— Что тебе надо? По твоей вине меня ищут и посадят. Из-за тебя, Марик, — злобно шиплю я.

— Я приехал, чтобы извиниться и помочь тебе. Лаура, я же люблю тебя.

— Любишь? Ты никого не любишь, кроме своей задницы! Пошёл вот отсюда!

— Но, Лаура...

— Нет, — яростно взмахиваю рукой и толкаю Марика в грудь. — Нет. Ты подставил меня. Ты кинул меня. Ты обманывал меня.

— Я не обманывал! — кричит он.

— Ты обманывал меня! Ты был помолвлен с другой, а меня за нос водил! Ты не встал на мою защиту, а просто сбежал!

— Я не сбегал, Лаура. Это ты сбежала, а не я. Я же пытался исправить ситуацию. Я говорил с отцом...

— И поэтому он натравил на меня налоговую, своих подставных клиентов и прессу? Ты отлично помог мне, Марик.

— Всё не так...

— А как? Ты что, не видел заголовков газет? Все мои счета заморожены! Все! И я клянусь, если меня возьмут, вы пойдёте на дно вместе со мной! Передай это своему отцу! Понял меня? Я не собираюсь одна разгребать ваше дерьмо! — грожусь я.

— Лаура, давай, поговорим, как цивилизованные люди. Я всё тебе объясню. Пожалуйста, поговори со мной, мы найдём решение. Я приехал сюда, потому что ты мне не безразлична. Я ни на ком не женюсь! Клянусь тебе!

— Хватит врать! Ты предложил мне место любовницы! — взвизгиваю я.

— Я запаниковал, чёрт возьми. Всё случилось так внезапно. В одну секунду мы были вместе и планировали наше совместное будущее, а уже в следующую мне отец сообщает, что за меня попросил руки к дочери его друга, и я женюсь! Я не виноват! Я запаниковал! Я тоже человек, Лаура! Но я люблю тебя!

— Лживая скотина! — замахиваюсь и даю смачную пощёчину Марику. — Ты скотина, вот ты кто! Из-за тебя и твоего отца вся моя жизнь разрушена!

Я набрасываюсь с кулаками на Марика, а он закрывает голову, позволяя мне, его бить.

— Ты виноват во всём! И теперь меня посадят! За что? За то, что я связалась с тобой или за то, что я принесла твоему мудаку отцу миллиарды долларов? Ублюдки! Я вас всех уничтожу! Я...

— Лаура! — Внезапно меня хватают за талию и оттаскивают от Марика.

— Ненавижу тебя, урод! Ненавижу! Ты всё испортил! — воплю я.

— Лаура, тише. Соседи сейчас полицию вызовут. Иди в дом, я разберусь, — шепчет быстро мне на ухо Шейд.

— Кто ты такой? — прищуривается Марик.

— Не твоего ума дело, кто он такой! Запомни, кто ты такой! Мразь! — кричу я, снова дёргаясь в его сторону, но Шейд крепко держит меня за талию, не позволяя наброситься на моего бывшего жениха.

— Если бы мне было плевать на тебя, то меня бы здесь не было! Чёрт возьми, Лаура, я приехал к тебе! Я на твоей стороне! Да, я поступил плохо с тобой, но я здесь! Отвали от неё, кто бы ты ни был! Это моя невеста! — Марик подскакивает к нам и толкает в плечо Шейда. Габариты парня намного больше, чем Марика, который рядом с ним кажется ничтожеством. Надо же...

— Так это тот самый идеальный мужчина на всей земле? — хмыкает Шейд. — Не знал, что у тебя такой ужасный вкус на мужчин, Лаура.

— Прекрати. Почему ты, вообще, здесь, а не в школе? — возмущаюсь я, отталкивая от себя Шейда.

— Потому что не хочу туда идти, я был на пробежке и купил завтрак, — Шейд показывает пакет.

— Почему он покупает тебе завтрак, Лаура? Что здесь, вообще, происходит? Кто он такой? — Голос Марика становится таким высоким, что у меня вновь болит голова.

— Тебя это не касается. Убирайся отсюда, — злобно шиплю я.

— Никуда я не уйду, пока не получу объяснений, кто этот тип? Ты с кем связалась, Лаура? — Марик хватает меня за руку и дёргает к себе.

Вскрикиваю от неожиданности.

— Ублюдок, даже не смей прикасаться к ней! — За другую руку меня тянет к себе Шейд. Мой позвоночник даже хрустнул.

— Вы в своём уме? Мне больно! Тихо! — Я вырываюсь из хватки обоих и отпрыгиваю в сторону. Господи, как голова-то болит.

— Так... так, всё успокойтесь. Ты, — указываю на Шейда, — идёшь в школу. А ты, — смотрю на Марика, — я готова поговорить с тобой вечером. Возвращайся вечером, сейчас мне нужно время.

— Лаура...

— Марик, если я тебе, действительно, нужна, и ты не врал, то вернись вечером, когда у меня не будет так сильно болеть голова. На этом разговор закончен. А ты иди за мной, — дёргаю Шейда за руку и тащу его в дом.

— Свали с моей лужайки, высокомерный ублюдок! — выкрикивает Шейд.

— Прекрати, — толкаю его в дом, а сама указываю Марику пальцем на его машину. Наконец-то, тишина. Я скатываюсь вниз по двери и хватаюсь за голову.

— Какого чёрта этот ублюдок здесь делает? Я не хочу его здесь видеть! — злобно говорит Шейд.

— Иди в школу, — со стоном говорю я.

— Нет. Я не пойду в эту идиотскую школу. Она мне не нужна.

— Ах так? Не нужна она тебе? А что тебе нужно, Шейд? Быть шлюхой? — Я подскакиваю на ноги и яростно толкаю его в грудь. — Тебе нравится, что к тебе относятся, как к куску мяса? Нравится, когда об тебя вытирают ноги? Вот что тебя ждёт. Проституция, алкоголизм и наркотики, Шейд. Так ты представляешь свою жизнь?

— Ты ничего не понимаешь, Лаура! Мне не нужна школа! Я умный!

— Если ты такой умный, то закончи её и докажи, что твоя мать угробила свою жизнь не просто так. Докажи, что она приняла верное решение — родить тебя, а не сделать аборт. Докажи, что ты стоишь всех её слёз и проблем. Стоишь хотя бы чего-то, — от моих жестоких слов лицо Шейда покрывается белыми пятнами. Чёрт.

Парень резко швыряет в меня бумажным пакетом, который ударяет меня в живот, а затем разворачивается и идёт к себе в комнату.

— Шейд..., — я иду за ним в спальню, где он разъярённо пихает учебники в рюкзак.

— Думаешь, я не знаю, что я ошибка её молодости? Думаешь, я не ненавижу себя за то, что маме пришлось жить в лишениях и быть изгоем? Думаешь, я не в курсе того, что родители мамы бросили её из-за меня? Думаешь, я не понимаю, что она умерла, потому что решила так сэкономить на своём здоровье и лечении, ради моего будущего? Я всё это, блять, знаю! Сука ты, Лаура! Сука! — Шейд в ярости хватает свой рюкзак и толкает меня так сильно, что я не удерживаюсь на ногах и с писком падаю на пол, ударяясь копчиком. Чёрт. Моё тело простреливает от боли.

— Я буду жить с Барри, а не с тобой! Лучше бы ты умерла, а не мама!

Дверь хлопает, а в моих глазах скапливаются слёзы. Какой жалкой я стала. Вытираю нос и сажусь на полу. Прекрасно. Просто прекрасно. Мне необходимо поговорить с Барри, ещё проверить почтовый ящик, подумать над тем, что мне делать и, вероятно, извиниться перед Шейдом. Это было плохое утро.

Кое-как мне удаётся подняться и пойти в душ Шейда. Помывшись, я чувствую себя немного лучше. Возвращаюсь в гостиную и поднимаю с пола пакет. Открываю его и вижу смятое заварное пирожное. Я обожала его в детстве. Откуда Шейду это известно? Оно не одно, их два. Чёрт.

Я снова чувствую себя паршиво, пока ем пирожное. Оно не стало хуже, наоборот, это мой вкус детства и смеха. Мы любили с Джил спрятаться в каком-нибудь укромном месте и есть его. Одно на двоих. И мы мечтали. Ни одна наша мечта не сбылась.

Подъезжаю к офису Барри и выскакиваю из машины. Пролетаю мимо его секретаря, если эту женщину можно так назвать, и врываюсь в офис.

— Лаура, что случилось? — Барри испуганно подскакивает из кресла.

— Это катастрофа! Я не знаю, что мне делать! — воплю, ударяя ладонями по столу.

— Что? Шейд? Он в порядке? За тобой приехала полиция? Что случилось? — Барри бледнеет, кажется, ему ещё страшнее, чем мне.

— Попался, — смеюсь я, хлопая в ладоши.

— Боже мой, Лаура, сколько тебе лет? Это не смешно! — возмущается он.

— Очень смешно. Ты бы видел своё лицо, — хохоча, опускаюсь на стул. Барри качает головой и возвращается на место.

— Что-нибудь случилось? Шейд вернулся домой этой ночью? — интересуется он.

— Много чего случилось, поэтому я здесь. Шейда я за уши притащила домой из клуба. Не знаю, где он ночевал на самом деле, но в дом он точно вошёл.

— Отличная работа, Лаура. Его страх уменьшается, — улыбается Барри.

— Я ведь профессионал. И я его отправила в школу.

— Он пошёл туда?

— Рюкзак взял и вроде бы пошёл, я не успела проследить, потому что появился мой бывший, Марик. Кажется, все мои проблемы решатся куда быстрее, чем я думала. Из суда не звонили?

— Пока ещё нет. Итак, твой жених приехал, и что он предложил тебе?

— Хм, пока ничего, но я уверена, что предложит весь мир на блюдечке. Он без ума от меня, — довольно тяну я.

— А ты? Ты хотя бы оценила это?

— Плевать, Барри, главное, чтобы он вытащил меня из этого дерьма. Но я здесь по иной причине. Я немного неправильно подобрала слова, и Шейд на меня сильно обиделся. Он снова воспринял меня в штыки. Что делать?

— Расскажи конкретно, что случилось, — предлагает Барри.

С тяжёлым вздохом я принимаюсь пересказывать ему всё своё сложное утро в надежде, что Барри, как разумный и взрослый человек, поддержит меня.

— Господи, Лаура, что ты натворила? Шейд очень чувствительный парень, хоть и скрывает это. Его мать умерла меньше недели назад, и он узнал, что она покончила с собой. Как ты могла?

— Не наезжай на меня, дружок, я не робот, — защищаюсь я.

— Ты эгоистка. Уму непостижимо, как можно быть настолько бесчувственной в тридцать два года!

— Брось, ты же сам сказал, что Шейд чересчур чувствителен. Он слаб сейчас, поэтому довольно остро отреагировал на обычную претензию и требование. Он же ребёнок.

— Шейд уже не ребёнок, Лаура! Не допускай ту же ошибку, что и Джил! Шейд умён! И ты причинила ему боль! Думаешь, ему было просто расти и знать, что он стал причиной, по которой его мать оказалась одна?

— Барри...

— Нет, Лаура, я не собираюсь тебе помогать сейчас. Вместо того чтобы поддержать парня, ты его уничтожаешь! Сначала я думал, что Джил верно поступила, назначив тебя его опекуном, но она ошиблась. Чего ты хочешь добиться?

— Чтобы он не стал таким же безвольным, как Джил. Боль закаляет характер, — твёрдо отвечаю.

— Нет, боль оставляет глубокие раны, которые ничем не заткнуть. Они всегда будут кровоточить.

— Но с этим можно жить, Барри. Это не проблема, и Шейд должен сейчас понять, что больно будет всегда, но его не должно это волновать. Он обязан встать и идти дальше, а не показывать людям, чем его можно уничтожить. Все его чувства напоказ. Это не мужской характер, а девчачий.

— Не смей принижать мужественность Шейда, Лаура. Шейд хороший парень, и он мужчина. Он всегда был мужчиной и защитником для Джил, — злобно говорит Барри.

— И где она оказалась? В могиле. Шейд окажется там же, если не начнёт принимать факты и работать с ними, а не со своими чувствами. В работе главное — это исключить чувства и включить голову.

— Но это жизнь, а не работа, Лаура! Это жизнь, и тебя окружают живые люди! На работе ты можешь быть любой, но дома обязана быть той, кем ты являешься. Ты поступила отвратительно, и сама разбирайся со всем. Сама.

— Ты обещал помочь, — прищуриваюсь я.

— Я обещал помочь наладить отношения с Шейдом, а не создавать в нём новые комплексы и страхи.

— Да и к чёрту. Мой жених вернулся, и скоро всё будет хорошо. К чёрту, — фыркая, подскакиваю на ноги.

— Ты всегда так поступаешь? Ищешь других людей, которые могут за тебя решить проблемы?

— Я всегда решаю свои проблемы сама! Я ни у кого никогда не прошу помощи!

— Но ты бежишь от проблем. Тебе предпочтительнее сделать вид, что их не существует. Так невозможно жить, Лаура. Разбирайся с проблемами, а не имитируй их решение.

— Да пошёл ты. Никто обо мне ничего не знает. И это не мои проблемы, ясно? Я не виновата в том, что Джил вырастила изнеженного придурка! Шейд...

— Лаура, — Барри поднимается из кресла, но меня достало, что он во всём обвиняет меня.

— Шейд слишком нежный, а должен быть мужчиной! Джил хреново выполнила свою работу матери! Ей следовало сделать аборт, потому что гены у Шейда такие же дерьмовые, как и у его отца! Что из него выросло? Он проституцией занимается, ворует, пьёт и ещё работает в стриптиз-клубе! Это дно, Барри! Этот парень дно, и у него нет цели выучиться и стать человеком, его мать не подала ему такой пример, потому что сама не смогла выучиться! И я не вижу ничего милого в том, как его воспитывала Джил! Она растила не мужчину, а игрушку для себя, чтобы не быть одной! И если кто и сбежал от проблем, так это Джил! Как легко взять и наглотаться таблеток, а не защищать своего сына! Это она эгоистка, а не я! Она! Джил не подумала о Шейде и его чувствах, как и о моих! Она просто написала завещание, сбагрила проблемного и наглого подростка на других, и всё! Вот это эгоизм, Барри, а не любовь! Шейд ей был не нужен. Он никому не нужен! Он никогда никому не будет нужен, потому что изначально уже понял, что одинок, ведь его горе-мамаша помогала всем вокруг, а не ему! — Перевожу на секунду сбившееся дыхание и оправляю пиджак.

— И знаешь, мне насрать на вас обоих. И на него, и на тебя, и на Джил. Вы никто для меня, такими и останетесь. Вы лишь мой способ скостить мне срок на суде. И когда я окручу этого придурка Шейда, войду к нему в доверие и довольно убедительно заверю, что я его друг, а он, в свою очередь, расскажет на суде, какая я замечательная, то обоим вам покажу средний палец. Потому что мне плевать на вас. Я могу имитировать разные чувства, но ничего не чувствую. Я могу лгать так, что любой человек бросится меня защищать, но на самом деле внутри я смеюсь. Вот и всё. Мне больше не нужна твоя помощь, сама справлюсь. Меня не волнуют чувства Шейда. Мне безразлично, что он находится в трауре и ему больно. Он мне безразличен. Он просто наглый, жалкий и никчёмный придурок, как и его отец. Недалеко ушла и глупая мать, которая была слишком тупой, чтобы понять, что ей пользуются. И слияние этих генов дало самый паршивый итог — Шейда. Джил, действительно, следовало сделать аборт, потому что этот парень сдохнет раньше, чем хотел бы. Я видела таких, и у них нет будущего. Никогда не было и не будет.

Победно завершаю свою ошеломительную речь и поворачиваюсь, чтобы уйти, как вижу в дверях бледного Шейда.

Чёрт.

*********************************************

На этом ознакомительные главы завершены. Следите за информацией по поводу выхода книге на моих страницах вКонтакте и Телеграмм.