Кажется, что со вчерашнего дня меня начали преследовать неудачи. Мало того, что никто из компании так и не позвонил мне, моя домработница написала заявление об уходе и обвинила меня в том, что я чудовище. Мой бывший жених даже не узнал, как у меня дела. Моя жизнь начала рушиться с первыми лучами солнца и пятничной газетой, где обнародован скандал, где фигурирует мое имя и меня обличают, как самую циничную тварь Бостона с красноречивыми заявлениями моих, предполагаю, теперь уже бывших коллег. Так ещё смерть Джил не была выдумкой моей богатой фантазии. Черт. Хочется снова напиться, но я тащу свой чемодан к стойке регистрации на самолет до Милуоки.

Не понимаю, как такое, вообще, могло случиться со мной? Джил Сэйм была моей лучшей подругой. Она была мне больше, чем подругой. Мы росли вместе. Наши родители дружили. Все праздники мы отмечали тоже вместе. У нас не было с Джил друг от друга секретов. Мы пережили первые поцелуи, первые месячные, первые ссоры родителей, первые оргазмы вместе. То есть...мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Мы поддерживали друг друга и мечтали, что никогда не расстанемся. Но потом она пропала. Джил Сэйм исчезла из моей жизни. Её родители тоже исчезли. Их дом был продан. И это все за одну ночь. Для меня это было огромным потрясением. Я легла спать с мыслями о том, что завтра мы с Джил пойдем на вечеринку вместе в школу, а проснулась и узнала, что моей подруги больше нет рядом. И теперь через восемнадцать лет мне сообщают, что Джил мертва. Некий придурок Барри решил, что я не заслуживаю объяснений и потребовал, чтобы я приехала лично в чертов Милуоки! Господи, мне бы следовало послать его в задницу, потому что у меня достаточно проблем и так. Но я не смогла. Джил была единственным близким человеком в моей жизни, а потом она бросила меня. Детская обида до сих пор меня раздирает на части. То есть пока она была жива, я ей не была нужна, а когда умерла, то Джил решила, что я имею право посетить её могилу. Вот же сучка!

Когда я оказываюсь в аэропорту Милуоки, то моя блузка тут же тяжелеет, а кожа покрывается испариной. Чертова влажность. Она отвратительна. Не удивлюсь, если и мой макияж начнет течь, как сучка во время случки. Дерьмо. Я все это ненавижу. Меня раздражает, что все здесь так медленно. Я не успела заранее заказать себе машину, поэтому мне приходится ехать в такси до лучшего отеля в городе. Конечно, его сложно сравнить с нашими Бостонскими отелями, но хотя бы что-то приличное. А люди? Господи, они давно не слышали о душе и о том, что сейчас в тренде.

Я оформляю документы в отеле, забираю ключ-карту и прошу выбрать для меня и арендовать какую-нибудь спортивную машину. Я люблю скорость. Я обожаю, когда мне комфортно. Здесь мне не комфортно. И ладно бы встреча с адвокатом проходила сегодня и в Милуоки. Нет, она будет проходить завтра в небольшом городке в получасе езды отсюда. Откровенно говоря, в чертовой деревне. Это убивает. Я ещё чувствую себя неважно и постоянно проверяю телефон на случай, если придут извинительные письма из компании. Их нет. Ничего, они просто ещё не поняли, насколько я важный работник.

К вечеру, когда моя голова раскалывается из-за духоты и влажности, из-за проблем и мыслей о том, какого черта я здесь делаю, то я решаю спуститься вниз и поужинать. Но как оказалось я должна была бронировать столик. Меня возмущает то, что отель и так пустой, так ещё и повара не работают, потому что я не оповестила их о том, что захочу поесть. Разве это не само собой разумеющееся? Идиотизм.

Я привыкла к восхищенным взглядам, да и, вообще, когда меня пожирают глазами. Я красотка, помимо этого на мне новое платье от «Гуччи» и шикарные туфли, которые мне подарил Марик две недели назад. Это был эксклюзивный заказ и таких ни у кого больше нет. Он знал о моей любви к моде и к тому, что я выбираю для себя все исключительно дорогое и роскошное. Здесь же об этом никто не подозревает. Выбрав более или менее приличный ресторан, я располагаюсь за столиком и получаю даже несколько непристойных комплиментов от местных. Они все выглядят так, как будто год не мылись, не знакомы с бритвой и уж точно никогда не были у дантистов. Господи, да я жемчужина этого места.

Поужинать нормально мне так и не удалось, потому что еда отвратительная! Где золото в десертах? Где идеальная прожарка стейка? Где высококлассное вино, которое мне просто необходимо сейчас? Где услужливое поведение официантов и вылизывания моей задницы? Ах, да, это все именно в заднице.

С каждой минутой мое раздражение, недовольство и злость растут в геометрической прогрессии. Я устала от всего этого мира. Я бы засудила уже стольких людей, но мне лень.

В итоге к полуночи я оказываюсь у какого-то крутого клуба для женщин. Наверное, я все же очень разочарована тем, что не выйду замуж за будущего главу лучшей юридической компании. Или же я расстроена тем, что мне больше Марик не будет дарить дорогие подарки.

Когда я вхожу в клуб, то тут же запах пота и алкоголя ударяют мне в нос. Но здесь есть кондиционер и, хотя воздух прогрет из-за низкосортного людского наполнения, все же здесь я могла бы немного отвлечься. В Бостоне я всегда знала, где можно выпить и при этом завести нужные знакомства. Здесь мне ничего не хочется, кроме как напиться.

— Водку со льдом и свежевыжатый яблочный сок, — резко требую я у бармена.

Парень, которому на вид не больше двадцати пяти дет, хмыкает и отворачивается, хватая бутылку с водкой. Конечно, фирма самая дерьмовая. Плевать, хотя бы так. Мне нужно что-нибудь покрепче.

За спиной раздается визг женщин, сливаясь с громкой музыкой. Раздраженно оборачиваюсь и вижу на сцене мужчину в маске. Черт, я что угодила в стриптиз-клуб? Точно, да, клуб для женщин, где сегодня подают два «Секса на пляже» по цене одного. Плевать.

Бармен протягивает мне два бокала, и я одним глотком осушаю бокал с водкой. Алкоголь моментально впитывается в мою кровь. Ноги становятся приятно ватными, а шум в голове перестает шипеть.

— Повтори. Сразу сделай две порции, — кладу деньги на барную стойку.

Бросаю взгляд на сцену, где мужчина уже разделся, а эти сучки вопят так, словно никогда не видели обнаженное мужское тело. Да у Марика оно в разы красивее. Пусть у танцор напичкан мускулами и, вероятно, он много трудится для того, чтобы поддерживать такую форму, но я уверена, что под трусами у него ничего вдохновляющего.

Отворачиваюсь и возвращаюсь к своим напиткам. Это куда интереснее, но женщины, видимо, давно без секса. А когда у меня был секс? Пару недель назад? Или месяц назад. Даже факт того, что Марик самый сексуальный мужчина на планете для меня, он не особо уделяет время сексу. У нас было много работы и часто ему приходилось задерживаться в офисе и уходить раньше.

— Какая же я дура, — ударяю себя по лбу и смешиваю сок с водкой. Марик не ночевал дома. Он делал вид, что был дома, а на самом деле нет. Почему я была такой слепой? Но хотя бы кольцо осталось. Оно потрясающее. Я сама его выбирала. А я умею выбирать бриллианты.

Рассматриваю желтый бриллиант на своем пальце и больше он мне не нравится. Надо продать кольцо.

Отвратительная музыка сменяется более спокойной и в то же время достаточно интересной. Такие треки обычно играют в каких-то закрытых клубах для элиты Бостона. Да, наведывалась иногда. Исключительно по работе.

Я поворачиваю голову на сцену, где появляется новый танцор. Они все выступают в масках. Молодцы, они отлично замаскировались. Но вряд ли их будет сложно узнать. У многих татуировки, а у того, кто выступает их слишком много. Все его тело — это полотно, расписанное от черных до красных цветов, так же зеленые. Какие-то странные узоры. Отвратительно.

Делаю глоток из бокала и наблюдаю за тем, что женщины начали вести себя иначе. Они больше не пытаются заскочить на сцену. На их лицах написан дикий восторг, и я уверена, они уже все текут.

Не могу отрицать, что парень танцует достаточно...хм, интересно. Это не классические движение пахом. Его тело все блестит от масла, а кожа в некоторых местах грязная. Он практически даже не танцует, а якобы чинит машину, иногда демонстрируя свои мускулы и поглаживая свой ярко выделенный пресс.

В клубе становится все душнее и душнее, а я налегаю на водку и яблочный сок все чаще и чаще. Если прошлый танцор был одним из многих, то этот явно знает, что делать и как это делать, что удержать на себе внимание. Ладно, мне нравится. Я нормальная женщина и меня возбуждают мужчины. И по этому парню видно, что он предпочитает именно доминировать, а не подчиняться. Марик же никогда не слышал меня. Я и сама могу получать удовольствие от секса и знаю, в какую позу встать. Но какой женщине не хочется, чтобы мужчина сам хотел доставить ей удовольствие и был немного...хм, диким и жестким.

Задумавшись о своем, я пропускаю дальнейшее выступление парня, и моргаю, когда снова музыка начинает грохотать, а на сцене уже другой танцор.

Я заказываю себе ещё две порции водки. Мне уже хорошо и больно. Я старалась всегда не ощущать эмоциональную боль, но, видимо, пришло время. Я слишком долго ношу в себе те уколы, то презрение, оскорбления, принижение моих заслуг, обесценивание всего, что я делаю. Хочется плакать. Джил умерла. Пока я не думала о ней, то все было хорошо. Люди расходятся. Это нормально. Не всегда друзья со школы остаются друзьями на всю жизнь.

— Налей мне что-нибудь покрепче, — раздается рядом недовольный, даже агрессивный мужской голос. Я бросаю взгляд на посетителя и мне в глаза бросаются тут же татуировки. Это тот парень, который был на сцене. Его тело до сих пор блестит от масла. На нем низкие шелковые штаны и на его груди ни одного волоска. Вау. Я ненавижу эпиляция воском, а он это делает постоянно, наравне с женщинами. Это достойно уважение. Я несколько раз намекала на то, что мне не нравятся волосы на груди Марика, но он гордился ими. Я же нет.

— Нет, — отрезает бармен.

— Черт, ты можешь налить мне просто водки? — Рычит парень. Его резкие черты лица и твердый подбородок выглядят идеально. Удивительная внешность. И он без маски.

— Держи. Тебе, видимо, это нужнее, — хмыкнув, толкаю к нему по стойке свой бокал. Парень бросает на меня раздраженный взгляд. Его искрящиеся возмущением зеленые глаза вспыхивают и тут же меняются на интерес. Парень быстро окидывает меня взглядом и сдувает прядь русых волос со лба.

— Мэм, ему...

— Ему это нужно. Расслабься, милый. Ты только задумайся, сколько женщин сегодня его лапали и не все они симпатичные, я уже не говорю о том, что для них он мясо. Самое обычное мясо, которое всем хочется пощупать. Такое пережить в трезвом виде невозможно, — язвительно усмехнувшись, хватаю второй бокал и делаю глоток оттуда.

— Как и ты, видимо, саму себя не можешь терпеть трезвой. Сочувствую тому, кто решил жениться на тебе, — насмешливо отвечает танцор. Я перевожу взгляд на свою руку с кольцом.

Я запиваю горечь водкой и допиваю свой яблочный сок.

— Дай мне бутылку, — требую я.

— Тебе достаточно.

Резко поворачиваю голову к танцору. Он опрокидывает бокал в себя. Мелкий гаденыш.

— Это буду я решать, а не какой-то мальчишка, который даже выпивку себе позволить не может. И если будешь хорошим малышом, я тебя угощу. Но сейчас проваливай. Давай, кыш отсюда. Это моя личная территория, а ты на ней гадишь. Иди к тем, кому нравится, как ты воняешь, — кривлю нос и выхватываю бутылку у бармена.

— Да кто ты такая, чтобы указывать мне, где быть? Если я захочу, ты вылетишь отсюда, — зло цедит парень.

Откручиваю крышку бутылки, достаю кошелек и оттуда пару сотен. Бросаю бармену.

— Я клиент и довольно богатый клиент. Так что, это я решаю, кто отсюда вылетит и кто будет стоять рядом со мной. А тебе бы следовало быть милым, малыш, очень милым со мной. Вряд ли те, кто заказывают тебя, готовы немного обогатить тебя. Ведь ты для этого здесь, не так ли? И с таким подходом это ты вылетишь отсюда, если я буду недовольна, — я тычу в его скользкое плечо пальцем.

— Ты сука, вот ты кто. А таких, как ты, я предпочитаю жарить, чтобы такие как ты вспомнили свое место, — его дерзость восхищает. Вау. Или я пьяная, или же мне нравится, что мои догадки подтверждаются. Этот паренек за словом в карман не лезет.

— А сможешь ли отжарить так, чтобы я вернулась домой? Вряд ли. Так что засунь поглубже свое самомнение и иди работать. Тебя заждались деревенские красотки. Не разочаровывай их, ты ведь самое лучшее, что они увидят в жизни. В отличии от меня, для которой ты ничтожество, а я таких раздавливаю на раз-два.

Зеленые глаза вскипают от ярости, да и температура моего тела становится все выше и выше.

— Тень, уходи отсюда, — приказывает ему бармен.

— Но она...

— Это клиент, а наш девиз: «Ни одна женщина не уйдет отсюда недовольной». Достаточно. Иди в приват комнату, у тебя достаточно на эту ночь работы.

Я издевательски улыбаюсь, доказывая танцору, что я важнее, чем он и делаю глоток водки из бутылки.

Танцор отталкивается от барной стойки и толкает меня специально так, что я внезапно съезжаю со стула, но он обхватывает меня за талию и сажает обратно.

— Это не конец. Я достану тебя из ада, чтобы продолжить и уж точно жарить буду с особой жестокостью, — от его шепота моя кожа вспыхивает, а мышцы живота сжимаются.

— Ох, я оставлю тебе карту, чтобы ты нашел меня быстрее. С твоим скудным умишкой не дай бог заплутаешь. И я буду ждать с нетерпением исполнения обещания. Обожаю, когда мошки мнят себя птицами, — я тихо смеюсь в его обозленное лицо.

— Тень, черт возьми!

Парень отпускает меня, и я с удовольствием наблюдаю, как он скрывается в темноте клуба.

— Простите его за такое поведение. Обычно, он очень веселый, — натянуто улыбается мне бармен. — Просто сейчас он переживает не лучшее время.

— Мне понравилось. Редко кто может вякнуть на меня. Да и у кого сейчас легкое время, да? Он молодец. Немного пусть придержит свое эго и тогда добьется всего. Но дело в опыте. Он ещё слишком юн, — усмехаясь, наливая себе в бокал водку.

— Как скажете. Закуску за счет заведения?

— Я ещё выбираю мясо на эту ночь. Да и не хочу смешивать два яда, — смеюсь от своей же шутки. Это было смешно. Ладно, у меня есть бутылка водки, куча боли в груди и целая ночь, чтобы забыться.